Общий порядок совершения завещания

Возможность распорядиться своим имуществом на случай смерти посредством составления завещания (testamentum) была закреплена, как отмечалось выше, еще в Законах XII таблиц. Модестин давал следующее определение завещания: это «правомерное выражение…воли, когда кто-то желает, чтобы нечто было сделано после его смерти» (Digesta, 28.1.1)[10]. Для того, чтобы завещание произвело ожидаемый наследодателем юридический результат, необходимо было, чтобы оно, во-первых, соответствовало установленной форме, во-вторых, было оставлено лицом, обладающим активной завещательной правоспособностью (testamenti factio activa), и, в-третьих, чтобы наследником было назначено лицо, обладающее пассивной завещательной правоспособностью (testamenti factio passiva).

Формы завещания. В цивильном праве существовали две основные формы завещания – завещание, совершаемое в комициях, т.е. в народном собрании (testamentum comitiis calatis), и завещание, совершаемое перед войском, собравшимся в поход (testamentum in procinctu). Уже из названий данных форм завещания видно, что они совершались открыто и публично. Последнее объяснялось, помимо прочего, тем, что назначение наследника затрагивало интересы всего рода, в силу чего завещание нуждалось в одобрении со стороны общины, хотя гласность распоряжений далеко не всегда отвечала интересам наследодателя.

При совершении завещания в народном собрании, которое для этого созывалась по куриям дважды в год, завещатель устно выражал свою волю – назначал себе наследника, опекуна своей супруге и несовершеннолетним детям и пр., а затем просил народ подтвердить его распоряжения: «et vos, Quirites, testimonium mihi prohibitote» («и вы, квириты, засвидетельствуйте это»). Недостатки данной формы завещания состояли в том, что совершить его можно было лишь в строго определенное время – в период созыва народных собраний. Кроме того, совершить завещание в данной форме не имели возможности те, кто не имел права участвовать в народных собраниях.

В военное время созыв комиций был затруднителен или даже невозможен, вследствие чего завещатель мог провозгласить свою волю перед войском, собиравшимся в поход, перед военным строем. В то же время, такая форма завещания была недоступна тем лицам, которые не могли участвовать в военных походах, – старикам и больным, хотя именно они были наиболее заинтересованы в том, чтобы составить распоряжение на случай смерти.

Для преодоления отмеченных проблем преторской практикой была выработана еще одна форма завещания – манципационное завещание, «завещание посредством меди и весов» («testamentum per aes et libram»). Суть данной формы состояла в том, что завещатель в присутствии пяти свидетелей и весовщика передавал свое имущество доверенному лицу, именовавшемуся «familiae emptor», а последний, держа в руках слиток меди, произносил следующую формулу: «Я утверждаю, что твое имущество находится по твоему указанию под моей охраной, и оно пусть будет мною куплено за эту медь, в соответствии с твоим правом завещать имущество согласно публичному закону». После этого слиток металла полагался на весы и передавался завещателю, который устно излагал свои распоряжения и торжественно просил свидетелей подтвердить их. Последняя воля завещателя также могла быть изложена на особых навощенных табличках, которые скреплялись восемью печатями и подписями – самого завещателя, его доверенного лица, весовщика и пяти свидетелей. В дальнейшем претор в своем эдикте прямо указал, что будет признавать наследником того, кто представит завещание, скрепленное установленным в соответствии с законом числом печатей. Однако, данная форма завещания также не была лишена недостатков, основной из которых состоял в том, что наследственное имущество переходило в собственность доверенного лица, «купившего» его за слиток меди, и после смерти завещателя становившегося в положение наследника. Права лиц, которым было что-либо предназначено в завещании, получали защиту посредством специального иска к familiae emptor. Правда, в последующем продажа наследства превратилась в простую формальность.

В дальнейшем письменное завещание стало основной формой частного распоряжения имуществом на случай смерти – оно должно было быть подписано завещателем и семью свидетелями, что устанавливалось конституцией императоров Феодосия II и Валентиниана III (439 г.). Кроме того, допускалось устное завещание, совершенное, как и письменное, в присутствии семи свидетелей. Общим требованием для обеих форм была непрерывность совершения требуемых процедур (unitas actus).

В некоторых случаях формальности, необходимые для совершения завещания, были несколько усложнены.

