Градостроительство и архитектура периода эллинизма. 1 страница. Градостроительство и архитектура классического периода

Градостроительство и архитектура классического периода.

В первые десятилетия V в. в греческом обществе начали совершаться важные перемены, связанные с переходом полисов, самостоятельных городов-государств, от тирании к демократии. Власть народа постепенно забирала бразды правления у единоличных правителей-тиранов, хотя в некоторых авторитетных полисах, как, например, в Спарте к власти приходило правление немногих - олигархия. Эти два течения, резко обозначившиеся в греческой жизни рубежной поры, обусловили и две разные художественные позиции. Возможно они мало связаны с политической ориентацией, но олигархические города-государства в отличие от демократических имели незначительное влияние на общий ход развития художественной жизни.

Длительное противостояние греческих городов Персидской империи, победоносно завершившееся победой в трех сражениях на территории Балкан: Марафонском (490 г.н.э.), Саламинском (480 г. до н.э.) и Платейском (479 г. до н.э.), - не только подняло уровень самосознания греков, но и изменило соотношение дорийской и ионийской традиций.

На арене художественной и культурной жизни прочно и уже окончательно воцарилась Аттика. Расцветшие в архаике художественные центры продолжали действовать, но в целом, вся восточно-греческая территория – Иония – захваченная и разрушенная персами, вступила в полосу глубокого затяжного кризиса.

Выделив в классическом периоде три этапа: раннеклассический (470-450 гг. до н.э.), период высокой классики (450-400 гг. до н.э.) и позднеклассический (400-338 гг. до н.э.), исследователи отметили, что для ранней классики большой редкостью были храмы. Война мешала крупному строительству, только после победы началось активное строительство на месте общеэллинских святилищ.

План святилища Зевса в Олимпе.

Одним из важнейших среди них было святилище Зевса в Олимпии. Оно было связано с ритуальными праздниками, так называемыми «Олимпийскими играми», возобновившимися с 776 г. до н.э..

Священный участок Олимпии назывался Альтис – «Роща»; очевидно, подразумевалась роща священных деревьев, находившихся на участке между руслами двух протекавших здесь рек – Алфея и Кладея. Альтис напоминал остров в водной бездне, прообраз «мировой горы». «Гору» представлял в Альтисе и специально Холм Кроноса, высившийся у северо-восточной границы святилища. Говорили, что здесь сын Реи, божественный младенец Зевс, был спасен от своего отца Кроноса, поедавшего детей, - руками этого ребенка, сына, мать «отделила» себя от супруга-отца. Так началась «космическая» жизнь олимпийцев.

Еще одной святыней Олимпии была могила Пелопса. Его отец – Тантал, решив проверить всеведение богов, приготовил им в качестве угощения собственного сына. Боги не притронулись к человеческой плоти, но Деметра, занятая своими мыслями, съела лопатку юноши, после чего возмущенные олимпийцы прекратили трапезу, жестоко покарали Тантала, низвергнув его в Аид, на границу миров, восстановили сваренного и изжаренного Пелопса в прежнем виде, и коль скоро «ела» его богиня-мать Деметра, она же и вернула его к жизни.

Любопытно, что олимпийские игры, устраиваемые через каждые четыре года, были закрыты для женщин. Только жрица Деметры (в соответствии с ролью богини в «съедении» Пелопса) имела право присутствовать на играх, так как мужи состязались здесь с мужами ради богини-супруги, которая символически должна была награждать победителей венками из священной оливы. Так древний «материнский» ритуал, связанный с памятью об умирающем и воскресающем боге, не просто стал центром олимпийских игр; сооружение храма Зевса в знак победы над персами включалось в более древнюю традицию: с возрожденным богом возрождалось святилище и весь греческий народ. Священные посольства, феории, расходились по греческим городам, на время игр прекращались войны, заключались перемирия: все с нетерпением ожидали победы бога солнца над смертью, и ее воспроизводили атлеты на играх. Стадион для бега занимал восточную часть священного участка, который век спустя будет отгорожен от храмов поперечным Портиком Эхо. Многократное повторение звуков включалось в ритуальный контекст воскрешения бога. Если рассматривать Альтис как удлиненное поле, поделенное поперечным Портиком Эхо на восточную (стадион) и западную части (храмы Геры и Зевса, героона Пелопса и Гипподамии, алтари, сокровищницы), то получим нечто вроде зеркальной стенки. Одна часть симметрично отражается в другой: бег совершается на главном месте, а отражением его являются храмы и герооны. Таким образом, космогоническая идея «разделения», осуществлявшаяся ранее в структуре храма, теперь распространялась на весь священный участок. Кстати, было здесь и ристалище для конных бегов, но оно находилось ближе к реке и до сих пор не раскопано.

