Когда познание социального становится самопознанием

Итак, диалог неизбежен и необходим — и не только с едино­мышленниками, но (может быть, даже в большей степени) с оп­понентами. В первую очередь, нас обязывает к этому элементарная профессиональная порядочность.

Наука — это система знаний о доступных нам в той или иной степени законах общества. Поэтому, прежде чем строить собствен­ные умозаключения, мы обязаны принять во внимание все, что было, сделано до нас. Мы должны стать членами социального ин­ститута, который помогает сообществу людей осознать природу и характер своих взаимоотношений, сориентироваться в них. На этом можно поставить точку, если ограничиться вечным ученичеством, не претендуя ни на что, кроме добросовестного следования обще-

принятым образцам. Понятно, что наука не может существовать без квалифицированных и педантичных исполнителей, работа которых, безусловно, достойна уважения.

Правда, однажды у них может возникнуть вопрос: «А почему мы остановились на данной, конкретной модели? Был ли это действи­тельно наш собственный выбор или мы просто вторим кому-то?»

«Многознание уму не научает», — свидетельствовал Гераклит Темный из Эфеса. Необходим смысловой центр, стержень, на ко­торый будут нанизываться наблюдения и мысли, — только он спо­собен придать цельность, силу и яркость нашим.суждениям. И этот стержень — самопознание.

«Общественная жизнь есть жизнь человеческая, творение чело­веческого духа, в которое вкладываются и в котором соучаствуют все силы и свойства последнего/— писал замечательный русский мыслитель первой половины XX века С.Л. Франк. — Обобщающее познание общественной жизни неизбежно носит... характер само­познания человека»*.

Утеря ощущения себя — это всегда разбитые надежды, ибо «на­уку постигает лишь тот, кто изначально есть он сам»** или, доба­вим, желает стать собой, а не только профессионально самоутвер­диться.

Социальное знание гораздо глубже и шире наших сиюминутных практических потребностей. «Если последним масштабом знания становится его пригодность, — предостерегал современник Фран­ка, немецкий философ первой половины XX в. К. Ясперс, — то я в нем отрекаюсь от самого себя. Если это знание остается просто яс­ностью, то я обретаю в нем самосознание»***.

Много и страстно говорил об этом М. Вебер. Его перу принадле­жит чрезвычайно удачное выражение «.интеллектуальная добросове­стность» (к сожалению, сильно искаженное современными анали­тиками), которая не исчерпывается объективностью, хотя и под­разумевает ее. Объективность — это не более чем средство достиже­ния искомого.

Быть интеллектуально добросовестным — это прежде всего ос­таваться честным с самим собой, а не облегчать себе выполнение исследовательской задачи «с помощью дряблого релятивизма»****. Миссия ученого, по мнению Вебера, — поставить человека перед

* Прием, когда допущенное в качестве основы доказательства положение само требует доказательства.

74

* Франк С.Л. Духовные основы общества. — М., 1992, с. 19.

** Ясперс К. Духовная ситуация времени/Смысл и назначение истории.— М.,

1991, с. 403.

*** Там же,-с. 402.

**** Вебер М. Наука как призвание и профессия, с. 734.

75

выбором, объяснив ему закономерности того или иного социаль­ного процесса и возможные последствия в зависимости от намере­ний его участников и, что не менее важно, избранных средств.

«Мы можем, если понимаем свое дело (что здесь должно пред­полагаться), заставить индивида — или по крайней мере помочь ему — дать себе отчет в конечном смысле собственной деятельнос­ти. Такая задача мне представляется отнюдь не маловажной, даже для чисто личной жизни»*. Способность обществоведа помочь (но не навязать!) человеку самостоятельно найти «такой пункт, исходя из которого он мог бы занять позицию в соответствии со своими высшими идеалами» — своего рода веберовский тест на професси­ональную пригодность**. И если не превращать социологию в науч­ную разновидность «игры в бисер», то ее право на существование можно обосновать только этим.

Еще раз подчеркнем, что наука не должна и не может быть той сферой, в которой мы обретаем конечный смысл своей жизни, но она может этому, по меньшей мере, не препятствовать. Каким об­разом? Если мы отважимся оценить выводы социального теоретика с точки зрения не только изящества абстрактных рассуждений или лабораторного эксперимента, но скорее собственных тревог и со­мнений. Так, социологическая перспектива помогает нам понять, как и зачем мы живем, а познание социального, по Мерло-Понти, становится познанием человеком самого себя через приобщение к общекультурному, интерсубъективному видению***.

