Акефальные социокультурные системы. Трансформация проблемы государствогенеза в связи с открытием вождества

§ 17

Трансформация проблемы государствогенеза в связи с открытием вождества

Видный советский историк-марксист М.Н. Покровский, критикуя «буржуазно-дворянскую историографию» в докладе на конференции марксистско-ленинских учреждений 22 марта 1928 г: заявил: «История, писавшаяся этими господами, ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет»[212]. Понятно, что именно созданная большевиками «история» является блестящей иллюстрацией этой формулы. Однако размышления о далеком прошлом даже искренних исследователей подвержены серьезному риску трансляции в былые времена собственного политического мировоззрения, особенно если эти размышления вполне умозрительны или опираются на ограниченный фактический материал.

Сказанное в полной мере относится и к проблеме государствогенеза. Так, из идеологии патернализма возникла ничем не подкрепленная патриархальная трактовка государствогенеза, согласно которой государство выросло из института семьи, а понимание сущности современного государства как договора граждан породило представления о его договорном происхождении. Примерно так же обстоит дело и с марксистскими представлениями о государстве. Поскольку Маркс и Энгельс видели в критикуемом ими буржуазном государстве, прежде всего, орудие угнетения пролетариев капиталистами, то согласно марксизму государство возникает вследствие имущественного классового расслоения с тем, чтобы защищать частную собственность экономически господствующего класса, подавляя эксплуатируемую массу. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» активно использует работу Моргана «Древнее общество», заложившую основы социальной и культурной антропологии. Однако с позиций науки сегодняшнего дня признано, что сам Морган односторонне интерпретировал полученные им факты, а Энгельс еще значительно усилил односторонность этой интерпретации под углом зрения собственной идеологической позиции. К сожалению, в российском обществознании, особенно в учебной литературе, марксистская концепция до сих пор часто излагается как истина. Как ни печально, многие авторы продолжают воспроизводить конструкцию 150-летней давности (безусловно, достойную для своего времени), не давая себе труда ознакомиться с современными исследованиями в этой области.

Ключевые факты, опровергающие марксистскую концепцию государствогенеза, состоят в том, что «сложная иерархическая организация власти возникла задолго до появления частной собственности. Изучая особенности политогенеза у самых различных народов Европы, Азии, Африки и Америки, целый ряд как отечественных, так и зарубежных историков и антропологов в период I960-1970-х годов пришел к мнению, что в ранних государствах частной собственности еще не существовало и только с формированием зрелых форм доиндустриальных обществ появляется институт частной собственности (А.И. Неусыхин, А.Я. Гуревич, Э. Сервис, A.M. Хазанов, X. Классен, П. Скальник, Л.С. Васильев, В.П. Илюшечкин и др.)»[213].

Пожалуй, первой концепцией, не носившей явно идеологического характера и опиравшейся на обширный фактический материал, стала т.н. «гидравлическая гипотеза» Карла Виттфогеля, который объясняет возникновение государства необходимостью строительства гигантских ирригационных сооружений в аграрных районах[214]. Однако и эта гипотеза впоследствии не получила подтверждение. «Археологические данные показывают, что по крайней мере в трех районах, которые Виттфогель приводит в качестве иллюстрации своей «гидравлической гипотезы»: Месопотамии, Китае и Мексике, - разви­тое государство появилось задолго до широкомасштабной ирригации. Таким образом, ирригация не была причиной появления государства и не играла той роли, которую приписывал ей Виттфогель»[215].

В 1960 году один из крупнейших современных антропологов Маршал Салинз написал: «В рамках первобытного уровня наименее продвинутыми являются несегментированные (ни на что кроме семей) акефальные[216] – и, как правило, доземледельческие – бэнды. Более высокоразвитыми являются земледельческие и скотоводческие племена, сегментированные на кланы, линиджи и т.п., также не имеющее сильных вождей. Выше таких эгалитарных племен, основываясь на более высокой продуктивности, находятся вождества с внутренней дифференциацией статусов и развитым институтом вождя (chieftainship). Аналогично, внутри уровня цивилизации мы можем разделить архаическую форму, характеризующуюся этническим разнообразием и недостаточной интегрированностью сельского, крестьянского сектора, от более высоко развитого, более территориально и культурно интегрированного национального государства с его индустриальной технологией»[217]. А двумя годами позже вышла книга еще одного виднейшего современного антрополога Элмана Сервиса «Первобытная социальная организация»[218]. «В своей влиятельной небольшой книге “Первобытная социальная организация” – пишет Р. Карнейро – Сервис открыто предложил эволюционную последовательность социально-политических форм, которая включала локальную группу, племя, вождество и государство [219]. И среди этих четырех форм вождество, безусловно, было самым интригующим»[220]. Именно в этой работе были заложены основы теории вождества, важнейшие идеи которой получили широчайшее признание сначала среди антропологов, практически параллельно – среди археологов, а затем и во всей социальной науке.

