Основы сказкотерапии

ОСНОВЫ РАБОТЫ С МЕТАФОРОЙ: СВОЙСТВА МЕТАФОРЫ, ПОНЯТИЯ АРХЕТИПА И МИФОЛОГЕМЫ

В практике психологического консультирования, коррекции и психотерапии невозможно избежать использования метафор, иносказания. Это неудивительно привычный нам запас слов и речевых оборотов не приспособлен к разговору о таких тонких вещах, как человеческая душа. А собственно эта труднодоступ­ная для рационального осмысления категория и является ос­новным предметом психологии.

Другой важный момент в консультировании, который тре­бует использования метафоры, — это разговор о будущих внут­ренних изменениях в картине мира клиента.

В-третьих, мы часто предлагаем клиенту исполь­зовать метафору для описания собственных непрос­тых переживаний.

И, наконец, психологи обычно пользуются услуга­ми метафоры для иллюстрации действия некоего об­щего механизма, жизненного сценария, особенностей взаимоотношений. В этом случае, благодаря расска­занной психологом истории, притче, анекдоту, сказке, клиент получает возможность увидеть происходящее в его жизни «со стороны», определить существо «проблемного меха­низма» и нащупать «нить Ариадны» для преодоления своих затруднений.

Таким образом, в психологическом консультировании метафо­ра, история обычно используются в четырех основных случаях:

□ «разговор о душе», о тонких вещах, проявленных в жизни чело­века и оказывающих на него прямое или косвенное воздействие;

□ фантазирование или моделирование будущих изменений в картине мира и жизненной ситуации клиента;

□ описание специфики внутренних переживаний, отреагирование; катализация процесса отреагирования подавленных эмо­ций;

□ выявление существа проблемы, объективизация «проблем­ного состояния».

В чем же состоит секрет метафоры, художественного образа, который позволяет ей играть такую важную роль в психологи­ческом консультировании? Обратимся к Юрию Бореву, классику современной эстетики: «Художественный образ — форма мыш­ления в искусстве. Это иносказательная, метафорическая мысль, раскрывающая одно явление через другое. Художник как бы сталкивает явления друг с другом и высекает искры, освещаю­щие жизнь новым светом». Заметьте, даже дать наукообразное определение художественному образу невозможно без метафоры.

Итак, метафора — это особая форма мышления, образная мысль. Согласно древнеиндийской тради­ции, образная мысль должна иметь три основных эле­мента:

□ поэтическую фигуру,

□ смысл;

□ настроение.

Как видите, метафора задействует не только наше воображе­ние, но и чувства, интеллект. Использование метафоры факти­чески активизирует все психические системы человека — от ощу­щений до самосознания. Другими словами, когда психолог ис­пользует метафору, у него есть шанс успешной охоты более чем на двух зайцев.

Давайте поговорим подробнее о свойствах метафоры, кото­рые делают ее особенно привлекательной в психологической практике.

Свойства метафоры

1. Парадоксальность. Благодаря этому свойству мы можем одно явление раскрывать через другое. Соединяя в рассказе да­леко отстоящие друг от друга явления, мы можем показать клиенту неизвестные ему пока стороны и отношения реальнос­ти. «Логическое мышление устанавливает иерархию, соподчиненность явлений. В образе раскрываются самоценные предме­ты один через другой», — писал Ю. Борев. Благодаря использо­ванию метафоры мы имеем возможность не навязывать свое мнение, рекомендацию. Метафора органически рождается в про­цессе сопоставления явлений, событий, ситуаций. Рассказывая историю, мы погружаем клиента в пространство образов, посред­ством которых он наблюдает собственную проблем­ную ситуацию со стороны и имеет шанс стать сцена­ристом ее продолжения.

Парадоксальность метафоры помогает нам также развивать в наших клиентах наблюдательность. Ведь часто проблемы во взаимоотношениях с близкими возникают из-за фрустрации именно этой естествен­ной для человека способности. Представьте себе, к вам на консультацию обращается мать, потревоженная «неадекватным» поведением сына-подростка. Он «пере­стал учиться», «шляется где-то в дурной компании», «совер­шенно не думает о будущем». Вы, как внимательный психолог, выслушиваете это и просите: «Расскажите мне, пожалуйста, о характере вашего сына. Какими он качествами обладает, чем интересуется, что у него получается». Довольно часто эта про­стая просьба ставит родителей в тупик. Их сознание сужено до границ имеющейся проблемы с ребенком. Их способность к безоценочному наблюдению за ним снижена. А между тем, харак­тер их ребенка может неожиданно раскрыться через отношения с животными, ситуацию с попрошайкой в метро, реакцию на неожиданное известие. Словом, нередко внутреннее существо че­ловека раскрывается через малозначительные события. Так про­является парадоксальность жизни.

