Повторное свидетельствование

Известно, что показания обычно даются, по крайней мере, два раза: на предварительном следствии и в суде. Кроме того, свидетель участвует в таких следственных действиях, как очная ставка, предъявление для опознания и проверка показаний на месте, психологическая природа которых близка к свидетельствованию. Между первым и последующими допросами действие описанных выше факторов, влияющих на формирование свидетельских показаний, не прекращается, в связи с чем продолжается и переработка материала последних. Однако первый допрос оказывает положительное влияние на последующие показания, которое состоит в том, что воспроизведенный материал лучше закрепляется в памяти свидетеля и забывание происходит намного медленнее. Это необходимо учитывать при ссылке допрашиваемого на то, что он забыл ранее описанные им факты.

Привлекая внимание свидетеля к определенным обстоятельствам и мобилизуя его память, первый допрос служит стимулом для последующего воспоминания забытых фактов и восполнения пробелов при повторном свидетельствовании.

Дополнения в повторных показаниях могут быть вызваны и тем, что часть информации, сообщенной на первом допросе, не была воспринята и зафиксирована допрашивающим.

Но дополнения и изменения показаний требуют осторожного к себе отношения, поскольку в процессе расследования свидетель обычно начинает проявлять больший интерес к делу и получает много посторонней информации, которая накладывается на его показания. Может сказаться на содержании показаний и сознательное внушение со стороны заинтересованных лиц.

Ошибки, допущенные на первом допросе (искажения, порожденные внушением, неверная интерпретация показаний и их фиксация допрашивающим), легко переносятся в последующие показания и с трудом могут быть устранены. Исходя из этого и учитывая преимущества немедленного воспроизведения, иногда полагают, что при прочих равных условиях первый допрос является более ценным, а первые показания свидетеля всегда более правильны, чем последующие.

Некоторые юристы даже утверждают, что картина, установленная на предварительном следствии, точнее и лучше той, что удается воспроизвести в суде.

Однако это утверждение явно тенденциозно. Возможностей для всестороннего исследования и правильной оценки обстоятельств дела у суда больше, чем у следователя, и этому не препятствует большая давность исследуемого события.

Принципиально недопустимо начинать повторный допрос с вопроса, подтверждает ли свидетель ранее данные показания, или с предложения повторить их. Такой порядок толкает допрашиваемого на то, чтобы ограничиться точным воспроизведением ранее сказанного, избегая дополнений и коррективов, даже когда они совершенно необходимы. Недопустим подобный образ действий и при проведении очной ставки и проверки показаний на месте. Во избежание механического повторения прежних показаний закон допускает их оглашение лишь после дачи новых показаний и их фиксации. В повторных показаниях нередко наблюдается явление, именуемое «репродукцией воспроизведения». Речь идет о том, что свидетель иногда воспроизводит не первичную информацию, не то, что он в свое время воспринял, а свои суждения, высказанные на первом допросе, свои первоначальные показания. Зная о необходимости в дальнейшем повторить показания, допрашиваемый старается не забыть сказанного. При этом действительное событие отодвигается на задний план. Чтобы отделить повторное воспоминание факта от того, как он вспоминался и описывался в первых показаниях, прибегают к допросу «в разбивку» или в последовательности, обратной первоначальному описанию, другим подобным приемам.

Некоторые свидетели даже стремятся заучить то, что говорилось на предыдущих допросах, чему может способствовать неправильно понятое предупреждение об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

На практике при получении повторных показаний отмечаются две тенденции. Первая состоит в том, что допрашивающий сам стремится (особенно когда прошлые показания ему кажутся предпочтительными) достигнуть буквального повторения свидетелем прошлых показаний и чуть ли не переписывает их заново, забывая о необходимости проверки и расширения имеющейся информации. Поэтому при оценке повторных показаний наличие подобной репродукции всегда должно настораживать.

Другая тенденция заключается в том, что следователь полностью игнорирует прошлые показания, не сопоставляет их с последующими и не устраняет имеющиеся противоречия. В результате каждый последующий допрос вносит свою долю искажений, которые сводят на нет доказательственную ценность показаний.

