Кризисная коммуникация

I

13-

функции, в частности, помогал человеку выражать свое отно­шение к власти. Так, во время карнавала, надевая шутовские маски (аналоги российских образов Ивана-дурака, скоморо­ха), человек получал возможность не просто примерять иные социальные роли, но и безбоязненно критиковать власть. Та­кое переодевание, превращавшее простых людей в вождей, давало простор политическому юмору, той смеховой стихии, которая оставалась у населения единственным каналом выра­жения общественного мнения. Смех освобождал человека от внутренней цензуры, страха перед властью, священных запре­тов. Правда, с окончанием карнавала переодевание могло пло­хо закончиться. Но сохранявшиеся в народной памяти юмори­стические оценки оставались ориентиром эволюции их отно­шения к власти³.

Юмор и смех могут не только сближать людей или облегчать понимание проблем, но и наоборот. В одних случаях юмор смягчает конфликт, устраняет ненависть между его участниками, снижает ее интенсивность, а в других случаях —- ведет к обратным результатам и становится препятствием для налаживания коммуникации. Напри­мер, отдельные шутки или форма осмеяния могут способствовать компрометации человека (и даже отдельного органа власти), что ведет к «потере лица» и даже снижению политического статуса. При Ста­лине, например, «били смехом» «отдельные недостатки», «врагов народа», «мировой империализм», «сторонников «холодной вой­ны». При Брежневе — «тунеядцев», «диссидентов» и других про­тивников строителей «светлого будущего». И понятно, что такие смеховые эффекты не способствовали поддержанию контактов власти со слоями населения, олицетворяющими эти «пороки». А иногда смех становится основанием даже для политических реп­рессий. Эту двунаправленность смеховой коммуникации (диском-1 муникации) можно обозначить как результат осуществления ею V функции интеграции—дезинтеграции общества.

Возможно, имеет смысл особо выделить и критическую по от­ношению к власти функцию смеховой коммуникации. Такой под­ход имеет веские основания, поскольку мировая история не раз демонстрировала безнаказанность властей, зачастую декларатив­ный характер профессиональной деятельности политиков, часто обещающих, но не выполняющих свои посулы. Так что юмор в данном случае представляет некую форму стимулирования ответ­ственности власти и ее представителей. Народный юмор и остро­словие интеллектуалов могут иметь широкий резонанс в обществе. Постоянная нацеленность юмора на недостатки властей нередко

ведет к публичному бичеванию пороков и даже к побуждению само­критики у политических лидеров (как лекарства от преждевремен­ного «бронзовения»). В конечном счете это способствует самоочище­нию власти и общества. Существование этой функции подтвержда­ется наличием особой технологической единицы — макрекерской, т.е. разоблачительной, расследовательской журналистики.

Давно замечено, что политический юмор нередко концен­трируется вокруг правящих структур, их высших представите­лей: вождей, лидеров, правящих партий. Можно вспомнить, к примеру, политические кабаре в Германии и Франции XVIII в., где осмеивались типичные пороки власти и ее представители. Перед Великой французской революцией светское остросло­вие стало оказывать влияние на общественную жизнь: анекдо­ты про Марию Антуанетту и Людовика XVI выходили за рамки этого круга и распространялись в обществе, подготавливая по­чву для будущей революции. Аналогичные процессы можно отметить и в Советском Союзе, где в 1930-1940-е годы были полузапрещены романы Ильфа и Петрова, рассказы Зощенко, а в 1970-е годы даже передачи КВН, участники которого зло высмеивали существовавшие порядки. И, по мнению ряда уче­ных, такое положение не случайно. Как пишет А. Дмитриев в книге «Социология политического юмора», он «является реак­цией... на слишком большую концентрацию власти в обществе» и потому «служит примером своеобразной сублимации агрес­сии... высвобождением накопившейся агрессивности по отно­шению к высшей власти»⁴. Другими словами, юмор представ­ляет собой средство десакрализации как власти, так и полити­ков, низведения их до уровня обычных людей.

