Основные психологические закономерности, определяющие взаимоотношения массы и элиты

Если попытаться выделить общий психологический закон, то мы неизбежно столкнемся с огромной сложно­стью и даже невыполнимостью такой задачи, поскольку все зависит от постоянно меняющегося представления о том, что такое вообще элита. Как уже неоднократно от­мечалось, у каждого человека (и у каждой социальной группы) есть по этому поводу свои соображения, обу­словленные не только социокультурными обстоятельст­вами, но и уровнем общего развития конкретных членов этих социальных групп. Напомним, что само представ­ление об элите (об элитарном идеале) постоянно меня­ется и развивается вместе с развитием личности челове­ка. Поэтому было бы более скромным говорить лишь о некоторых психологических закономерностях, позволя­ющих хоть как-то анализировать взаимоотношения мас­сы и элиты. При этом возможны различные варианты та­ких закономерностей.

При более упрощенной модели люди делятся на тех, кто производит впечатление и повышает в итоге уровень ощущения своей значимости (элита), и тех, на кого про­изводят впечатление и кто, соответственно, понижает уровень ощущения значимости собственной жизни (представители массы). Но в таком случае очень скоро обнаружилось бы, что элита — это непременно счастли­вые люди (перенасыщенные изъятым у других счасть­ем), а неэлита, массы — непременно несчастны (все их Достоинство и счастье перешло бы к элите).

В реальности все обстоит несколько иначе. Все дело в том, что само ощущение собственного достоинства (и

собственной элитарности) производится в успешном труде, в деятельности и жизнедеятельности. Причем производят его и представители элиты, среди которых немало настоящих талантливых тружеников, и предста­вители массы, причем в людской массе элитарность про­изводится в гораздо большем разнообразии и масштабах (иначе не было бы проблемы «отторжения» элитой ощу­щения значимости у простых людей: у элиты и так бы хватало этого ощущения, но почему-то не хватает...).

И хотя производятся эти ощущения разными людь­ми, но именно элита, благодаря имеющимся в ее распо­ряжении средствам (социально-психологическим меха­низмам) имеет возможность перераспределять это ощу­щение собственной значимости в свою пользу, т.е. пере­распределять несправедливо (несообразно реальному труду).

Здесь можно вновь провести определенную анало­гию с деньгами и капиталом, которые так же, как и ощу­щение элитарности создаются трудом различных людей, но которые также несправедливо перераспределяются между теми, кто умело использует экономические зако­ны рынка, и теми, кто может лишь хорошо трудиться, т.е. всего лишь создавать результаты труда и «прибавоч­ную стоимость». Осуществляется такое несправедливое перераспределение через механизмы «отчуждения труда от капитала», прекрасно проанализированные еще К. Марксом (Маркс и др., 1984, 1984а).

В итоге более совершенная модель взаимоотношения массы и элиты предполагает разделение всех людей на тех, кто имеет доступ к механизмам несправедливого пе­рераспределения ощущений собственной значимости (традиционно понимаемая элита), и тех, кто не имеет доступа к таким механизмам, даже если эти люди и спо­собны к общественно-полезному, творческому труду (традиционно понимаемая масса).

На основании этого можно выдвинуть еще одно предположение: для элитарно-ориентированного чело­века часто важно не само ощущение собственной значи­мости (как нечто достигнутое, как результат), сколько именно процесс перераспределения этого ощущения в свою пользу. Более того, можно также предположить, что для многих людей важно само предвкушение участия в этом процессе, т.е. предвкушение наслаждения оттого,

что кто-то на глазах превращается из человека гордого в человека менее гордого, чем вы...

Проблема взаимоотношения массы и элиты на пси­хологическом уровне сводится к рассмотрению специфи­ческих механизмов взаимообмена ощущениями элитарно­сти, при которых именно элита оказывается в более вы­годном положении. Быть может, раскрытие таких меха­низмов и составляет психологическую сущность проб­лемы элитарности. Представленное выше, более реали­стичное, на наш взгляд, понимание модели взаимоотно­шений массы и элиты допускает и даже предполагает си­туации, при которых в определенные периоды отдель­ные люди (представители «не элиты») будут намного бо­лее счастливыми, чем так называемая элита. Это означа­ет, что элита просто не может существовать без подпи­тывающей (и даже больше — питающей) ее массы. Без массы элита теряет свой смысл.

При этом возникает интересный вопрос: если элита не может обойтись без массы, то может ли масса сущест­вовать и процветать без элиты? — Вероятно, пока не мо­жет, чем и объясняется преклонение многих Людей пе­ред различными кумирами, искусственно созданными «звездами», «харизматичными» идолами, а то и просто перед удачливыми («предприимчивыми») негодяями,' олицетворяющими для многих их несостоявшиеся меч­ты.

