ВВЕДЕНИЕ 2 страница. «Социологическая социальная психология», как доминирующее направ­ление социологии, развивается усилиями Г

«Социологическая социальная психология», как доминирующее направ­ление социологии, развивается усилиями Г. Тарда, Г, Лебопа, Г. Зиммеля, В. Зомбарта и др., на основе исследований социетальных, групповых и инди­видуальных психических факторов социальных явлений, процессов и взаи­модействий. Ее кредо — духовных мир определяет ход вещей, выступает про­тив концепций решающей роли экономического фактора и классовых струк­тур в развитии общества, Предметом анализа социологического психоло­гизма выступает душа, мнение и верования социальных общностей (раса, нация, толпа и т. п.), капиталистический дух, религиозные верования как определяющие факторы развития общества, цивилизации, капитализма. Популярность и влияние гуманистически ориентированного психологиз­ма в социологии были велики и он активно внедрялся в сферу интеллекту­альной деятельности, обыденного сознания и социальной практики.

Необходимо отметить, что психологизм, акцентирующий духовную жизнь людей, внутреннюю работу духа и его роль в социальной жизни, в марксистской литературе зачастую отождествляется с идеализмом (субъек­тивным), являющимся врагом материализма. Психологизм связан со ста­новлением во второй половине XIX века новой пауки — психологии. Ее формирование выявило тот факт, что ориентация на парадигму естествен­ных наук и материализм в изучении социальной жизни вела к элиминиро­ванию из нее субъективной стороны поведения и деятельности индивидов, социальных групп и общностей (воля, верования, подражания, настрое­ния и т. д.), к избыточному отрыву психики от социальных процессов. На­лицо была односторонняя (жесткая) позиция в объяснении социальных явлений, отчуждающая от них человека. Продолжающие данную линию школы «одного фактора», привели к дискредитации натуралистические концепции и теории ранней социологии. В результате, под воздействием психологии формируется новое направление социологии — социологичес­кий психологизм, восстановивший се авторитет и исключивший из социо­логии политико-революционную проблематику.

Время становления социологического психологизма было отмечено свершением глубинных социально-политических перемен, последствия которых стали очевидны на рубеже XX—XXI веков. Современный мир раз­вивается вопреки ключевым идеям и прогнозам марксизма. Смена веков и тысячелетий протекает под флагом расово-зтническо-конфессиопальных, а отнюдь не классовых противоречий. В сознании широких масс, не находя­щихся в кровном родстве, они проявляются гораздо резче, чем на рубеже

XIX—XX веков: Африканский континент, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Индия, бывшие СССР, Югославия и др. Осознание сложности современного развития, которое предвидели представители социологичес­кого психологизма, является стимулом для того, чтобы сегодня вновь об­ратиться к осмыслению бытия, человека, судьбы человечества и спасения человечности с учетом психологической стороны их поведения и деятель­ности.

К сожалению, проблематика социологического психологизма всегда была на периферии отечественной социологической мысли. Сегодня к са­мому существенному в сложный переходный период от «социализма к ка­питализму» — психологии, отношение также гораздо хуже, чем должно быть. Психологическая сторона демократических реформ, «обработка» об­щественности с помощью информационно-разъяснительной работы, убеждение в честности властно-управленческих структур (что обещал — выполнил) не стала важной задачей переходного периода. В результате ги­пертрофированного увлечения политико-экономической сферой, значи­тельная часть российской общественности оказалась не готовой и отстра­ненной от сути происходящих перемен. Кроме того, реальные процессы разгосударствления собственности на пути рыночных реформ, децентра­лизации власти, этнического сепаратизма, восстановления религии, роста самостоятельности и самобытности региональных и местных интересов, актуализирует обращение к концепциям, доктринам, учениям и теориям социологического психологизма, ориентированным либерально-демокра­тически и на идеалах гуманизма.