Храм Зевса в Олимпии. Реконструкция.

Вокруг Пелопейона-Гипподамейона в VIII в. до н.э. стали отстраиваться и другие здания, древнейшим среди которых был упомянутый выше храм Геры, и вот теперь, в память о победе над персами, из десятины добычи был воздвигнут новый храм Зевса (468-456 гг. до н.э.) – по другую сторону от старинных героонов и алтарей; к северу от храма Геры вдоль платформы, ограничивающей теменос, был сооружен ряд сокровищниц. Храм выстроил из известняка местный архитектор Либон, черепицы кровли, симы и весь скульптурный декор были исполнены из паросского мрамора.

Храм Зевса уже настоящий классический периптер, первый совершенно зрелый дорийский храм Греции. Пропорции его (6 х 13 колонн, площадь 64 х 27м) стали компактнее и цельнее, общий облик производил менее тяжеловесное впечатление, чем у архаических зданий, и обладал даже некоей просветленностью. Количество колонн в храме Зевса (их высота 10,5 м) отвечало канонической формуле, согласно которой число колонн короткой стороны нужно было удвоить и прибавить еще одну единицу, чтобы получить число их на длинной стороне.

Поскольку храм стоял на равнине, его колонны не имели энтазиса. Каждая была сложена из четырнадцати барабанов, пройдена классическими двадцатью каннелюрами; капители имели высокие эхины с большим выносом, похожие на эхины эгинского храма Афайи. Все интерколумнии были разной величины, и только угловые колонны, видимые на просвет, утолщались; колоннада слегка наклонялась внутрь, к центру фасада. К храму вела уже не лестница, а пандус – почти повсеместная черта для греческих храмов V в. до н.э. В пандусе впечатление искусственной лестницы сменялось образом естественного склона горы. Так постепенно греческий храм обращался к природе.

Внутри целла делилась на три обычные части: обширный наос, узкие пронаос и опистодом. Портик пронаоса закрывался красивой бронзовой дверью; при входе на полу находилась мозаика с изображением мальчика, сидящего верхом на дельфине – своеобразное напоминание о том, что наос – это «водный мир». Целла была двухъярусной, причем на ее задней стенке имелись пилястры, «отпечатки» колонн, предназначенные для более органической связи колоннады и стен. Колонны малого яруса составляли своего рода галерею, на которую посетитель мог подняться снизу, чтобы созерцать статую бога. Огромная статуя сидящего Зевса, исполненная Фидием из золота и слоновой кости позднее носила в себе признаки образа новой эпохи. Колоссального размера, она плотно затесняла интерьер и отгораживалась от посетителей специальным барьером и занавесом. Путь наверх – по лестнице в небо – прочно утверждался в греческом искусстве в V в. до н.э. Но кругового обхода вокруг статуи не было – ее могли созерцать только с этих боковых галерей.

Скульптурный декор храма Зевса в Олимпии, несмотря на многие утраты, позволяет восстановить раннеклассический ансамбль в полном виде. Храм украшали метопы и два фронтона, выполненные из паросского мрамора. Наружные метопы были лишены декора и неокрашены. Внутренние, рельефные – ярко раскрашены: у них были синие триглифы, красные мутулы и тени.

Храм Геры в Олимпии.

