Но всем обладаем. 4 страница

— Может быть, в этом умении любить несмотря ни на что и заключена суть божественной любви?

— Любовь подобна ситу, через которое Бог просеивает людей, отделяя плевелы от пшеницы, потому что именно любовь — самое что ни на есть истинное выражение сути человека. Она конечный продукт различных способов самосовершенствования, и потому неважно, какой способ лучше, лишь бы он приводил к любви. Все, что к любви побуждает, есть благо! Мы подчинены любви, и она управляет нами. Миром распоряжается Любовь, которая есть Бог. Таким образом Бог управляет миром посредством любви. Когда пропадает потребность любить, пропадает желание жить. Первопричина любого созидания, а тем более творчества, есть любовь. Любовь дарит не только желание, но и способность творить. Там, где исчезает любовь, на смену ей приходят разрушение и смерть.

— Но что же тогда, по-твоему, любовь?

— Что такое любовь? Это боль отреченья, это радость вернуться к себе самому, это счастье без всякого разрешенья, это шанс вместе быть и не быть одному, это время, расставшееся с часами, это нежность оттаивающей души, это мука желания слиться телами, это чувство исчезнувшего Я и ТЫ, это слезы, когда умирают надежды, это стон иссушившей разум мечты, это грусть посреди безлюдной пустыни одиноко падающей звезды...

— Кто это написал?

— Неважно.

— Скажи, зачем, почему я лишен жены и дочери, которых очень люблю?

— То, что уходит — не твое. А зачем тебе чужое, если оно будет лишь обузой для тебя? Раз теряешь что-то, значит, это тебе не нужно.

— А как ты относишься к женщинам?

— Я люблю их так же, как птиц и цветы. К сожалению, женщины не понимают этого. Они все в поисках страсти, сами не ведают, чего хотят, а уж если хотят, то совсем не того, чего на самом деле желают, и при этом не знают, как распорядиться дарованной им красотой. Но не красота источник вдохновенья, а Тайна Вечности, Бессмертие Души. Желанье Женщины — Природы повеленье. Бессмертие же требует Любви! Без чистоты нет в чувстве совершенства. А жажда плоти — Космоса игра. Непонятой душе нет в мире места. Прекрасное — не только красота! Поверь, в жизни есть нечто более интересное, чем дамы. Хотя, если повезет, женщина может подарить неповторимо нежное, утонченное ощущение единения, и отказываться от этого глупо, поскольку это часть жизни, которая, однако, неминуемо несет страдание. Любовь мужчины к женщине принадлежит не женщине. Это чувство не может сравниться с любовью к Отцу, поскольку любовь к женщине это только то, что она может понять и принять, тогда как любовь к Богу это вся моя любовь. Женщина для мужчины — это школа духовной зрелости, а любовь к ней — лишь ступенька на пути познания более высокого и совершенного. Поклонение прекрасной даме не единственное, на что способен мужчина. Лично я не для супружества создан. Мне гораздо интереснее в одиночестве. Семье я предпочитаю творчество. Тем более, что в семье все равно живешь для детей, поскольку именно они являются первостепенной ценностью. Мужчина боготворит женщину, ищет в ней Бога, но Бог не в женщине.

— Но как, каким образом ты любишь?