Но и в наше довольно конформистское время, когда сложно иметь свое собственное мнение и мировоззрен­ческую позицию, все-таки находятся люди, способные не идентифицировать себя ни с безликой, но всесильной массой, ни с «общепризнанной», стандартной, типич­ной элитой. Именно такие люди, независимо от форма­льного образования и социального положения, и состав­ляют настоящий «элитный фонд» данной страны и ее на­рода.

Прежде чем выделить более конкретные закономер­ности и правила взаимоотношений массы и элиты, сле­дует заметить, что все это во многом определяется пози­цией самих людей, участвующих в подобных взаимоот­ношениях. Именно в этом заключается психологическая сложность вопроса, определяемая прежде всего субъек­тивным отношением различных людей к самой идее не­равенства и справедливости. А отношение, как извест-

■ Заказ №3650

но, бывает не только разное, но и меняется в ходе разви­тия каждого человека или социально-профессиональ­ной группы, к которой он осознанно или неосознанно принадлежит. В целом можно обозначить примерно сле­дующие типичные закономерности и правила взаимоот­ношений между элитой и массой:

1. Принятие (или непринятие) самой идеи «неравенст­ва». Даже в том случае, если человек отказывается при­нимать такую идею, реально он все равно (в той или иной мере) задействован в отношения, предполагаю­щие, что кто-то «лучше», «главнее», «влиятельнее», а кто-то всем этим обладает в меньшей степени.

Сама проблема деления людей на «лучших» и «худших» является одной из центральных и одновременно одной из самых болезненных для формирования ценност­но-смыслового и нравственного ядра самоопределяю­щегося человека. Конечно, проще было бы делать вид, что данной проблемы не существует (это очень «неудоб­ная» для обсуждения проблема), хотя уже всеми призна­но, что абсолютного равенства между людьми быть не может. Некоторые психологи, признавая факт неравен­ства, считают, что людей надо делить не по принципу «плохой» или «хороший», а по принципу «все люди — хо­рошие, но разные»... Однако и здесь самоопределяю­щийся подросток сталкивается в реальности с совсем иной картиной: кто-то лучше учится, кто-то — хуже, в подростковой любви предпочтения также определяются по линии «лучший» (более достойный) — «худший» (не­достойный) и т.п. Идея одинаковой «хорошести» всех людей подходит скорее для работы с пациентами (в кли­нической и психотерапевтической практике), чем для работы со здоровыми молодыми людьми, ориентиро­ванными на реальное (а не терапевтически-иллюзор­ное) самосовершенствование.

Некоторые психологи, понимая несостоятельность идеи одинаковой «хорошести», заявляют, что каждый человек обязательно «хорош» хоть в чем-то одном, но по другим характеристикам он может и уступать другим лю­дям, т.е. быть «хуже» их. Такая точка зрения представля­ется более разумной, хотя если для самого подростка ущербность по какой-то характеристике гораздо более значима, чем его же превосходство по другой характери­стике, то переживаний для подростка от этого меньше не 258

становится, т.е. опять же он страдает... При этом само страдание часто и является важнейшим условием разви­тия молодого человека, особенно условием его нравст­венного развития. «Место, занимаемое человеком на иерархической лестнице, определяется теми страдания­ми, которые он может вынести», — отмечал еще Ф. Ни­цше (цит. по Гарину, 1992. Т. 2. С. 238). Известно, что са­ма идея возрастного кризиса предполагает внутренние противоречия и даже определенные душевные метания (страдания) молодого человека;-когда важнейшей пси­холого-педагогической проблемой становится контроль за протеканием этого кризиса и направление его энер­гии в русло позитивного развития подростка.

Проблема элитарных ориентации самоопределяю­щегося ребенка, а затем — и молодого человека, ослож­няется тем обстоятельством, что в обществе реально уже сложилась система «оценивания» успешности, значи­мости и полноценности того или иного человека. Это прежде всего — система материального (денежного) воз­награждения. При всей презрительности многих «гума­нистически ориентированных психологов» к такой сис­теме оценивания значимости человека деньги — важней­шая основа нашей культуры (деньги — сильнее, понят­нее и реальнее других существующих систем оценки личности с помощью различных «шкал», «баллов», «сте-нов» и т.п.). Например, Б.А. Поляков в своей популяр­ной работе «Технология карьеры» прямо отмечает, что «сделать карьеру — значит, добиться престижного поло­жения в обществе и высокого уровня дохода» (см. Поля­ков, 1995. С. 5). Реально очень многие молодые люди именно так представляют себе «успешную» жизнь и «успешную» самореализацию и, соответственно, «неус­пех» в данном направлении воспринимают не только как личную трагедию, но и как обиду на общество, на педа­гогов и на психологов, которые не позволили реализо­вать подобные устремления или не подсказали, как луч­ше (проще) достичь подобного счастья.

