Вопросы для самопроверки. В чем особенности мифологического сознания людей в древности.

В чем особенности мифологического сознания людей в древности?

Какую роль играли мифы на ранних стадиях развития человечества?

3 Каким представлялся мир древнеиндийским мудрецам?

4 В чем суть понятия «дао»?

Какие нормы социальной жизни утверждало конфуци­анство?

Как устроена общественная жизнь в идеальном госу­дарстве Платона?

Какие слои общества и почему, по мысли Аристотеля, придают ему устойчивость?

ЗАДАНИЯ

Какую роль играли мифы в жизни первобытного об­щества? Сохраняется ли мифологическое сознание в современных условиях? Если да, то почему?

Сравните философские воззрения древнеиндийских и древнекитайских мыслителей. Что общего и каковы раз­личия в их взглядах?

«Пришло несчастье — человек сам его породил, при­шло счастье — человек сам его вырастил. У несчастья и счастья одни двери, польза и вред — соседи»,— учил Конфуций.

Согласны ли вы с этими утверждениями? А как, на ваш взгляд, влияют на жизнь внешние обстоятельства?

Конфуций утверждал: «Повар варит крабов и случай­но забывает ножку краба на столе. Крабы уже свари­лись, а оставшаяся ножка все еще дергается. Это значит, что нет ни абсолютной жизни, ни абсолютной смерти, а люди в неведении говорят о них». Проанализируйте это высказывание, определите свое отношение к нему.

«Твердое владение чувствами — это считают йогой... Когда прекращаются все желания, обитающие в серд­це, то смертный становится бессмертным и достигает здесь брахмана.

Вот правило для достижения этого [единства]: сдержива­ние дыхания, прекращение деятельности чувств, размыш­ление, сосредоточенность, созерцательное исследование и полное слияние — это называется шестизначной йогой. Когда благодаря ей просвещенный видит златоцветного творца, владыку, Пурушу, источник брахмана, то, освобож­даясь от добра и зла, он соединяет все в высшем нераз­рушимом начале» (из древнеиндийских Упанишад). Какова связь системы упражнений йоги с древнеиндийской философской традицией? Какое из правил шестизначной йоги труднее всего выполнить?

В чем, на ваш взгляд, причины роста интереса к древ­невосточной философии в наше время?

ГОВОРЯТ МУДРЫЕ

«Человек — политическое животное».

АРИСТОТЕЛЬ (384—322 гг. до н. э.), древнегречес­кий философ.

«Никто из нас еще не родился бессмертным, и, ес­ли бы это с кем-нибудь случилось, он не был бы счастлив, как это кажется многим».

ПЛАТОН (427—347 гг. до н. э.), древнегреческий

философ.

S 6. Цивилизация эпохи Средневековья

Почему средневековое общество отказывало в уважении крестьянам — своим основным кор­мильцам? Была ли жена рыцаря для него Пре­красной Дамой? О ком говорили в Средние века: он первый среди равных? Чем простонародное христианство отличалось от церковного? Мож­но ли считать город «могильщиком» средневеко­вой цивилизации?

ПОЛЕЗНО ПОВТОРИТЬ ВОПРОСЫ: Духовный мир человека, роль духовных ценностей в развитии цивилизации, основные ценности Запада.

Относительно временных и географических рамок цивили­зации Средневековья среди ученых нет единства. Мы будем иметь в виду Европу X—XIV вв., когда основные структуры этой ци­вилизации уже сложились, но еще не начали размываться эле­ментами нового — индустриального общества.

Пожалуй, все согласны с тем, что общество средневековой Европы было феодальным. Однако что же такое феодализм? В курсе истории вы рассматривали его как экономический строй, при котором собственники земли — феодалы — эксплуатируют зависимых крестьян. Попробуем подойти к феодализму с дру­гой стороны и посмотреть, чем жили люди Средневековья.

КРЕСТЬЯНСТВО

Если представить себе феодальное общество в виде пира­миды, то место крестьянства будет в самом ее основании. И это естественно, ибо, с одной стороны, крестьянство являлось ос­новной производительной силой этого общества, а с другой — самой бесправной его частью. Почему же общество отказывало в уважении тем, кто его кормил? Отчасти это было результа­том того, что труд в Средние века не являлся непререкаемой ценностью. От Рима и варваров уважение к нему эта цивили­зация не унаследовала. А читая Библию, человек Средневеко­вья не мог себе уяснить, что же такое труд — благо или нака­зание за грехи. Однако главное даже не в этом.

