Чистое естествознание и чистая психология

Трансцендентальной

Двойственный смысл феноменологии как психологичес­кой и как

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ.

Э. ГУССЕРЛЬ АМСТЕРДАМСКИЕ ДОКЛАДЫ

На рубеже веков в борьбе философии и психологии за строго научный метод возникла новая наука и новый метод философского и психологического исследования. Новая наука называлась феноменологией, поскольку она и соответственно, ее новый метод появились, благодаря определенной радикализации уже и ранее ставшего потребностью и применявшегося отдельными естествоиспытателями и психологами феноменологического метода. Для таких людей, как Мах и Геринг, смысл этого метода был связан с реакцией на гро­зящую «точному» естествознанию беспочвенность теоретизирования; это бы­ла реакция против теоретизирования в форме далеких от созерцания поня­тийных образований и математических спекуляций, теоретизирования, при котором не достигается ясное понимание смысла и результата теорий.

Параллельно с этим у некоторых психологов, прежде всего у Брентано, мы обнаруживаем стремление на почве чисто­го внутреннего опыта и строгой дескрипции его данностей разработать строго научную психологию.

Именно радикализация этих методических тенденций (нередко, впрочем, уже обозначавшихся как феноменологические) в сфере психологии вела к новой методике чистого исследования психического и одновременно к новому способу обсуждения специфически философских принципиальных вопросов; при этом, как уже говорилось, становилось все более заметным появление научности нового типа.

В дальнейшем развитии она раскрывается в примечательной двойственности: с одной стороны, как психологическая феноменология, которая как основная наука должна служить психологии вообще; с другой стороны, как трансцендентальная феноменология, которая в ряду философ­ских дисциплин выполняет важнейшую функ­цию философской науки о первоначалах.

Психология Нового времени есть наука о реальных, проявляющихся в конкретной взаимосвязи объективно-реального мира процессах, называющихся психическими. Самый непосредственный пример раскрытия «психического» дан нам в бытии того, что я обозначаю как Я, а также и всего того, что обнаруживает себя как неотделимое от Я, как Я -переживания (такие, как опыт, мышление, чувствование, воление) или психические переживания, а также в качестве способностей или Habitus. Опыт дает психическое как некий несамостоятельный слой бытия людей и животных, которые в основном слое своего бытия суть физические реаль­ности. Поэтому психология есть несамостоятельная ветвь конкретной антро­пологии, соответственно, зоологии, которая, таким образом, охватывает и фи­зическое, и психофизическое.

Рассматривая мир опыта в его тотальности, мы замечаем, что к его сущности явно принадлежит возможность бесконечно расчленяться на конкретные единичные реальности. Каждой из них необходимо принадлежит не­кая физическая телесность, по крайней мере, как относительно конкретный низший слой, на который могут наслаиваться и внефизические определения, например, те, благодаря которым определенное тело становится произведени­ем искусства. Мы можем последовательно абстрагироваться от всех внефизических определений и, таким образом, рассматривать каждую реальность и весь мир в целом как чисто физическую природу. В этом состоит структур­ный закон мира опыта. Не только каждое конкретное мирское или реальное имеет свою единую природу, свое физическое тело, но и все тела мира составляют некое связное единство, замкнутое в себе и простирающееся в бесконечность единство природы, имеющее универсальную пространственно-временную форму. Соответственно, с точки зрения метода, это выражается в том, что возможен последовательный опыт абстракции, имеющий своей постоянной темой только физическое, а на этой основе физического опыта возможна таким же образом замкнутая в себе теоретическая наука, физичес­кое естествознание, физическое в самом широком смысле, включающее в се­бя и химию, и зоологию, и биологию.

Здесь напрашивается вопрос: в какой мере при односторонней направленности интереса к психическому у животных и в мире вообще, которое конечно никогда не выступает как нечто самостоятельное, — в какой ме­ре в таком случае вообще возможны опыт и теоретическое исследование, переходящие от психического к психическому и, таким образом, совершенно не затрагивающие физического? Этот вопрос тотчас вызывает другой: в какой мере параллельно с чистым и после­довательно развиваемым естествознаниемвозможна чистая и последователь­ная психология? На этот последний вопрос, очевидно, следует ответить от­рицательно; психология в обычном смысле эмпирической науки не может быть чистой наукой о психических фактах, чистой от всего физического, подобно тому, как эмпирическое естествознание является чистым от всего психического.

Сколько бы мы не расширяли непрерывный и чистый психический опыт и не теоретизировали с его помощью, заранее ясно, что чистое психи­ческое, которое в нем дано, имеет в реальном мире свои пространственно-временные определенности и что в своей реальной фактичности оно, как и все реальное вообще, может быть определено лишь через пространственно-временные локальные характеристики. Система положений в пространстве и времени есть форма всякого бытия в мире фактов. И это значит, что всякое определение реальных facta надстраивается над про­странственно-временными, локальными определениями. Однако исходно и непосредственно пространственность и временность относятся к природе как физической природе. Все внефизическое, в особенности все психическое, определяется через пространственно-временное положение только благодаря отнесению к физической телесности. Таким образом, легко видеть, что в эмпирической психологии чисто психологическое исследование никогда не сможет теоретически обособиться от психофизического. Здесь невозможно полностью избавиться от всех тематических отсылок к физическому.

С другой стороны, ясно, что чисто психологическое исследование в определенной мере все же должно быть возможным и должно играть некоторую роль во всякой эмпирической психологии, стремящейся к строгой научности. Иначе, как были бы достижимы строго научные понятия о психичес­ком в его собственной сущности, несмотря на всю реальную переплетенность с физическим? И если теперь мы обдумаем то, что к этим понятиям необходимо должны принадлежать и такие, которые очерчивают всеобщую и необходимую сущностную форму психического, и, таким образом, касаются всего того, без чего психическое как таковое просто немыслимо, — то нам от­кроется здесь перспектива некой возможной априорнойнауки о чисто психическом как таковом. Ее мы принимаем как идею-ориентир.

Дата добавления: 2015-05-09