— Объяснить это невозможно, потому что слова не могут выразить всей сложности переживания. Когда ты любишь, тебе ничего не надо, кроме самого этого чувства, потому что оно больше всего, что тебя окружает. Любовь делает человека самодостаточным и в то же время заставляет ощущать свое несовершенство. Бог учит нас тому, как надо любить, чтобы преодолеть страдание и страх. Но мы любим, мучая себя и других своим эгоизмом. Не потому ли Христос говорил о единственной универсальной заповеди, выполнение которой есть тесные врата царства небесного и фактический рай на земле для тех, кто любит и не боится ничего потерять. Ведь любовь — это дверь в другое измерение: четвертое, иль пятое, а может быть, шестое. Любить — значит обрести иное зрение, плохое иль хорошее, но главное, иное. Любить — это значит почувствовать кожей, как рождается в почке завязь цветка, оживить и согреть замерзшего в стуже одинокого спящего мотылька, это значит понять колыхание ветра, направление движения муравья, слышать зов тишины, умирание кедра и язык полыхающего огня. Замереть посреди делящейся клетки, чтоб постигнуть великую силу Любви, и тоску умирающей яйцеклетки, покидающей матку в слезах крови. Я люблю и не виден при этом для многих, как понять им меня, я для них нелюдим. Дверь в тот сказочный мир создана для немногих, только любящим виден той радости пир.

— Но как найти свою любовь?

— Мы всю жизнь ищем любовь, не задумываясь об ее источнике, в тоже время называя это чувство божественным. Мужчина ищет в женщине, женщина ищет в мужчине, тогда как искать надо в себе! Блуждая в поисках любви, мы видим разные маяки, но только один приводит нас к Господу. Человек ищет Бога вовне, а находит в себе. Жизнь человека и есть путь к Богу.

— Но как отличить истинный маяк?

— Отличить его от других можно по исходящему теплу любви, покоя и смирения. Божественная любовь не требует взаимности. Ты просто любишь и не ждешь ничего от Господа взамен, и тем счастлив. А от людской любви ждешь ответа, потому и страдаешь. Все страдания возникают из-за неудовлетворенных желаний. Но в истинной любви нет страдания, потому что нет в ней эгоизма и страха. Люди страдают оттого, что хотят любви ответной либо желают что-то поиметь от любви, тогда как нужно просто наслаждаться тем, что любишь. Вы хотите взаимности? Потому и страдаете, что хотите. А вы просто любите, ничего более не желая. Счастье ведь не в том, чтобы получать, а чтобы отдавать. Чем больше даришь, тем более прибавляется желания делать добро. Потому что когда даришь, это всегда радость самовыражения, а получаешь всегда хоть чуть-чуть, но не так, как хотел бы.

— Но если Божия любовь есть полное преодоление эгоизма, то способен ли на это человек? И вправе ли мы от него требовать это?

— Божественная любовь самодостаточна вследствие своего совершенства. Это совершенство есть законченность, когда ничего ни прибавить, ни улучшить, не испортив, нельзя. В любви к Господу нет страха, в том числе и страха смерти, — это любовь несмотря ни на что. Только любящий чувствует, что смерти нет; для него она не значима, поскольку находясь в любви, он вне смерти. Любовь, в которой основа наслаждение, — трагична, потому что всякая зависимость от наслаждения ведет к истощению и горечи, а в конце концов — к самоуничтожению. Любовь дана нам не для наслажденья, а для познанья замысла Творца. Един закон любви в душе и во Вселенной. Любовь суть расширение материи. Она есть связь Творца с твореньем, желанье и энергия Его. Когда Иисус воскрес одним из первых, Он веры дал пример, забив одну из вех Пути к Отцу. Тот путь — в любви спасенье. Любовь не только путь к Отцу, а вечный двигатель всего, энергия создания живого, раскрытие души для тайного познанья и смысла замысла великого Творца. Любовь земная нам несет страданья, а радость лишь отметина Его, магнит для человека для того, чтоб в суете сует нашли Его мы Знанье.

— Зачем к любви дано еще страданье? В чем смысл замысла Его?

— Оно дано нам всем лишь для того, чтоб, смысл поняв, забыть свои желанья. Страданья есть обочина Пути, пройти к Отцу который должен каждый, вкусив, поняв их тайный смысл однажды, отринув ценность жизни в наслаждении. А Путь — Любовь! Тот Путь к Отцу лежит чрез очищенье. В страдании спасение твое.

— Почему?