Мир феодальной деревни совершенно особый мир, воспи­тывающий тип человека, непохожего на представителей других сословий. Долгое время крестьянское хозяйство было натураль­ным, и большинство крестьян всю жизнь проводило на одном месте, ни разу не выехав за пределы деревенских земель. Все­ленная этих людей ограничивалась родной деревней, замком се­ньора и сельской церквушкой. О мире, лежавшем за предела­ми всего этого, они имели самые смутные представления.

Мысль о том, что общество развивается, была чужда кре­стьянам. Наоборот, постоянное общение с природой приводило их к уверенности, что все движется по кругу. Весну сменяла осень, за пахотой следовала жатва, и так было всегда. Это бы­ла великая консервативная сила, с крайним недоверием отно­сившаяся ко всему новому. Их идеал был в прошлом, в «ста­рых добрых временах».

Отсутствие образования и ограниченный словарный запас приводили к тому, что крестьяне были неспособны понять ни изысканную речь рыцарства, ни тем более латынь духовенства. Само собой отличались они от «благородных» и внешним видом. «Вонючий мужик» так обычно именуют крестьян в рыцарских романах. Все это, взятое вместе, делало крестьянство абсолютно чуждым не только для высших сословий, но и для горожан. И «чуждость» эта вызывала иногда жалость, чаще презрение, но уж никак не мысль о равенстве всех людей.

Правда, надо отметить, что духовенство как хранитель все­общей идеологии Средневековья — христианства занимало гиб­кую позицию. Оправдывая существующие порядки волей Гос­пода, священнослужители одновременно порицали жестоких феодалов и называли крестьянский труд «угодным Богу». Что касается рыцарства, то его отношение к крестьянству неприми­римо. «Мужик» в рыцарской литературе — воплощение всего самого мерзкого и отвратного.

Никакими качествами крестьянин не мог искупить «ни­зость» происхождения. Так, среди легенд о короле Артуре есть ^и такая, где рыцарь, переодетый крестьянином, сопровождает знатную даму, оказывая ей услуги и спасая от опасностей. Та же вместо благодарности осыпает мнимого мужика бранью.

Крестьянину, таким образом, навязывалось представление о себе как о существе низшем, предназначенном для службы господину.

Вместе с тем идея равенства была в общем-то чужда и са­мим крестьянам. Они, конечно, боролись с феодалами, но, не­навидя феодала, все же смотрели на него снизу вверх. Тем бо­лее что он был не только угнетателем, но и защитником, без которого в то жестокое время просуществовать было нельзя. Из­речения типа «Когда Адам начал пахать, а Ева — ткать, где тогда была знать?!» звучали редко. Мир крестьян не мог поро­дить идею равенства.

РЫЦАРСТВО

Возникновение рыцарства было вызвано не столько раско­лом общества на классы, сколько военной необходимостью. Тра­диционная пехота варваров не могла эффективно противостоять конным воинам Востока, вторгавшимся в Европу. Война стано­вится все более профессиональной, а вооружение — все более дорогостоящим. И в результате общество окончательно делится на «тех, кто работает» и «тех, кто воюет».

Идеология нового сословия, объединявшего всех светских феодалов вплоть до короля, возникла не на пустом месте. За плечами у рыцарей были традиции предков — вождей и дру­жинников варварской эпохи. И рыцарская система ценностей представляла причудливый сплав варварства и христианства.

Центральное место в этой системе занимал такой рыцар­ский идеал, как доблесть. (Не следует смешивать ее с обычной для каждого рыцаря храбростью.) Под доблестью рыцарь пони­мал смелость, доходящую до безрассудства, постоянный поиск опасностей и презрения к смерти — качества, которые подчер­киваются у героев рыцарских поэм. Так, граф Роланд («Песнь о Роланде») категорически отказывается просить о помощи, хо­тя враги многократно превосходят его отряд. А герой «Песни о Нибелунгах» в ответ на просьбу не ехать на пир к врагам, где его ожидает гибель, надменно отвечает: «Ответить им отказом не позволяет честь».