Смех ослабляет, а временами даже разрушает господствующую форму власти. Поэтому во многих политических системах власти страшатся смеха, видя в нем фактор, способный поставить под сомнение их силу и авторитет. Тоталитарные режимы вообще ста­раются изгнать неуправляемый смех из политики, организуя тер- i pop против его носителей. Демократизация увеличивает свободы ' граждан и тем самым гарантирует устойчивое присутствие смеха в политике, но смеховая коммуникация и здесь может испытывать проблемы. Конечно, смеющийся человек не может быть рабом, но в то же время свобода выражения мысли способствует тому, что юмор теряет свою остроту. Когда юмор не имеет препятствий, шутки становятся пошлыми и плоскими. В конечном счете смеховая ком­муникация внутренне трансформируется и даже обретает тенден­цию к вырождению.

литической сферы в свою очередь способствует поддержанию в ней устойчивых предпосылок для смеховой коммуникации.

В политико-информационном пространстве выделяется и ос­вобождающая функция смеха. Он придает людям дополнительную жизненную энергию, духовный заряд, социальную энергетику, позволяющие ощутить всю полноту существования. Наряду с этим смех несет освобождение и конкретным проблемам общественной жизни, которые, став предметом народных анекдотов и шуток, превращаются в вопросы для обсуждения в обществе. И потому они претендуют на легализацию, официальное признание, вклю­чение в повестку дня.

Юмор и шутка помогают людям расслабиться, снять психичес­
кую напряженность, включают естественные для организма меха­
низмы самозащиты от стресса. Это свойство юмора органично свя­
зано с присутствующими в нем элементами развлечения. Все ска­
занное позволяет выделить релаксирующую функцию юмора и
смеховой коммуникации.------------------ —-

Типология и жанровое разнообразие политического юмора

Несмотря на многообразие форм и проявлений смеховой коммуника­ции, лежащий в ее основе полити­ческий юмор подразделяется на ряд устойчивых разновидностей. Так, некоторые исследователи, и в частности А. А. Галкин, систематизи­руют его проявления с точки зрения политической направленнос­ти, отношения к власти, выделяя атакующий, охранительный и ней- I тральный юмор. В данном случае содержание формирующейся на осно­ве этих оценок смеховой коммуникации вписывается в политические процессы, либо оппонирующие властвующему режиму, либо под­держивающие его и направленные против оппозиции.

Есть основания также говорить об официальном и неофициаль­ном политическом юморе. Первый поддерживается властвующими структурами, которые поощряют его распространение в государ­стве. Вторая разновидность больше характеризует смеховую сти­хию, рождающуюся в гуще социальной жизни и выражающую подлинное отношение населения к политическому режиму.

Весьма разнообразны жанровые формы политического юмора. Это и легкий юмор, и сатира, и эпатаж, и сарказм, и абсурдизм, и острословие, и насмешки. Они существуют в информационном про­странстве в виде анекдотов, эпиграмм, памфлетов, юмористических стихов и куплетов, острот, карикатур, плакатов, шаржей и т.д.

Благодаря использованию таких общественных структур, как театр, кинематограф, книгоиздание и пресса, в любом государ­стве происходит институализация политического юмора, что ве­дет к постоянному воспроизводству смеховой стихии в информа­ционном пространстве социума. Такая общесоциальная среда по-

Особенности смеховой коммуникации в России

Как уже говорилось, в масштабе государства смеховая коммуникация представляет собой специфическую форму проявления национальной и политической культуры обще­ства. Несмотря на неоднородность смеховой коммуникации и ее зависимость от профессиональных, демографических и прочих фак­торов, продуцирующих различные пласты политического юмора, в ней всегда проявляются присущие данному обществу стереоти­пы, ментальные образы и традиции. А поскольку в юморе прояв­ляется национальная культура, смеховая коммуникация также су­ществует в границах этого поля и тем самым воспроизводит базо­вые ценности и ориентиры, нормы и установки данного социума. Развертывание смеховой коммуникации в обществе происходит под устойчивым воздействием институтов власти, традиций взаи­моотношений элитарных и неэлитарных кругов.

