Введение 1 страница

"Жизнь требует от нас знания худшего, чтобы делать из него лучшее"

(Олпорт, 2002, с.448)

Техногенные катастрофы и природные катаклизмы, эскалация социальных конфликтов, экстремизм, усиливающиеся для многих сфер деятельности профессиональные риски, возрастание частоты экстраординарных, чрезвычайных событий в жизни человека и всего человеческого сообщества, усиление нервно-психической симптоматики и ухудшение психического статуса среднего человека под воздействием многообразных стрессоров обуславливают чрезвычайную актуальность изучения личности в экстремальной ситуации. Экстремальность проникает и в профессиональную среду – среди профессий, относимых к «экстремальным», мы встречаем менеджеров (особенно бренд – или PR- менеджеров), бухгалтеров, работников банков, не говоря уже о традиционных профессионалах экстрима – летчиках, военных, спасателях и пожарных. Фактически экстремальность становится значимым и неотъемлимым компонентом социальной среды, в которой происходит развитие личности. До недавнего времени эксремальные ситуации не выделялись в качестве отдельного объекта исследования и даже не обозначались таким именем.

Слово “экстремальное” в качестве термина используется лишь последние 30 - 40 лет. Впервые в человеческой истории экстремальные явления выведены за пределы нормального жизненного опыта и противопоставлены ему даже в самом названии. Фактически получается, что экстремальный опыт более не является необходимой составляющей человеческого развития и люди, испытавшие воздействие экстремальных факторов (в том случае, если они не являются специально подготовленными для работы в экстремальных зонах профессионалами), рассматриваются как потерпевшие, подлежащие реабилитации. Внезапное пристальное внимание к этой теме свидетельствует об определенных изменениях в культуре доминирующих на Земле обществ (Бахтияров О.Г.).

Однако не всегда человечество выделяло экстрим в специфическую сферу опыта: войны, религиозное подвижничество, столкновения вероучений и идеологий были обычным фоном, на котором протекала человеческая жизнь, и никто не считал этот опыт излишним. Пропасти между экстремальной зоной и регулярной жизнью не существовало. В современной социокультурной ситуации вся реальность, с которой соприкасается человек, четко делится на регулярную и экстремальную зоны. Работа и деятельность в экстремальных зонах становится уделом специализированных профессиональных групп, смысл практики которых сводится к технологизации деятельности в ней, последовательной адаптации человека к специфике экстремальных явлений и постепенное превращение превращение экстремальной зоны в особый фрагмент регулярной жизни.

Научное исследование экстремальных явлений фактически сводится к исследованию разнообразных фактов влияния экстремальности того или иного уровня на психику и личность человека. При этом на экстремальные явления переносятся те же принципы описания и анализа, которые успешно применяются для исследования, моделирования и реконструкции стабильных областей жизни. Тем самым подавляется специфика экстремального опыта, не отражаемая ни в методологических конструкциях, ни в самом языке описания экстремальных явлений. Если раньше экстремальный опыт говорил языком культуры, включающей его в свой состав в качестве равноправного и равноценного фрагмента реальности, то теперь он отражается в понятийных схемах, графиках и моделях, выработанных в регулярной зоне существования и способствующих воспроизведению и распространению регулярных структур. Такие модели порождают предписания, ведущие не к ассимиляции и использованию экстремального, а к созданию замкнутых очагов регулярности подобно тому, как оболочка и искусственная атмосфера космической станции ограждает ее обитателей от непосредственного контакта с космической средой (Бахтияров О.Г.).

Сегодня на смену поколению, не желающему включать экстремальное в свой жизненный опыт в благополучных странах приходит поколение, совершенно неподготовленное к жизни и деятельности в экстремальных условиях. Потребность широких масс в экстремальном удовлетворяется в замкнутых видеомирах триллеров, садистских фильмов и черной фантастики, где можно отдаваться изображению экстремального, не рискуя подвергнуться реальному действию экстремальных факторов.