Идеалом рыцарства были не расчетливые политики, а та­кие люди, как Ричард Львиное Сердце, который мог с горсткой воинов броситься на целое войско. Сила традиции была так ве­лика, что короли ради подвигов рисковали интересами государ­ства. А военачальники нередко жертвовали удобной позицией и проигрывали битву из боязни, что их обвинят в недостатке сме­лости. В битве при Азенкуре (1415) французские рыцари со сло­вами «Зачем нам эти лавочники?» отказались от помощи па­рижских горожан. Битва была проиграна, но «честь спасена».

Неразрывно связана с доблестью и обязательность достой­ного поведения на рыцарском поединке. В одной из поэм, на­пример, с восхищением рассказывается о том, как рыцарь пе­ред боем с противником, у которого нет щита, предлагает ему свой. А тот, растроганный таким великодушием, клянется, что не принесет ему вреда в битве.

Итак, благородство, учтивость... Однако все в Средневеко­вье построено на контрастах. Наряду с цивилизованностью в ры­царе оставалась изрядная доля дикости от германского воина- зверя. Она отразилась в звериной эмблематике на гербах и в почтительных прозвищах: Львиное Сердце, Лев, Дикий Вепрь. Автор «Песни о Нибелунгах» преспокойно описывает то, как рыцари на поле брани утоляют жажду кровью убитых вра­гов — типично варварский обычай.

Весьма важным аспектом ценностной системы рыцарства были вассальные отношения. Их экономическая основа прос­та — крупный феодал жаловал рыцарю земельное владение (фе­од), за что тот приносил ему присягу на верность.

«Служить всегда сеньору рад вассал, /Зной за него терпеть и холода./ Кровь за него ему отдать не жаль»,— говорит Роланд, демонстрируя беззаветную преданность сеньору как норму этих отношений.

Со своей стороны, сеньору надлежало заботиться о васса­ле как о члене собственной семьи. Принося присягу, рыцарь вкладывал свои руки в руки сеньора, показывая этим, что он отдается на его милость. Сеньор обязан был проявлять исклю­чительную щедрость к вассалу, ничего для него не жалея. Яркий пример этого мы находим в «Песне о Роланде», где Карл Великий отирает кровь с лица своего верного рыцаря краем рос­кошной горностаевой мантии.

В реальной жизни, конечно, бывало и так, что сеньоры и вассалы предавали друг друга. Однако эталоном все-таки счи­талась верность.

Щедрость и роскошь, переходящие в мотовство, предписы­вались не только сеньорам, но и вообще всем рыцарям. Это бы­ло свидетельством доблести и широкой натуры. А коли так, то благородные рыцари старались перещеголять друг друга в при­чудах. Один велит засеять вспаханное поле кусочками сереб­ра, другой приказывает готовить пищу на дорогих восковых свечах и т. д.

Чрезвычайно распространенной в литературе темой явля­ется рыцарское отношение к женщине. Культ Прекрасной Да­мы являлся выражением порыва к чистой и высокой прекрас­ной жизни, тоска по которой становилась тем больше, чем кровавее и грубее были нравы эпохи. Трепетное и почтительное отношение к женщине покрыло неувядаемым очарованием идею рыцарства.

Однако и здесь реальность не всегда соответствовала идеа­лу. В семейных отношениях рыцари нередко были очень гру­быми. Сломанные носы жен довольно обычное явление того вре­мени. Да и вообще относиться к жене так же почтительно, как к возлюбленной, считалось дурным тоном.

Варварскому поклонению оружию (особенно мечу) христи­анская религия придала новый смысл. В рукоять меча теперь вправлялись христианские святыни. Таким образом, он приоб­ретал как бы сверхъестественную силу и сам становился свя­щенным предметом. Кроме того, воткнутый в землю меч пред­ставал в виде креста, перед которым рыцарь, преклонив колена, мог помолиться перед боем. «Се крест Господен, которого бегут враги». Этот момент был особенно важен в войнах с врагами «веры Христовой». И вообще рыцарское оружие в Средневеко­вье — символ свободы и благородства. Другие сословия носить его права не имели.

Из прочих моментов рыцарского «кодекса чести» необхо­димо отметить обязательность мести за оскорбление родича и друга (наследие родового строя), а также нерушимость военно­го побратимства, которое считалось неподвластным даже смер­ти. К примеру, участники взятия Иерусалима в 1199 г. (Пер­вый Крестовый поход) утверждали, что на штурм шли не только живые, но и те, кто погиб в пути.