Исходя из того, что любой допрос способен исказить картину, имеющуюся в памяти свидетеля, некоторые авторы рекомендуют по возможности сократить число допросов, допуская повторные показания лишь тогда, когда необходимо устранить дефекты первого допроса, выяснить новые обстоятельства, разрешить возникшие противоречия или сомнения в правильности ранее данных показаний (в том числе и путем очной ставки).

Вряд ли следует разрешать этот вопрос с такой категоричностью. Конечно, следует избегать не вызываемых необходимостью повторных допросов, как и всякой другой бесполезной работы. Однако нельзя забывать о том, что иной раз бывает целесообразно убедиться в правильности показаний, данных другому лицу, и проверить, исчерпывается ли этими показаниями осведомленность свидетеля.

Нередко процесс воспоминания протекает медленно и постепенно. Может потребоваться несколько допросов, чтобы в сложных случаях восстановить все существенные обстоятельства, выявить не обнаруженные на первом допросе «сбережения памяти». Повторные показания могут быть использованы и как средства контроля и проверки сообщаемой свидетелем информации (но, конечно, без всякого запутывания свидетеля и давления на него).

Ограничение повторных показаний тем более неприменимо в ходе судебного разбирательства, когда допрос производится разными лицами, с разных позиций, в свете разных материалов, рассмотренных на том или ином этапе судебного следствия. При получении и оценке показаний в суде не следует игнорировать и влияние обстановки судебного заседания, в которой подчас теряются даже привыкшие к большой аудитории люди.

При повторном расследовании и рассмотрении дела исследование свидетельских показаний нередко представляет большие трудности. Свидетель, уже участвовавший в судебном процессе, после общения с другими участниками и прослушивания части судебного следствия бывает в значительной мере осведомлен обо всех обстоятельствах преступления. Это накладывает отпечаток на его последующие показания. На них сказываются судебные прения, отношение аудитории, впечатление, произведенное показаниями других лиц. Свидетель проникается уверенностью или сомнениями в правильности своих слов, сочувствием или антипатией к обвиняемому или потерпевшему, и все это непроизвольно деформирует его последующие объяснения (не говоря уже об искажениях информации в результате сознательно принятого решения, например, по наущению заинтересованных лиц).

Весьма критично нужно относиться к изменениям показаний потерпевших, ибо, как показывает практика, в силу своего положения они особенно подвержены внушению и самовнушению. Стремясь убедить других в правоте своих слов, потерпевший несознательно усиливает аргументацию, подчеркивает отдельные положения, переходя, например, от неуверенного узнавания к категорическому опознанию. Для правильной оценки повторных показаний целесообразно бывает проследить их историю, процесс становления от допроса к допросу в обратном порядке. Установлено, что определенный вид ошибок проявляется иногда у нескольких свидетелей, в силу чего совпадение показаний не всегда служит бесспорным признаком их достоверности. Совпадение ошибок может быть результатом единообразия психических процессов и действия общих для этих свидетелей причин (сходство восприятий, аналогичная их интерпретация, наличие внушения и т. п.).

Возможность непроизвольного искажения истины в свидетельских показаниях не обесценивает этот источник судебных доказательств, а обязывает учитывать описанные выше закономерности при получении, проверке и оценке показаний, принимая меры к нейтрализации и преодолению нежелательных влияний.

Проанализировав психологию и тактику допроса, очной ставки и опознания, можно сделать вывод, что допрос на предварительном следствии – это комплекс предусмотренных уголовно-процессуальным законом познавательных и удостоверительных операций, выполняемых следователем по находящемуся в его производстве уголовному делу с целью получения и закрепления показаний об обстоятельствах, имеющих значение для дела. Тактика и психология допроса в значительной степени зависят от процессуального положения допрашиваемого лица – обвиняемого (подозреваемого), потерпевшего, свидетелей.

