Минимальное государство Р.Нозика: утопия или реальность

«У индивидов есть права; есть нечто такое, чего не может сделать ни один человек и ни одна группа людей, не нарушив прав других» — таков основной вывод работы «Анархия, государство и утопия» Р. Нозика ^[79] .

Эти права настолько важны, что возникает проблема: может ли государство и его функционеры вообще на что-то влиять. Или, ставит вопрос Роберт Нозик: какое пространство остается собственно государственным после четкого установления индивидуальных прав?

Р. Нозик высветил концептуальные основы и ценности общества свободного предпринимательства, в котором люди обмениваются друг с другом благами на добровольных началах, без государственного принуждения, при этом полностью неся ответственность за свои поступки, свою собственность и своё будущее. Смелые суждения Р. Нозика возродили классический либерализм, который под именем либертарианства, вернулся к ортдокасальным^[80] позициям laissez-faire, свободы личности, ограниченного государства и неприкосновенности частной собственности. Примечательно то, что Р. Нозик ключевые свои аргументы черпают из собственных концепций общественного договора, благодаря чему эта тематика вновь возвращается в центр философских, политических, экономических и правовых дискуссий.

По Р. Нозику, нельзя мыслить общественный договор как моментальный скачок из анархии в цивилизованное состояние или как событие. Социальность и государственность формируются параллельно, постепенно и словно непреднамеренно. Отдельные индивиды (допустим два или три) условливаются о совместной защите или согласовании действий, а далее к их отношениям присоединяются другие люди и другие ассоциации. Так появляется «минимальное государство» - один человек или коллектив, которому более широкая группа людей поручила функцию охраны мирных отношений. Оно не есть продукт чьего-то замысла, но незапланированный результат множественных, разнородных по целям, взаимодействий. «Эгоистические и рациональные действия индивидов... безо всякого сознательного стремления к тому, будут приводить к возникновению охранных агентств, каждое из которых будет доминировать на какой-то географической территории».
Главная и единственная задача минимального государства - функция «защиты от насилия, мошенничества, воровства, обеспечение соблюдения договоров». Такое государство гарантирует запрет на агрессию одних индивидов против других и ничего больше. Только оно морально оправданно и справедливо.

Минимальное государство не должно использовать аппарат принуждения, чтобы заставить одних граждан помогать другим. Оно не должно запрещать какие-либо виды действий людей. Такое государство не может контролировать то, что люди едят и пьют, что они публикуют и читают, не может создавать программы социального страхования или всеобщего образования, не может регулировать экономику.

И лебертарианская, и леволиберальная версии общественного договора равно достойны внимания, но обе провоцируют на выдвижение острых претензий, поскольку вводят слишком много скрытых аксиом и ценностей, которые предопределяют то или иное решение проблемы. Попытка построения контракторианства на прозрачных концептуальных основаниях в наше время совершается в рамках таких новых пограничных научных дисциплин как конституционная экономика и теория выбора (демократии).

Минимальное государство сведено исключительно к функциям зашиты против насилия, обмана, воровства, для соблюдения договора и т.п. Здесь возникает определение государства как «ночного сторожа» классической либеральной теории. Следовательно, любое расширение государственных функций, нарушающее права людей и принуждающее подчиниться этим нарушениям, не имеет под собой никакого основания. Поэтому минимальное государство и справедливо, и, кроме того, привлекательно. Государство, считает необходимым отметить Нозик, не может использовать аппарат принуждения для запрещения какого-то рода деятельности людей в целях самозащиты или защиты собственных интересов.

Другими словами, принятие минимального государства происходит, скорее, спонтанным образом, действием, говоря словами Адама Смита, «невидимой руки». На этом пути люди проходят три фазы: союз ради защиты, союз защиты-господства и ультраминимальное государство. Аморальность, добавляет Роберт Нозик, ни при чем, поэтому анархизм ошибочен. Государство есть спонтанно рождающийся организм.

В естественном состоянии тот, права которого поруганы, защищается сам как может, требует возмещения ущерба и делает все, чтобы наказать обидчика. Другие могут присоединиться к обиженному по разным причинам. Таким образом, люди объединяются в группы для взаимной защиты, придя к выводу, что сила— в единении.^[81]

Что касается протективно-доминантной ассоциации (союза защиты и власти), то и ее механизм Нозик объясняет как спонтанный. «Объяснения определенных феноменов как направляемых невидимой рукой более понятны, чем каузальное их объяснение как разумных проектов, поскольку в первом случае указывается и на непредвиденные последствия.

Однако картину генезиса государства из союза защиты и власти нельзя считать полной. Для государства также важна монополия на применение силы в данном географическом ареале. Но эта монополия несовместима с частным применением прав. Ведь в рамках одного государства могут существовать группы, например, мафия, куклус-клан, которые тоже используют силу. Необходимо, чтобы государство (или его представитель) публично объявило о неизбежности наказания тех, кто применит силу без соответствующей санкции. Ассоциации защищают собственных членов своими средствами. Однако ее члены лишены такой возможности, ибо не могут публично провозгласить мотивы и способ наказания тех, кто применяет оружие без соответствующей санкции.