Нелишним будет заметить, что правила чести действовали только внутри рыцарского сословия и на иные не распростра­нялись. Может быть, это одна из причин того, что доблесть и благородство причудливо переплетались в «хозяевах Средневе­ковья» с чванством, кровожадностью и иными пороками.

МОНАРХИЯ И ЦЕРКОВЬ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Говорить о духовенстве как о сословии феодалов неправо­мерно. Слишком уж разные люди в него входили — от папы римского до последнего сельского священника; от князей церк­ви, имевших громадные феодальные поместья, до неимущих от­шельников; от подлецов и интриганов до святых. Духовенство не являлось сословием в обычном смысле, так как было откры­то для всех слоев населения. Бывало, что отпрыск знатного ро­да становился простым монахом, а выходец из крестьян дости­гал кардинальского звания. Что же объединяло этих людей? Только одно — все они входили в могущественную организацию, контролировавшую все связанное с идеологией Средневековья,— христианством. Именно о нем мы и поговорим специально, но прежде затронем еще один важный момент — роль в этом об­ществе королевской власти.

Короли, конечно, тоже были феодалами и рыцарями. Од­нако условия Средневековья ставили их в особое положение. Во- первых, феодальная раздробленность. Тут «братья по классу» частенько были для королей не поддержкой, а врагами. Какая уж тут поддержка, когда на упрек короля: «Кто тебя сделал графом?!» — строптивый подданный отвечает: «А вас, ваше ве­личество, кто сделал королем?!» Из курса истории вам извест­но, что короли при помощи городов боролись со знатью и опе­кали их как центры торговли и ремесла. Таким образом, вера горожан в «доброго короля» отнюдь не наивна.

С крестьянами сложнее. Как известно, король все-таки был феодалом. Однако во Франции, например, инициаторами отме­ны крепостного права были именно короли: Людовик Святой, например, освобождал крестьян целыми деревнями, за что те платили ему искренней любовью. Когда пронесся слух, что в Крестовом походе король попал в плен, все крестьянство юга поднялось, чтобы идти ему на помощь.

Кроме того, считалось, что страна и весь народ (а не одни феодалы) вручены королю Богом, и это предполагало серьезное отношение к своим обязанностям.

Оставаясь по сути феодальной, королевская власть возвы­шалась над корыстными классовыми интересами, обеспечивая равновесие и стабильность всего общества.

Что касается церкви, то независимо от того, порицаем мы или оправдываем эту организацию, представить себе Средневе­ковье без нее невозможно. И для того чтобы полностью уяснить ее значение, постараемся понять, чем являлось христианство Для того времени.

ХРИСТИАНСТВО И ЕГО РОЛЬ

Нам, отдаленным от Средневековья несколькими веками, ^тРУДно понять, насколько неистовой и страстной была вера в Бога людей той эпохи. Как и рыцарская идея, она выражала стремление к прекрасной жизни и определяла все стороны их существования, каждый их шаг от рождения до смерти.

Мир в представлении человека Средневековья был не чем иным, как сценой, на которой развертывалась борьба между «бо­жьим» и «дьявольским» воинствами: между ангелами и беса­ми; между добрыми христианами и язычниками; наконец, меж­ду добром и злом в душе каждого человека, так как Бог дал свободу выбора.

Те силы, которые мы именуем сверхъестественными, сред­невековый человек считал реальностью. В любой радости, в лю­бом горе люди видели их вмешательство. Людей разных сосло­вий посещали видения, во время которых они лицезрели ангелов, Деву Марию, Христа и т. д. Точно так же те, кого считали ведь­мами и колдунами, иногда без всякой угрозы пыток признава­лись в том, что «заключили договор с дьяволом», и описывали его внешность. Это понятно: человек «видел» то, что готов был увидеть. Представление о христианском мире как о городе, осаж­денном врагами (иноверцами), с тайными врагами внутри него (отступниками) рождало постоянное ощущение опасности.

Все важнейшие события эпохи прочно связаны с христи­анством. Под единодушный возглас: «Этого хочет Бог!» — был провозглашен Первый Крестовый поход. «Язычники не правы, а христиане правы»,— бросает Роланд, готовясь к битве с ара­бами. Можно сколько угодно объяснять Крестовые походы эко­номическими причинами, но совершенно ясно, что они никог­да бы не состоялись, если бы не глубокая религиозность большинства их участников. Короли отдавали города в обмен на религиозные святыни. Доблестные рыцари сражались во имя ве­ры. Монахи-отшельники истязали себя «во славу Христову». Крестьяне поднимали восстания, намереваясь воплотить «Цар­ство Божие на земле». Знатные дамы ухаживали за больными бедняками, потому что нищие — «заступники богатых и знат­ных перед Богом». И не важно, что многие заповеди христиан­ства нарушались, от этого они не переставали быть ценностя­ми. Сколько бы преступлений ни совершал человек, мысль о неизбежном наказании отравляла ему жизнь, а возможность уме­реть без отпущения грехов была страшнее самой смерти.