Психология допроса свидетеля и психология допроса потерпевшего имеют как общие черты, так и различия, обусловленные различием в их процессуальном положении. Свидетель воспринимает событие преступления как сторонний наблюдатель, которого происходящее непосредственно не касается, в то время как потерпевшему этим же событием причиняется моральный, физический или имущественный вред. Именно этим и стоит руководствоваться следователю при выборе тактических приемов при допросе и оценке полученных показаний этих допрашиваемых лиц.

Глава VII. ПСИХОЛОГИЯ ПОТЕРПЕВШЕГО И СВИДЕТЕЛЯ

1. Виктимология как самостоятельная дисциплина. 2. Психологическая характеристика потерпевшего. 3. Методы изучения личности потерпевшего. 4. Психологический контакт с потерпевшим. 5. Психологический контакт со свидетелем. 6. Обеспечение безопасности свидетеля. 7. Допрос потерпевшего и свидетелей в уголовном процессе. 8. Психология лжи и обмана. 9. Допрос малолетних свидетелей и потерпевших. 10. Психология следственного эксперимента. 11. Психологические аспекты опознания. 12. Психологические основы проверки показаний на месте происшествия. 13. Психология обыска и выемки.

1. Виктимология как самостоятельная дисциплина

В международно-правовых актах не содержится понятия «потерпевший от преступления». Вместо него употребляется понятие «жертва преступления», хотя по своему содержанию эти понятия не являются тождественными. В процессуальном отношении не каждая жертва преступления становится потерпевшим; в уголовно-правовом смысле потерпевшим может быть не только физическое лицо, но и юридическое, в отдельных случаях потерпевшим признается не жертва преступления, а ее близкие родственники. Кроме того, жертва преступления приобретает статус потерпевшего только после вынесения надлежащим лицом специального постановления либо определения. Однако в материальном аспекте эти понятия совпадают по своим стержневым компонентам (потерпевшим является лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред).

Основополагающие положения об обеспечении прав потерпевших закреплены в Конституции Российской Федерации, которая декларирует обязанность государства охранять права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, обеспечивать доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52). Детально права потерпевших регламентируются в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, что послужило решающим обстоятельством для рассмотрения этого лица только в качестве участника уголовно-процессуального отношения и исключения самой постановки вопроса о месте и роли потерпевшего в развитии уголовного правоотношения.

В уголовно-правовой науке является общепризнанным тезис о том, что факт совершения преступления порождает уголовно-правовое отношение между лицом, его совершившим, с одной стороны, и государством – с другой. Это верное по своей сути положение, тем не менее, нельзя признать полным, поскольку в нем не находит отражения тот факт, что, прежде всего, от преступления страдает лицо, которому непосредственно причиняется физический, моральный или имущественный вред. Причем после совершения преступления этот вред объективизируется и существует независимо от того, признана его жертва в установленном уголовно-процессуальном законом порядке потерпевшим или нет. Поэтому объективно сторонами уголовного правоотношения является следующая триада: потерпевший от преступления (жертва) – лицо, совершившее преступление – государство. Другое дело, что «жизнь» уголовного правоотношения, его развитие не могут проявляться вне уголовно-процессуального отношения, поэтому одни участники материального правоотношения приобретают в уголовном процессе статус потерпевшего, другие – обвиняемого, подсудимого и др. с присущими им правами и обязанностями.

Виктимология – (от лат. victima – жертва и греч. logos – учение, наука) – учение о жертве преступления, предусматривающее комплексное изучение потерпевшего во всех его проявлениях. Исследованию подвергаются потерпевший от преступления (в т. ч. от полового преступления), связь «преступник – потерпевший», виктимность (повышенная способность человека в силу ряда духовных и физических качеств при определенных объективных обстоятельствах становиться «мишенью» для преступных посягательств) и виктимизация (процесс превращения лица в жертву преступления).

Общетеоретическое виктимологическое исследование, будучи подотраслью социологии, представляет собой процесс выработки системы новых научных знаний о жертвах социально опасных проявлений, определения понятий, аксиом (постулатов, законов), разработки языка теории, формирования методологии и методики научного анализа на основании выявления и обобщения типовых закономерностей взаимодействия жертв и социально опасных проявлений, наблюдаемых и измеряемых теориями среднего уровня.

