Два подхода к педагогической деятельности

Педагогическая деятельность всегда опирается на какое-либо содержание, т. е. на то, какие знания должны быть по­лучены в процессе обучения и какие качества личности долж­ны быть воспитаны. Содержание определяется целью и прин­ципами, которые представляют научную разработку неких идей. В зависимости от того, какие ценности используются при этом, работа учителя относится к формирующему (тра­диционному) или к развивающему (гуманистическому) под­ходу. Своеобразным «поставщиком» идеи для научного обо­снования педагогической деятельности и в наше время про­должает оставаться эпоха античности.

У истоков «благих намерений». Система познания Аристотеля разрабатывалась им с опорой на критику идей своих учителей, в первую очередь — Платона (427—347гг. до Р. X.). Этот очередной парадокс во многом определил развитие науки, поскольку производство нового требует пересмотра, а иногда и отказа от уже известного. Позиция отстранен­ного (стороннего) наблюдателя помогает увидеть то, что первооткрывателю было недоступно, скрыто от него в силу многих причин.

Каждый новый исследователь, «стоя на плечах своих предшественников», получает две возможности: увидеть дальше и больше, т. е. развить открытое, и отвергнуть, дис­кредитировать его для создания принципиально нового. Вторая возможность ценится в науке выше, чем развитие уже открытого, хотя в педагогической науке используется гораз­до реже.

Своеобразной «точкой опоры» для Аристотеля стала сис­тема устройства идеального государства Платона, где обра­зованию отводилась главная роль. Основная педагогическая идея сводилась к необходимости насильственного ис­правления живущих в заблуждении и привыкших к нему людей.

Объективное как основа личности. Все внешнее по отно­шению к человеку, с точки зрения Платона, неизменно и по­этому — объективно. Всеми своими началами оно проявлено в человеке. Государство («политейя») — это человек в го­раздо более крупном масштабе. Высшая задача государст­ва — самосохранение посредством формирования граж­дан в духе добродетели (праведности). Праведная душа — результат воспитательной деятельности справедливого госу-

дарства. Справедливость, как высшая добродетель, прису­щая только мудрости правителей, опирается на две со­словные (кастовые) добродетели. В сословие низшей добро­детели (самообладание и покорность) входят крестьяне и ремесленники — «кормящее сословие»; между ними и сосло­вием «высшей добродетели» расположено сословие воинов и чиновников — каста защитников (добродетель мужества, смелости и долга).

Соединив государство и отдельного человека, Платон установил взаимозависимость их интересов. Однако государство определяло, какими должны быть эти инте­ресы. Законодательно установленная государством система общественного воспитания готовит и воинов-хранителей, «бла­городных сторожевых псов», и управителей, и покорных кормильцев. Педагогика подчинена политике, в связи с чем обучению придается целенаправленный и жесткий воспитывающий характер.

Руководствуясь благими намерениями (цель вос­питания — высоконравственный человек), Платон разрабо­тал систему далеких от благости средств ее достижения. Истина — это идея наивысшего блага, идеал воспи­тания: сочетание благородства, богатства, физических и ду­ховных способностей. Но постижение идеи не может дать знания постоянного, поскольку познание человека ограничено чувственным восприятием. Следовательно, образование долж­но образовывать правильные понятия, отсекать все, что мешает осуществлению идеи нравственности и, в первую оче­редь, ограничить природную чувственность человека.

Придавая идеалу значение главной цели любой деятель­ности, Платон отобрал необходимое для ее достижения со­держание воспитывающего обучения. Он подверг ревизии все, вплоть до содержания стихов, мелодики и ритмики му­зыки, элементов литературно-эстетического и физического воспитания. Не способствует ли поэма или музыкальное произведение изнеженности будущего профессионального во­ина, который должен вести аскетический образ жизни? Не удаляют ли они будущего правителя государства от идеала бесстрастия? Веселые, «сладострастные» и камерно-интим­ные произведения искусства, по Платону, размягчают душу, лишают ее «стержня» и потому должны безжалостно изго­няться из образования.

Гимнастика должна служить только поддержанию здоро­вого образа жизни и укреплению основы работоспособно-

сти. Не грубая физическая сила, но ловкость и мужество должны быть сформированы в тех, кто целиком, без остатка служит государству. Вероятно, отсюда берет начало погло­тившая впоследствии педагогику идеология цели, оправ­дывающей любые средства.

Научные основы объектной (формирующей) педагогики. Вместе с тем, и цель, и средства были научно обосно­ванны, т. е. обладали признаками науки: логичности, цело­стности, последовательности, системности, результативности и т. д. Эта теоретическая конструкция послужила основой для развития формирующего подхода к педагогической дея­тельности.