Метопы – их было двенадцать – обходили храм только с двух сторон, восточной и западной. Их объединял сюжет подвигов Геракла, который, возможно, соответствовал представлениям о 12 символических часах, когда солнце или солнечный герой противостоял силам тьмы и хаоса (вспомните сюжеты египетских гробниц, в которых солнечный бог также 12 часов проходил ритуальные испытания).

Насколько нам известно, это первый храм Греции, в котором метопы украшали не наружные фасады, а целлу. Перенесение метоп с рельефами внутрь, за наружную колоннаду, симптоматично для этого времени: наружный дорический фриз оставался пустым, а «говорящими» стновились торцовые стены наоса. Такой выбор зон для декора вел к более четкой артикуляции внутреннего храмового ряда.

Храм Е в Селинунте.

Храм Зевса в Олимпии оставался крупнейшим общегосударственным святилищем V в. до н.э., но интенсивные архитектурные поиски велись и на греческом Западе. Любопытные конструктивные особенности были в небольшом храме Е в Селинунте (25 х 68 м). Выстроенный в 480-460-е гг. до н.э., храм сохранял архаическую удлиненность пропорций (6 х 15 колонн) и включал наряду с опистодомом адитон. Внешне сохранялись тяжелые пропорции, высокий антаблемент и давно вышедшие в метрополии из моды керамические симы. Вместе с тем интерколумнии на длинных и коротких сторонах были выровнены, приведены в единую систему, а упоминавшиеся метопы, как в храме Зевса в Олимпии, украшали не наружный архитрав, а целлу внутри. Заострялась характерная для Запада черта – выделенность восточного фасада лестницей, состоявшей здесь из десяти ступеней. Идея лестницы развивалась и в интерьере: уровень пола повышался по мере движения посетителя от входа к задней стене, воплощая мысль о восхождении с земли на небеса.

Аналогичный процесс гармонизации ордера и формирования идеи вертикального пути в небеса заметен в храме Геры II в Посейдонии (Пестуме). Этот храм замечателен во всех отношениях, поскольку он – один из наилучшим образом сохранившихся храмов во всем греческом мире. Он стоит на традиционном трехступенчатом подиуме и имеет традиционную структуру внутри (пронаос – наос - опистодом), при более сокращенной длине (6 х 14 колонн). Храм, сложенный из плотного известняка, покрытого штукатуркой, производит впечатление необычной мощи: у него тяжелый архитрав, огромные колонны с небольшим энтазисом, сложенные из пяти-шести барабанов каждая. Но он уже не подавляет, как архаические храмы Запада: он величав и торжественен, с почти классическими пропорциями плана (2: 5), с курватурами во всех элементах, с суженными к краям интерколумниями, с небольшим наклоном внутрь. Особое впечатление производил его интерьер, с высокой двухъярусной колоннадой, увеличивающей зрительно высоту наоса, особенно по сравнению с небольшой площадью центрального нефа. Все детали и архитектурные членения, выполненные плоско, были призваны подчеркнуть пластику этого леса колонн, вычленявшего интерьер в обособленную священную ячейку здания.

Храм Геры II в Посейдонии (Пестуме).

Однако все постройки Запада превосходил огромными размерами (53 х 110 м), оригинальным замыслом и очень индивидуальным обликом храм Зевса в Акраганте, заложенный еще около 510 г. до н.э. Тиран Ферон возобновил строительство ок. 480 г. до н.э., после победоносно завершившийся войны с Карфагеном, так что акрагантский храм выступал, как и храм Зевса в Олимпии, своеобразным памятником победы в освободительной войне. Вероятно, здание из-за нестабильной внешней ситуации так никогда и не было закончено – известно, что в 409 г. до н.э. Акрагант уже был разрушен. Храм Зевса – единственный в греческой архитектуре псевдодиптер: у него нет колоннады как открытого портика – колонны лишь наполовину выступают из стен; причем в силу конструктивных особенностей они, состоящие из ряда секторных камней, не уходят в толщу стены, а словно приставлены к ней. У каждой из них (7х14 полуколонн) свой четырехступенный подиум и база сложной профилировки; каждая полуколонна выступает как индивидуальность.