Проблеме вождества сегодня посвящено огромное множество работ, в том числе общетеоретического и обзорного характера. Разумеется, часто авторы не только дополняют друг друга, но и дискутируют по существенным позициям. Однако ключевой момент, в свете которого становится понятной несостоятельность самой прежней постановки вопроса о государствогенезе, состоит в следующем. Все прежние учения о происхождении государства пытались непосредственно вывести его из эгалитарного общества, в котором отсутствует институционализированная система централизованной власти, или, по крайней мере, обрисовать некий относительно континуальный переходный процесс от такого общества к государству. Между тем, возникшее задолго (по крайней мере, за несколько тысячелетий) до государства вождество представляет собой политически ранжированное общество, обладающее институционализированной системой централизованной власти [221].

Согласно Сервису, Салинзу, Карнейро и многим другим, государственная организация формируется именно на основе вождеств. Правда, как отмечает Н.Н. Крадин, далеко не все исследователи вполне разделяют взгляды Сервиса. Во-первых, есть и другие перечни стадий социально-политической организации. Во-вторых, «некоторые авторы полагают, что формы политической организации архаических обществ были намного разнообразнее и уверенно можно говорить только о разделении на эгалитарные и иерархические общества. Наконец, немалая часть зарубежных исследователей вообще скептически относится к возможности создания универсальных типологий»[222].

Вообще говоря, очень долго представления социальной науки о далеком прошлом были весьма туманными. Как для не умеющего считать человека всё, что больше двух, - много, так до сравнительно недавних пор всё, что предшествовало государственно организованному социальному миру или выходило за его пределы, воспринималось как что-то просто примитивное, первобытное и т.п. Эти обозначения и сейчас в ходу. Между тем, имеющийся сегодня колоссальный массив исследований в культурной и социальной антропологии и в археологии открывает чрезвычайно пеструю, разнообразную картину форм социально-политической организации. Именно это многообразие и порождает упомянутую выше скептическую позицию. Однако скепсис здесь едва ли оправдан. В стремлении систематически представить мир до и негосударственных обществ следует иметь в виду ряд методологических соображений.

Первое. Общество, как мы видели, начиналось с дуально-родовых объединений. Между дуально-родовыми обществами, с одной стороны, и вождествами (тем более, ранними государствами), с другой, есть много различий, носящих качественный характер. Эти различия когда-то появились, что обусловливает возможность и необходимость типологизации, в том числе эволюционной, до(не)государственного социального мира.

Второе. Развитие обществ включало в себя эволюцию различных сторон человеческого бытия, связь между которыми совсем не обязательно носила жесткий характер[223]. Это значит, что качественно различные стадии социальной эволюции можно выделять по разным основаниям – например, по уровню техники, по наличию и степени социального расслоения, по наличию и степени централизации власти и т.п., – и совсем не обязательно эти стадии будут совпадать.

Третье очень важное методологическое положение чрезвычайно ясно и развернуто сформулировал Л.Е. Гринин. Приведем достаточно обширную цитату: «Совершенно очевидно, что не все племена становились вождествами, и не все вождества — государствами, а лишь меньшинство. Однако неявно как бы полагается, что потенциально каждое из этих образований могло стать следующим на эволюционной лестнице, подобно тому, как каждая икринка может стать мальком, хотя фактически из сотен икринок в малек превращается едва одна. На самом деле, ситуация здесь совсем иная. Поскольку речь идет о переходе в качественно иную стадию, о появлении принципиально нового, можно смело утверждать, что лишь меньшинство и в принципе могло стать при реальных условиях более высокой формой. Фактически же подобным образом реализовывалось лишь меньшинство меньшинства политических единиц. Большинство же образований, достигших зрелости в пределах своей стадии, как правило, не в состоянии были перейти на новый прогрессивный этап или потому, что у них не было необходимых потенций, или потому, что существовали некие дефекты в их конструкции, или потому, что система была слишком жесткой, чтобы легко трансформироваться, или требовались такие условия, которые не возникали, или по другим причинам. Однако многие из этих образований отнюдь не застывали на месте, а развивались. Только их развитие было во многом не таким, как в направлении генеральной линии, описанной выше. В результате, пропустив удобный момент (или не дождавшись его), они превращались в своего рода «переростков», уже не походя, допустим, на «нормальные» вождества, но и не становясь государствами в нашем понимании, а лишь представляя определенные их аналоги по некоторым функциям. Здесь можно с поправкой на отличие социального от биологического говорить о законе необратимости эволюции. Поэтому таким «переросткам» уже часто было много труднее стать государством (вождеством и т.д.). Однако исследователи таких обществ сплошь и рядом их характеризуют не как параллельные генеральной линии явления, а как предшествующие государству (вождеству) стадии. Следовательно, и ряд моментов, нехарактерных (или необязательных) в принципе для развития по «генеральной линии» начинают считать, напротив, закономерной стадией на пути к новому качеству. И тем самым параллельные эволюционные процессы объявляются последовательными, а наши представления об исторических закономерностях искажаются». [224]

Продолжим мысль Л.Е. Гринина. Что является более высоким уровнем развития живого, простейшие животные или высшие растения? Несомненно, последние. Однако с простейших животных начинается ветвь, выводящая на принципиально более высокий уровень, для растений недостижимый. В этом смысле возникновение и развитие животного мира есть магистральная ветвь эволюции живого. Аналогично, возможны не обладающие централизованной властью общества, которые по совокупности характеристик стоят выше простейших вождеств. Но именно путь становления и развития кефализации оказался магистральным и привел к формированию наиболее развитых обществ.