— Потому что... нам жизнь дана, чтоб выстрадать себя, достичь гармонии души и тела, чтобы душа твоя когда-нибудь взлетела, — вот в чем земная цель твоя. Но жизнь дана не для страданья, хоть лишь оно имеет смысл. Мы здесь для самовоспитанья души и мыслей не чужих. Но в той работе многотрудной помощников нам не дано. Должны мы сами в жизни нудной найти секрет — рычаг всего. Секрет тот, он не потаенный в душе у каждого лежит — сокровище в каморке темной, и пользы нет, и не вредит.

— Но неужели обязательно пройти через страдание, чтобы стать достойным Любви?

— То, что ты называешь страданием, есть лишь следствие процесса высвобождения духа от обременительных привычек тела. Дух не может закалиться сам по себе. Для того он и пребывает в теле, чтобы страданиями тела закалиться. Страждущий дух должен обязательно пройти испытание нищетой плоти. Страдание — не плата за грех, а возможность преодолеть его, не повторяя в будущем.

— Но если не только за неправду, но и за правду приходится страдать, то в чем же тогда справедливость?

— Дана мне мука как награда, чтобы понять я смысл мог. Душа страдает, но и рада, что окликает ее Бог. Для праведника страдание есть испытание, а для лжеца возмездие. Поскольку истина не может быть придумана, а лишь выстрадана, то и родиться она может только из собственной жизни и честного отношения к ней. Нравственное страдание — это путь очищения и возрождения. Но справедливости не существовало бы, если бы не было самой идеи справедливости. Она в нас самих. Суть ее состоит в том, что нарушение божьих заповедей есть суд над самим собой и наказание себя. То, что люди называют несправедливостью, есть лишь их сиюминутное недовольство от непонимания того блага, которое дает Господь. Все в мире связано. Творимое добро или зло никуда не исчезают, образуя цепную реакцию совершаемых добрых или злых дел. Когда делаешь человеку приятное, то ему хочется сделать то же в ответ, дабы не показаться неблагодарным. Это ответное добро он делает, пытаясь доказать себе, что способен совершать благородные поступки. И погибает человек не под тяжестью разоблачений, а от взрыва собственной совести. Может быть, справедливость — это сбалансированность добра и зла? Не в том ли состоит высшая справедливость, что человек сам себя злом наказывает, а добром вознаграждает?

— Но как же тогда относиться к поруганной справедливости?

— Для человека верующего это испытание и возможность пострадать за Правду. Однако сами по себе поиски справедливости по отношению к Вечности кажутся никчемной суетой. Кто может точно сказать, что есть справедливость? Ведь это все равно что знать Промысел Божий. На самом деле, поиски справедливости — это поиск ответа на вопрос “Что есть Бог?” Ведь если кто-то отделил грех от праведности, ввел понятие добра и зла, тот должен и контролировать это разграничение, следить за его соблюдением. Нет смысла вводить законы, если не можешь проконтролировать их выполнение. А без ответственности за нарушение установленные ограничения теряют смысл. Эта ответственность в форме наказания или поощрения и есть справедливость.

— Почему же Бог молчит?

