О соотношении религий, основанных на вере в Бога, и религий божественного Закона

В основе почти всех представлений о единстве Вселенной, которые когда-либо формировались в человеческом сознании, лежат два понятия – вездесущий и неотвратимый Закон и единое всемогущее Божество. Однако обзор космологии покажет нам, что они приближаются к одному из двух различных типов. В религиях одного типа Закон возвышается над Богом, а в другом типе Бог возвышается над Законом. И мы убедимся, что подчеркивание Закона характерно для правящего меньшинства, тогда как религии внутреннего пролетариата склонны подчинять силу Закона всемогуществу Бога.

Эти соображения объяснят нам, почему в сознании внутреннего пролетариата преобладают размышления о всемогуществе Бога, а в сознании господствующего меньшинства – верховенство Закона. Следует подчеркнуть, однако, что приводимые здесь различия между двумя различными типами космологии относятся лишь к акцентам и что почти в каждой космологии оба фундаментальных понятия – Бог и Закон – не только сосуществуют, но и переплетены один с другим, хотя и в разных соотношениях. Так, рассматривая религии, имеющие пролетарское происхождение, например иудаизм и ислам, в которых личность Бога превознесена до такой степени, что как бы перекрывает и подавляет все остальное во Вселенной, мы все же находим в них заповедь строгого соблюдения верующим закона со скрупулезным тщанием, что и представляет собой со стороны человека услужение, наиболее приятное для Всемогущего божества. Соответственно, если мы проследим историю буддизма, зародившегося как философия господствующего меньшинства, в которой вера в Закон доведена до логического предела (отрицание личности, как человеческой, так и божественной), мы увидим, что суровая психологическая дисциплина Сидхартхи Гаутамы претерпевает удивительную трансформацию и преобразуется в «мировую религию» махаяны. Души, которые не могут примириться с безбожной Вселенной, получают в ней свое удовлетворение через поклонение объектам, которые во всем, кроме имени, являются личностными, бессмертными и всемогущими божествами.

Установив это ограничение на выделенные нами типы религии, последовательно рассмотрим представления о единстве Вселенной, в которых Закон ставился над Богом, и представления, в которых Бог превыше Закона, так как Он его и провозгласил.

В системах, где «Закон – царь всего», личность Бога меркнет, по мере того как Закон, управляющий Вселенной, принимает все более отчетливые очертания. В западном мире, например, вот уже триста лет Триединый Бог постепенно утрачивает свое влияние на сознание все большего числа людей, тогда как естествознание продолжает свой непрерывный триумфальный рост, распространяя границы своей интеллектуальной империи на все новые сферы бытия. Уже в наши дни наука претендует на весь духовный, равно как и материальный, мир, и мы видим, как Бог-Математик претворяется в Бога-Вакуум.

Современный западный процесс изгнания Бога, место которого занимает Закон, был предвосхищен в VIII в. до н. э. в вавилонском мире, когда открытие периодических процессов в космосе позволило халдейским математикам создать новую науку – астрологию. Энтузиазм, вызванный этим открытием, способствовал тому, что они перенесли свою приверженность богу Мардуку-Белу на Семь планет, так как эти до сих пор мало почитаемые «владыки небесных сфер» предстали как отдаленные и неумолимые силы по сравнению с прежним хорошо знакомым титульным божеством Сеннаара, поклонники которого всегда могли найти к нему доступ и умилостивить дарами, так как он был богом в человеческом облике и одной ногой твердо стоял на земле Вавилона, а другой – на земле Ниппура. <...>

Подобным образом, когда в индском мире буддийская школа философии довела до крайностей логические выводы из психологического закона кармы, божества ведического пантеона стали наиболее очевидными жертвами этой напористой системы тотального духовного детерминизма. Этим варварским богам варварских боевых дружин пришлось дорого заплатить уже в неромантичном преклонном возрасте за слишком человеческий разгул страстей в их бурной молодости. В буддийской вселенной все сознание, все желания и цели были низведены до потока атомизированных психологических состояний, которые, уже по определению, неспособны слиться во что-либо наподобие постоянной и устойчивой личности. Боги же в обыденном человеческом понимании автоматически низводятся до уровня всеобщего небытия. Однако буддийские мудрецы позаботились о разделении двух видов бытия в ущерб богам как сверхчеловеческим спутникам человека в состоянии общего ничтожества. Слабое человеческое существо в силу его человеческой природы стало избранником для единственной достойной карьеры в мире страданий и иллюзий, но этот узкий путь избавления был изначально закрыт для крысоподобного бога, – в силу его божественной природы. Любой человек мог стать буддийским монахом или монахиней, если только он или она были в состоянии выдержать испытание аскезой. Однако за отказ от удовлетворения человеческой чувственности воздавалось сторицею. Даже согласно ранней философии примитивного буддизма стойкий архат обретал перспективу (строго говоря, не он, а упорядоченная последовательность его психологических состояний) выхода из Колеса Существования и ухода в забвение нирваны. Махаяна, оказавшаяся подкидышем философии буддизма, отказалась от своей приемной матери и сделала доступной для всех своих земных детей более благородную и вдохновляющую цель – стать бодиствой, т.е. кандидатом на высшую роль Будды. Таким образом, как в философском, так и в религиозном плане буддизм предложил человеку, хотя за соответствующую цену, выход из того тупика, в котором он оказался в буддийской вселенной. Однако к богам как хинаяна, так и махаяна были равно немилосердны.

В античном мире с богами Олимпа обошлись лучше, чем они того заслуживали, если измерять их заслуги степенью наказания, которому буддийское правосудие подвергло их ведических собратьев. Когда эллинская школа философов стала рассматривать вселенную как «великое общество» со сверхземными измерениями, отношения между элементами которого регулировались Законом и Согласием, они вписали в конституцию этого космополиса принцип равенства перед Законом, который был конституционным стержнем наиболее устроенных эллинских городов-государств. А Зевс, начавший свою жизнь как вождь бесчестной олимпийской боевой дружины, был теперь морально оправдан и избран почетным главой космополиса, получив статус, сходный с положением европейского монарха более поздних времен, ограниченного конституцией, который «царствует, но не управляет», правителя, который послушно подписывает декреты судьбы и ставит свое имя под велениями природы.

Итак, Закон, ограничивающий Бога, может предстать в разнообразных формах. Вавилонский астролог и современный западный ученый скованы математическим законом; психологический закон усмирил буддийского аскета, а социальный закон завоевал доверие у эллинского философа. Если мы обратимся к китайскому миру, где понятие Закона не было в особом почете, мы обнаружим, что здесь Бог уступал свое место Порядку, который в китайском мировоззрении предстает как магическое соответствие и взаимодействие между поведением человека и его окружением. Воздействие окружения на человека выявлялось и регулировалось через искусство геомантии, а обратное воздействие человека на окружение контролировалось и направлялось через ритуал и этикет, которые у китайцев столь же тщательно разработаны, как и структура Вселенной, которую эти ритуалы отображают и вместе с тем модифицируют.

Дата добавления: 2014-12-17