Немного феноменологии

Умирает знаменитый человек. У его достели жена.
Врач считает пульс умирающего. В глубине комнаты
два других человека: газетчик, которого к этому смерт-
ному ложу привел долг службы, и художник, который
оказался здесь случайно. Супруга, врач, газетчик и ху-
дожник присутствуют при одном и том же событии.
Однако это одно и то же событие—агония человека—
для каждого из этих людей видится со своей точки
зрения. И эти точки зрения столь различны, что едва
ли у них есть что-нибудь общее. Разница между тем,
как воспринимает происходящее убитая горем женщи-
на и художник, бесстрастно наблюдающий эту сцену,
такова, что, они, можно сказать, присутствуют при
двух совершенно различных событиях.

Выходит, стало быть, что одна и та же реальность,
рассматриваемая с разных точек зрения, расщепляется
на множество отличных друг от друга реальностей.
И приходится, задаваться вопросом: какая же из этих
многочисленных реальностей истинная, подлинная?
Любое наше суждение будет произвольным. Наше
предпочтение той или другой реальности может осно-
вываться только на личном вкусе. Все эти реальности
равноценны, каждая подлинна с соответствующей точ-
ки зрения. Единственное, что мы можем сделать,—это
классифицировать точки зрения и выбрать среди них
ту, которая покажется нам более достоверной или бо-
лее близкой. Так мы придем к пониманию, хотя и не
сулящему нам абсолютной истины, но по крайней мере
практически удобному, упорядочивающему действи-
тельность.

Наиболее верное средство разграничить точки зре-
ния четырех лиц, присутствующих при сцене смерти,—

ДЕГУМАНИЗАЦИЯ ИСКУССТВА

это сопоставить их по одному признаку, а именно
рассмотреть ту духовную дистанцию, которая отделя-
ет каждого из присутствующих от единого для всех
события, то есть агонии больного. Для жены умира-
ющего этой дистанции почти не существует, она мини-
мальна. Печальное событие так терзает сердце, так
захватывает все существо, что она сливается с этим
событием; образно говоря, жена включается в сцену,
становясь частью ее, Чтобы увидеть событие в качест-
ве созерцаемого объекта, необходимо отдалиться от
него. Нужно, чтобы оно перестало задевать нас за
живое. Жена присутствует при этой сцене не как свиде-
тель, поскольку находится внутри нее; она не созерцает
ее, но живет в ней.

Врач отстоит уже несколько дальше. Для него
это—профессиональный случай. Он не переживает си-
туацию с той мучительной и ослепляющей скорбью,
которая переполняет душу несчастной женщины. Одна-
ко профессия обязывает со всей серьезностью отне-
стись к тому, что происходит; он несет определенную
ответственность, и, быть может, на карту поставлен
его престиж.

Поэтому, хотя и менее бескорыстно и интимно,
нежели женщина, он тоже принимает участие в проис-
ходящем и сцена захватывает его, втягивает в свое
драматическое содержание, затрагивая если не сердце,
то профессиональную сторону личности. Он тоже пе-
реживает это печальное событие, хотя переживания его
исходят не из самого сердца, а из периферии чувств,
связанных с профессионализмом.

Встав теперь на точку зрения репортера, мы за-
мечаем, что весьма удалились от скорбной ситуации.
Мы отошли от нее настолько, что наши чувства по-
теряли с нею всякий контакт. Газетчик присутствует
здесь, как и доктор, по долгу службы, а не в силу
непосредственного и человеческого побуждения. Но
если профессия врача обязывает вмешиваться в про-
исходящее, профессия газетчика совершенно опреде-
ленно предписывает не вмешиваться; репортер должен
ограничиться наблюдением. Происходящее является
для него, собственно говоря, просто сценой, отвле-
ченным зрелищем, которое он потом опишет на стра-
ницах своей газеты. Его чувства не участвуют в том,

Дата добавления: 2015-05-09