— Безразличие Бога к делам людей не означает его безучастия. После нескольких “открытых” вмешательств, Бог понял, что это не вразумляет людей. И тогда Он перешел к скрытому содействию в строгом соответствии со своим замыслом. Точно так же на своем уровне поступал бы мудрый человек. Бог не ушел из жизни людей. Он не безразличен к их бедам и к царящей на земле несправедливости. Просто Он считает, что уже много сделал для людей, дав заповеди. Теперь Он лишь способствует тем, кто стремится к праведной жизни. Через чувство любви и ощущение справедливости Он дает возможность понять смысл ситуации, помогая выбрать добро, так как именно это есть разумный выбор. Бог не покинул мир, но лишь перестал активно вмешиваться в происходящее. И Он продолжает помогать тем, кто просит у Него помощи для блага ближних, кто верит, что Бог поможет найти свой путь. Всякое содействие Господа есть благо, так как Он движим любовью. Но понять это благо — удел мудрых. Надо благодарить Господа за страдания, поскольку даются они не в наказание, а в награду. Ведь для нравственного и духовного самосовершенствования страдания приносят больше, чем радость. Если Бог хочет наказать человека, он дарит ему жизнь в наслаждениях. Тем же, кого хочет спасти, посылает страдание как шанс избавиться от греховного. Каждому человеку дается в жизни испытание, как правило, под видом несчастья. И если человек не поймет, что это не беда, а благодать, то пройдет мимо дарованной ему награды. Страдание, так же, как и удовольствие заложены в человеческой природе, и служат определенной цели: удовольствие — приобретению необходимого, а страдание — избавлению от ненужного. Только страдание заставляет вспомнить человека о тщетности его усилий и тленности приобретенных материальных благ. В страдании человек одинок, но именно тогда он ощущает в себе потребность в Боге как в спасении. Когда однажды я оказался в тяжелом положении, то, будучи абсолютно один в безвыходной ситуации, обратился к Господу. Больше мне не к кому было обратиться за помощью. И Он спас меня! Тогда я полюбил Господа за то, что Он единственный, кто позаботился обо мне, кто полностью меня понимает и любит несмотря ни на что. Я люблю Его больше кого бы то ни было и готов отдать все, что Он попросит, поскольку нет у меня ничего в жизни больше, чем любовь к Господу. Я во всем полагаюсь прежде на Него, и весь в Его власти. Даже когда обращаюсь к Нему с молитвой, ничего не могу просить. Я только люблю и знаю: все будет хорошо, потому что Он тоже любит меня, а значит, не оставит одного. Однако чем ближе я стараюсь быть к Господу, тем более отдаляюсь от людей, становясь чужим даже друзьям и домашним. Особо меня это не расстраивает, ведь если кому-то ты чужой, значит, найдутся и те, для кого будешь свой. Такие люди, как я, обречены на одиночество, а потому не нужно воспринимать это как трагедию. Чувствовать себя чужим среди своих, конечно, не очень-то приятно, но даже когда я старался быть как все, у меня все равно ничего не получалось. Все мои попытки приспособиться, чтобы не выделяться среди окружающих были безуспешны. Но что же мне с собой поделать? Мне нужно все иль ничего. Я не хочу себя подделать ни под кого, ни подо что. Да, я чужой себе и людям, Странный — вот имя для меня. Я не приемлю серых буден и лжи с названием “семья”. Пусть замерзаю средь бездушья, из слез свою броню создав. В ней одиночества удушье, и задыхаюсь весь в слезах. Как мотылек, я засыпаю на холоде и на ветру, и очень скоро, точно знаю, без понимания умру. И если где-то в одночасье вдруг вспыхнет огонек любви, лечу к нему сквозь все ненастья, чтоб в пламени сгореть свечи. Но лучше ль жить так, замерзая, мне в одиночестве своем? Пусть лучше, к смерти подлетая, все лучшее в себе спасем. И вот несусь, куда не зная, чтоб в пламени любви сгореть. Пусть лучше буду жить мечтая, чем жить, чтоб только умереть. Я жить хочу, а это значит любить, страдать и всех прощать. Любовь меня всему научит — как крест нести и умирать.

— Ты верующий?

— Есть люди верующие, и верящие. Большинство верят в то, что они хотят, потому что надеются; я же верую, оттого что знаю. Знаю, что все есть благодать. Для того, чтобы поверить в Бога и понять Его, нужно осмыслить все те мгновения в своей жизни, которые были наполнены добротой и любовью. Бог — это все самое лучшее и справедливое, что есть в каждом из нас, это вера в совершенство самого себя. Тот человек, который признает над собой всемогущего и всевидящего контролера, уже смел и нравственен. Я полагаю, что верить в Бога означает верить в силу любви, в то, что ею все начинается и заканчивается. Бог — это высшее достижение человеческого разума. Во всем есть благо, и это благо — БОГ! Бог — это общение с тайной, а потому общение это глубоко интимное и недоступное для окружающих. Он всегда и везде! Если у тебя нет связи с Господом, то можно только верить в то, что Бог существует и все что ни делает — тебе во благо. Тот, кто понимает это, не спорит в судьбой и подчиняется происходящему. Я полагаю, что верить в Бога — это даже больше, чем верить Богу!