2. Принятие идеи «оптимума элитарности». Как уже отмечалось, элитарные отношения в чем-то сродни де­нежным отношениям, а деньги, как известно, обладают Ценностью лишь тогда, когда они циркулируют в строго ограниченном количестве (если денег печатается нео­граниченно много, то происходит девальвация). Анало-

9*

гично и с чувством элитарности: если слишком многие обладают этим чувством, то оно также обесценивается («девальвируется»). Все это способствует тому, что за чувство элитарности идет настоящая борьба (при этом возможны разные формы такой борьбы: от «отторже­ния» чувства элитарности у других людей до поиска «единомышленников» с целью приумножения такого чувства при взаимной выгоде всех друзей-единомыш­ленников...).

3. Важным условием возникновения элитарных ори­ентации является выбор своего критерия элитарного, т.е. того, что можно было бы считать настоящей «элитарной ценностью». Как уже отмечалось, таких критериев мо­жет быть достаточно много (в идеале каждый человек выстраивает свою систему ценностей). Но реальность такова, что многие люди, устав от поиска образа «насто­ящей элиты», обращаются к уже существующим образ­цам «достойного» и «элитного». В этом таким людям по­могают различные пропагандистские системы; в совре­менном мире — это средства массовой информации и различные формы рекламы (политической, духовной, культурной, потребительской, образовательной и т.п.).

4. Наличие разновариантных критериев элитарного часто позволяет людям, отчаявшимся добиться «успеха» в рамках определенной иерархической системы, компен­сировать свое чувство собственного достоинства в другой системе. Именно благодаря такой «компенсации» боль­шинство людей не очень-то страдают оттого, что кто-то (желательно не из близких родственников или бывших друзей) добивается в жизни значительного успеха и пе­ремещается на высокие ступени общественной иерар­хии, т.к. вместо того, чтобы «умереть от зависти» такие люди добиваются определенного признания в своих конкретных социально-профессиональных группах или разнообразных «случайных» межличностных отноше­ниях. Кроме того, как уже отмечалось, наличие у взаи­модействующих людей (или групп) разных критериев элитарного фактически осложняет возможность утвер­ждения своего «элитного превосходства» (например, трудно разобраться, кто «элитарнее», роскошная валют­ная проститутка, обслуживающая «настоящих» совре­менных «господ» с долларами, или скромный профессор

российского вуза эпохи «демократических преобразова-ний»---)-

5. Нередко человек, добившийся успеха в своей кон­кретной социально-профессиональной группе, стре­мится расширить возможности для повышения чувства собственного достоинства. И тогда часто наблюдается обратная приведенной выше закономерность: человек стремится добиться успеха по более универсальному критерию элитарности, применимому не только к своей («родной») социально-профессиональной группе, но и к большему числу групп, а еще лучше - к группам, кото­рые на уровне широкого общественного мнения занима­ют весьма престижное положение. Например, добиться признания не только на уровне своего класса (или даже школы), но затем и на уровне какого-то престижного ву­за или другой «видной» и «солидной» организации.

6. Принятие идеи взаимообмена чувством элитарно­сти (см. подробнее главу 14). Сама идея взаимообмена чувством элитарности предполагает серьезный нравст­венный выбор, т.к. возможны разные варианты. Это мо­жет быть, например, откровенное «оттягивание» чувства элитарности в разнообразных «психологических дуэ­лях», когда люди выступают по отношению друг к другу в роли своеобразных «элитовампиров» и фактически то­лько этим и живут (для них это самое главное в жизни).

Но это может быть и стремление к реальной духов­ной близости с другим человеком, когда осуществляется «совместная радость», обогащающая всех единомыш­ленников, и когда сама идея «отторжения» («оттягива-' ния») у кого-то его достоинства воспринимается как са­мое страшное преступление... Возможна, правда, и рав­нодушная позиция по отношению к чувству собственно­го достоинства какого-то конкретного человека, хотя трудно себе представить, что такое «равнодушие» воз­можно вообще ко всем людям. Наверное, это было бы близко к личностной патологии, поскольку, как уже не­однократно отмечалось, утверждение собственного до­стоинства является чуть ли не главным смыслом для многих людей, а сама полноценная рефлексия своего до­стоинства возможна только во взаимоотношениях с дру­гими людьми.