Однако потребность в экстремальном опыте сохраняется обществе: мы видим ее отголоски как в массовом участии добровольцев в повстанческих войнах, сохранении и усилении позиций экстремистских политических движений, глубоком религиозном поиске, лавинообразному расширению спектра экстремальных видов спорта и досуга.

Источниками экстремальных ситуаций являются два типа событий: антропогенные (которые подразделяются на техногенные катастрофы; события, связанные с конфликтами между людьми и их сообществами – войны, конфликты, терроризм и т.п.; антропонатурогенные - природные катастрофические явления, вызванные безответственной и экспансивной деятельностью человека на земле; и добровольно выбираемый экстрим – различного рода экстремальные увлечения). Второй тип событий – натурогенные, полностью не зависящие от человека или социума природные катаклизмы – цунами, землетрясения, наводнения, космические катастрофы и т.д. Причем для обоих типов экстремальных событий наблюдается стремительное нарастание частоты и масштабности катастроф. Для объяснения такой экспансии экстремальности на современном этапе существует несколько классов гипотез. Технократические гипотезы объединяют идеи, сконцентрированные на «губительном влиянии техносферы», при этом ЭС (экстремальные ситуации) рассматриваются как результат диспропорционального, чрезмерно технического (в ущерб культурному или психологическому) развития человеческой цивилизации. Геоцентрические гипотезы связывают эскалацию экстремальности с разрушительным характером «геологической силы» общества (В.И. Вернадский); ЭС предстает здесь как ответная адекватная реакция природы на неэкологичное поведение человека.

Деятельностнаягипотезавбольшей степени объясняет возрастание случаев межнациональных, политических и межличностных чрезвычайных ситуаций. Увеличивающийся по мере информационного взрыва отрыв человека от освоения и обогащения общечеловеческим опытом порождает у него тревогу и специфические состояния, которые описываются в терминах посттравматических стрессовых расстройств. Кроме того, сегодня человек организует свое бытие в очень быстро меняющемся мире, поэтому его ментальная конструкция потенциально более субъектна, чем это было вчера. Он более активно воздействует на структурирование событий и среды. Субъективное обретает все большую реальность и возрастает опасность его вмешательства в события мира (например, терроризм). Мир по психологическим причинам становится более опасным. Таким образом, ЭС – порождение деятельностной активности человека, роста человечества и ухудшения психического статуса среднего человека. Историко-социальную гипотезу эскалации экстремальности мы находим у М. Бубера и А. Тойнби. Первый описывает закономерные периоды в развитии общества, когда происходит утрата равновесия, стабильности, когда надежность человеческого существования оказывается под сомнением. Механизм Вызова-и-Ответа А. Тойнби по отношению к человеческой цивилизации может рассматриваться как фактор эволюции, способствующий развитию и усложнению больших социальных групп. ЭС предстает здесь как некое явление, поддерживающее механизм естественного социального отбора.

Еще более обобщенный подход к анализу возрастания частоты появления в жизни человека экстремальных ситуаций предлагает теория самоорганизующихся систем, в понимании которой неравновесность – это основание для установления упорядоченности. Синергетический циклизм предполагает чередование порядка и хаоса, при этом хаос (процессы деиерархизации) создает новые элементы, на базе которых может возникнуть спектр совершенно новых возможных структур (новый тезаурус); именно деирархизация придает переменам в развитии системы радикальный (а не косметический) характер. Неравновесные состояния выступают как естественные для всех явлений действительности, и наблюдаемая «волна» экстремальности свидетельствует о наступлении определенного естественного этапа в истории человечества, итогом которого станут серьезнейшие изменения в его жизни.

Современный этап развития нашего общества характеризуется радикальными, интенсивными, глубокими, разноплановыми и часто непредсказуемыми преобразованиями социальной действительности. Полная неопределенность и кризис экономической и общественно-политической ситуаций в постсоциалистическом пространстве приводит к несостоятельности прежнего привычного образа и стиля жизни, а также к болезненной ломке стереотипов сознания нашего современника. Он лицом к лицу встречается с новой реальностью, единственной стабильной характеристикой которой предстает ее нестабильность. Далеко не каждому человеку дано выдержать такой темп социальных изменений, поэтому сегодня мы наблюдаем резкое увеличение расстройств и дезадаптаций функционирования психики, и поэтому все ярче высвечивается очевидная необходимость разработки социально-психологических систем развития психологической устойчивости личности.