Национальные культуры демонстрируют различные формы юмора и отношения к нему со стороны властей. Например, не­сколько тяжеловесный немецкий юмор не служит препятствием для его широкого использования в публичной коммуникации. Да и официальная власть относится к юмору весьма поощрительно. В американской культуре всегда присутствует элемент самокрити­ки, юмористическая самооценка. Смех и юмор являются там не­пременными участниками повседневной коммуникации, воздей­ствия на людей силой примера. Политики не забывают о своей зависимости от общественного мнения и непременно используют в речи и выступлениях (особенно перед избирателями) элемент развлечения и даже игривости, легкости общения.

В российском обществе, несмотря на богатейшие национальные традиции и широкое распространение народного, низового юмо­ра, власти — и раньше, и теперь — больше побаиваются, чем поддерживают смеховые коммуникации. Конечно, на таком поло­жении сказываются некоторые довольно жесткие традиции отправ­ления власти, традиционный отрыв правящего класса от населе­ния. Можно вспомнить ряд исторических примеров, демонстриру­ющих сходные элементы отношения властей к политическому юмору: многовековой запрет скоморошества в России; организа­ция репрессий и политических преследований за распространение политических анекдотов в годы сталинского и брежневского ре­жимов; сегодняшние непрекращающиеся попытки убрать поли­тическую сатиру из массовой коммуникации. Весьма показательна

острая реакция современных российских властей на ряд юморис­тических передач. Так, после первых показов программы «Куклы» на канале НТВ в Государственной думе сразу стали раздаваться призывы закрыть канал. Серьезные проблемы испытывал и канал ТВС после едкой сатиры на чиновников, допустивших ошибки при разрешении ситуации с захватом заложников в московском теат­ральном центре на Дубровке.

Кстати, передача «Бесплатный сыр» на канале ТВС отклик­нулась на эти события такими частушками:

Мы в театре и в квартирах Сейчас живем, как на войне. Намочились по сортирам — Аромат по всей стране. Есть в России генерал, Чтобы никогда не врал? Это генерал Топтыгин. Он медведь и в старой книге.

Подобного рода факты убеждают, что у отечественных элитар­ных кругов на протяжении столетий выработалось собственное отношение к юмору и особенно к проявлениям народной смехо-вой стихии. Приверженцы «номенклатурного» стиля правления весьма болезненно реагируют на критический потенциал полити­ческого народного смеха. Власти до сих пор полагают, что профес­сия политиков слишком важна и ответственна, чтобы можно было «юморить», тем более подвергать ее публичному осмеянию.

Смеховая культура общества изобилует множественными фор­мами проявления юмора, которые наследуют богатые традиции ерничания, «дуракаваляния», шутовства, скоморошества и даже юродства. Такая смеховая народная стихия, отрицая серьезность как основу жизнеосуществления, вступала в противоречие с хри­стианскими традициями и нередко расценивалась как форма бого­хульства*. Много веков эти формы отношения к жизни были ис­точниками альтернативной, неофициальной культуры, фактором протестного поведения населения.

«Специфика России... заключалась не в том, что в середине тысячелетия у ее населения вообще не было политического смеха.

* По оценке специалистов, исследовавших Библию, в этой книге отсутству­ют факты, свидетельствующие, что Христос когда-нибудь шутил или смеялся. Не случайно в России смех почитался как порождение нечистой силы (сатанинский смех).

В ней действительно не было долгое время специфического юмо­ра "верхов" и политически активной части общества, зато су­ществовал политический смех, единый для всех социальных страт, пронизывающий страну снизу доверху, не только по­зволяющий ей говорить на одном языке, но и, если угодно, объединяющий ее политически... Его можно назвать народным смехом... И крепостной крестьянин, и посадские, и дворяне, и бояре, и царь использовали одни и те же подходы к юмору. Речь идет о широком применении в политической речи и в повседневной жизни русского народа пословиц и поговорок, имевших смеховой характер»⁵.