Благодаря свойству парадоксальности метафора помогает нам (и нашим клиентам) находить связи между, на первый взгляд, несвязанными между собой вещами, явлениями, событиями. Все связано со всем. Даже козлы с апельсинами. Нужно только быть внимательным, наблюдать, и тогда связи образуются «сами собой».

Итак, парадоксальность метафоры помогает нам развивать наблюдательность и ощущение взаимосвязанности всех явле­ний мира внешнего и внутреннего. Но главное, парадоксаль­ность метафоры «работает» на нас в тех случаях, когда мы хо­тим объективизировать для клиента его проблем­ную ситуацию, то есть дать ему возможность посмотреть на нее со стороны.

Например, представьте себе, что перед вами сидит клиент, который рассказывает вам о «неудавшейся жизни», о череде «абсурдных событий», о «вихре про­блем» и завершает свой рассказ примерно такими словами: «Чтобы разобраться в том, что со мной происходит, я и пришел к вам». В этом случае можно использовать одну из фантастических миниатюр Александра Житинского.

Александр Житинский

Кувырком

Кто-то предложил новый способ трамвайного движения. Он предложил, чтобы трамваи не ездили по рельсам, а ка­тились кувырком. Это было удобно, потому что позволяло обойтись без колес. Трамваи стали кататься по своим мар­шрутам кувырком. Пассажиры вскоре к этому привык­ли. Многие нашли в этом способе свои преимущества, по­тому что теперь было все равно, где стоять — на полу или на потолке. Более того, выходя на улицу, люди продолжа­ли двигаться кувырком, чтобы лишний раз не перестраи­ваться. Это было удобно, потому что позволяло обойтись без головы.

Проблемный вихрь жизни данного клиента раскрывается че­рез абсурдный способ трамвайного движения. Так проявляется парадоксальность метафоры — одно раскрывается через другое. Теперь психологу осталось только помочь клиенту найти связь между метафорой и его жизнью. Собственно, эта связь лежит на поверхности: в том и другом случае отмечается отсутствие ре­гулирующего рационального начала. Если его нет, можно жизнь поставить «с ног на голову» и даже к этому привыкнуть. Поэтому, приведя метафору, мы можем сказать клиенту, например, следующее: «Вы просите меня помочь вам разобраться в происходя­щем. Если бы вы попали в эпицентр событий этой трамвайной истории, захотелось бы вам разбирать­ся в происходящем? Вряд ли. Но, согласитесь, со сто­роны наблюдать за этим довольно забавно. Но для этого нужно отойти от движущегося кувырком трамвая на бе­зопасное расстояние. Я предлагаю вам сделать то же самое. Отстраниться на время от того, что происходит в вашей жизни, гармонизировать свое состояние и усилить рациональное нача­ло, то есть вашу способность к анализу. И в этом я готова вам помочь». Хочется шепотом добавить: «А уж ходить вместе с вами кувырком - увольте!», но мы не станем этого делать вслух.

2. Ассоциативность. Более тонко взаимосвязь всех явлений внутреннего и внешнего мира описывается свойством ассоциа­тивности. Собственно, ассоциация — это и есть тот невидимый мост, который мы перебрасываем от одного явления к другому. Метафора, обладая ассоциативностью, стимулирует образование множества ассоциативных цепочек, которые, складываясь в оп­ределенную комбинацию, приведут нашего клиента (и нас са­мих!) к самому настоящему инсайту, когда вдруг все становится ясным «как божий день».