Так, если завещатель был слеп, то необходимо было участие нотариуса (tabularius). Если завещание совершалось во время эпидемии (testamentum tempore pestis conditum), когда одновременное присутствие многих лиц может быть опасно, unitas actus не требовалось. Если в завещании содержались только указания о разделе наследства между законными детьми (divisio inter liberos), то достаточно было собственноручного письма завещателя без всяких свидетельских подписей. Наибольшее отступление от общих правил представляло собой завещание солдат (testamentum militis), которые, будучи «крайне неопытны в делах», освобождались от соблюдения всяких предписаний относительно формы совершения своих распоряжений на случай смерти, как это передает Ульпиан, ссылаясь на один из императорских указов: «…пусть они составляют завещания так, как желают, пусть они составляют их так, как могут, и пусть одной только воли завещателя будет достаточно для распределения его имущества» (Digesta, 29.1.1)[11].

Наряду с описанными формами частного завещания в период абсолютной монархии появляются и формы публичного завещания, совершаемого при участии органов государственной власти. Среди них завещание, изъявленное перед судом и занесенное в протокол (testamentum apud acta conditum) и завещание, переданное на хранение в канцелярию императора (testamentum principi oblatum).

Завещательная правоспособность. Она имела две разновидности – способность завещать имущество (testamenti factio activa) и способность быть наследником по завещанию (testamenti factio passiva). По общему правилу, завещательной правоспособностью обладали лица, которые были полностью правосопособны в сфере имущественных отношений. Однако, из данного положения имелся ряд исключений. В частности, женщины до II в. были вовсе лишены возможности составлять завещания. Начиная же со II в. женщина могла совершить завещание с согласия опекуна, а в праве Юстиниана была полностью уравнена с мужчиной в отношении активной завещательной правоспособности. Кроме того, не могли завещать имущество такие категории лиц, как intestabilitas – те, кто присутствовал при совершении гражданских сделок, а затем отказывались подтвердить факт их совершения, а также – в праве Юстиниана – еретики.

Пассивной завещательной правоспособностью наделялись, прежде всего, по аналогии с активной ее разновидностью, полностью правоспособные лица. Наследником в завещании мог быть также назначен раб – как принадлежащий наследодателю, так и чужой. В первом случае раб становился свободным, но не мог отказаться от наследства, являясь необходимым наследником. Во втором случае раб принимал наследство по приказу своего хозяина, и именно последний становился обладателем имущества. Лишь в одном случае раб мог самостоятельно решить, принимать ему наследство или нет – если к моменту открытия наследства он был освобожден из рабства. Intestabilitas и еретики не могли быть наследниками по завещанию.

В 169 г. до н.э. был принят закон (lex Voconia), в соответствии с которым не могли наследовать по завещанию женщины после граждан, обладавших имуществом на сумму более 100000 сестерций. Это ограничение было направлено на воспрепятствование расточительности женщин из высших общественных слоев. В дальнейшем с отпадением ценза оно утратило всякое значение.

Каких-либо особых предписаний относительно хранения и вскрытия завещаний не существовало. Закон императора Августа (6 г. н.э.), введший 5%-ную пошлину с наследства (vicesima hereditatum), в целях фискального контроля предписал под угрозой штрафа в течение пяти дней после смерти завещателя предъявлять завещание магистратам, в присутствии которых и происходила затем торжественная процедура вскрытия завещания. Навощенные таблички с текстом завещания предъявлялись лицам, которые были свидетелями при его составлении, для опознания своих печатей и подписей, а затем шнур разрезался, завещание раскрывалось и оглашалось.

§ 1.4. Содержание завещания

Назначение наследника. Особенностью римского завещательного наследования было непреложное требование о том, что распоряжение имуществом на случай смерти обязательно должно было содержать условие о назначении наследника – institutio heredis, что составляло суть завещания (caput et fundamentum testamenti). При этом самая форма, в которой совершается назначение, должна была быть торжественной, например: «Тиций да будет моим наследником» («Titius heres mihi esto»). Это требование, очевидно, сохраняло силу с тех времен, когда завещания совершались публично, и завещатель должен был выразить свою волю таким образом, чтобы не оставалось сомнений в его намерениях. Всякие иные выражения, даже если по смыслу они совпадали с приведенной формулой, не считались достаточными для назначения наследника и не сообщали завещанию законной силы. Лишь императорская конституция 339 г. разрешила наследодателю назначать себе преемника в свободной форме («quibus-cumque verbis»).

Наряду с обычным назначением наследника в завещании могло содержаться также распоряжение о субституции – подназначении наследника (substitutio heredis), когда завещатель указывал, кому должно перейти его имущество, если основной наследник, указанный в завещании, не сможет по каким-либо причинам наследовать – например, умрет ранее завещателя. Особую разновидность подназначения составляла субституция, когда родители назначали наследника своему малолетнему или безумному нисходящему на случай, если он станет наследником, но умрет до наступления совершеннолетия или до выздоровления.