— А может быть, мы желаемое принимаем за действительность, и Бог лишь плод нашей фантазии?

— Пусть так. Но если от веры в то, что многие называют выдумкой, мне становится хорошо, и любовью я начинаю творить добрые дела, то фантазия таким образом превращается в реальность. Для меня важно лишь то, что без Господа мне одиноко, а с Ним уютно и тепло. Я люблю Его, а Он любит меня, и когда чувствую его присутствие, мне ничего не страшно. Почувствовать Господа можно, лишь когда любишь. Это реальность, где господствует любовь. Наверно, подлинно верующим можно назвать лишь того, кто постоянно находиться в общении с Господом, сверяя с ним каждый свой шаг, каждое произнесенное слово и даже каждую мысль, — кто живет в присутствии Господа. Такой человек готов пойти на смерть ради доказательства истинности своей веры. Однако таких людей называют фанатиками, только потому и затем, чтобы дать место тем, кто считает себя верующим, а на деле является лицемером. Нет высшей ценности, чем любовь к Богу.

— Почему?

— Потому что любить Бога значит жить самым лучшим, что есть в тебе. Это обращение к Идеальному. Вся сила в вере, а душа в надежде, и нету больше в жизни ничего. Без Бога жить я не могу как прежде, ведь я уже всецело раб Его. Господь дал нам свободу воли, а потому не руководит нашей жизнью. Он только хочет, чтобы на земле было больше любви. А потому всему, что ее увеличивает, он содействует ко благу. Все мерзости жизни надо воспринимать как Божий Промысел, понять который нам не дано, но в который можно лишь верить. Путь к Богу лежит через отчаяние и уход от мирского. Отрицание есть лишь оборотная сторона потребности человека в вере в добрую и справедливую целесообразность, способную защитить его перед всевластием грядущего. Но если Бога нет, то остается хаос случайностей. Что же лучше — вера в справедливую целесообразность или страх перед непредсказуемой случайностью? Отрицание Бога есть проявление ограниченности и слепоты.

— А не кажется ли тебе, что вера в Бога это самообман?

— Даже если вера есть результат самовнушения, то те добрые дела, которые творятся верой в любовь, стоят того, чтобы жить таким самообманом. Ведь, по большому счету, у нас нет ничего, кроме веры. Все зиждется на вере, а разворачивается вокруг любви. Вера сильнее знания, потому что открыта для любой новой информации, тогда как знание не приемлет не только веры, но и тех сведений, которые не согласуются с уже имеющимися фактами. Когда человек знает, он всегда сомневается, и потому не приложит таких сил, какие открываются в нем, когда он верит. Например, если человек не будет верить, что выздоровеет, он никогда не поправится. Знание расслабляет, допуская сомнения, тогда как вера мобилизует. Знание приносит печаль, вера утешает душу. Неверующему нужны аргументы, основанные на здравом смысле, тогда как верующий познает сердцем. По большому счету, верит лишь тот, кто знает. Потому что верить — все равно что Знать! Однако нельзя требовать от людей веры. Человек требует доказательств и жаждет отрицания, а потому нужно дать ему возможность убедиться в истинности Божьего Закона прежде всего на собственном опыте. И дело вовсе не в ответственности перед Богом за свое поведение и не в посмертном воздаянии за добрые дела. Человек хочет вознаграждения в этой жизни. Именно вера в то, что творя добро для других, ты тем самым делаешь благо своей собственной душе, — это и есть земное воздаяние за любовь. Для большинства же людей то, что они называют верой, есть всего лишь надежда. Вера — это убежденность, надежда — лишь предположение. Надежда ориентирует на помощь извне, тогда как вера мобилизует человека изнутри. Многие знают, что в мире все взаимосвязано, но Тайна мира заключена в том, как, каким образом все связано между собой. Вера есть единственный способ приобщения к Тайне, своего рода ключ, но не для расшифровки, а скорее к запуску механизма, цель и принцип действия которого нам неизвестен. В этом и состоит ЗАКОН ВЕРЫ, когда если не поверишь, то ничего не увидишь, не услышишь и не поймешь. Вера не есть бегство от реальности, а, скорее, способ вернуться к ней, увидев мир под другим углом зрения и осознав, что все взаимосвязано и случайностей не существует. Вера освещает жизнь радостью, тогда как безверие хуже слепоты.