Разрушение традиций также переживается человеком как культурный или экзистенциальный шок, как своего рода экстремальная ситуация. Жизнь в условиях неопределенности, кардинальной смены устоявшихся стереотипов повышает уровень тревоги, беспокойства за свое будущее, что отражается на развитии нервно-психической и психосоматической патологии. Неоднозначность и многовариантность грядущих изменений приводит к четкому определению и даже обострению экзистенциальных проблем развития личности: все более актуализируются для индивида проблемы личностной и социальной идентификации, проблемы свободы и ответственности за собственную жизнь и профессиональную деятельность, проблемы самостоятельности и инициативы в принятии решений, проблемы толерантности к изменяющемуся миру, саморегуляции, стойкой мотивации к самореализации. Таким образом, актуализируются проблемы психической устойчивости/ неустойчивости личности как субъекта существования в современном мире.

Практическая направленность исследований человека в экстремальной ситуации еще до недавнего времени сводилась к разработке конкретных методов психологической профилактики и реабилитации людей, оказавшихся в экстраординарных ситуациях, носило статус проблемы сохранения здоровья и работоспособности лиц, подвергавшихся воздействию экстремальных факторов (Ю.А. Александровский, В.П. Вахов, Е.Г. Гордеева, М.Е. Зеленова, И.О. Котенев, Е.О. Лазебная, М.Ш. Магомед-Эминов, А.Л. Пушкарев, Н.В. Тарабрина, Н.И. Наенко и др.). Подавляющее большинство исследователей этого направления сосредотачивалось на психофизиологических, клинических и субъективно-личностных аспектах, ограничиваясь уровнями психологического стресса, травматизации и психосоматической симптоматики. В большинстве работ подчеркивалась исключительно деструктивная и виктимная сторона этой проблемы, анализировались деформации в структуре личности, аномалии поведения и другие негативные последствия экстремальной ситуации для личности. При этом не исследовались социально-психологические аспекты проблематики ЭС, игнорировались возможности личностного роста и духовной трансформации человека, практически не акцентировалась ресурсная, конструктивная составляющая опыта, приобретаемого в ЭС личностью.

Но в последнее десятилетия, когда идет формирование общей теории безопасности жизнедеятельности мирового сообщества, которая вырабатывает новую культуру устойчивого развития и безопасного проживания на нашей планете, психология экстремальных ситуаций дает реальную возможность выстроить стратегию обучения человека жизни в новых условиях – в условиях меняющегося, все более непредсказуемого мира. Совершенно очевидно, что психологическая работа в экстремальных ситуациях в современных условиях – это сложный комплекс деятельностей разнопрофильных специалистов, включающий различные техники и технологии работы с людьми, оказавшимися в обстоятельствах, которые не поддаются пониманию и контролю; это и помощь людям, потерявшим близких: помощь родителям, потерявшим детей; помощь детям, потерявшим родителей.

Исследования конструктивных и неконструктивных стратегий поведения человека в ЭС, его травматизации или адаптивности в контексте психологии социального познания демонстрируют детерминацию упомянутых феноменов особенностями социальных и индивидуальных представлений, социальной и личностной идентичности личности. Исследование динамики системы отношений личности в экстремальной ситуации проясняет процессы становления и изменения ценностно-смысловой сферы личности, что является сегодня одним из приоритетных направлений социальной психологии. Не менее актуальна проблема разработки активных методов экстремальных воздействий на личность, в которых так или иначе происходит перестройка мотивационно-смысловых отношений человека к природе, обществу, другим людям и самому себе. Сегодня все больше исследователей приходят к выводу, что на самом деле экстремальная ситуация может оказывать не только разрушительные воздействия на развивающуюся личность, но и побуждать ее к самоопределению, способствовать повышению осознанности, осмысленности жизни и социальной зрелости. Как крайний вариант этой тенденции можно отметить появление работ, представляющих практику, например, экстремизма как явление, необходимое для обеспечения развития социального сообщества (Бахтияров О.Г.).