Основная идея общей теории виктимологии состоит в построении системной модели взаимодействия «негативное социальное явление – жертва», описывающей и изучающей пути нормализации негативных социальных, психологических и моральных воздействий на человека (социальную общность) со стороны природной среды, искусственной жилой и рабочей среды, социальной среды, а также кризисной внутренней среды самого человека (социальной общности) с целью их коррекции и нейтрализации, повышения адаптивных способностей человека, социальной группы, организации.

Виктимология позволяет создать единый банк данных о потерпевших от преступлений, в частности, от половых, и тем самым организовать систему научного обслуживания практической деятельности правоохранительных органов. Предотвращение половых преступлений, особенно изнасилований, их раскрытие находится в прямой зависимости от изучения личности и поведения жертвы. Анализ следственной и судебной практики по делам о половых преступлениях свидетельствует о том, что многие девушки и молодые женщины, ставшие жертвами половых посягательств, пострадали по собственной «вине» из-за легкомысленности, неосмотрительности, особенно в отношениях с незнакомыми мужчинами.

Почти каждая вторая потерпевшая от изнасилования находилась в состоянии алкогольного опьянения, нередко употребляла спиртное совместно с будущим насильником. Почти 75 % потерпевших ранее не были знакомы с насильником, а познакомились на улице, в общественном транспорте, в местах отдыха. Виктимологические исследования свидетельствуют, что большинство потерпевших от изнасилования (63 %) приходится на молодых женщин в возрасте до 25 лет, 40 % из них – несовершеннолетние. Каждая десятая ранее уже была жертвой изнасилования, причем большинство из них – в возрасте до 18 лет. Чаще всего преступник пытается доказать, что половой акт с потерпевшей носил добровольный характер, ссылаясь не только на провоцирующее поведение женщины в общении с ним, ее доступность для знакомства, согласие на уединенные встречи и прогулки, но и на ее пассивность и отсутствие сопротивления. При оценке степени общественной опасности содеянного и вынесении наказания лицу, совершившему половое посягательство, суд учитывает указанные виктимогенные факторы.

Начиная с середины ХVIII века криминология занимается преступным поведением людей, с конца ХIХ века – проблемами преступности личности. Жертва же преступления стала объектом криминологических исследований лишь со времен Второй мировой войны, хотя еще в XVII веке некоторые классики права уже говорили о компенсации для жертвы, например, Иеремия Бентам, Гарофоло (в XVIII в.), Сара Фрай (в XIX в.) и пр. Понятие «жертва» (от латинского «viktima») дало начало исследованиям, которые общепринято называть виктимологическими.

Они получили развитие, прежде всего, в США, Германии, Финляндии, Японии, Канаде и Швейцарии. В 70-х годах проблемы виктимологии стали изучаться в странах Восточной Европы, в том числе и в СССР. В зарубежной криминологической литературе выделяются исследования московских и душанбинских ученых. В некоторых странах организованы институты по изучению проблем виктимологии (Япония) либо виктимологические клиники и службы (США). В 1973 году был проведен первый международный симпозиум в Иерусалиме.

Сфера виктимологических исследований очень широка и выходит за границы криминологии. Нет ничего удивительного в том, что отдельные авторы (например, Миязава) трактуют виктимологию как самостоятельную научную дисциплину. Отечественные криминологи считают ее частью криминологии, но не отрицают решения ее вопросов через уголовное, уголовно-процессуальное и иные отрасли права. Это, конечно, вопрос теоретический, но какими отраслями права (частного или публичного) должны регулироваться вопросы, например, компенсации жертве преступления?

В настоящее время многие виктимологические работы посвящены проблемам «вины» жертвы. Именно под этим углом зрения разрабатываются вопросы типологии жертв. Например, криминолог Мендельсон выделил пять типов жертв: полностью невинная жертва, жертва своей неосведомленности, жертва, столь же виновная, как и преступник, жертва, вина которой больше, чем вина преступника, и жертва, только по вине которой совершено преступление.