— Во что же ты веришь?

— В Совершенство! Если мир действительно спасет красота, то Красота, понимаемая как Совершенство! А это и есть Бог! У Него нет имени — он сущность всего, сущий, постоянное существование, осуществление. Важно лишь то, что Бог везде, и Он есть Любовь. На мой взгляд, суть изложенного в десяти заповедях есть не что иное как принцип любви, который позволяет быть счастливым несмотря ни на что. И соблюдать заповеди нужно не потому, что это хорошо, а потому, что единственно правильно. Ведь Закон Божий — как закон всемирного тяготения, будет действовать независимо от нашего к нему отношения. Но если не веришь — не поймешь. Истинно верующий тот, кто познал суть закономерностей и внешне случайную связь событий. Закон Божий — это закон любви, потому что все мы любви желаем. И нарушая закон, мы вредим сами себе, поступая против Бога, убивая любовь в себе и в ближнем. Уверовать в Бога значит поверить в совершенство любви и добра, то есть в лучшее в человеке, в то, что он может быть еще лучше. Я верю в принцип любви, который позволяет почувствовать, понять и преобразиться, изменив свою жизнь. Дать человеку возможность поверить — значит подарить ему шанс понять и стать лучше. Однако не знание, но вера изменяет людей и мир. То, что происходит с людьми, когда они верят, может показаться чудом. Но чудом мы чаще всего называем то, что совершается наперекор нашему неверию. При этом всех интересует, как именно происходят чудеса. Когда я бесконечно верю во что-то, у меня возникает ощущение, будто я весь концентрируюсь в своем желании, словно превращаюсь в луч. Вера — это психическое состояние. И мне кажется, что если бы мы смогли верить, как Христос, то приобрели бы такую энергию, которая и в самом деле помогла бы нам сдвинуть горы. Секрет этого чуда прост. Мысль — это особая форма материи, и она обладает энергией, положительной или отрицательной, в зависимости от того, как ее используешь. Думай плохо — и будет плохо, думай хорошо — и будет хорошо. На что ты настроен, то и воспринимаешь. Если настроен на любовь, в ответ получаешь любовь, если на ненависть, получаешь ненависть. Это подобно зеркальному отражению. Поэтому каждый получает по вере его.

Все излучает подобно солнцу. И каждый человек излучает свои мысли. Ты или излучаешь любовь, или ненависть. Сила, она во всем. Вопрос лишь в том, на что ее направляешь. Если на зло, она станет силой зла, если на добро — доброй силой. Таким образом, мы ответственны не только за свои поступки и слова, но и за свои мысли. Даже умирая, человек продолжает излучать своими останками! Чудотворные иконы, могилы великомучеников и даже их вещи, а также места, где когда-то жили святые, могут прибавить ощущения благости. Освятить и означает зарядить положительными частицами. Все болезни, как известно, проникают в человека из-за разрушения его биоэнергетической защиты. Проявления любви и заботы помогают больному выздороветь, укрепляя его биополе и тем самым делая менее подверженным воздействию отрицательных частиц, которые постоянно вертятся вокруг нас. Чем наполнен наш мир? Он наполнен вибрациями, которые в каждом из нас резонируют. Вибрации добра наполняют сердце любовью, а вибрации зла — ненавистью. Резонируя добру, ты усиливаешь эту вибрацию, и люди, находящиеся рядом с тобой, ощущают это, испытывая желание творить добро. Если отвечаешь на зло злом, то своими отрицательными эмоциями делаешь вибрации зла сильнее. Попав под их воздействие, каждый ощущает неприятные переживания. В то время как хорошие эмоции оздоровляют, плохие убивают. Причем ненависть разрушает не только человека.