Любопытной особенностью облика храма были его атланты – фигуры мужчин высотой 8,2 м, поддерживающих руками (предположительно) архитрав, поскольку эта часть перекрытия была составной и нуждалась в дополнительных опорах. Считалось, что атланты стояли на консолях, но это не доказано. Во всяком случае, чрезвычайно любопытно, что кариатиды уступают место мужчинам. Идея несения реализовалась как своего рода фигурный фриз. Если достоверна реконструкция стены с фигурами, помещенными в ее верхнем ярусе, тогда получается, что наружные стены храма делились горизонтально на два яруса. Это очень необычно для греческих ордерных зданий вплоть до последних десятилетий V в до н.э. – идея «деления» сначала развивалась в наосе, отражаясь, в частности, в чрезвычайно популярных в ранней классике двухъярусных колоннадах. Так что, может быть, атланты первично стояли внутри, в интерьере храма, мысль о чем неоднократно высказывалась.

Сквозной колоннады не было и в целле – вместо колонны выступали квадратные столбы, соединенные перегородками. Для лучшей связи опор и стен здесь, как и в храме Геры II в Посейдонии и как почти во всех храмах Греции этого времени, столбы оставляли на задней стене «отпечатки» в виде пилястр. Характерно стремление к отгороженности целлы барьерами, к выделенности центрального храмового ядра; так отгорожена статуя Зевса в храме в Олимпии, так отгорожен храм Афины Ники на Афинском Акрополе.

Чувство связи архитектуры с пейзажем, с окружающей природой — характерная черта греческого искусства. Она получила свое последовательное развитие в годы расцвета классики. Греческие архитекторы превосходно умели выбирать места для своих построек. Храмы строились на скалистых мысах, на вершинах холмов, в точке схода двух горных гребней, на террасах горных склонов.

Храм возникал там, где ему было словно приготовлено место самой природой, и вместе с тем его спокойные, строгие формы, гармонические пропорции, светлый мрамор колонн, яркая раскраска противопоставляли его природе, утверждали превосходство разумно созданного человеком сооружения над окружающим миром. Мастерски располагая на местности отдельные здания архитектурного ансамбля, греческие зодчие умели находить такое их размещение, которое сочетало их в свободное от строгой симметрии органически естественное и вместе с тем глубоко продуманное единство. Последнее диктовалось всем складом художественного сознания эпохи классики.

Не только в городах, но и среди дикой природы или на пустынных берегах моря ясные и строгие архитектурные сооружения господствовали над окружающим пространством, внося в него упорядоченный гармонический строй. Так, на крутом мысе Суний, в 40 км от Афин, на далеко выдвинутой в море самой восточной точке Аттики около 430 г. был сооружен храм бога морей Посейдона, словно первый город Эллады с гордостью утверждал этим свое морское могущество.

С особенной ясностью этот принцип раскрылся в планировке ансамбля Афинского Акрополя.

Примечательна предыстория святилища. Древнейшей богиней Афин была отнюдь не Афина. Это была Артемида. Есть основания полагать, что на Акрополе её почитали как богиню-медведицу. В честь неё справляли «медвежий праздник» - ритуально убивали зверя и съедали, причащаясь его плотью и кровью, а затем «восстанавливали» его: собирали все кости, череп и шкуру и устанавливали в священном месте. «Реституция» требовала непременно наличия шкуры – оболочки, в которой заключались «бессмертные кости», способные дать новую жизнь. Этот обряд, восходящий к палеолиту, продолжал жить на Акрополе до позднейших времён: с периодической регулярностью богине подносили на празднике «новую шкуру» - теперь уже в виде культурной одежды. В честь Артемиды приносили одежды женщин, умерших при родах, - ей дарили хитоны. Знаменитый Пракситель изготовил прекрасную статую, в которой богиня представала примеряющей новую одежду. Древний обряд «приношения шкуры» был позаимствован у Артемиды-медведицы более новой богиней Афиной: его ядро тоже составил акт дарения новой одежды, но на сей раз не хитона, а пеплоса.