Система научного познания и образования Аристотеля не стала принципиально новым педагогическим открыти­ем. Критика Платона свелась к пересмотру философской ос­новы политейи, т. е. изменилось отношение к идее, как форм е сущностей. В трактовке Аристотеля идея — не самостоя­тельная категория, а внутренняя сущность вещей. Соединив идею-сущность с чувственно воспринимаемыми ве­щами, Аристотель создал предпосылки для нового, объект­ного изучения и осмысления педагогических явлений, в кото­рое ученик включен на уровне его чувственного восприятия.. Отсюда берет начало систематизированная, внешне заданная структура передаваемого новым поколениям знания, как единство аналитик и, диалектики и ло­гики.

Смысл и значение системы образования Аристотеля со­стоят в том, что сущность вещей составляет неотъемлемую часть самих предметов познания. Поэтому качество знаний полностью зависит от того, насколько удается сделать ясны­ми, строгими и четкими их содержа ни е, т. е. основные понятия всех дисциплин. Достичь этого можно только опира­ясь на законы, обобщающие предписание относительно того, как что-либо должно быть или происходить. Таким образом, педагогика приобрела предписательный, т. е. наставительный, назидательный характер.

Педагогика не выделяется Аристотелем в особую дис­циплину, но трактуется как часть теории государства и об­щества. Идея воспитания («пайдейа») становится государ­ственной функцией, а законодатель оказывается воспитате­лем. Не педагогика подчинена политике, как это было у Платона, а наоборот, политика обусловлена педа­гогикой.

От благих намерений к безличной педагогике. Пайдейа, как идея воспитания личности, лишь отчасти опирается на то, что является собственно личностным, т. е. принадлежит конкретному человеку. Но это не столько опора, сколько ис­пользование имеющегося в личности запаса задатков для исполнения достаточно жестких предписаний. По Аристо­телю пайдейа сводится к формированию необходимых совершенств. Для этого следует использовать три главных фактора: природные задатки, способность приобретать при­вычку и способность суждения.

Природные задатки «облагораживаются» путем усвоения знаний, необходимых привычек и применением умений и на­выков на практике.

Способность приобретать привычку используется как ос­нова при своеобразных «тренировках», формирующих умения правильно мыслить и вести себя в соответствии с заданными

образцами.

Способность суждения, т. е. выражения своего мнения, опирается не на опыт, имеющийся у человека, а на опыт, передаваемый человеку, научно обоснованный и прове­ренный.

Три главных фактора воспитания Аристотеля создали предпосылку первого научного обоснования педагогики, как учения о правильном формировании личности. Личность в них рассматривается как «строительный материал», из кото­рого следует выстроить ее здание, что и определило их глав­ную педагогическую ценность. По своей направленности, смыслу, содержанию и средствам это обоснование дало тол­чок для развития первого, формирующего подхода к педаго­гической деятельности.

По прошествии многих веков это обоснование не утрати­ло своей силы и дошло до наших дней практически неизмен­ным. В соответствии с ним учителю продолжает отводиться та. роль, которую предписывала ему аристотелевская пайдейа.

Традиция формирования и современный учитель. Выпол­няя функцию формирования, сегодняшний учитель невольна оказался в роли ретранслятора знаний и культуры. Действу» в рамках традиции, он вынужден не считаться с какой-либо познавательной инициативой со стороны ученика. Ведь учи­тель — главное действующее лицо процесса образования. Традиция формирования предписывает бороться с непосред­ственными живыми интересами ученика, как с проявлениями стихийности и дезорганизованности.

Такой подход неотвратимо приводит к такой же жесткой регламентации деятельности самого учителя. Исполняя свой гражданский и профессиональный долг, учитель продолжает оставаться составной частью учебной машины, ее передающим устройством. Его инициатива и творчество строго ограниче­ны рамками тех сведений, которые ему надлежит передать как раз и навсегда установленное,.научно проверенное, усто­явшееся и абсолютное знание.

Было бы наивно и несправедливо обвинять Аристотеля в создании антигуманной системы педагогического подавления личности. Она стала такой тогда, когда перестала отвечать новым личностным и общественным потребностям, сохраняя при этом свою первооснову. При этом следует иметь в виду, что отношение к личности в этой системе другим быть не могло.

В соответствии с преобладавшими во времена античности представлениями об этике (учении о нравственности), обо­снование Аристотелем формирующего подхода к педагогиче­ской деятельности было более гуманным, чем у Платона. Более того, в нем нашли отражение сообразные природе че­ловека той эпохи потребности быть ведомым, получаемым, наставляемым и управляемым. Их реализация была наибо­лее востребована внешними по отношению к человеку ус­ловиями: уровнями культуры, развития, образованности, по­литическими требованиями и т. д. Однако и во времена Ари­стотеля человеческая природа не ограничивалась этими ус­ловиями и потребностями. В связи с этим обратимся к Дру­гому подходу, который, как это не парадоксально, возник несколько раньше.

Дата добавления: 2015-03-31