В средневековом христианстве можно выделить три уровня:

1. Высокое (церковное) христианство. Церковь определя­ла христианство и его основные ценности (обязательность «сле­пой веры», спасение души как цель жизни, культ святых).

2. «Рыцарское» христианство. Рыцарству в христианстве наиболее близок и понятен был военный аспект. Слова Христа: «Я принес вам не мир, но меч»— они понимали буквально, и в этом их поддерживала церковь, провозглашавшая долгом каж­дого борьбу за веру. Наиболее полным совпадением рыцарского и христианского идеалов были военно-монашеские ордены, воз­никшие во время Крестовых походов.

Рыцарский культ Прекрасной Дамы тоже имел в какой-то мере исток в христианстве, а именно в поклонении Деве Ма­рии. Так, в одной из легенд рыцарь, заключая сделку с дьяво­лом, отрекается от Бога, но наотрез отказывается отречься от Божьей Матери. А в другой — Дева Мария является к одному знатному юноше, целует его и нарекает своим рыцарем.

3. Простонародное христианство, соединившее в себе цер­ковное учение, язычество и предрассудки. Превратив основные языческие праздники в христианские, церковь не искоренила язычество, и многие христианские обычаи продолжали воспри­ниматься народом в категориях варварской магии. Например, существовало поверье, что, когда идет церковное богослужение, время останавливается и человек не стареет. В Южной Герма­нии бытовал обычай, по которому если в день святого Урбана портилась погода, то его изображение бросали в грязь. Во всем этом отражались типично варварские представления о том, что, совершая определенные обряды, люди могут оказать воздейст­вие на Бога, время и т. д. Сверхъестественные силы в просто­народном христианстве предстают во плоти и весьма похожи на людей. Так, Христос мог дать пинка нерадивому монаху, а ка­кой-нибудь горожанин или крестьянин — обвести вокруг паль­ца глуповатого дьявола.

Не всегда, однако, такое понимание религии было безобид­ным. Вера в чудодейственные свойства мощей, например, при­вела к тому, что в конце IX в. народ в городах Умбрии (Ита­лия) хотел убить отшельника святого Ромуальда, чтобы только не упустить случая завладеть его останками. Страшным послед­ствием предрассудков была также «охота на ведьм», которая ак­тивно велась инквизицией при поддержке простонародья.

Справедливости ради отметим, что не только религия вли­яла на общественную жизнь, но и жизнь оказывала влияние на восприятие религии. Так, рыцари представляли загробный мир в категориях вассалитета: перед смертью Роланд поднимает к небу правую перчатку, которую и принимает архангел, и таким образом он присягает новому сеньору. А одна из крестьянских религиозных сект объясняла легенду о бунте сатаны против Бо­га тем, что сатана обещал ангелам, пришедшим за ним, сни­зить оброки и подати.

Все важнейшие моменты человеческой жизни (рождение, брак, посвящение в рыцари, смерть) были связаны с христиан­ством. И на всех областях человеческой деятельности лежал его отпечаток. Христианство было осью этой цивилизации.

МИР ГОРОДА

Именно в городах зрели силы, погубившие средневековую цивилизацию. В отличие от города античности, составлявшего единое целое с округой, город Средневековья замкнут в себе. Ему одинаково чужды как мир деревни, так и мир феодально­го замка. Он жил своей, непохожей жизнью.

По существу, средневековый город — это государство в ми­ниатюре. В нем смешивались представители всех сословий. Боль­шую часть его населения составляли ремесленники, потомки крестьян. Жили в нем также представители знати и духовенст­ва. Но все они приобретали новое качество — горожан. Конеч­но, и внутри города шла острая борьба: знати против купечест­ва, богатых против бедных. Однако стоило возникнуть внешней опасности, все мгновенно сплачивались и выступали единым фронтом. Специфическое положение городов в средневековом об­ществе определялось прежде всего тем, что они возникли как центры торговли и ремесла. Это определяло особые условия жиз­ни в них и формирование новых ценностей.