Взгляд на ЭС с точки зрения психологии социального познания, психологии ситуаций, психологии здоровья, психологии деятельности, акмеологии позволяет по-новому оценить ее роль в жизни человека: не с позиций трудностей и неблагоприятных последствий, а с позиций потенциальных возможностей социального становления личности, с позиций «ресурсной составляющей экстраординарного опыта». Сегодня становится очевидным, что понимание личности в контексте жизненных ситуаций, сменяющих друг друга в течение жизненного пути, способствует более глубокому и правильному представлению о процессах ее социализации и развития. В таком подходе стратегии поведения рассматриваются как особые поведенческие синдромы, характеризующиеся актуализацией адаптивных механизмов психической саморегуляции. Социализацию личности в этом случае можно понимать как совершенствование внутренних механизмов ее поведения, а экстремальная среда может служить своеобразным «катализатором» личностного развития.

Жизнь в современных условиях неопределенности, кардинальной смены устоявшихся стереотипов повышает уровень тревоги, беспокойства за свое будущее, что отражается на развитии нервно-психической и психосоматической патологии. Неоднозначность и многовариантность грядущих изменений приводит к четкому определению и даже обострению экзистенциальных проблем развития личности: все более актуализируются для индивида проблемы личностной и социальной идентификации, проблемы свободы и ответственности за собственную жизнь и профессиональную деятельность, проблемы самостоятельности и инициативы в принятии решений, проблемы толерантности к изменяющемуся миру, саморегуляции, стойкой мотивации к самореализации. Таким образом актуализируются проблемы психической устойчивости/ неустойчивости личности как субъекта существования в современном мире.

Все это приводит к созданию нового научного направления, точное название которого еще не сформировалось окончательно. Психология деятельности в экстремальных условиях, экстремальная психология и психопедагогика, экстремология, психология устойчивости личности, психология преодоления и т.д., - все эти названия, на наш взгляд, довольно четко подпадают под обобщающее их понятие: психология экстремальных ситуаций. Диапазон задач, решаемых в рамках этого направления, весьма широк и многогранен, подробно рассмотреть их в рамках одной книги практически невозможно, но обозначить их круг и специфику подходов к решению каждой представляется возможным.

Предметом изучения психологии экстремальных ситуаций является психика в условиях экстремальности или ее последствий. Объектом изучения психологии экстремальных ситуаций может быть представлен человек и человеческое сообщество в условиях предельных переживаний или их последствий. В настоящее время проблема заключается в том, чтобы не только накапливать новые и новые данные о своеобразии экстренных ситуаций, но и определить особенности психологии экстремальных ситуаций, во-первых, рассматривая эти особенности с точки зрения научного их обоснования, во-вторых, разрабатывая систему практических действий, адекватных каждой конкретной ситуации (Рубцов В.В.). Опыт работы этих специалистов в экстремальных ситуациях (взрывы в Москве, взрыв на АПЛ «Курск», теракт в Москве на ул. Мельникова) свидетельствует о том, что самые разные профессиональные группы все более испытывают нужду в таких специалистах-психологах, а специалисты-психологи, работающие в условиях реабилитации взрослых и детей, все более нуждаются в научно обоснованной профессиональной системе работы.

Раздел 1. История изучения экстремальных ситуаций

Первые описания постигших человечество глобальных экстремальных ситуаций представляют эсхатологические мифы /281/. В их основу положена идея о неотвратимости наказания людей за проступки и грехи, которые столь велики, что для возмездия требуется уничтожение всего человечества. Миф о Всемирном потопе; древнегреческая легенда о страшном ливне, ниспосланном на землю Зевсом; апокалипсис; китайский дракон Кун-Кун, сломавший опоры небесного свода и обрушивший его на землю; гибель Атлантиды; уничтожение Содома и Гоморры; обрушение Вавилонской башни; гибель мифической страны Лимурии и планеты Фаэтон, - являются типичными примерами подобных представлений. Интерпретация трудных, тяжелых ситуаций как некоего возмездия за неправильные поступки или даже мысли отдельного человека, либо целых сообществ – постоянная тенденция философской и религиозной мысли вплоть до ХХ века.