Особое внимание в работе уделено социологическим воззрениям В. Зом-барта, осуществившего анализ истории капитализма, определяемого им как освобождение от «чар Маркса». Зомбарт занимает достойное место между ним и М. Вебсром («буржуазным Марксом»). Зомбартовская концепция альтернативна концепциям капитализма (А. Смит) и социализма (К. Маркс), которые родились из трезвого буржуазного сознания XVIII — первой поло­вины XIX веков и выступили материалистическим анализом экономичес­ких явлений. Одновременно она альтернативна и рационалистическим идеям (М. Вебер) в трактовке капитализма. Зомбарт в своей концепции органичес-ко-эволюциониого развития европейской экономической жизни подверг спе­циальному исследованию феномен, обозначенный им понятием «капита­листический дух» и лежащее в основе его кредо: «Капитализма нет, если нет капиталистического духа». Через все свои работы Зомбарт проводит идею, что эпоха— это дух, а экономика каждой эпохи есть лишь выраже­ние духовной жизни в той же мере, как ее любой продукт. Соответственно, взлет или падение духа сопровождается ростом или стагнацией экономики. Ход идей определяет ход вещей: капиталистический (хозяйственный) дух конструирует экономическое и социальное развитие, а не наоборот. Видя в религии один из основных факторов, способствующих становлению ка­питалистического духа и капиталистических отношений, Зомбарт особо выделяет роль иудаизма и евреев в формировании современного капитализ­ма. Полемически раздражающая тема о роли евреев в жизни общества (ли­шенная антисемитизма) не потеряла своей актуальности и для наших дней.

Поучительна и сама судьба Зомбарта: будучи необычайно популярным в первой трети XX века, в последующем его имя предано забвению. Этому способствовало перенесение его идеологе-политических установок в науч­ную сферу. В частности, его установки, что капитализм является делом «белой» (западно-европейской) расы, что индустриальная цивилизация ве­дет к разложению культуры, что демократия и парламентаризм есть лишь «европейское фразерство», что исторический прогресс есть функция дей­ствий творческих одиночек, что «богоизбранным народом» современнос­ти является немецкий и др., способствовали направленности поиска средств зашиты от индустриально-капиталистической цивилизации в не­мецком национал-патриотизме, спобоствующем строительству социализ­ма особой породы — германского национал-социализма (фашизма). Реше­ние данной задачи Зомбарт мыслит с помощью автаркии для Германии, реорганизации страны путем возвращения к «почве» через исключение ры­ночной механики, современной техники и массовой демократии, кото­рые, по его мнению, угрожают немецкому духу и культуре. Концентрация внимания на проблематике политической борьбы и включенность в нее на антидемократической и антшшбсральной позиции делала его (как и ита­льянского социолога В. Парето) провозвестником и апологетом режимов фашистского толка. В этом плане Зомбарт является знаковой фигурой для тех представителей российской социологии, политологии и политики, ко­торые ищут пути выхода общества из кризиса, акцентируя национал-пат­риотическую основу.

Вместе с тем, историко-социологичсское исследование Зомбартом «ка­питалистического духа» и «капитализма», проведенное в соответствии с выделяемыми его циклами: рождение (генезис), ранний, зрелый и поздний (современный), позволяет нам достаточно адекватно интерпретировать и моделировать факторы и процессы движения российского общества от со­циализма к капитализму. Именно в этом аспекте происходит реанимация имени Зомбарта и его социологически осмысленной концепции истории капиталистического хозяйствования.

Избранная структура данной работы позволяет продемонстрировать общую картину возникновения, становления и развития социологии, твор­ческих, мучительных (подчас драматических) и мятежных поисков науч­ной истины, ломающих устоявшиеся догмы и правила их построения. Тер­нист путь к истине и критическое усвоение результатов данных поисков, как отметил А. Шопенгауэр, проходит три этапа: первый — над ними сме­ются; второй — с ними энергично борются; третий — они принимаются как самоочевидность. Сложным моментом на этом пути является способ­ность проникновения в дух эпохи, принятие ее как собственной, тогда она превращается для нас в современность. Это позволяет читателю восприни­мать социологический материал с позиций автора и смотреть на содержа­ние его глазами.