Признаемся, в научном творчестве, как и творчестве вообще, нас привлекают люди, любые поиски которых (согласны мы с ними или нет) сами по себе интересны, потому что раздвигают суще­ствующие рамки. Как правило, мы равнодушны к тем, кто дает нам безупречные ответы на все вопросы, и благодарны тем, кто помо­гает разрешить наши сомнения собственными силами или даже просто задуматься над происходящим. Воистину признак человека мыслящего — умение ставить вопросы, стремление разобраться в самом себе.

Важно лишь, чтобы это стремление возникло. Ибо человека мо­гут удовлетворить только те отклики, которые приходят на его со­кровенные вопросы. Безумием здесь было бы назидание. Явная про­поведь в науке возбраняется, да наука и не предназначена для это­го. Однако особенность социологии заключается в ее опасной (или благотворной?) близости к размышлениям о том, какими должны быть нормальное общество, разумные отношения между людьми.

В XX в. эти раздумья становятся все более изощренными. По сви­
детельству одного из основоположников современной философс­
кой антропологии А. Гелена, меняется само качество человеческо­
го переживания. «Хроническая рефлексия», жизнь в созданных об­
разах становится «естественной». Это в равной степени справедливо
и для нашего повседневного общения, и для нашего научного твор­
чества-. ■-;*;;:■. <s>-

Поведение людей в обыденной жизни — прямое следствие их восприятия происходящего, отношения к создавшейся ситуации. И далеко не всегда это отношение определяется только социальными предписаниями: немаловажную роль здесь играют личные сообра­жения, особенности индивидуального жизненного опыта.

По утверждению У. Томаса, нью-йоркский параноик-убийца, пресле­довавший прохожих только потому, что воспринимал их невнятный разговор как оскорбления в свой адрес, ■-- тому подтверждение. «Социологическая теорема» У. Томаса, или «теорема Томаса», гла­сит: «Если люди определяют ситуации как реальные, они реальны по своим последствиям»*.

Социологии познания это же явление известно под названием «самоосуществляющегося пророчества»: любой самый невероятный прогноз или предсказание становятся реальностью, если люди, уверовавшие в них, начинают вести себя так, как будто все пред­сказанное действительно неизбежно и неотвратимо.

Малейшая фамильярность или невольное легкомыслие — и уже сама социологическая теория может стать такого рода пророчеством. Явственное будет предано забвению. Подобно всякой сфере зна­ния, социологическая теория — не просто информационный ком­плекс, дающий на выходе ту или иную картину общества в соот­ветствии с выявленными закономерностями, а «энергетическая во­ронка», поглощающая всех, забывших об осторожности и ступив­ших в нее безрассудно, с верою во всесилие человеческого разума и вседозволенность объективной науки. И чем талантливее автор, чем больше жизни и труда он вкладывает в свое детище, тем менее заметным и тягостным для него становится этот «сладостный плен».

История теоретической социологии призывает к умению вести разговор таким образом, чтобы, не работая впрямую с внутренним содержанием, предназначенностью человеческих отношений в це­лом и собственной научной деятельности в частности, сделать их поиск возможным. Исследователь должен обладать исключительным тактом и чувством меры, не увлекаясь схемой, а приближаясь к смыслу, социальной реальности по сути.

* Вебер М. Наука как призвание и профессия, с. 730.

** Там же, с. 721—722..v.rtC-

*** Мерло-Понти М. В защиту философии. — М., 1996, с. 79.

76

* Thomas W., Thomas D. The Child in America: Behavior Problems and Programs. — N.Y., 1928. P. 572.

77

Обращаясь к событиям общественной жизни, опираясь на мне­ния маститых предшественников, ученый в силах подвигнуть чело­века на размышления о том, как и почему проходит его жизнь, чем может быть полезна ему социология, а следовательно, каковы ее воз­можности и где связь между социальным знанием и общими мировоз­зренческими принципами тех людей, которые его систематизируют. И пусть это лишь фон, на котором происходит развитие науки, но без него социальные теории нежизнеспособны.

Глава III. Природные предпосылки социальной жизни. Социальное

Дата добавления: 2014-12-29