Миром управляют вибрации. И если сможешь настроиться, то почувствуешь, что все живое, потому что все вибрирует. Даже камни. Не говоря уже о деревьях. Когда я беру в руки старые вещи, то словно вспоминаю то, что было у них с прежним владельцем. Колокол, как известно, самый хороший резонатор. И потому не случайно, что звон колоколов убивает микробы. Теперь уже все это знают. Но лишь тот, кто верил в благотворный звон колоколов, тот использовал их чудотворное воздействие. Интересно, что известное распределение математика Гаусса тоже напоминает колокол! Все это говорит о том, что законы гармонии едины, и они присутствуют везде, кто бы их не открывал — физики, художники, архитекторы, музыканты или математики. Я даже полагаю, что поэт может сделать не меньше, чем физик-теоретик в раскрытии тайн мироздания.

— А в Бога ты веришь?

— Я верю в присутствие силы, которая контролирует все и каждого на земле. И неважно, как ее называют. Важно лишь то, что у этой силы есть своя программа, для всех и для каждого. Но этот замысел для нас Тайна, о которой мы можем и должны только догадываться. Я убежден: Замысел совершенен, и он будет осуществлен в каждом из нас до своего полного завершения. Но только в том случае, если мы соблюдаем Закон.

— Что же с нами будет?

— Вряд ли кто знает. Так же как никто не ведает, что будет через час. Да и нужно ли знать? Ведь зная свой срок, мы, наверно, вели бы совершенно иную жизнь. В жизни так много времени и возможностей для обращения к вечному, но люди живут суетным, тем самым превращая свою жизнь в тлен. Каждое мгновение нас подстерегает смерть, и значит, отношение к жизни должно быть таким, словно это наша последняя минута. Но понять это дано лишь тем, кто пережил нечто подобное смерти. Пойми мы, что за гранью смерти жизнь не кончается и что мы приходим на землю, чтобы научиться жить в Вечности, насколько иначе каждый из нас складывал бы мгновения своей жизни. Но если ты мне не веришь, то попробуй и убедись, так ли это на самом деле.

— Что же ты предлагаешь?

— Начни любить все вокруг. Тогда, быть может, тебе откроется нечто, и ты поймешь, чего никогда не понимал, если не любил. Любовь существует только в действии, как и Бог присутствует в своем живом непосредственном воплощении. Блаженство мира, правды и любви — вот что есть Бог в нас! Абсолютное большинство людей идет от жизни к Богу, а не наоборот. Но путь к Господу лежит через воспоминание о грядущем! Дело не в личности, а в божественном принципе, позволяющем пребывать в блаженном состоянии любви. Абсолютно неважно, как выглядели Иисус, Будда, Магомет или Кришна. Важно лишь то, что они примером беззаветной любви указали другим путь, избрав свой крест и пронеся его до конца. А крест этот, пришедший из вечности, олицетворяет тяжесть наполненной страданиями нашей земной жизни. Но чего стоит наша жизнь, если в ней не за что умереть!