Представьте себе: проблемный механизм, скрытый в челове­ке и мешающий ему жить, похож на невиданное чудище. Сидит оно в самом далеком углу дремучего леса в хорошо замаскиро­ванной берлоге. Чтобы добраться до берлоги, нужно пройти бо­лото. А чтобы добраться до болота, нужно еще правильно у камня распутья выбрать дорогу. А чтобы добраться до камня распутья, нужно еще выйти из дома... Из дома выходить не хо­чется совершенно. Там, несмотря на то, что дует через разбитое окно, а откуда-то снизу раздаются страшные завыва­ния, все-таки привычно, и есть иллюзия безопаснос­ти. Опять же, неизвестно, что будет, если из дома выйдешь, может случиться так, что попадешь в опас­ную переделку. Осознав это, человек громко кричит о помощи. На его зов приходит психолог. Человек про­сит его отремонтировать поврежденное окно и «вык­лючить» страшные завывания, раздающиеся откуда-то снизу. После беглого осмотра дома психолог понимает, что окно так просто не отремонтируешь, а что касается завываний из подвала, то их и подавно не «выключишь». Есть два варианта: либо смириться и жить дальше, либо отправлять­ся в путь, чтобы найти и победить завывающее чудовище. На первый взгляд, более привлекательным кажется второй вари­ант, к тому же он предполагает некое приключение, которое раз­гонит скуку. Однако на поверку оказывается, что для путеше­ствия не хватает карты, а идти, не зная пути, разумный человек не отважится.

И здесь на помощь психологу приходит свойство ассоциатив­ности метафоры. Метафора, благодаря этому своему свойству ста­новится волшебным путеводным клубочком, который, постепенно разматываясь, указывает путь.

Причем, особое волшебство свойства ассоциативности заклю­чается в том, что у каждого из нас метафора рождает собствен­ные ассоциативные связи, основанные на нашем эксклюзивном жизненном опыте. То есть благодаря свойству ассоциативности метафора не только приводит нас к цели, но и активизирует наш жизненный опыт, как наш неотъемлемый ресурс решения слож­ных ситуаций.

3. Самодвижение. Метафора обладает своей внутренней ло­гикой, развивается, разворачивается по своим внутренним зако­нам, и следовательно обладает свойством самодвижения. Как говорят: «Стоит только зацепиться». Стоит только придумать образ, как он начинает жить и развиваться. Свой­ство самодвижения прекрасно иллюстрирует ситуа­ция, в которую попал Папа Карло, выстругивая из полена Буратино. Стоило только носу появиться, он сразу начал самопроизвольно расти. Л что говорить о характере Буратино — он был настолько самосто­ятельным, что Папа Карло не мог за ним уследить.

Что дает это свойство метафоры нам, психологам? Многое! Оно, например, помогает сказкотерапевтам сочинять сказки для клиентов. Бывает так, что ни один сюжет не оформляется, и тогда достаточно придумать некий образ кли­ента и дать ему право жить собственной жизнью. При этом сказкотерапевт подробно записывает образ и через некоторое время отмечает, что рука уже начинает «писать сама». Сюжет сказки разворачивается с такой стремительностью, что впору переходить на стенографию!

Поэтому процесс создания сказок — увлекательное занятие. Даже когда у сказкотерапевта есть идея, понимание того, какой психотерапевтический смысл он хочет передать клиенту, все рав­но он не знает, как повернутся события, что будут делать герои, чтобы проиллюстрировать его мысль.

Но это самодвижение метафоры как помощь психологу. По­говорим о том, как свойство самодвижения «работает» непо­средственно «на клиента».

В процессе сказкотерапии наступает момент, когда клиент сам начинает сочинять истории. При этом он тоже отмечает, что они как бы рождаются сами собой. И это происходит осо­бенно явственно, когда клиент записывает сказку. Письменная речь как будто прокладывает русло, рельсы для самодвижения метафоры.

Благодаря свойству самодвижения метафора помогает клиен­ту не только придумать сюжет, но и довести повествование до логического конца. То есть вместе с метафорой человек прожи­вает полный цикл некоего процесса. Доводит дело до конца, до благополучного конца. А это ведь не что иное, как метафора разрешенного конфликта! Так, благодаря свойству самодвижения, метафора форми­рует внутри человека образ и динамическую картину решения проблемной ситуации. Далее психологу лишь остается перенести этот опыт в жизненную практику клиента.

4. Многозначность и недосказанность. «Если в научно-логи­ческой мысли все четко и однозначно, то образная мысль много­значна, так же богата и глубока по своему значению и смыслу, как сама жизнь», — пишет Ю. Борев. Мы часто сравниваем метафору, сказку, притчу со слоеным пирогом. Множество слоев, уровней, планов, заключенных в метафоре, делают ее универсаль­ным инструментом психологической практики. Одной и той же метафорой, историей можно иллюстрировать разные мысли. Другими словами, психолог может иметь 2-3 «дежурные» исто­рии и иллюстрировать ими набор психологических идей.

