Вождество как тип политии

§ 20

Многие авторы традиционно пишут о принципиальных изменениях, порожденных переходом от присваивающего к производящему хозяйству. Однако в действительности важную роль играет не столько сам этот переход, сколько появление феномена накопления. В обществах охотников-собирателей или рыбаков, где природа достаточно богата, чтобы было что накапливать, а люди достаточны умелы, чтобы освоить, как это делать (например, вялить рыбу или замораживать мясо), уже прослеживается существенно новое явление, получившее дальнейшее развитие в производящих обществах. Характер этого феномена и его следствия удобно показать на примере фигуры т.н. бигмена, достаточно хорошо описанной в Меланезии, Юго-Восточной Азии и Северной Америке[247].

«В Меланезии экономический импульс задается в первую очередь амбициями тех, кто пробивается в бигмены. Интенсифицируются и их собственный труд, и работа членов их домохозяйств. Как пишет Хогбин, главе мужского дома у бусама Новой Гвинеи «приходилось работать больше, чем кому бы то ни было, чтобы пополнять свои запасы продовольствия. Претендующий на почет не может почить на лаврах, он должен постоянно проводить большие празднества, накапливая доверие. Общепризнано, что ему приходится «вкалывать» день и ночь: «его руки постоянно в земле, а со лба то и дело стекают капли пота»[248].

Работая лучше и больше всех, бигмен стремится не к богатству как таковому, а к повышению статуса, используя для этого материальные ресурсы в качестве средства. При этом наличие ресурсов не повышает статус автоматически. Оно позволяет демонстрировать щедрость, занимающую одну из высших ступеней в системе ценностей рассматриваемых обществ.

После стадии, которую Салинз называет самоэксплуатацией, «осторожно внедряя собственные ресурсы, лидер в процессе становления использует свое богатство, чтобы сделать других должниками»[249]. «Заинтересованность правителя в подобном щедром распределении и политический потенциал, который он извлекает из этого процесса, порождаются сферой родства, в которой он действует. Во-первых, это вопрос престижа. Далее, если с социальной точки зрения общество привержено родственным взаимоотношениям, то с моральной оно привержено щедрости. Таким образом, кто-либо, проявивший ее, автоматически удостаивается всеобщего уважения. Будучи щедрым, вождь являет образец совершенства для лиц, включенных в общую сеть родства. Однако, если копнуть глубже, эта щедрость выступает и как некая форма принуждения. «Подарок создает рабов, так же, как плеть создает собак», — говорят эскимосы. Как правило, в любом обществе это принуждение набирает силу там, где доминируют нормы родства, потому как родство — это отношения реципрокности и взаимной помощи. Поэтому проявление щедрости очевидным образом подразумевает долг, ставя получающего в положение зависимого и обязанного по отношению к дающему на все то время, пока не сделан ответный подарок»[250].

«Во многих обществах – пишет Н.Н. Крадин – бигмены символизировали политическое единство общины и нередко представляли экономические интересы своей группы во взаимоотношениях с другими коллективами. Они вступали в соперничество с бигменами других общин и, демонстрируя свою большую щедрость, становились неформальными лидерами более крупных территориальных объединений»[251]. Это уже высшая, по выражению Салинза, «фаза карьеры» бигмена. «Заботясь о собственной репутации, меланезийский бигмен становится концентрирующим началом племенной структуры»[252]. Тем не менее, статус бигмена зависит только от его личных качеств, остается ненаследуемым, а кроме того ослабляется тем, что он, как правило, находится «в постоянной конкуренции с другими бигменами»[253]. С появлением фигуры бигмена максимальные базовые группы остаются акефальными сегментарными (то есть состоящими из относительно автономных, не иерарзизированных частей - сегментов) обществами.

М. Салинз противопоставляет распространенные в Меланезии общества с бигменами вождествам, характерным, в частности, для Полинезии. При этом он пишет: «Позволю себе историческую спекуляцию в форме метафоры: то, что начинается с будущего бигмена, жертвующего плоды своего труда в пользу других, кончается вождем, в пользу которого жертвуют плоды своего труда другие»[254]. Однако он честно определяет это свое высказывание как спекуляцию, поскольку никакого процесса перехода от первых к последним он не реконструирует.

Как же все-таки произошел скачок к вождествам? Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, рассмотрим несколько более подробно, что же представляет собой вождество как особый тип социальной организации.

Дата добавления: 2014-12-29