Афина, став наследницей акропольских культов, сохранила свой тайный статус супруги-мате ри. Он прорывается как в мифе об Эрихтонии, так и в мифе о споре Афины с Посейдоном за обладание Аттикой. Любой спор как акт «разделения» несёт в себе воспоминание о сотворении мира. Посейдон высек трезубцем из скалы источник солёной воды, а Афина посадила оливу. Афиняне, естественно предпочли оливу – зачем им солёная вода в безводной и без того стране?

В создании классического ансамбля было уже множество примечательных черт. Во-первых, религиозное святилище стало городским. Если архаический теменос в Дельфах находился высоко в горах, вдали от населенных пунктов, а раннеклассический комплекс в Олимпии, спустившись на землю, выступал обособленно внутри поселений, то ансамбль Акрополя, поднятый на вершину горы, находился прямо в центре Афин и составлял главнейшее градообразующее начало.

Во-вторых, уникальным было предназначение святилища. Возникнув еще в микенские времена, ансамбль включал в себя цитадель, дворцы и храмы правителей. В эпоху архаики на священном участке оставались только храмы: Гекатомпедон и храм Афины Полиады. Однако после разрушений греко-персидских войн политический лидер Афин – Перикл – решил превратить восстановление всего святилища в самый грандиозный культурный проект, способный поднять авторитет афинян перед всем эллинским миром. В итоге Афины – политический и культурный центр пелопонесского альянса - должны были получить монументальное свидетельство господства Афин в мировом порядке. По свидетельствам современников, чтобы убедить отцов города в необходимости воплощения своего замысла, он пригрозил остроить Акрополь на собственные средства и дать ему свое имя, после чего напуганные члены совета уже ни какие суммы для строительства не считали чересчур высокими.

Вновь построенный Акрополь должен был не только воплотить представление о могуществе и величии Афинской морской державы и утвердить передовые идеи греческой рабовладельческой демократии на высшей ступени ее развития, но и выразить — впервые в истории Греции — идею общеэллинского единства. Весь строй ансамбля Акрополя времен Перикла пронизан благородной красотой, спокойно-торжественным величием, ясным чувством меры и гармонии. В нем можно видеть наглядное осуществление слов Перикла, полных гордости за культуру «сердца Эллады - Афин»: «Мы любим мудрость без изнеженности и красоту без прихотливости». Наконец, в-третьих, единство и целостность ансамбля, задуманного Периклом и отстроенного в сравнительно небольшой промежуток времени, с середины до конца V в. под руководством выдающегося скульптора Фидия, были обеспечены средствами Делосского морского союза – союза городов, входивших в число персидских сопротивленцев и плативших дань в казну Афин.

План Афинского Акрополя: 1. Пропилеи. 2. Храм Ники Аптерос. 3. Эрехтейон. 4. Место расположения второго Гекатомпедона. 5. Парфенон

Афинский Акрополь. Реконструкция.

Акрополь представлял собой суровую отвесную, почти безжизненную скалу. Вход на вершину располагался с западной стороны, в соответствии с традицией греческих храмов следовать пути бога-солнца. Движение по вершине Акрополя с запада на восток означало этот путь, хотя сам подъем снизу на неприступную цитадель уже мыслился как восхождение на небо.

Мнесикл. Пропилеи. 437-432 гг. до н.э.

