Табу на совокупление культур

Вернемся к тому, что различие между любыми двумя культу­рами настолько же существенно и фундаментально, насколько

существенным и фундаментальным является различие между видами в живой природе.

Итак, миф - это знак культурной самоидентичности человека, тогда как у животных знаком видовой самоидентичности являет­ся, разумеется, способность к копуляции. Как там невозможно перепутать сексуального партнера и случайно вступить в половое сношение с представителем другого вида, так и здесь невозможно случайно спутать представителя одной культурной общности с представителем другой и "по ошибке" вступить в общение (в том числе - сексуальное) не с тем. Культурная самоидентификация индивида - это настолько мощный фактор, что он полностью под­чиняет себе сексуальное поведение человека, создавая глубоко не совпадающие между собой культурные модели сексуального по­ведения, в т.ч. культурные модели определения того, кто может, а кто не может быть его сексуальным партнером.

Казалось бы: все люди принадлежат одному биологическому виду, т.е. рождаются физиологически одинаковыми, и нет ника­ких принципиальных преград для того, чтобы представители раз­ных культурных сообществ без проблем вступали в сексуальное общение друг с другом. Как нет принципиальных преград для общения и взаимопонимания между самцом и самкой шимпанзе, рожденных на разных материках и помещенных в одну клетку. Однако - и это удивительно! - культурная демаркация в перво­бытных сообществах настолько сильна, что там произвольный сексуальный контакт с представителем другого племени практи­чески невозможен: он должен иметь особую культурную санкцию. Разные культурные схемы сексуального поведения оказываются для представителей этих разных племен не меньшим барьером, нежели для животных - чисто биологические отличия. В любом первобытном обществе мы встретим жесткий распорядок, регла­ментирующий характер сексуального поведения индивидов и некие культурные нормы выбора сексуальных партнеров. Причем в каждом племени, в каждом сообществе это свои культурные нор­мы, недоступные пониманию чужаков.

Даже внутри своего племени сексуальное поведение человека жестко зависит от этих культурных норм и следует строгим ми­фологическим законам, регламентирующим выбор брачных партнеров. Нарушить такой закон - страшнее смерти. Что же гово­рить о возможности сексуальных контактов с представителями совершенно других культурных общностей? Язык, одежда, ха­рактер амулетов, татуировки на теле - все эти внешние признаки позволяют безошибочно определить иную культурно-видовую при­надлежность того или иного индивида.

Но за всеми этими внешними признаками скрывается нечто гораздо более существенное: некий культурный стандарт мышле­ния, который делает практически невозможным понимание меж­ду представителями различных культурных общностей. Перво­бытный человек, разрисовывающий свое тело сложным узором различных красок и татуировок, демонстрирует себя всем окру-

жающим как представителя определенного КУЛЬТУРНОГО вида. И с подчеркнутым пренебрежением относится к себе как к пред­ставителю биологического вида, накладывая жесткие культурные табу на возможность свободного сексуального совокупления с представителями иных культурных сообществ.

Таким образом, весь образ существования первобытного чело­века нарушает законы нормального внутривидового сексуально­го поведения: его сексуальное поведение подчинено отныне куль­турному закону. И если для живых особей разных видов невозможно совокупление по чисто биологическим причинам, а внутривидовое совокупление принципиально ничем не ограниче­но, то человек уже в первобытном обществе разбивается на свое­образные культурные виды, между которыми сексуальное сово­купление точно так же оказывается невозможным. Там линию демаркации пролагает чисто физиологическая невозможность копуляции между представителями различных видов и невозмож­ность воспроизведения себя в совместном жизнеспособном по­томстве. Здесь, если угодно, - невозможность культурной копу­ляции, т.е. невозможность физиологического совокупления, ко­торая обусловлена, однако, не физиологическими, а культурны­ми факторами.

Впрочем, невозможность физиологического совокупления от­ражает нечто гораздо более глубокое - невозможность культурно­го понимания, невозможность проникновения в мир тайных ми­фологических шифров чужой культуры, невозможность декоди­рования мифологической подкладки этой чужой культуры, не­возможность реконструкции для себя мира чуждой мифологичес­кой семантики. И понятно, что степень сложности культурного совокупления, культурного проникновения друг в друга предста­вителей различных культурных видов нисколько не ниже чем степень сложности физиологического совокупления между пред­ставителями различных биологических видов.

Дата добавления: 2014-11-29