Афанасий Никитин

Особый интерес представляют, конечно, экстремальные ситуации, в которых подобные вопросы приобретали для автора особую остроту и актуальность, нуждались в рефлексии и четких формулировках. Именно в таком положении оказался русский путешественник Афанасий Никитин.

Случайно попав в Индию, он не был готов к тому, что ему придется бороться за сохранение собственной «веры». Попытаемся проанализировать его реакции на эти ситуации:

1. «Веру» нужно «оставить», если «кто хочет поити в Ындейскую землю»: таков печальный итог жизни и совет Афанасия Никитина, записанный им в дневнике.
2. В Чюнейре(Джунейре) хан забрал у путешественника жеребца, но узнав, что Афанасий «не бесермении, русин», сказал, что даст ему жеребца и тысячу золотых если он примет их веру, а если нет, тогда отберет и жеребца и золотые и голову с плеч. Дал срок на раздумья 4 дня. Но Бог смиловался над ним. В канун Спасова дня приехал Махмет Хоросанец и отпросил у хана Афанаия, «чтобы того в веру не поставили, да и жеребца у хана взял».
3. Русский купец познакомился в Бедери со многими индийцами и «сказал им свою веру». Его интересовала «их» вера. «Да о вере же о ихъ рапытахъ все, и оны сказывають: веруем в Адама, а Буты, кажуть, то есть Адамъ и роду его весь. А верь въ Индеи всех 80 и 4 веры, а все верують в Бута; а вера с верою ни пиеть, ни есть, ни женится». Говоря о количестве «вер», Афанасий Никитин, скорее всего, имел в виду многочисленные секты и ответвления индуизма. То, что Афанасий Никитин включает в «веру» индийцев, косвенно определяет, какой смысл вкладывал русский купец в то понятие.

В «вере» его интересовали, во-первых, религиозные обряды и праздники; во-вторых, ритуальное питание и пищевые запреты; и в-третьих, святыни.

1. Настоящей драмой обернулись для Афанасия Никитина годы его проживания на чужбине. Афанасий не знал даже о том, когда великое воскресенье Христова, он мог лишь предполагать, так как у него не было ничего, ни одной книги с Руси. Значит, что «веру» можно не только «сказать», но и «позабыть».
2. Откровенность купца поражает, он признается в том, что постился басурманским постом, тем самым предавая свою веру.. Если «веру» забывают – она «погибает».

Можно понять горечь средневекового путешественника, находящего слабое утешение в «едином» Боге и признающего одноавременно, что посещение других стран сопряжено с главной проблемой – впадением в грехи. Именно это противоречие мучительно действовало на сознание Афанасия Никитина.

1. В сознании путешественника к концу его пребывания в Индии формируется странный религиозный синкретизм. Афанасий задается многими вопросами. Как быть если человек лишен возможности выразить свою «веру»? Отвечает он так: «А промежу есми веръ я молю Бога, чтобы он хранил меня: «Боже Господи, Боже истинный, Боже, ты Бог милосердный. Бог творец, ты господь еси. Бог дин, то царь славы, творец неба и земли»». Если Бог «един», то молитва Ему может совершаться и не по строгим правилам православия. Вот, думается, почему плач по вере Христовой завершается поразительной молитвой.

В молитве о Русской земле Афанасий Никитин восклицал: «На том свете нет страны подобной ей, хотя вельможи Русской земли несправедливы. Но да устроится Русская земля и да будет в ней справедливость». Афанасий Никитин, оказавшись на чужбине, размышлял именно о «вере», что весьма симпатично. Видимо, исполнение «всякой правды» не имело никакого смысла без «веры».

Русь была страной, где существовала сама «чистота»; отсюда и земля Русская воспринималась как земля «чистая», в отличие от «нечистых», неправославных. У Афанасий не было никакого опыта сохранения веры в тех условиях, в каких он оказался – без книг, да еще и за тремя морями от православной родины.

«Вера» не стала еще автономной частью мироощущения человека. Она требовала ежедневного подтверждения причастности, - и само то подтверждение олицетворяло собой «веру», т.е. истину, данную в определенных правилах.

Дата добавления: 2015-05-09