В конце каждой главы дан список литературы, которую автор книги ре­комендует для использования в процессе изучения выделенных этапов ис­тории и теоретических основ социологии. Согласно этому же списку даны сноски в тексте.

Через всю книгу проходит анализ развития социалистических идей и ре­лигии и неоднозначного отношения к ним со стороны социологов.

Социализм. Его адепты представляют социализм (коммунизм) как уто­пию, миф и некий социальный идеал, рисующие картину без государствен­ного, бесклассового и безрыночного «земного рая» и порождающие ро­мантические грезы в устройстве счастливой совместной жизни людей. Но именно эти его свойства обусловливали критическую позицию подавляю­щего числа социологов (Г. Спенсер, Г. Лебон, В. Зомбарт и др.), рассматри­вающих социализм как фактор, тормозящий развитие цивилизации. Они указывали, что «тотализирующии» принцип примата общественного (об­щего) над частным во всех сферах социальной жизни может вести только к подавлению индивидуальной свободы, инициативы и выгоды. Но именно они придают динамику социальному развитию. Кроме того, претворение в жизнь данного принципа связано с насилием и тотальным контролем за жизнедеятельностью в социалистическом (коммунистическом) обществе. В конечном счете подобные установки неминуемо ведут к статичности, стагнации и гибели подобного жизнеустройства. Коллапс обществ реаль­ного социализма XX века подтвердил эти результаты теоретического ана­лиза. Наоборот, либерально-демократические концепции обеспечили ме­ханизмы баланса общественных и индивидуальных интересов, способству­ющие развитию индустриальной и постиндустриальной цивилизации.

Поворот в развитии российского общества в этом магистральном па-| правлении обусловливает сложный процесс освобождения населения от! ностальгии по «развитому социализму». Вместе с тем п осткоммунистичес-\ кая модернизация (всстернизация), направляемая по прежнему правящей! экс-парт-госномснклатурой, небезосновательно вызывает у большинства^ россиян ощущение того, что она угрожает социокультурной, националь­ной и религиозной самобытности. Люди, реформирующие общество с мен-тальностыо партийных и советских работников, те, у которых в голове законы диамата и политэкономии, способны лишь создать ситуацию «пер­воначального накопления капитала» и скорее «задушить» процесс интег­рирования России в постиндустриальную цивилизацию, чем реально его осуществить.

Обращение к истории и теории социологии XIX века, присутствие в его духовно-научной ситуации, позволяет предметнее познать процессы ста­новления капиталистического общества. Запад должен перестать быть для нас «экзотическим» другим: то, что для него является прошлым, для Рос­сии выступает сегодня новационным. По мнению автора, мы будем луч­шими патриотами, если вместо того, чтобы закрывать глаза на свои недо­статки, постараемся их исправить, и вместо того, чтобы хулить все запад­ное, постараемся перенимать все, что в нем есть лучшее. В этом плане мы вынуждены будем работать с заимствованными из Запада концепциями, теориями, формами и учреждениями. Это не вполне современный, но крат­чайший путь реформирования российского общества. Только начинать надо не с начала — периода первоначального накопления, а с конца — лучших образцов постиндустриальной цивилизации, умело адаптируя их к нашим условиям. Такой подход помогает избегать преобразования общества мето-

дом «проб и ошибок», своевременно предупреждать сограждан о вероят­ных вариантах развития событий и находить более взвешенную перспекти­ву на пути демократических реформации российского общества В этом смыс­ле история и теория социологии нужна для социальной практики. Власть и знания необходимы друг другу (Платон).

Религия. В развитии общества и познания религия оказывала различное влияние, препятствуя определенному развитию или ускоряя его. Поэтому и интерпретация религиозного фактора в социологии неоднозначна. В час­тности, представители Просвещения, марксизма на основе материализма создали систему воинствующего атеизма, проповедующую формулу «рели­гия опиум народа» и обосновывающую беспощадную борьбу с институтом религии.

Достаточно распространенным в социологии является подход религиоз­ного атеизма (О. Конт, Г. Зиммель и др.), опирающийся на психологичес­кую и функциональную оценку религии. При таком рассмотрении допуска­ется атеизм для людей просвещенных, способных видеть в религии вопло­щение лжи.