Историческая психология и этнография дают материал для рассмотрения опыта и культурного наследия человечества при встрече с экстремальными событиями. Ранняя смерть, болезни и эпидемии, голод, бой и война, стихийные бедствия и экстремальные условия природной среды, ожидания конца света и паника, - во взаимодействии с этими событиями человечество на протяжении всей истории выработало определенные способы нейтрализации их разрушающего влияния. Эти способы были связаны с системой воспитания, религией, традициями (игры, состязания, танцы), общинностью, ритуалами. Измененные состояния сознания, шаманские психотехники, трансы, боевые трансы, молитвы, перевоплощения (берсеркерство), применение психоактивных веществ рассматриваются сегодня как эффективные, ориентированные на магическое сознание средства профилактики травматических воздействий ЭС на личность.

Истоки военной психологии и психологии экстремальных ситуаций А.М. Столяренко видит в трудах Макиавелли, А.В. Суворова, Наполеона Бонапарта, Петра 1, П.А. Румянцева-Задунайского, М.И. Кутузова, С.О. Макарова, М.И. Драгомирова /239/. Первая и Вторая Мировые войны дали мощный импульс развитию военной психологии. Проблемы боевой деятельности и боевой готовности, обеспечения бдительности солдата находятся в центре ее внимания. Начиная с середины ХХ века, психология экстремальных ситуаций постепенно оформляется как научное направление в русле социальной психологии.Опыт ЭС исследуется многими крупными специалистами: американским психологом Б. Беттельхаймом, изучавшим поведение заключенных в немецких лагерях; В. Франклом, описавшим психологию человека в концентрационном лагере и показавшим возможности устойчивости личности в тяжелейших ситуациях, обусловленные ее позицией /263/. В 1967 г. вышла в свет книга крупного американского психолога и психиатра, профессора Йельского университета Роберта Лифтона «Смерть при жизни. Пережившие Хиросиму». Это первый серьезный опыт исследования состояния людей, перенесших атомную бомбардировку, позволивший показать, что травматический эффект любой катастрофы в сильной степени зависит от момента внезапности и степени внутренней подготовленности.

В дальнейшем интерес к психологии экстремальных ситуаций инициируется двумя объективными факторами: нарастанием количества людей – носителей травматической симптоматики и расширением числа профессий, связанных с необходимостью периодической «встречи» человека с экстраординарными, чрезвычайными условиями: солдаты, пожарные, полярники, летчики, космонавты, диспетчеры, конфликтологи, спасатели, врачи, и, наконец, спортсмены экстремальных видов спорта. В связи с первым фактором выходят работы, исследующие симптоматику и механизмы возникновения стрессовых расстройств /3, 12, 36, 63, 97, 107, 113, 124, 141, 149, 249/, а также практические предложения по их коррекции /4, 14, 17, 36, 44, 58, 61, 92, 95, 140, 169, 178, 192, 198, 206, 210, 227/. Второй фактор обуславливает появление работ, изучающих факторы экстремальности и личностные черты, способствующие устойчивости человека перед чрезвычайной ситуацией, а также эффективные и неэффективные стратегии ее преодоления /2, 14, 15, 91, 92/. На этом этапе исследования экстремальных ситуаций имеют своей целью совершенствование психологического отбора и подготовки для действий в экстремальных условиях, а также разработку мер защиты от травмирующего воздействия психогенных факторов.