Например, сказкой про Курочку Рябу можно аргументиро­вать мысль о том, что бывает с теми, кто не ценит своего шанса и использует стереотипные действия по отношению к нестан­дартным явлениям. Дед и Баба, вместо того чтобы исследовать Золотое Яйцо, отнестись к нему бережно, колотили по его драго­ценной скорлупе, по той же схеме, по которой обращались с простыми яйцами. В результате — ни Золотого Яйца, не содер­жимого обычного яйца они не получили.

Также сказкой про золотоносную курочку можно проиллюс­трировать идею о том, что любое желание человека, осознанное или неосознанное, обязательно исполнится. Поэтому нужно быть очень осторожным и внимательным к своим желаниям. Жела­ние Деда и Бабки разбить яйцо осуществилось. Инструментом реализации желания явилась Мышь.

История Курочки Рябы также подтверждает мысль о том, что к «божественному подарку» нужно быть готовым, иначе невозможно использовать ого по на­значению. Дед и Баба могли бы продать Золотое Яйцо ювелиру и прожили бы безбедно, освободил государ­ство от выплаты им пенсии.

Также на материале этой истории можно объяс­нить ребенку, почему нужно содержать дом и чисто­те. Если бы Дед и Баба следили за домом, у них не завелись бы мыши, и такое ценное имущество, как Золотое Яйцо, не пострадало бы.

И это далеко не все идеи, которые может проиллюстрировать сказка про Курочку Рябу...

Поговорим о недосказанности и вновь обратимся к Юрию Бореву: «Э. Хемингуэй сравнивал художественное произведе­ние с айсбергом: небольшая часть его видна, основное спрятано под водой. Это делает читателя активным, процесс восприятия произведения оказывается сотворчеством, додумыванием, дорисовыванием образа. Однако это не домысел произвола. Воспри­нимающий получает исходный импульс для раздумий, ему за­дается эмоциональное состояние и программа переработки по­лученной информации, но за ним сохранены свобода воли и простор для творческой фантазии, недосказанность образа, сти­мулирующая мысль воспринимающего, с особой силой прояв­ляется в принципе отсутствия концовки. Как часто, особенно в произведениях XX века, произведение обрывается на полуслове, недоговаривает нам о судьбах героев, не развязывает сюжетные линии!»

В процессе сказкотерапии психолог часто рассказывает кли­енту незавершенную сказку, предлагая ему пофантазировать о дальнейших событиях. Такой прием позволит, с одной сто­роны, собрать больше диагностической информации о клиен­те, с другой стороны, сделать его соавтором сказочной исто­рии.

Свойство недосказанности позволяет нам созда­вать «эффект незавершенного действия», который, как известно, притягивает внимание. Ощущение неясно­сти, недосказанности часто возникает у клиента, ког­да мы рассказываем притчу. Он задумывается над тем, что бы это значило. Постепенно это состояние «входит в привычку». Так, благодаря свойству недо­сказанности, мы можем формировать у наших клиентов, маленьких и больших, замечательную ПРИВЫЧКУ ДУ­МАТЬ.

5. Дедуктивность. Благодаря свойству дедуктивности мы име­ем возможность на частном примере одной метафоры познако­миться с действием общих механизмов. Маленькая иллюстра­ция жизни отражает проявление тонких общечеловеческих за­конов.

6. Полимодальность. Метафора позволяет нам задействовать все аспекты психического. Используя метафору, мы одномомен­тно активизируем ощущения, эмоции, чувства, интеллектуаль­ные процессы. Благодаря свойству полимодальности метафоры психолог, используя ее, оказывает комплексное воздействие на клиента.

7. Реалистичность. На первый взгляд кажется, что реалис­тичность и метафора — вещи несовместимые. Но это не так. Реальный мир и наша личность являются «строительным ма­териалом» для создания метафоры. Даже абсурдные метафоры, несуществующие, фантастические животные и люди в первоос­нове имеют фрагменты реально существующих объектов. Мета­фора всегда отражает реальность. Благодаря этому ее свойству мы имеем возможность переносить метафорические смыслы в реальную жизнь и вновь создавать метафоры. По большому сче­ту, уже сложно сказать, «что первично». Образы чего-либо помо­гают нам дополнять реальность, недостаток чего-то в реальнос­ти рождает метафоры.