Однако для масс ома рассматривается как необходимая и полезная' ре­лигия смыкается с моральной жизнью людей, дает им в мире страданий радужные надежды и счастливые ожидания. Представители религиозного атеизма, опираясь на установку, что «какая вера, таково и общество», пытались создать не только новую мораль, по и новую религию, которые способствовали бы созданию нового общества, основывающегося на от­ношениях всеобщей любви между всеми людьми.

Наконец, многие социологи являются людьми верующими и разделяют убеждение, что все существующее является частью опыта: индивидуаль­ного для конечных вещей и божественного для мира в целом. Достигнутые ими научные результаты свидетельствуют о том, что между религиозным мировоззрением и наукой нет конфликта, но есть сложные взаимодей­ствия между данными формами духовного освоения действительности. В частности, это касается признания ортодоксальными богословами «сверхъе­стественного частного» — чудес, осуществления пророчеств, описанных в священных книгах, опираясь на догмат. Но оно не имеет эксперименталь­ной проверки и ставит сверхъестественное (свободная воля Божества) вне научной почвы. Этим допускается совершенно ненаучное объяснение, которое не может признать никакой рационалист. Последний, со времен создания экспериментальной науки, убежден, что нет оснований верить в такое явление, которое нигде в мире опытно-экспериментально не под­тверждается. Данный факт предостерегает or упрощенной оценки религиоз­ного опыта и абсолютизации значимости науки, долго господствовавших в советской литературе.

Сегодня мы освобождаемся он незаслуженного принижения вненауч-ных форм знаний. Нам еще предстоит освоить религию как один из опреде­ляющих факторов становления человечества и развития исторического про­цесса; проявление одного из типов фундаментального опыта человечества. В российском обществе происходит процесс отхода от безрелигиозной (во­инствующий атеизм) традиции и восстановление института религии, цер-

кви — воцерковление. Оно связано с осознанием того, что религия — это образ, стиль и качество жизни, которые способны порождать националь­но-религиозную нетерпимость, то есть стремление интерпретировать на­циональную самобытность на основе религии В полиэтнической и конфес­сионально разнородной российской среде остро стоит проблема достиже­ния через компромиссы и терпимость консенсуса в разработке общенаци­ональной идеологии гражданского согласия, социальной солидарности и цивилизованного общественного развития. По крайней мере, мы не видим сегодня реального движения суперэкуменизма — за согласие христианских и нехристианских религий, за установления единства всех религиозных людей Как нам использовать религиозный потенциал в продвижении демократи­ческих реформ?

Ждать от автора подробного объяснения собственной работы — дело бессмысленное. Остается сказать: «Читайте книгу, там все написано». Са­мому автору, занимающемуся историей социологии, социальной мысли, приходится переживать определенного рода сомнения по поводу того, что не повторил ли он сказанного другими, сумел ли в своем стремлении вы­разить значительное и интересное, с аллюзиями на наше время, и не ог­лядываясь на критиков. Для критики не существует непогрешимых тек­стов: первое ее правило допускать возможность погрешности в том тексте, который она рассматривает.

Когда пишут об истории социологии, то каждый автор по своему прав в истолковании историко-культурных текстов. Сложность заключается в том, чтобы создать правдивое целое из частей, которые сами по себе правдивы лишь отчасти. Каждый новый историк творит новое содержание истории, заново саму историю. При этом факты текстов и самой истории выступают пластичным и податливым материалом Они заключают в себе неограни­ченные интерпретационные возможности Каждый автор может повторить знаменитые слова М. Лютера: «Здесь стою я. Не могу иначе» Рецензент же — коллега ученый всегда скажет, что здесь «верно» или «неверно» и если он не согласен — истолкует по другому. Остается только надеяться, что читатели найдут для себя в предлагаемой книге что-то новое, будут удов­летворены и воспользуются той долей, которую автор вложил в общее дело развития отечественной социологии.