Легаты и фидеикомиссы. Наряду с назначением наследника (но непременно вместе с таким назначением) завещание могло содержать особые распоряжения о возложении на наследника определенных имущественных обязанностей в пользу третьих лиц – завещательный отказ, легат (legatus). Такие лица становились сингулярными правопреемниками умершего – к ним переходили только имущественные права. Существовало четыре вида легатов[12].

Первый вид – виндикационный легат (legatum per vindicationem). Этот легат устанавливался обыкновенно посредством формулы «даю и отказываю» («do, lego») – «Я даю и отказываю Луцию Тицию раба Стиха» («Lucio Titio servum Stichum do, lego»). Как видно из названия данного вида завещательного отказа, с его помощью завещатель мог обязать наследника передать кому-либо определенную вещь. Выгодоприобретатель – легатарий (legatarius) получал в момент принятия наследства наследником сразу право собственности на отказанную вещь и мог в случае невыдачи предъявить виндикационный иск. Дамнационный легат (legatum per damnationem) – это распоряжение, при установлении которого употреблялась формула «Мой наследник да будет обязан дать сто Луцию Тицию…» («Heres meus Lucio Titio…dare damnas esto»). Этим легатом на наследника возлагалось обязательство исполнить то, что отказано. С помощью т.н. «непрепятствующего легата» (legatum sinendi modo) наследник обязывался только позволить (не мешать) легатарию взять отказанную вещь; вероятно, это лишь некоторая модификация legatum per damnationem. Еще одна разновидность легата – legatum per praeceptionem. При данном легате, очевидно, отказопулучатель приобретал долю в наследстве до его раздела. Природа данного вида легата до конца не выяснена.

Легаты подчинялись таким же формальным требованиям, как и завещание вообще. Малейшая ошибка в выборе надлежащей формы легата (например, если была отказана per vindicationem вещь, не принадлежащая завещателю, которую – по мысли завещателя – наследник должен еще купить) вела к полной его ничтожности. В дальнейшем этот формализм ослабляется, а затем и вовсе исчезает. В частности, один из сенатусконсультов, принятых при императоре Нероне (senatusconsultum Neronianum), установил, что в случае ошибки в форме легат должен иметь силу legatum per damnationem, то есть давать легатарию только обязательственное требование против наследника. Наконец, после того как была отменена необходимость известных стереотипных выражений для institutio heredis, она была отменена и для легатов законом императора Констанция (339 г.).

Наряду с легатами в римском праве существовала еще одна форма возложения на наследника имущественной обязанности в пользу третьих лиц – фидеикомиссы. Они возникли из тех неформальных, личных просьб выдать кому-либо что-то или выполнить что-то для кого-либо, с которыми наследодатель нередко обращался к наследнику перед смертью, уповая, следовательно, не на защиту закона, а лишь на «добрую совесть» наследника – fides, откуда и возникло слово «фидеикомисс». Основные различия между легатами и фидеикомиссами состояли в том, что последние могли возлагаться и на наследника по закону, не требовалось непременного включения их в завещание, и, кроме того, они не обременялись строгими предписаниями в отношении формы совершения. Распространенной формой возложения фидеикомиссов был кодицилл – письмо на имя наследника. Более того, нередко в завещание включалась оговорка о том, чтобы наследник рассматривал его как кодицилл (clausula codicilliaris) на тот случай, если оно не полностью соответствовало установленной форме.

Различие между легатами и фидеикомиссами с течением времени постепенно сглаживалось. Этот процесс был закончен Юстинианом. Своим указом 529 г. он установил, что как всякий легат, так и всякий фидеикомисс рождает для лица, в пользу которого установлен, обязательственное требование против наследника, снабженное законной ипотекой на наследственное имущество. Сверх того, если объектом отказа является вещь, находящаяся в составе наследственной массы, то легатарий или фидеикомиссарий имеет право виндицировать ее. Указ 531 г. подтвердил окончательно тождество легатов и фидеикомиссов. Одновременно были ужесточены формальные требования к кодициллам – они должны были совершаться в присутствии пяти свидетелей.

Фидеикомисс мог охватывать не только часть наследственного имущества, но и все наследство в целом – так называемый универсальный фидеикомисс (fideicomissum hereditatis). В результате наследник сохранял только формально свой статус наследника, а права и обязанности наследодателя переходили на фидеикомиссария.

В то же время, неограниченная свобода отказов приходила в противоречие с интересами наследников по завещанию. В целях защиты их прав были приняты несколько законодательных актов, направленных на ограничение свободы легатов, среди которых наиболее известен закон Фальцидия (lex Falcidia) 40 г. до н.э., установивший, что наследник, назначенный в завещании, должен был получить не менее четверти наследства без обременения ее отказами («Фальцидиева четверть»).

Дата добавления: 2014-12-10