Протективный союз, защищая своих членов и используя силовую монополию, предварительно оповещает о санкциях против незаконного применения силы. Такой союз Нозик называет ультраминимальным. «Ультраминимальное государство удерживает монополию на любое применение силы, исключая случаи необходимой и немедленной самозащиты, увольнение провинившихся и другие подобные случаи. Заметим, что право на монопольную защиту от насилия получают лишь заключившие с государством договор. В отличие от ультраминимального, минимальное государство гарантирует всем гражданам право на защиту, поэтому налоги платят все.

Это классическая либеральная концепция минимального государства как «ночного сторожа», задача которого состоит в надзоре за соблюдением взаимных договоренностей. Индивиды в таком государстве не инструменты, а главная цель.

Рассмотрения человека как «цели» государства предполагает Неприкосновенность индивидуальных прав. Неприкосновенность индивидуальных прав означает, что каждый человек рассматривается как цель. Государство не вправе требовать жертв ни от кого, даже во имя всеобщего процветания. Так какой смысл говорить о социальном целом и общем благе? Есть различные индивиды, у каждого своя, непохожая на других жизнь. Что случится, если жизнь одного сделать удобрением для роста других?

Любой индивид уникален, требовать от него жертвоприношений не просто незаконно, но и преступно. У государства нет никаких прав на это.

Роберт Нозик рассматривает не только права человека. Философ отмечает необходимость неприкосновенности прав животных. Проблема не в том, могут или не могут животные думать, говорить, страдать, и не в том, достойны ли они одного с людьми морального статуса. Необходимо пересмотреть сам характер отличий животного от человека. Предположим, охотник, преследующий добычу, в самом ли деле показывает свое превосходство? А убийство из чистого развлечения? А как выглядят гурманы, рассуждающие о гастрономических тонкостях мясных блюд? И так уж полезна для здоровья мясная пища? И разве жизнь животных не более высокая ценность, чем наши наслаждения?^[82]

Идея минимального государства кажется, на первый взгляд, бледной и слабой, пишет Нозик, напоминает сны теоретиков утопистов. Так сколько же их, возможных утопий? Каков же наилучший из возможных миров? Наилучший для кого? Из всего, что способен вообразить, я предпочту жить там, где вам и дня не выдержать. «Витгенштейн, Бертран Рассел, Томас Мертон, Йоги Берра, Аллен Гинзбург, Гэрри Вольфсон, Торо, Кэзи Стенгель... Пикассо, Мозе, Эйнштейн, Хай Хеффнер, Сократ, Генри Форд, Ленни Брюс... Будда, Фрэнк Синатра, Колумб, Фрейд, барон Ротшильд, Тэд Вилльямс, Томас Эдисон, Петр Кропоткин, вы и ваши родители». ^[83] В этом списке персонажей Нозик предлагает вообразить, сколько утопий сотворено каждым из них. Что они сказали бы об идеальном обществе, о браке, воспитании детей, частной собственности, религии? Ответы на эти вопросы вряд ли были бы единодушны.

Нет единственного вида сообщества и одной совершенной идеи, как обустроить человечество. Утопия, пишет Нозик, есть метаутопия, или сцена для проведения различных утопических экспериментов, где люди свободны пробовать себя. Любая группа людей может предлагать свою модель и убеждать других последовать их примеру. Для Нозика очевидно, что множество предлагаемых утопических проектов вписываются в минимальное государство. Именно его Нозик называет единственно легитимным и терпимым государством, ибо оно лучше других реализует утопические чаяния множества мечтателей. Уважение к нашим правам, выбор собственного пути, преследование выбранных целей в рамках собственных возможностей, помощь и содействие добровольных союзов — возможно ли желать большего?

Возможно ли вообще говорить о государстве и обществе в рамках утопии или реальности? Общество, как ранее отмечалось, неидеальная система. Любая концепция носит системный характер, предполагает наличие совершенных институтов. Общество же носит стихийный характер развития, стремится к самосовершенствованию на протяжении всего своего развития.

«Минимальное государство» ставит целью исключительно защиту жизни и собственности граждан от насильственных посягательств. Всякое расширение его функций (в том числе создание институтов «социального государства») будет означать нарушение базовых прав и вести к отрицательным последствиям для общества. Все необходимые общественные функции, кроме защитной, должны осуществляться на основе добровольного сотрудничества.

Следовательно, Минимальное государство Роберта Нозика — это утопия^[84], которая может стать вполне реальной в будущем при слаженном взаимодействии гражданского общества и государства.

Я.В. Шевченко*

Дата добавления: 2014-12-24