7. Исходя из представленной выше закономерности (а заодно и правила взаимоотношений между массой и элитой), можно выделить и такую важную особенность этих взаимоотношений, как часто встречающееся у представителей элиты стремление очаровывать предста­вителей массы, а у самих представителей массы — жела­ние («жажду») быть очарованными. Заметим, что во взаимоотношениях элиты и массы возможны и такие си­туации, когда сама масса «очаровывает» своего кумира (как бы «кокетничает» с ним и призывает к взаимности), или, наоборот, он сам начинает «ломаться» перед массой (особенно в ситуациях, когда он сильно зависит от мне­ния массы).

8. Очень часто такое взаимное «очаровывание» и «жажда обольщения» выражаются в стремлении многих людей эстетизировать свои взаимоотношения по выясне­нию и утверждению своего чувства собственного досто­инства. В одних случаях — это попытка придать «при­личный вид» отношениям откровенного произвола или личностной продажности. В других случаях — это может быть искренняя попытка облагородить интимно-лично­стные отношения между возлюбленными или доверите­льно-уважительные отношения между учителем и уче­ником и т.п.

9. Наконец, важно, чтобы взаимодействующие люди принимали существующие правила поведения по выясне­нию (или подтверждению) чувства собственного досто­инства и своей сопричастности к однозначно (или почти однозначно) признаваемым элитным ценностям. Есте­ственно, если человек реально (осознанно или неосоз­нанно) не включается в такие взаимоотношения, то ему сложно самоутвердиться и повысить чувство самоуваже­ния. К сожалению, нередко возникают ситуации, когда человек, даже помимо своей воли, вынужден включать­ся в разнообразные «психологические поединки» по вы­яснению того, кто «лучше», а кто «хуже» (см. Берн, 1988; Харрис, 1993 и др.)...

10. И тогда высшим искусством самоопределения явилась бы готовность человека пойти на определенные внутренние компромиссы (например, просто подыграть какому-то «элитовампиру») и в итоге получить более важный выигрыш (например, решить сложную пробле-

_му, завершить общественно или личностно значимое де­ло и т.п.). В этом случае человек как бы сознательно ста­новится выше этих игр. Бытьможет, это и есть настоя­щее проявление элитарности — быть «выше» обыватель­ской возни, но не путем открытого противоборства (здесь легко увлечься и потерять чувство меры) или путем де­монстративного «игнорирования» этой возни, а путем разумного «компромисса» и даже подыгрывания тем, кто в силу своей ограниченности иначе и не представля­ет себе человеческие отношения... Как верно подметил известный английский писатель и философ Т. Кар-лейль, «величие великого человека обнаруживается в том, как он обращается с маленькими людьми».

Правда, иногда возникают ситуации, когда человек настолько «зажат обстоятельствами», что ему просто не­обходимо настоящее человеческое общение, но достойных друзей нет... И тогда такой человек просто вынужден «дружить» с теми людьми, которые только и делают, что доказывают друг другу свое «элитное» (или псевдоэлитное) превосходство... Но и в этом случае есть достойный выход, например, создать себе воображаемо­го друга или, если воображения не достаточно, обрати­ться к Богу...

Как пишет Б.С. Братусь, именно обращение челове­ка к Богу позволяет ему понять не только самого себя, но и другого человека «как образ и подобие Божьего» и что именно в этом случае у человека «появляется ощущение связи с Богом и представление о счастье как служении и соединении с Ним» (Братусь, 1994. С. 34). Такой уровень личностной самореализации назван «эсхатологиче­ским» или» духовным». Этот уровень отличается от предшествующих ему «эгоцентрического» уровня (с его ориентацией только на личное благополучие), от «груп-поцентрического» уровня (с ориентацией на благо той группы, с которой идентифицирует себя человек) и даже от «просоциального» или «гуманистического» уровня (с ориентацией на благо всего человечества). Именно на «эсхатологическом» уровне, по мнению Б.С. Братуся, происходит формирование главной основы нравствен­ного облика личности (там же. С. 34—35).

Но тогда возникает естественный вопрос: не полу­чится ли так, что человек, обратившись к Богу, да еще и «Уподобившись ему», сам не станет претендовать на то,

чтобы считать себя Богом?.. И не будет ли это проявле­нием самой сильной элитарной ориентации и претен­зией на самую высшую иерархическую ступень, которую только можно помыслить? Некоторым «успокоением» здесь может служить то, что каждый человек (особенно, обладающий творческим воображением) создает в своей душе свой неповторимый образ Всевышнего, ведь сказа­но, что «у каждого свой путь к Господу»...

Глава 15. ЭЛИТАРНОСТЬ И ФАШИЗМ

Дата добавления: 2014-11-29