В окружающем нас мире много того, что создано человеком. Но прежде чем воплотиться в материи, идея была метафорой...

Итак, мы имеем семь основных свойств метафо­ры, которые делают ее незаменимым инструментом в практике психологического консультирования и кор­рекции, а также в процессе развития и формирования личности человека. Пришло время поговорить о двух ос­новных «формах жизни» метафоры: архетипе и мифологеме.

Архетип и мифологема как две основные «формы жизни» метафоры

Понятие архетипа у многих психологов сразу ассоциируется с именем Карла Густава Юнга. Действительно, благодаря этому выдающемуся человеку психологи, фактически, получили «санк­ционированный доступ» к кладовым коллективного бессозна­тельного. К. Г. Юнг называл архетипами «врожденные образы жизненных вероятий». Архетип, или «изначальный образ», «бо­жественный образец» у разных мыслителей наполнялся раз­личным содержанием. У Платона он выступает в качестве по­стигаемого умом образца, у схоластов — как запечатленный в уме природный образ, у Августина — как базовый образ, созда­ющий основу для человеческого познания. К. Г. Юнг, особо чувствительный к содержанию и проявлению архетипов, считал их врожденными психическими структурами, определяющими эс­тетическое отношение человека к миру. Архетипы многолики и многофункциональны:

♦ они являются природными условиями интуиции;

♦ их можно назвать первобытными формами по­стижения мира;

♦ их можно понимать и как внутренние образы объективного жизненного процесса;

♦ кроме того, они являются коллективным «осад­ком» исторического прошлого, которое хранится в нашей памяти;

♦ они составляют основу общечеловеческой сим­волики;

♦ они являются средой для творческого процесса, выступа­ют исходным материалом для создания продуктов искусства.

Как сложноорганизованные феномены, архетипы сразу не под­даются логическому анализу, они «прячутся» за метафоры, что­бы «интеллектуализированный» человек не растерял их сути. Именно благодаря действию архетипов мудрецы имеют возмож­ность восклицать: «В мире ничего существенного не меняется, только декорации подвижны». Под декорациями в данном слу­чае понимаются эпохи, смена стилей в архитектуре и одежде, появление новых профессий и упразднение старых, изменение стилистики речевых оборотов, появление новых «благ цивили­зации» и прочее. Однако механизмы возникновения конфлик­тов, сценарии поведения людей, законы смены эпох, механизмы бытовых и внутриличностных проблем остаются неизменны­ми. Так действуют архетипы. Изучая историю, всемирную и нашу личную, мы можем выявить действие неких сил, общие закономерности. И таким образом выделить некоторые архе­типы.

Творческое начало в некоторых людях заставляет их всту­пать в борьбу с действием архетипов. Им хочется разорвать цепи традиций, найти наиоригинальнейший ракурс действитель­ности. Так рождаются новые тенденции, течения в искусстве и политике. Современники ликуют: «Это совершенно новое, ори­гинальное!» Но проходит время, на смену экзальтированности приходит здравый смысл под руку с критическим мышлением и оказывается, что были изобретены лишь новые декорации. Архетипы остались неизменными. Собственно, на то они и архетипы, чтобы обес­печивать реализацию заветной мечты многих людей — мечты о стабильности.

Архетипы — это то, что обеспечивает в мире по­рядок вещей. Архетипы — это инструменты для преодоления и упорядочивания хаоса. Молодой ум, обнаруживая нигилистические тенденции, может объявить их кос­ными структурами, которые необходимо преодолеть и вырваться на свободу. Однако действие архетипов никак нельзя назвать косным или ограничивающим. Действие архетипов обеспечива­ет условия для нашего созидающего творчества и противостоит творчеству разрушающему. Материальная Вселенная предлага­ет человеку сотворчество, даже соавторство. Но соавторы долж­ны понимать друг друга и говорить на близком друг другу языке. И архетипы как раз и составляют существо общего язы­ка человека и материальной Вселенной. Именно общий язык архетипов, а также процесс их выявления и познания лежит в основе сотворчества человека и окружающего мира, материаль­ной Вселенной.

Дата добавления: 2014-12-16