Право и мораль. Рассмотренный ранее процесс становления юридической регуляции в полной мере укладывается в эту общую схему

§ 12

Рассмотренный ранее процесс становления юридической регуляции в полной мере укладывается в эту общую схему. Напомним, что генезис ее изначально связан с взаимоблокировкой противоположно направленных эмоциональных детерминант поведения, возникающих вследствие межродового взаимного заложничества в случае убийства представителя союзного рода (аналогично, и при нанесении иного существенного ущерба).

Остановимся на одном из важнейших моментов, без понимания которого нельзя уяснить характера связи между юридическими законами и законами в общенаучном смысле слова. Как мы отметили раньше, специфика закона в сравнении с другими регуляторами состоит в его необходимом характере. Далее мы рассмотрели, каковы природа и механизм действия необходимости. Наиболее существенно здесь то, что блокировка посредством закона (управляющей структуры) процессов нижележащего уровня носит не абсолютный, а вероятностный характер и детерминирует, таким образом, не течение некоторого единичного процесса, а функционирование системы в целом.

Расхожее представление о противоположности юридических и, например, природных законов состоит в том, что первые не нарушаемы, а вторые можно нарушить. Законы природы действительно, в некотором смысле, не нарушаемы. Однако что это означает? Возьмем, к примеру, элементарные, известные всем из школьной физики, газовые законы. При уменьшении объема некоторого количества газа его температура возрастает. Параметр температуры выражает среднюю энергию движения молекул, обусловленную их скоростью. Однако движение отдельной молекулы вовсе не является однозначно предопределенным, и всегда есть какая-то часть молекул, энергия которых не только не повышается, а снижается при общем росте температуры газа, что вовсе не означает нарушения закона. Таким образом, выход единичного объекта за некие пределы вовсе не специфичен для юридических законов, а характеризует и иные, в том числе природные, законы. Собственно говоря, в этом и состоит смысл приведенной выше метафоры Поппера о том, что все часы суть облака.

Хотя, вопреки сохраняющемуся распространенному заблуждению, в природных законах абсолютного детерминизма нет, начало необходимости в них очевидно и никем под сомнение не ставится. Что касается законов юридических, то их действие также носит необходимый характер, однако это уже совсем не очевидно. Рассмотрим вопрос подробнее.

Начнем с уголовно-правовых или административно-правовых законов, в структуре которых никем не оспаривается наличие санкции. Что означает наличие санкции? Прежде всего, что в случае нарушения диспозиции некоторым субъектом включается определенный социальный механизм, нацеленный на наказание нарушителя. Если такой механизм не включается, значит, закон не существует. Начало необходимости в юридическом законе состоит не в том, что отдельный субъект не в состоянии нарушить диспозицию. Само наличие диспозиции предполагает свободу субъекта и его способность выхода за устанавливаемые пределы. Начало необходимости здесь состоит в установлении не поведения индивида, а функционирования государства.

Государственное законодательство в целом представляет собой общую конструкцию работы государства. Деструкция государства – например, в периоды революций – означает деструкцию законодательства, и наоборот. Ситуация не отличается принципиально от описанных выше примеров, когда необходимый характер законов функционирования живого организма выражается в том, что эти законы действуют пока организм существует, а существует он, пока действуют эти законы.

Теперь выйдем за пределы уголовно-правового, административно-правового, и вообще устанавливаемого государством законодательства, тем более что, как мы видели, право возникает задолго до появления государства и представляет собой систему обязательств, вытекающих из договоров, заключаемых свободными и равными субъектами.

В догосударственных, внегосударственных и т.п. отношениях возникновение конфликта вследствие нарушения договора предполагает судебную процедуру. Если в отсутствие механизма принуждения судебное решение не исполняется, не исполнившая сторона дискредитирует себя в качестве субъекта юридических отношений, утрачивает эту свою качественную определенность. Таким образом, не только принимаемый государством нормативно-правовой акт, но и договор представляет собой регулятор, содержащий начало необходимости, специфицирующее закон. Юридический закон, таким образом, во-первых, не покрывается понятием статута[157], во-вторых, представляет собой не просто регулятор, а – в отличие, например, от традиции или нормы этикета – закон в полном, строгом, общенаучном значении этого слова.

Леви-Строс, концепции которого мы уделили большое внимание, был прав, увидев в экзогамии нижнюю границу общества. Но, как мы уже говорили, его аргументация этой позиции сегодня не может быть принята. Она базируется на представлении о том, что, во-первых, предшествовавший экзогамии мир носил природный характер, во-вторых, что мир делится на природу и общество, и, следовательно, «выход из природы» и «вход в общество» это одно и то же.

Однако сегодня несомненно, что наши предки вышли за пределы природы задолго до экзогамии. В предыдущих параграфах мы увидели, что миллионы лет до возникновения общества существовал самостоятельный постприродный мир, который был организован не на генетических, а на культурных основаниях. Близкие к вершинам этого мира неандертальцы, как уже упоминалось, владели развитой звуковой речью, отправляли культы, хоронили мертвых и т.д. Предшествовавшая экзогамии человеческая группа была скреплена главным образом не кровными, а культурно-нормативным узами. Норма экзогамии, как мы сегодня понимаем, – далеко не первая культурная норма, и, значит, она не имеет принципиальной типологической специфичности.

Общество действительно начинается с экзогамии. Однако обоснование этого тезиса состоит не в том, в чем его видел Леви-Строс, а в том, что становление экзогамии неразрывно связано с конституированием кардинально нового типа законов.

Эволюционный скачок всегда есть появление новых по типу и содержанию законов-ограничителей. Становление постприродного мира означало появление закона, организующего поведение людей так, чтобы оно обеспечивало сохранение группы, ставшей самостоятельной онтологической единицей. Действие этого закона опиралось на самосакрализацию группы, эмоциональное сопереживательное единение ее членов, псевдовидообразование, табуирование чужих и т.п. Мешавшие утверждению и развитию постприродного мира биологические регуляторы были заблокированы.

Вершина дорациональной регуляции - инцестуальное табу, необратимо утверждающее дуально-родовую общность. Однако, как мы видели, эта общность не могла сложиться без судебной процедуры, имманентно содержащей нормативность и ставшей источником дальнейшего развития как процессуальных, так и материально-правовых норм - юридических законов. Как и всякие иные, они несут в себе начало необходимости, однако возникающей здесь не из физико-химических факторов, как в природе, не из эмоционального доминирования над биологическими потребностями культурно организованных содержаний, как в постприродном мире, а из рационального согласованного межсубъектного само и взаимоограничения. Именно этот абсолютно новый тип законов – устанавливаемых в рациональном межсубъектном диалоге (полилоге) – специфицирует общество как особый, кардинально отличный от всего предшествующего, тип бытия.

Дата добавления: 2014-12-29