В отечественной психологии изучением личности в ЭС занималась психология труда, но в общей психологии и психологии личности эти вопросы не исследованы, поскольку в них, как отмечает Н.В. Гришина, не сформировалась соответствующая система понятий /84/. Так, проблема устойчивости возникает и анализируется тогда, когда к человеку предъявляются повышенные, предельные требования /225/. Устойчивость проявляется только в напряженных, экстремальных условиях жизнедеятельности. Разрабатывается три аспекта устойчивости: устойчивость деятельности человека (надежность), психическая устойчивость и социально-психологическая устойчивость; в любом случае она определяется двумя глобальными группами факторов: внешними и внутренними /175, 225, 239/.

Инженерная психология впервые поставила вопрос о надежности профессиональной деятельности применительно к особенностям деятельности человека-оператора. Под надежностью принято понимать безошибочное выполнение человеком возложенных на него обязанностей (функций) в течение требуемого времени при заданных условиях деятельности. Надежность рассматривается как результат эффективного функционирования различных подсистем организма и психики человека /В.Д. Небылицын, 1964/. В большинстве инженерно-психологических работ, посвященных проблеме надежности человека-оператора (или коллектива), при определении понятия надежность делается акцент на понимание надежности как запаса прочности /Р.С. Мансуров, Г.В. Суходольский, 1988; Е.А. Милерян, 1974; Н.Д. Завалова, Б.Ф. Ломов, В.А. Пономаренко, 1971; Ф.Д. Горбов, 1975; Б.Ф. Ломов, В.И.Мясников, 1988; О.А. Конопкин, Л.С. Нерсесян, 1978 и др./. Серьезно поставлена проблема надежности и в психологии спорта, предприняты интересные попытки наполнить его психологическим содержанием /В.А. Плахтиенко, В.Л. Блудов,1983; В.Л. Марищук,1989/.

Еще одна линия исследований ЭС, - изучение стресса, начало которому было положено знаменитой работой Г. Селье «Стресс жизни». В отечественной психологии особое внимание уделялось вопросам влияния стрессогенных факторов на работоспсобность и надежность профессиональной деятельности человека. Однако чаще исследователей интересовал преимущественно анализ реакций на стресс, вызываемый внешними факторами среды, как основное условие профессиональной деятельности. Показано ухудшение качества деятельности под воздействием стресса разной этиологии /9, 122/. Установлено, что паттерны решений проблемных и неблагоприятных жизненных ситуаций остаются практически неизменными в ситуациях стресса различного генеза /91/. Но индивидуальная вариабельность реакций на стресс остается практически неразрешимой проблемой. Все чаще исследователи интересуются, почему одни и те же условия могут быть для одних стрессогенными, а для других – нет, чем обусловлены эти отличия, с какими личностными и психофизиологическими особенностями это связано. Некоторые исследователи (Л.Г. Дикая, А.В. Махнач; Г. Кристал и др.) считают сущностью стрессовой ситуации утрату контроля, т.е. отсутствие адекватной данной ситуации реакции при значимости для индивида последствий отказа от реагирования /92, 119/. На современном этапе фундаментальными работами этого направления в России могут считаться исследование Л.А. Китаева-Смыка «Психология стресса» и работы Ф. Василюка по психологии переживания /63, 64, 111/.

Современные исследователи проявляют большой интерес к стратегиям поведения человека в трудной ситуациии /14, 66/ и стратегиям преодоления психо-эмоционального неблагополучия /2, 15, 91, 92, 237/. Во второй половине ХХ века возникает проблема «совладания» личности с трудными ситуациями, которой в настоящее время в разных странах посвящено большое количество эмпирических и теоретических исследований /15, 237/.

Сегодня одним из перспективнейших направлений исследования психологических детерминант стрессогенности жизненного события для конкретного человека является изучение его отношения к событию, определяющего значимость для него данной ситуации /91/. Актуальными становятся исследования внутренних факторов экстремальности, условий и детерминант формирования эффективного или неэффективного преодолевающего поведения /14, 15/.