Представление о свободе и равноправии формировалось в многовековой борьбе за самоуправление — коммуны. Именно здесь истоки парламентского правления будущего.

Средневековью было свойственно объединение людей в раз­личные корпорации (монашеские и рыцарские ордена, кре­стьянские общины, тайные общества и т. д.), так как противо­стоять опасностям того мира в одиночку было почти невозможно. В городе роль таких корпораций играли прежде всего цехи — объединения ремесленников по профессиям. Это были органи­зации, регулировавшие процесс производства, каравшие за не­доброкачественную продукцию и одновременно защищавшие сво­их членов от посягательства феодалов.

Однако роль цехов была гораздо шире. Как и рыцарские ордена, они произошли от военных союзов древних германцев. В раннее Средневековье члены цеха были связаны совместным участием в религиозно-магических обрядах и называли друг дру­га братьями (вспомните обычаи варварской дружины).

Цеховые уложения регламентировали все стороны жизни до мельчайших подробностей. Кроме вопросов производства, сюда входили указания о порядке крещения, проведении свадеб, ви­дах одежды, заботе о нищих и даже перечень запрещенных ру­гательств с указанием размеров штрафа за каждое из них. И даже после смерти ремесленника цех продолжал заботиться о его вдове и детях, строго соблюдая установленные права наследования.

Именно в цеховой среде вырабатывается принципиально новое отношение к труду. Ремесленник рассматривал труд как источник не только существования, но и морального удовлетво­рения. Создавая яркое, неповторимое изделие, мастер одновре­менно утверждался в мысли о собственной значимости и непо­вторимости.

Таким образом, в городах рождалась необычная для Сред­невековья мысль, что человек не только часть какого-то сооб­щества, но и индивидуальность, ценная не знатностью или свя­тостью, а своим талантом, проявляющимся в повседневном труде, и знаниями.

Наконец, возникает принципиально новое представление о труде как о заслуге перед Богом.

Не вписывался в христианскую схему и труд купцов. Ведь они трудились во имя богатства, в то время как Христос призывал не собирать ни серебра, ни злата, но заботиться о душе.

Большая часть населения города жила активной жизнью, в связи с чем изменялось и представление о времени. Горожа­не в отличие от крестьян осознавали, что время движется не по кругу, а по прямой, причем довольно быстро.

Итак, город в средневековом обществе противостоит всем: феодалам, стремящимся поживиться за его счет; церкви, если она вмешивается в его внутренние дела. Он вырос из деревни, но и с крестьянами у него сложились своеобразные отношения. С одной стороны, города часто выступали по отношению к ним как освободители. Болонья (Италия) в 1257 г. выкупила у сень­оров 6 тыс. крестьян. Воздух города «делал человека свобод­ным». С другой стороны, крестьяне с их забитостью и консер­ватизмом были чужды горожанам. Города сами эксплуатировали принадлежавшие им деревни. Городские ремесленники боролись против деревенских. А когда крестьяне бежали в город, чтобы стать свободными, их нередко встречали словами: «Лодыри, уби­райтесь пахать!»

Но Средневековье с трудом принимало мир городов. Один из отцов церкви — Фома Аквинский — утверждал, что торгов­ля имеет в себе нечто безобразное, постыдное, грязное и вооб­ще, по церковному учению, большинство ремесленников и куп­цов попадут в ад — их труды не угодны Богу. Представители знати заявляли: «На этом свете есть три рода крикунов, кото­рых трудно заставить замолчать: коммуну мужиков, возомнив­ших себя сеньорами, спорящих женщин и стадо хрюкающих свиней. Мы смеемся над вторыми, презираем третьих, но да из­бавит нас Господь от первых».

Разумеется, все это не значит, что город был свободен от ^иДей и традиций Средневековья. В центре его обычно возвы- шалея готический собор, символизировавший незыблемость церк­ви и создававший иллюзию близости к Богу. Городские колод­цы украшались статуей Роланда (влияние рыцарской идеи). Да и богатые горожане стремились подражать жизни феодалов. Города находились под неусыпным надзором королевской влас­ти и церкви.

И BCG Ж6 свободный, осознавший свою индивидуальность горожанин средневековой Европы становится носителем иных ценностей, предвестником нового мира.

Дата добавления: 2015-05-06