Вход на скалу, Пропилеи, при Перикле приобрел монументальный и торжественный облик. Архитектор Мнесикл изменил облик старых Пропилей, которые стояли под углом ко входу. Он учел рельеф скалистой поверхности и выстроил дорийское здание из пентелийского мрамора, стоящее на четырехступенном постаменте и представлявшее собой сложную систему из четырех ячеек. Внутри для оформления подъема высотой в 1,43 м было устроено пять высоких ступеней. При входе, в котором было пять проемов (средний, более широкий проезд представлял собой пандус), находились два портика с ионийскими колоннами внутри, которые стояли на красивых строгих базах, оформленных двойным валиком. Внутри были особые потолки – одни из первых каменных в Греции, обработанные нарядно и изысканно (золотые звезды на синем фоне). Интересно, что в Пропилеях Мнесикл активно использовал курватуры – искривления прямых линий для создания благоприятного впечатления от постройки, которую посетители Акрополя видели снизу в сильном ракурсе. Антаблемент и колонны Пропилей сделаны с учетом ракурса (он отодвинут вглубь, колонны наклонены), стилобат же сохраняет прямые очертания. Рисунок капителей, как наружных дорийских колонн, так и внутренних ионийских, отличается простотой и элегантной сочностью (в Парфеноне капители станут уже значительно суше). В целом Пропилеи были задуманы даже не как вход, а как целый монументальный западный фасад святилища: к боковым портикам примыкали два крыла, Пинакотека и храм Афины Ники, которые должны были венчаться фронтонами, и потому в целом западная стена могла смотреться грандиозной «геральдической формулой». Но южное крыло с храмом Афины Ники так и не было окончено, и «фасад» не состоялся.

Пинакотека, известная тем, что в ней были устроена два окна – одни из самых ранних в греческой архитектуре – использовалась для хранения пинак – небольших живописных изображений на дереве. Здесь хранились образы героев, живущих в памяти людей. Таким образом, пограничное – между жизнью и смертью –местонахождение здания говорило о воссоздании души, духа, бога в ритуалах, происходивших на Афинском Акрополе.

По другую сторону Пропилей располагался небольшой храмик Ники Аптерос – Афины Бескрылой, выстроенный архитектором Калликратом (449-421 гг. до н.э.). Афиняне шутили, что «бескрылой» они сделали свою богиню затем, чтобы она не улетела из города. Храм Ники Аптерос, с древним ксоаном богини внутри, выходил на бухту Саламин, имел собственную лестницу, позволявшую проходить в него минуя помпезные врата Пропилей, использовался для почитания павших воинов и молитв за еще воюющих. Судя по положению храма на пиргосе – высоком уступе на юго-западном крае скалы, он был связан с прамиром (отсюда царь Эгей, увидев черные паруса прибывшего с Крита Тесея, бросился в море), и был местом перехода жизни в смерть. Учитывая его ритуальное положение в юго-западной части святилища, юго-восточная часть с Пинакотекой с ее собранием образов выступала воплощением жизни.

Калликрат. Храм Афины Ники Аптерос. 449-421 гг. до н.э.

Храм Ники – изящный и маленький «храм в антах» (5 х 8 м), стоящий на отвесном пиргосе, стены которого сложены из известняковых плит; на них в особые дни вывешивались торжественные трофеи. У целлы храма нет ни пронаоса, ни опистодома, а колонны его, высотой 4 м, монолитны. Впервые в Греции здесь были использованы угловые ионийские капители.

Архитектор смело соединил разные ордера: несмотря на внешнее изящество, свойственное ионийскому ордеру, некоторые детали были утяжелены и приближены по пропорциям к дорийским.

Проходя через Пропилеи, люди попадали в волшебную точку комплекса, откуда был виден весь Акрополь. Располагаясь на линии, по которой солнце проходит с востока на запад, она открывала магическую панораму, подчиняющуюся законам 12-частной системы. Отсюда хорошо были видны все ключевые здания ансамбля. 360 º панорамы, разделенные на 12 секций по 30 º символически воссоздавали божественность Вселенной. Ключевые храмы Акрополя, размещенные на границах секций, представали в ¾ повороте

к Пропилеям, и только центральный храм - Парфенон - раскрывался максимальной частью под углом 60 º.

Основные храмы Акрополя развивали смысловую геральдику западного «фасада» скалы. Уже в VI в. до н.э. на нём было два главных храма – «Стофутовый», Гекатомпедон, связанный с почитанием Афины-Старухи, и большой Парфенон, храм Афины-Девы. Оба были повреждены в греко-персидских войнах и требовали коренной переделки. Парфенон отстроили на том же месте, а храм Афины-матери решили поставить у северной границы скалы, на месте отправления древнейших акропольских культов. Он вошёл в историю под именем Эрехтейона, поскольку в нем Афина почиталась с Посейдоном Эрехтеем.