При оценке виктимности выделяются две группы факторов: социальные и индивидуальные. Это деление тесно связано с проблемой вины. Следственная практика показывает, что определенные категории людей особенно предрасположены к роли жертвы. Эта предназначенность может быть виновной и невиновной, индивидуальной или обусловленной принадлежностью к определенной социальной, профессиональной либо иной группе.

Так, лицами, особо подверженными опасности смерти, телесным повреждениям, разбойным нападениям, являются алкоголики, проститутки, а также люди авантюристического склада, склонные к грубости и несдержанности. Особенно важным виктимологическим фактором является алкоголь. Потеря критичности и значительное снижение возможности обороняться приводят к тому, что во многих случаях нетрезвое состояние жертвы обусловливает возникновение и реализацию преступного замысла. (Конкретные примеры мы будем разбирать во время изучения негативных социальных явлений, связанных с преступностью).

Группа с невиновной предрасположенностью к виктимизации охватывает широкий круг лиц, которые становятся жертвами убийств, грабежей, разбоев в связи со своим профессиональным либо материальным положением. В качестве примера можно привести убийства и разбойные нападения на водителей такси, кассиров, работников милиции, «новых русских», лиц, которые едут за границу, имея при себе значительные суммы денег или возвращаются из-за границы с большим количеством товаров, и т. д.

Анализ виктимологических механизмов и ситуаций позволяет утверждать, что в случаях индивидуальной предрасположенности чаще имеет место «виновное» поведение жертвы, тогда как групповая предрасположенность типична для убийств, разбойных нападений, в которых жертвы не способствуют совершению преступления.

Часто, однако, на выбор жертвы влияют обстоятельства, не связанные с ее фактическим поведением, а угроза вытекает из того факта, что определенное лицо либо определенные категории лиц (например, в случаях убийств) становятся для преступника обременительными или неудобными, а также обусловлена характером работы жертвы либо особенностями ситуации (случайная жертва). В этих случаях у жертв нет никакой «вины» относительно последствий преступного деяния.

Среди случаев «виновного» поведения жертвы самую серьезную группу составляют провокации. По данным современных исследований, в 49 % случаев провоцирующее поведение жертвы имело значение в генезисе убийств. При судебном разбирательстве дел о групповых изнасилованиях такие моменты, как провоцирующее (сознательное или нет) поведение жертвы либо высокая степень ее легкомыслия могут являться для судей смягчающим вину насильников обстоятельством (как субъективного восприятия). Исследованиями многих ученых подтверждается, что провокации являются важнейшим мотивационным фактором в этиологии изнасилований, драк и избиений.

Понятие провокации в виктимологии, равно как и вины, отличается своим содержанием и объемом от понятий, принятых в теории уголовного права и судебной практике. В судопроизводстве проблема провокации сводится к анализу лишь тех элементов поведения жертвы, которые заслуживают социального и нравственного порицания, причем решающими для оценки являются объективные критерии.

Виктимология не может пользоваться понятием провокации только для определения такого поведения жертвы, которое имеет четко выраженную окраску. Широкая интерпретация этого понятия обоснована, прежде всего, с точки зрения профилактики, ибо во многих ситуациях жертва могла бы избежать угрозы смерти, телесного повреждения и т. п., если бы изменила свое поведение.

При рассмотрении провокации для оценки психофизической реакции преступника в связи с позицией жертвы необходимо учитывать субъективные факторы. Изучая причинные связи, мы встречаемся с различными ситуациями, когда поведение жертвы, правильное в обычных обстоятельствах, стало непосредственной причиной преступления из-за своеобразной реакции деформированной психики преступника, и тот факт, что жертва не считалась с возможностью этой реакции, составляет предпосылку для квалификации ее позиции как провоцирующей.

Сферы и формы провокации весьма разнообразны. Она может быть пассивной и активной, устойчивой или случайной. С учетом намерений различают провокацию сознательную и неосознаваемую. С точки зрения моральных и социальных критериев следует выделить негативную, позитивную либо нейтральную провокации. Иной формой «виновного» поведения жертвы является ее неосторожность. Довольно часто жертва создает благоприятные условия для совершения преступлений из-за отсутствия осмотрительности. Жертва не предполагает, что завязывание случайных знакомств в ресторанах, на вокзалах, распитие спиртных напитков с подозрительными людьми, поддержание контактов с опасным окружением, информирование различных людей о наличии крупных денежных сумм может привести к трагическим последствиям.