Я лично за все, что помогает и способствует человеку любить и творить добро, — будь то крестик на шее или иконы. Но против всего, что служит лишь внешним прикрытием творимого зла и лицемерным оправданием нелюбви. Гадалки, талисманы только отвлекают от духа в себе. Когда я общался с представителями различных церквей, то очень быстро убеждался, что их интересует не Истина, а своя вера. Те же, для кого вера становится средством материально обеспечить свою жизнь, они и вовсе могли назвать черное белым, если это соответствовало их интересам. Меня же интересует только Истина. А она постоянно развивается, и всякие попытки распять ее, живую, в интересах какого-то одного учения, превращают Истину в мертвую догму. Всякое учение есть результат долгих наблюдений и поиска закономерностей. И всякий честный исследователь знает, что принятие в качестве неоспоримой догмы пусть даже самого очевидного научного факта перекрывает движение вперед. Ученый лишь устанавливает наличие выявленной закономерности. Мудрый же тем и отличается от своей противоположности, что знает: даже самый явный факт — лишь частичка истины, и дальнейшее познание возможно лишь через отрицание очевидного. Ошибка тоже может стать открытием!

— А ты придерживаешься какого-либо учения?

— Стать сторонником какого-либо одного учения означает раз и навсегда отказаться от Истины, которая существует в постоянном изменении. Остановиться на чем-то одном значит спрятаться от Истины. Кто же не прячется за видимой очевидностью какой-либо теории, лишь тот открыт для познания. Это к вопросу о том, почему я не смог присоединиться ни к одной церкви. Мой дух просто не умещается в прокрустово ложе какой-либо одной религии. Ведь Господь живет в душах наших! Я лично не против церкви как сообщества верующих людей, но против церковников, превративших распятие в украшение, а веру в промысел. В храмах обряды заменили любовь практическую, а жертвоприношения подменили самоотверженность любви. Да что говорить, Христа распятого продают!

— А ты-то сам как относишься к Иисусу Христу?

— Я почитаю Иисуса за человека, но отношусь к нему как к Богу. Дух божий воплотился в Иисуса, чтобы показать пример того, как можно стать равным Богу по духовному совершенству.

— Ты веришь в то, что Иисус Христос был Богом?

— Мне кажется, не столь важно, кем он был. Это спор о словах, поскольку мы не знаем, что есть Бог. Важно не то, кем, но каким он был! А то ведь, споря о том, был ли Иисус из Назарета Богом и что такое Бог, мы уходим от главного. А главное состоит в том, не кто он, но какой он, этот Иисус. Люди воспринимали Бога как всемогущую, но отдаленную силу, связывая с ней все надежды на улучшение. Они относились к ней с почитанием, практически ничего не требуя от себя, разве что формально соблюдая заповеди. Люди не понимали или не хотели понимать, что все возможности улучшения заключены в них самих. В каком доступном для людей облике мог явиться Бог, чтобы донести свое слово? Только воплотившись в сына человеческого. И Бог стал человеком. Бог сошел на землю, чтобы не столько проповедями, сколько делами показать пример божественной жизни. Он не желал демонстрировать чудеса, тем самым возвеличивая себя над простыми людьми. Иисус Христос хотел, чтобы люди верили, а не были ослеплены знамениями, поскольку понимал, что убеждения могут меняться, а вот вера остается непоколебимой.

— Но Иисус называл себя сыном Бога?

— Весь вопрос — что он подразумевал под этим. Ведь можно считать отцом того, кто тебя вовсе не родил, но усыновил и воспитал. Но почему-то, говоря об Иисусе Христе, чаще называют его Богом, нежели видят в нем человека. Я же хочу более увидеть не в человеке Бога, но в Боге человека. Это по телу Иисус был как все люди, а по духовному совершенству богоподобен. И мне кажется, что божественное в Иисусе — вовсе не совершаемые им чудеса, а то, что позволило ему жить в сердцах людей две тысячи лет. Много путей духовного совершенствования, но маяк один — БОГ! Каждый идет своим путем, а наиболее приблизившиеся к Совершенству становятся божьими сынами.

Дата добавления: 2015-05-09