Кризисная коммуникация Еще одним типом политической

коммуникации, предполагающей

использование различных видов организации информационных свя­зей и налаживания дискурса, является кризисная коммуникация (crisis communication). Однако наличие такого способа информиро­вания и организации общения объясняется не позицией коммуни­катора или состоянием реципиента, а сложившейся ситуацией, в рамках которой и вынуждены формироваться политические кон­такты. Именно наличие кризиса, состояние развертывающегося кон- I фликта, при котором коммуникатор в значительной степени теря- " ет возможность контролировать инфопоток, а реципиент зачастую не способен улавливать обращенные к нему сообщения, и форма­тирует этот тип контактов. Иначе говоря, сама среда, внешняя ситуация продуцируют этот особый тип установления политичес­кой коммуникации.

Данный тип налаживания коммуникации возникает по мере нарастания неопределенности политической ситуации, угроз и рисков как для коммуникатора, так и для реципиента. А поскольку в политике невозможно избежать кризисов и связанных с ними рис­ков, данный тип коммуницирования выступает постоянным спут­ником политической жизни. При этом информационные ресурсы и технологии кризисной коммуникации используются как для пред­видения возможных осложнений, так и для реагирования на дина­мично изменяющуюся ситуацию. Реже кризисная коммуникация выступает как не вполне надежный, но все-таки определенный механизм управления течением конфликтов.

В связи с неопределенностью и хаотичностью кризисных ситу­аций, а также наличием множества закрытых для поиска инфор-

мации участков политического пространства возникновение ком­муникаций в этих условиях нередко становится проблематичным. В кризисной политической среде коммуникационный эффект не возникает даже при интенсивных информационных обменах. Да и образовавшиеся коммуникационные связи зачастую весьма крат-ковременны, т.е. кризисные коммуникации с трудом возникают и легко разрушаются. Но даже краткосрочные контакты в этих усло­виях позволяют политическим акторам решать многие жизненно важные проблемы. Так что результативность кризисных коммуни­каций в сфере политики следует признать весьма высокой.

Так как политические конфликты могут иметь вялотекущий, низкоинтенсивный и даже латентный характер и, следовательно, не всегда (и даже не часто) провоцируют острокритические об­стоятельства, технологии кризисной коммуникации также востре­бованы лишь время от времени. Иначе говоря, кризисная комму­никация востребуется только в том политическом пространстве, в котором кризисы и конфликты обладают определенным уровнем напряженности, обусловливающим для конкретных акторов поте­рю способности к поддержанию устойчивых контактов со своими контрагентами. И только в таких условиях информационные пото­ки и механизмы обучения, предлагаемые «кризисной коммуника­цией», способствуют установлению (восстановлению) контактов между политическими акторами, отвечают на вызовы ситуации.

Так что кризисная коммуникация не может проявить своего потенциала до тех пор, пока конфликтная, кризисная ситуация не сменит период стабильности и определенности в деятельности коммуникатора. Как в бизнесе, где кризисного управляющего на­значают на предприятие, которое стало банкротом, в политиче­ской сфере данный тип коммуникации возникает только при со­ответствующем изменении ситуации. Например, в период резкой дестабилизации власти прежде применявшиеся информационные технологии становятся неэффективными. Конечно, очень важны масштаб и интенсивность конфликтов и кризисов, при которых одни акторы (например, отдельные партии) испытывают потреб­ность обращения к технологиям кризисной коммуникации, а дру­гие (государство) могут продолжать использовать привычные, не­кризисные методы поддержания своих политических контактов. Впрочем, масштаб кризиса может создавать и иные ситуации. Так, при каком-нибудь международном кризисе, вынуждающем наци­ональные государства переходить к технологиям кризисного ме­неджмента в информационной сфере, некоторые мелкие структу­ры могут обходиться прежними способами коммуникации. Суще-