Особенности архитектурного образа главного храма Акрополя объяснялись сложными религиозными представлениями. Афина – наследница более ранних верований, когда жители города почитали древних хтонических богинь, среди которых были Алгавры и Артемида, унаследовала несколько всеобщих эллинских ритуалов. С ней связывали образ Ники - Победы и поэтому проводили ритуалы, символизировавшие победу над смертью, а также один раз в четыре года все греки участвовали в Панафинейских шествиях, символизировавших восстановление, возрождение смертной богини в сонме небесных бессмертных богов, для чего богини преподносили сотканный руками девочек пеплос – одежду, символизирующую новое тело богини.

Иктин и Калликрат. Парфенон. 447-432 гг. до н.э. Западный фасад.

Парфенон. План.

С ритуалами и традиционными шествиями было связано размещение и строительство храма, возведенного из местного пентелийского мрамора. Белый мрамор выглядел и роскошно, и символично. Мрамор был местным камнем и указывал на чистоту общества, кроме того он был способен приобретать на открытом воздухе кремовато-золотистую патину, которая сообщала сооружениям из него особую теплоту и человечность. Архитекторы Иктин и Калликрат задумали здание более протяженным, чем храм Зевса в Олимпии (8 х 17 колонн, 31 х 70 м), и сделали его дорийским периптером с массой ионийских деталей. Поскольку храм был отодвинут к юго-восточному краю скалы и посетители видели его отдаленным, большой Парфенон не подавлял своими размерами и «вырастал» по мере приближения к нему человека. Он стоял на трехступенном цоколе; со стороны западного фасада, который первым встречал посетителя,

были прорублены частые ступени – крупные предназначались для тяжелого шага богов, мелкие – для человеческой поступи. Человек и бог входили в храм бок о бок, и эта соразмерность божественного и человеческого отзывалась во всех частях Парфенона, во всех его деталях.

Иктин и Калликрат. Парфенон. 447-432 гг. до н.э. Восточный фасад.

Величавый дорийский ордер, в котором выстроен Парфенон, имел смягченные конструктивные формы; дорийское «мужское» начало в нем гармонически сочеталось с ионическим «женским». Все формы и конструктивные части были облегчены, устройнены и приобретали возвышенный смысл парения – ведь храм был виден афинским жителям снизу, на большой высоте, и казался им взмывающим в небо. При высоте колонн, сходной с олимпийскими (10,43 м), ордер Парфенона кажется более легким. И чтобы храм не казался присевшим, прогнувшимся, раздавленным собственной тяжестью, архитекторы применили целую систему поправок: все горизонтальные членения внизу были прогнуты вверх, вверху - прогибались книзу; оси крайних колонн наклонялись к центру, их энтазис выявлялся с особой экспрессией; угловые интерколумнии были, как всегда, уменьшены, вершинные части кровли - акротерии, антефиксы, гейсоны – наклонялись вперед. Таким образом, Парфенон сжимался в себе, как пружина, распрямляясь, «выравниваясь» и освобождаясь от скованности для тех, кто видел его уже вблизи. Храм был очень большой – монументальный, но в глазах зрителя его образ был теплым и человечным.

Структура Парфенона отличалась от обычного греческого храма; у него перед входами стояло по шесть колонн и кроме традиционных пронаоса, наоса и опистодома был еще один зал с четырьмя ионийскими колоннами внутри (2 х 2), в который входили с запада. Храм, таким образом, был двусторонним: «работали» оба его фасада, западный и восточный, оба имели двери, которые вели в самостоятельные помещения. По древней традиции, посетитель должен был подходить к храму сзади и только в процессе его обхода приближаться к восточной двери. Идея кругового обхода архитектурного сооружения утверждается в храмах Акрополя с удивительной силой: храм мыслится как образ современного космоса, трехмерного пластического тела, все части которого равноценны – в философских воззрениях времени, космос обычно уподоблялся шару или яйцу. Аналогичная мысль о круговом обходе в это же время реализовывалась и в пластике – в круглой скульптуре Фидия и Поликлета.

Дата добавления: 2014-12-27