Опыт Юлии де Бособр

СЕМЯ ЦЕРКВИ: МУЧЕНИЧЕСТВО КАК ВСЕОБЩЕЕ ПРИЗВАНИЕ

"Мирные времена благоприятны для сатаны, поскольку они лишают Христа Его мучеников, а Церковь – Ее славы".
Павел Евдокимов.

В календаре Православной церкви есть, как минимум, два события, указующих на исключительную ценность мученичества. Первое из них – праздник Торжества Православия, который приходится на первое воскресение Великого Поста. В этот день воспоминается окончание иконоборческих споров 842-843 годов. Торжественно движется крестный ход со святыми иконами, анафематствованы еретики, и весь народ Божий поет "вечную память" защитникам веры. Это праздничное, ликующее богослужение резко выбивается из покаянного настроя великопостных служб предшествующей недели. Однако именно в этом празднике по-особому раскрывается смысл мученичества и борений святых, смысл преследований, муки гонений, которые претерпели они за имя Христово.

Так праздник Торжества Православия становится праздником мучеников и исповедников. В своем земном странствии Церковь может рассчитывать только на торжество мученичества.

О том же напоминает и праздник Всех Святых, который в православном календаре приходится на первое воскресенье по Пятидесятнице. Поскольку этот день напоминает о плодах Сошествия Святого Духа в жизни церкви, можно сказать, что он тесно связан с Торжеством Православия. Примечательно, что оба песнопения праздника Всех Святых – тропарь и кондак – впрямую отсылают к воспоминаниям о мучениках:

"Иже во всем мире мученик Твоих,
Яко багряницею и виссон,
Кровьми Церковь Твоя украсившися...
Яко начатки естества Насадителю твари,
Вселенная приносит Ти Богоносныя мученики... "

Таким образом, праздник Всех святых становится, по сути, праздником Всех Мучеников. Мученик есть святой par excellence.

Нынешним христианам, несомненно, стоило бы задуматься над ценностью мученичества, поскольку уходящий век был по преимуществу веком мученическим. В течение двух межвоенных десятилетий за веру пострадало несравнимо больше христиан, чем за первые три века после Воскресения Христова. По сравнению с теми испытаниями, которые выпали на долю верующих в XX веке, взять хотя бы Советский Союз (1917-1988 гг.) и Эфиопию (1974-1991), римские гонения на раннюю Церковь кажутся довольно безобидными и даже гуманными.

Но кто такой мученик? Что превращает страдание из Разрушительной в созидательную силу? Что делает насильствунную смерть актом мученичества, жертву несправедливости – искупительной жертвой?

Ответ можно найти в опыте русской христианки Юлии де Бособр. Это случилось в Москве, в конце 20-х годов В тот день Юлия собирала продуктовую посылку для арестованного ГПУ мужа (передачи в тюрьме принимали раз в неделю). Ее душила безысходность. Страдание мужа, сотен других людей, собственное страдание – все это казалось бессмысленным и напрасным "К чему? Ради чего?" – спрашивала она себя. Она потерянно слонялась по комнатам и вдруг почувствовала за спиной как будто легкое веяние ветра и услышала, как сама писала потом, "неизреченные слова Другого". С этого момента в ее жизни забрезжил рассвет.

"Конечно, в твоих бедах нет никакой видимой пользы. Они только ломают тело и корежат душу. Но Я разделю с тобой всякое бремя, каким бы тяжким оно ни казалось. В испепеляющем огне страдания Я познаю весь ужас отвержения. Я познаю всю тяжесть твоей ноши, потому что разделю ее с тобой, но познаю ее глубже, чем ты. Я хочу ее разделить. Мне нужно ее познать. После Моего воплощения и твоего крещения другого пути у нас нет – если ты, конечно, согласна... "[1]

Для нас здесь особенно важны две мысли – ценность добровольного принятия и сопричастность.

"Если ты, конечно, согласна... " Христос, "протомученик" добровольно идет на смерть, и всякий мученик – alter Christus, "наследующий Христа", призван к тому же. Само по себе невинное страдание еще не делает человека мучеником; нужно, что бы он добровольно принял это страдание, даже если его не выбирал. Только "отвержение себя " превращает невиннноубиенного страдальца в свидетеля. Ничто и никто не в силах возложить на нас крест, пока мы не возьмем его сами. Страдание становится созидательным, а смерть – жертвенной, только если их добровольно принимает тот, кому предстоит пострадать и умереть.

"Я разделю с тобой всякое бремя... " – обещает Христос. Страдание становится созидательным, а смерть – жертвенной, только если мы осознаем, что Христос, Господь страдает с нами, и Его Божественным со-страданием мы делаемся способны страдать в других, с другими и ради других. "После Моего воплощения... " В Вифлееме Христос вошел в человеческую жизнь во всей ее полноте, разделил ее с нами целиком и без остатка. В Гефсимании и на Голгофе Он целиком и без остатка разделил нашу смерть. Единожды взяв на себя наши "болезни" и печали, Он делит нашу отверженность, наше одиночество, несет наши бремена "После... твоего крещения другого пути у нас нет... ". Крещенный в смерть Христову, а значит, и в Его Воскресение, призван в единстве со Спасителем нести тяготы и скорби ближних. "Носите бремена друг друга... " (Гал. 6:2).

Задумаемся над этими словами.

Дата добавления: 2015-05-08