ствует и еще одна сложность с использованием технологий кри­зисной коммуникации, обусловленная временными параметрами развертывания конфликта. В частности, время наступления и дли­тельность развертывания кризиса могут не соответствовать ресур­сам политического актора или же не совпадать со сроками приме­нения им кризисных технологий. Например, переход к кризисным технологиям в информационном пространстве может занять у того же государства больше времени, нежели будет длиться сам кризис. Возвращение к прежним методикам организации своих контактов с населением и другими контрагентами, предполагающее и ресур­сные, и временные затраты на новую переналадку деятельности своих пиар-служб, организации сообщений и контактов со СМИ и т.д., может также снизить эффективность деятельности властей. Правда, следует учитывать, что острые фазы конфликтов, де­стабилизация власти не всегда возникают мгновенно. Так что ин­формационные ресурсы и технологии кризисной коммуникации могут в ряде случаев использоваться и для предвидения возмож­ных осложнений, реагирования на динамично изменяющуюся си­туацию. В других условиях кризисная коммуникация выступает как пусть и не вполне надежный, но определенный механизм управ­ления течением конфликтов.

Немаркетинговые и маркетинговые свойства кризисной коммуникации

Немаркетинговые свойства кризис­ной коммуникации обусловлены природой политики, которая в свою очередь связана с возникновением

конфликтов и потому обладает венчурным, рисковым характером. Постоянно возникающие зоны риска, конфликты и кризисы, ста­вящие порой под угрозу существование коммуникатора и реципи­ента в сфере власти, требуют использования особых инструментов и ресурсов поддержания дискурса. Речь идет не столько об особых методах коммуницирования, сколько о характере их применения. В частности, такими приемами, которые могут способствовать са­мосохранению акторов в условиях кризиса и хотя бы частичному удовлетворению их запросов и интересов, служат интенсификация информационных контактов и расширение зоны охвата контраген­тов. Благодаря этим чертам используемые информационные тех­нологии расширяют предпосылки общения.

Однако и эти свойства кризисной коммуникации имеют свои ограничения. Очевидно, например, что в условиях политического риска одного уровня можно наладить коммуникацию с контраген­тами, а в других случаях добиться такого информационного обес­печения своих целей уже нельзя. Так, в ситуациях социальных или

гуманитарных катастроф, как правило, невозможно осуществлять сколько-нибудь устойчивые информационные стратегии и нала­живать политические коммуникации, гарантирующие достижение каких-то целей. Под вопросом существование самих политических игроков. В этих условиях даже интенсивные и широкие информа­ционные потоки не способствуют налаживанию коммуникацион­ного взаимодействия, а отдельные контакты не выстраиваются в прочные отношения. Все это подтверждает, что немаркетинговые свойства кризисной коммуникации как бы «задают тон», опреде­ляют пороговые условия существования в информационном про­странстве политики.

Однако наряду с изложенным кризисная коммуникация обла­дает и маркетинговыми свойствами поддержания дискурса, чему есть свои основания. Поскольку для каждого конкретного актора в сфере политики существуют свои зоны риска и, следовательно, допустимые для него действия, информационные кризисные тех­нологии становятся предельно персонифицированными, спроеци­рованными на конкретные возможности и ресурсы действующего в политике агента. Этот формат общения обусловлен интересами как коммуникатора, так и реципиента. Первому он помогает про­явить в кризисных условиях свои интересы, привлечь информаци­онные ресурсы, задействовать нужные каналы передачи сообще­ний и т.д. В силу этого кризисная коммуникация сохраняет целе­направленный характер. Коммуникатор вынужден использовать определенные приемы и технологии, чтобы реципиент преодолел провоцируемые кризисом психологические фрустрации и смог адекватно воспринять необходимые сообщения. В этих целях ис­пользуются техники снятия стресса, смягчения восприятия кри­зиса, интенсификации общения конфликтующих сторон и т.д.