Характерным примером является несоблюдение элементарных правил предосторожности, послужившее причиной дорожного происшествия. В таком случае жертва является одновременно преступником. Многочисленные разбойные нападения на таксистов являются следствием грубой неосторожности, которая выражается, в частности, в согласии на неопределенный маршрут, на остановку автомобиля в удобном для совершения преступления месте и т. д.

Анализ различных виктимологических ситуаций позволяет выделить два вида неосторожности – случайная и постоянная. Случайная неосторожность имеет место тогда, когда жертва однажды и случайно создает ситуацию, опасную для ее жизни, здоровья и т. д. Постоянная неосторожность состоит в непрерывном подвергании себя опасности, например, – лихачество в вождении автомобиля и т. д.

Однако во многих случаях у жертвы нельзя найти никакой вины, вызвавшей опасность для ее жизни, здоровья, имущества. Это случаи, когда жертва представляет собой лицо, которое в тягость преступнику либо нежелательно для него, и этот факт обусловливает возникновение и реализацию намерения совершить убийство.

Индивид становится в тягость, когда возникает потребность в оказании ему услуг, которых преступник стремится избежать и освобождения от которых он в ближайшее время не предвидит. В этом смысле младенцы и неизлечимо больные представляют собой «обременительных лиц».

Разница между «неудобными» и «обременительными» лицами состоит в том, что неудобное лицо, хотя и непосредственно не обременяет убийцу, является препятствием для осуществления его плана (например, для вступления в новый брак). Обременительные и неудобные лица, ставшие жертвами убийств, не имеют, как правило, больших, чем у других людей, возможностей противодействовать грозящей им опасности. Нельзя также обнаружить у них какой-либо «вины» в отношении обусловливания преступления. Генезис преступления связан с самим фактом существования этих лиц, которые являются препятствием для реализации чаще всего упречных в социальном и моральном отношении планов. Единственным способом избежать опасности в подобных ситуациях было бы устранение жертвы с пути преступника, что часто невыполнимо либо в связи с беспомощностью жертвы, семейными обязанностями, либо в связи с извинительным непониманием жертвой грозящей опасности.

Лишение жизни, телесные повреждения, разбойное нападение независимо от поведения грозят также определенным лицам в связи с их профессиональной деятельностью либо положением в обществе. Причина совершения указанных преступлений в отношении определенных категорий граждан – убеждение преступника в том, что жертва имеет при себе значительную сумму денег, оружие или нужные преступнику документы.

Нельзя также считать «виновным» неизвестные преступнику и случайно встреченные им жертвы, подвергшиеся нападению в ситуации, когда особенно благоприятные условия (например, отсутствие свидетелей) способствуют внезапному возникновению или немедленной реализации намерения совершить убийство, разбой, изнасилование.

Часто на совершение преступления оказывают влияние несколько факторов в поведении жертвы. Кроме отсутствия мер предосторожности, возможны дополнительные обстоятельства, такие как провокация (например, случаи изнасилования), либо тот факт, что жертва была для убийцы лицом обременительным или неудобным.

Наличие некоторых факторов причинного характера в поведении жертвы не позволяет однозначно решить вопрос, в какой мере жертва «виновна», и в особенности, дошло бы дело до убийства, если бы жертва вела себя осторожно, но при этом была обременительным или неудобным для преступника лицом.

