Там же

Незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настояще­го. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего»51.

Как бы ни были темны рассказы о войне, последовавший за нею мир будет для них комментарием. Часто после поражения служат благодарственный молебен, но редко отступают после победы»50.

Рецепцию такого подхода мы обнаруживаем у М. Блока, который раздвигает границы истории «до познания настоящего» и подчеркивает взаимосвязь настоящего и прошлого:

Выводя из этого положения методологическое следствие, Блок пишет:

«...было бы грубой ошибкой полагать, что порядок, принятый исто­риками в их исследованиях, непременно должен соответствовать по­рядку событий. При условии, что история будет затем восстановлена в реальном своем движении, историкам иногда выгодней начать ее читать... "наоборот"»⁵².

Замечу, что, сопоставляя подход Шиллера и Блока, я использую слово «рецепция» в точном терминологическом смысле, понимая под ней не только заимствование, но и приспособление методологичес­кой идеи к новой познавательной ситуации. Конечно, Блок видит необходимость обращения историка к настоящему не только в воз­можности восстановления исторических связей от следствия к причи­не (что, заметим, изначально предполагает адекватное понимание настоящего), но рассмотрение иных аспектов сейчас не входит в нашу задачу. Заметим только, что уже для Хомякова настоящее было от­нюдь не «прозрачным». «Хотите узнать то, что было, — сперва узнайте то, что есть», — призывает он" исследователей.

Шиллер, как и Болингброк, вполне осознает, что возможности исторического познания во многом ограничены наличной источни-ковой базой. Но, поскольку Шиллер понимает необходимость осмыс-

⁵¹ Блок М. Указ. соч. С. 27.

⁵² Там же. С. 28.

" Хомяков А. С. Указ. соч. С. 33.

-6867

ления целостного исторического процесса, он подходит к освещению возможностей источников исторически:

«Бесчисленное количество... событий не оставило никаких человечес­ких свидетельств и не было объектом человеческого наблюдения или не оставило о себе никаких следов. Это относится к событиям, кото­рые имели место до появления человека и до изобретения письма. Источником всякой истории является предание, а органом передачи его — язык. Весь период до возникновения языка, какое бы важное значение ни имел он для мира, является потерянным для мировой исто­рии.

После возникновения языка передача происходила ненадежным способом — посредством легенд...

...живое предание и изустные саги являются очень ненадежны­ми источниками для истории. Поэтому и все события, которые про­исходили до возникновения письменности, почти пропали для миро­вой истории...

Но и сами письменные документы не вечны. Вследствие случай­ностей и разрушительного действия времени погибло огромное ко­личество памятников прошлого и лишь немногие остатки минувшего дожили до века книгопечатания. Гораздо большая их часть потеряна для истории со всей той информацией, которую мы могли бы полу­чить из них...»⁵⁴.

И хотя очевидно, что «материал» всемирной истории ограничен, но все же Шиллер утверждает необходимость извлечения из событий всемирной истории тех,

«...которые имели существенное, серьезное и совершенно очевид­ное влияние на существующее положение в мире и на ныне живу­щее поколение»".

Это положение имеет для Шиллера эвристический характер, по­скольку утверждение, что для объяснения любого современного со­бытия необходима вся мировая история, с неизбежностью влечет за собой необходимость предложить критерии для отбора исторических фактов. И он такой критерий предлагает:

Дата добавления: 2014-12-07