В заключение хочу выразить искреннюю признательность всем, кто ре­ально содействовал опубликованию книги Особая благодарность Беляевой Татьяне Евгеньевне за помощь в работе над текстом, а также издательству «Экспертное бюро» за предоставленную широкому кругу читателей воз­можность познакомиться с моим трудом.

ГЛАВА 1 ГЕНЕЗИС СОЦИОЛОГИИ

Вещи нет, когда она начинается,..

Гегель

Наш предмет — это такое прошлое, которое ясно взаимосвязано с настоящим и будущим.

Я. Буркхардт

Генезис — это процесс происхождения социологии, охватывающий и подготавливающий ее образование до непосредственного результата — воз­никновения качественно новой самостоятельной науки об обществе. Рас­крыть его содержание — значит, ответить на вопросы: когда, как, из чего появилась данная наука, а также каковы ее границы?

Появление новой научной дисциплины является событием чрезвычай­ным. Этимология термина «социология» (социус — общество, логос — на­ука) дословно означает «наука об обществе». Данный момент обусловли­вает проблему ее определения. Решение этой проблемы связано с вопро­сом: «Является ли социология самостоятельной наукой?»

На него существует два альтернативных ответа.

1. Представители одного считают, что наука об обществе существует как раздел философского знания — социальная философия. Они проводят периодизацию истории социологии в рамках традиционной рационалисти­ческой философии начиная от Платона. Но такой подход ведет к тожде­ству социальной философии и социологии: любые взгляды, касающиеся проблематики общества, рассматриваются как социологические. В резуль­тате, социология «тонет» в философии, снимая вопрос о статусе после­дней как самостоятельной науки, и, естественно, о собственной истории.

Необходимо отметить, что действительно долгое время наука об обще­стве существовала как философское знание, которое вплоть до XVII века оставалось единым и нерасчлененным — «знанием обо всем». В частности, Аристотель развивает свои социально-философские взгляды на общество, получившие название «Политики». В ней за точку отсчета (историческую единицу, клеточку) было взято государство. Это привело к тому, что вплоть до Сен-Симона наука об обществе в рамках философии сводилась главным образом к учению о государстве, его устройстве, управлении, праве и т. п В

ней изменчивые конкретно-исторические закономерности государства (еди­ничное) представляли как всеобщее (рецептурное) для всех времен и на­родов. Естественно, такие попытки были несостоятельны. Поэтому на ру­беже XVIII-XIX веков традиционная (от Платона до Гегеля), в том числе и социальная, философия терпят крах. К этому времени целый ряд само­стоятельных дисциплин (политэкономия, историография, статистика, ан­тропология и др.), имеющих разные предметы, обретает один объект — общество. Наряду с ними возникает и социология как самостоятельная не­философская научная дисциплина.

2. Представители альтернативного подхода именно в этом качестве по­нимают социологию. Она является: а) самостоятельной социальной дис­циплиной, б) теорией, возникшей как позитивная наука об обществе, в) наукой, строящейся по канону опытно-математического естествознания, г) теорией, которая обретает суверенный понятийный аппарат. В этом ка­честве социология имеет свою историю развития, возникновения и ста­новления.

В данной главе выделены и рассмотрены два периода: предыстории и предсоциологии.

Предыстория социологии охватывает время до рубежа XVI—XVII веков, когда наука пробивала себе путь в культуре в рамках объективно-истори­ческого процесса мучительной и драматической (трагической) борьбы за достижение истины.

Предсоциология охватывает период до рубежа XVIII—XIX веков, в тече­ние которого сознательно вырабатывается новый идеал позитивной на­уки, выходящий за пределы философской (натурфилософия, метафизика) сферы. Данный период непосредственно привел к возникновению новой научной дисциплины — социологии.

Такой концептуальный подход к генезису социологии обусловил необ­ходимость прорисовывания общей логики истории развития научного по­знания, имеющей философский фон. Пристальное всматривание в исто­рию, исторические переломы, персоналии необходимо для того, чтобы понять истоки наступления новаций с учетом совершающихся изменений во взглядах на историко-философский опыт развития научного познания.

Дата добавления: 2014-11-29