Современные теоретические подходы к анализу личности в ЭС. Сегодня психология экстремальных ситуаций существует как оформляющееся направление в рамках социальной психологии. В рамках этого направления можно выделить несколько подходов, специфичных по своей проблематике, задачам и методам исследования:

1. Клинический подход (медицинская психология, психология стресса, психоанализ) – характерно рассмотрение ЭС как события, повреждающего психику человека. Внимание исследователей сосредотачивается на поиске диагностических критериев психологических травм, их классификации, разработке методов их коррекции. Ключевые понятия: стресс, ОСР (острое стрессовое расстройство), ПТСР, психологические травмы, психогении.

2. Экзистенциальный подход (психология развития и самореализации, гуманистическая психология, элементы трансперсональной психологии) – с точки зрения этого подхода, ЭС обладает определенным потенциалом для развития личности, и центральный вопрос – как реализовать данный потенциал. Основные вопросы, интересующие исследователей в рамках данного подхода: сбор фактов, свидетельствующих о развивающем влиянии экстрима, психологический анализ этих фактов, формирование рекомендаций и практических технологий по профилактике неблагоприятных последствий ЭС, развитию и укреплению личностной устойчивости. Основные понятия: развитие, личностные смыслы и ценности, преодоление, самоактуализация, выбор, ответственность, трансценденция, личностный рост.

3. Психология здоровья осуществляет системный подход к здоровью, выделяя 4 уровня интегративного феномена здоровья: физический, психологический, социальный, духовный. При этом само здоровье рассматривается как наличие некоего потенциала, определенного количества ресурсов на том или ином уровне. С точки зрения данного подхода главным в переживании ЭС является наличие адаптационных ресурсов человека на каждом из упомянутых уровней. Основные проблемы:
изучение способов накопления физических, психологических, социальных, духовных ресурсов; разработка системных профилактических программ укрепления здоровья человека для повышения его устойчивости в ЭС. Основные понятия: адаптация, адаптационный барьер, адаптационные ресурсы; здоровье; устойчивость, надежность личности, толерантность к ЭС.

4. Поведенческий подход (бихевиоризм, поведенческая психология и психотерапия) – рассматривает эффективные и неэффективные стратегии преодоления ситуаций, формирует рекомендации и конструирует тренинги поведения преодоления. Основные понятия: личностный смысл, копинг, стратегии преодоления, защитное и совладающее поведение.

5. Практико-ориентированный подход складывается из нескольких областей исследований и применения полученных знаний в области практики. В менеджменте и психологии управления рассматриваются вопросы лидерства и управления в ЭС. Это направление сформировалось благодаря пониманию бизнесменами того факта, что от правильных действий руководителя в ЭС зависит многое. И в то же время неправильные действия руководителей – источник т.н. «рукотворных ЧП». Разработаны целые программы преодоления стрессов, например «Стрессменеджмент» и руководства для обучения менеджеров работе «под давлением ситуации».

Военная психология, психология спорта – занимаются вопросами профотбора к экстремальным профессиям, разработкой систем методов профилактики профессионального выгорания. Все более актуальными здесь становятся исследования поведения группы в ЭС, представляющие большую практическую значимость.

6. Педагогический и акмеологический подходы акцентируют внимание на развивающем влиянии ЭС как на формирующуюся, так и на взрослую личность. Главная задача практических исследований в этом направлении –развить психологическую устойчивость личности, и как следствие, инициировать развитие экстремальных способностей и экстремальной подготовленности личности, сформировать личную культуру безопасности.

Раздел 3. Понятие экстремальной ситуации

Слово «ситуация», пришедшее из франзузского языка, имеет в качестве исходного, базового латинское situs, означающее: 1) положение, расположение; 2) поставленный, положенный, лежащий, находящийся; 3) обитающий, живущий. Эти значения имманентно предусматривают наличие занимающего определенную позицию субъекта /261/. Тем самым понятие «ситуация» существенно отличается от отождествляемого с ним в некоторых работах понятия «среды». С.И. Ожегов определяет ситуацию как «положение, обстановку, совокупность обстоятельств». В общественных науках ситуация трактуется как обстановка, совокупность условий и обстоятельств, детерминирующих тот или иной характер протекания деятельности.

Дата добавления: 2014-12-23