Персонализированность информационных контактов предпо­лагает креативный характер деятельности коммуникатора. Напри­мер, в одних условиях коммуникатор должен снижать резонанс от разворачивающихся скандалов, которые могут мешать ему про­двигать свою политическую линию, а в другом случае для дости­жения тех же целей он будет их инициировать. Только творчески подходя к решению текущих задач, коммуникатор сможет нала­дить необходимые коммуникации, добиться результативности от своих информационных контактов.

Применяемые в кризисной коммуникации информационные технологии по своему характеру должны быть наступательными. В противном случае коммуникатор не сможет исправить ситуацию, подавить негативные тенденции и выстроить необходимые инфор­мационные отношения.

Креативность и наступательность информационных приемов кри­зисной коммуникации сочетаются с гибкостью и оперативностью. Все фазы информационной подготовки политических контактов, попытки воздействия на контрагента или предотвращения потерь от несло­жившегося общения имеют предельно сжатые сроки применения и подчиняются ситуации и динамике обстоятельств.

Такой характер коммуникаций отражает и некоторые весьма универсальные трансформации позиций коммуникатора. Посколь­ку острые конфликты и кризисы содержат в себе возможность по­нижения его статусных позиций, снижения ресурсов, а в опреде­ленной ситуации даже его вытеснения с политической арены, при­менение технологий кризисной коммуникации существенно перестраивает приоритеты политических акторов. В первую очередь это означает, что важнейшая цель коммуникатора — обеспечение своего существования в политической сфере. Главным приоритетом кризисной коммуникации становится отведение угроз, обеспечение безопасности, а ее основной функцией — защита. Исходя из этого коммуникатор и оценивает ситуацию, ставит дополнительные цели, определяет средства и методы информационного поведения.

В задачу нейтрализации опасных тенденций входит и определе­ние круга партнеров и оппонентов, общение с которыми не дол­жно вызывать негативных последствий. Информационные действия предполагают также поиск партнеров, способных снизить риски и помочь коммуникатору сохранить свои позиции в политической сфере. Именно по отношению к ним и предпринимаются действия маркетингового характера.

Интеллектуальные основы формирования кризисной коммуникации

По аналогии с экономической сфе­рой и менеджментом специалисты в области политической кризисной коммуникации выделяют несколь­ко концептов налаживания этого типа коммуникаций: разреше­ние конфликтов {conflict resolution), управление конфликтами {conflict management), проблемное управление {issues management) и управ­ление восприятием {perception management)⁶. Все эти исходные тео­ретические конструкции базируются на различном видении ос­новных источников и механизмов формирования политических контактов в условиях кризисов.

В русле данных подходов и формируется процесс кризисной коммуникации. Такой коммуникационный реинжиниринг предпо­лагает применение методик кризисного планирования в информа­ционной сфере, направленных на последовательный анализ дина­мики рынка и предшествующей кризису ситуации, кризисный кон-

троль и действия в процессе развертывания конфликтов, а также послекризисное регулирование. Они включают в себя методы диаг­ностики ситуации, прогноза развития событий, выявления факто­ров, предупреждающих, снижающих и минимизирующих риски. Формирующаяся сетка прогнозов призвана защитить слабо защи­щенные позиции коммуникатора, предусмотреть направления контр­влияния оппонентов, выявить балансировочные факторы. Кроме того, учитывается также и антикризисная деятельность конкурентов. Мар­кетинговый характер кризисной коммуникации предполагает четкое соотнесение ресурсов и временных параметров действий. В целом возможность осуществления политического проекта зави­сит от эффективности сочетания методов маркетингового и не­маркетингового характера. Понятно, что особое значение методы кризисной коммуникации имеют для начинающих политиков, тех, кто только приступает к действиям в сфере распределения власти.

Дата добавления: 2014-12-16