Х.Дж.М. Классен, хотя и отмечает, что множеством авторов описаны альтернативные раннегосударственным иначе организованные общества, подчеркивает: «С самого начала государство было более силь­ным, чем все остальные, типом организации»[225]. «В процессе развития многих более или менее сложных типов социокультурной организации, по крайней мере, в некоторых случаях возникло раннее государство. Государство как тип организации оказалось наиболее жизнеспособным, и сегодня по всему миру это доминирующая форма политии»[226].

В человеческом мире, в отличие от биологического, допускающего сосуществование различных ветвей, конкуренция более жестока. Как пишет М. Салинз, «существует тенденция к доминированию более высоких культурных форм над более низкими, к вытеснению первыми вторых»[227]. Аналогично тому, как homo sapiens некогда вытеснил всех надбиологических конкурентов, так и более совершенные формы социальной организации уничтожают менее конкурентоспособные. Процесс этот шел (и продолжается) двумя путями: уничтожением организационно более слабых обществ и трансформацией их организации в конкурентоспособную, кефализированную.

Сегодня, как мы уже отмечали, известны два типа обществ, обладающих выраженной, устойчивой, институционально организованной централизованной властью: вождество и государственно организованное общество. Являются ли они эволюционными ступенями, или же государственно организованные общества появились независимо от вождеств?

Еще раз обратимся к размышлениям Л.Е. Гринина. «Некоторые из этих «переростков»[228] сохраняют шанс вернуться на магистральную линию развития. Однако чтобы они стали «проходными», нужны уже совсем иные (во многом иные) условия, чем раньше. … И тем самым открывается как бы «запасной путь» (их может быть несколько) для отставших обществ. Но, во-первых, это уже совсем иной процесс… А во-вторых, большинство таких «переростков» все же ожидает историческая неудача и они не в состоянии сыграть активную роль в процессе политогенеза»[229].

Ключевой вопрос состоит не в том, могли ли где-либо государства формироваться на основе не вождеств, а иных форм, а в том, происходил ли первичный государствогенез на основе вождеств, или независимо от них. Представляется, что первый вариант выглядит гораздо более убедительным. В его пользу говорят следующее.

Конституирующие вождество и государственное общество способы институционализации власти принципиально различны. В вождестве это идеология (позднее мы вернемся к этому более подробно), в государственном обществе – силовое принуждение. Однако во всех устойчивых, и особенно в ранних, государственных обществах идеологическая основа власти присутствует в снятом виде. Силовое принуждение опирается на идеологию, и если идеологическое основание власти (та самая веберовская легитимность) утрачивается, то рушится и государство.

Конечно, сегодня мы знаем массу примеров, когда государство в течение некоторого значимого времени сравнительно уверенно удерживает власть почти исключительно силой. Но для того, чтобы это стало возможным, институт государства должен был пройти очень долгую эволюцию и обрести огромную силу. Очевидно, что это было невозможно на стадии становления государственности.

Приведенному рассуждению, кажется, можно противопоставить завоевательную концепцию государствогенеза примерно в таком варианте: мощная акефельная полития устойчиво подчиняет более слабых соседей, также акефальных, и становится для них государством. Однако фактически подтвержденных примеров такого рода неизвестно. И это неслучайно. Устойчивое подчинение одним обществом нескольких других возможно лишь при наличии в подчиняющем обществе централизованной власти. Более того, не может быть надежно, устойчиво подчинено общество, не имеющее внутренней системы централизованной власти. Для того, чтобы воля вышестоящего уровня выполнялась подчиненным обществом, она должна быть адресована некоему центру этого общества, способному обеспечить ее выполнение. Впоследствии мы еще вернемся к этим и другим аргументам в пользу провозглашенного тезиса.

Итак, мы приходим к выводу, что первой формой кефализированного общества является вождество, и уже на его базе происходит становление государственно организованного общества. Соответственно, вместо старого вопроса о возникновении государства появляется, как минимум, два новых. Первый: когда, почему и как имел место переход к вождествам. Второй: когда, почему и как имел место переход от вождеств к государствам. Переходим к первому из этих вопросов. Поскольку вождества сформировались на базе акефальных социокультурных систем, то есть систем, не имеющие институциональной общесоциальной власти, то именно к их рассмотрению мы сейчас и должны обратиться.

Дата добавления: 2014-12-29