Задачи, стоящие перед виктимологий, таковы:

– исследование отношений между преступником и жертвой в момент возникновения уголовно наказуемого деяния;

– изучение процесса виктимизации и, прежде всего, исследование проблемы последовательного развития отношений между преступником и жертвой, т. е. вызывает ли виктимизация преступность или только поощряет ее; определение места виктимологического прогноза и его важности для предупреждения преступности (соотношение между виктимизацией и страхом перед преступностью);

– разработка методов обращения с жертвами преступлений и создание соответствующих центров помощи, потому что жертва нуждается в ресоциализации не в меньшей мере, чем преступник; однако и жертва должна сама максимально препятствовать преступлению;

– помощь в раскрытии преступлений (общепринятыми и важными в криминалистике считаются взаимоотношения между преступником и его жертвой);

– решение проблемы возмещения ущерба (вреда); как известно, жертве преступления наносится экономический, социальный, телесный, психологический и моральный вред, как непосредственный, так и отдаленный.

– использование результатов виктимологических исследований при выборе уголовно-правовых реагирований и санкций.

2. Психологическая характеристика потерпевшего

В соответствии со ст. 53 УПК РФ потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный ущерб. Исходя из сказанного, можно сказать, что потерпевший по уголовному делу – лицо, заинтересованное в его исходе. В конфликтных ситуациях, связанных с преступлением, сужается его сознание и ограничиваются его адаптивные возможности. В его памяти зачастую могут запомниться более четкие действия обвиняемого на стадии подготовки к преступлению и т. п. Именно поэтому следователь должен учитывать психическое состояние потерпевшего в зависимости от характера преступления. Часто потерпевший участвует во многих следственных действиях (опознание, очная ставка, следственный эксперимент), что приводит к нарушению его социальной адаптированности. Следователь должен четко улавливать настроение потерпевшего с тем, чтобы получить от него правдивые и объективные показания.

Психология потерпевшего изучает факторы формирования его личности, поведение до совершения преступления, в момент совершения и после совершения преступления, а также разрабатывает практические рекомендации, касающиеся допроса потерпевшего. Психология потерпевшего связана с уголовным правом, криминологией, уголовным процессом, психологией личности.

Следует отметить, что чем значительнее роль поведения потерпевшего в происхождении преступления, тем менее интенсивна антисоциальная ориентация личности преступника. В преступлениях против личности такая зависимость проявляется наиболее ярко, потому что в психологическом механизме совершения преступления большое значение приобретают эмоции преступника, возрастающие иногда до степени аффекта, так как воздействие потерпевшего воспринимается им сквозь призму личной значимости. Надо иметь в виду, что около 75 – 80 % преступлений против личности совершается лицами, которые связаны с потерпевшим родственными, служебными, интимными и другими близкими отношениями, и преступление, как правило, является конечной фазой конфликта, возникшего в результате этих отношений. Глубокие психологические исследования личности потерпевшего и преступника дают возможность выявить причины и условия возникновения конфликтной ситуации и наметить пути их преодоления.

Потерпевший – это одна из центральных фигур предварительного следствия и рассмотрения дела в суде, особенно если речь идет о преступлении против личности. Конкретные обстоятельства, причины и условия преступления не могут быть раскрыты полностью, если во внимание не принимается личность потерпевшего, так как очень часто преступные действия обвиняемого вызываются неправомерными, неосмотрительными или просто легкомысленными действиями потерпевшего. Его поведение, относящееся к объективным признакам состава преступления, может влиять на вину обвиняемого, а иногда (необходимая оборона) и исключать ее. От структуры личности потерпевшего и от его поведения, которое тесно связано с личностью и является ее функцией, зависит осуществление преступных намерений, активная оборона от преступных посягательств, оборона общественных интересов и т. д.

Большая часть преступлений, совершаемых в настоящее время, является не преступлениями против собственности, а против личности. В то же время в большинстве преступлений против собственности ущемляются права или интересы конкретного физического лица. Таким образом, в большинстве случаев совершения преступлений мы имеем дело с потерпевшим.

Не случайно в праве большое внимание уделяется потерпевшему, а в юридической психологии – психологии потерпевшего.

Как уже говорилось, большинство преступлений против личности совершается лицами, которые находились в близких отношениях с потерпевшими, и противоправное деяние – заключительная стадия конфликта между личностями преступника и потерпевшего.

В связи с этим для быстрого и успешного раскрытия преступления необходимо изучение психологии не только преступника, но и потерпевшего.

Дата добавления: 2014-12-17