Я - полюс как центр Я - актов. Синтетический характер сознания

В осознании есть один самостоятельный момент - Я-центр, ego в cogito, т.е. Я, феноменологически тождественное в многообразных Я - актах, ухватываемое как центр излучения, из которого как из тождественного Я - полюса исходят многообразные Я - действия, специфические акты. Например, я деятельно осмат­риваю некоторую вещь, я эксплицирую ее в опыте, я постигаю ее в понятии и сужу о ней и т.д.

Однако Я -полюс есть не только точка, из которой исходят мои Я – акты, но и точка, на которую воздействуют мои эмоции. В обоих отношениях феноменологически чистый Я - центр - большая и связанная со всеми прочими феноменологическая тема. Для меня очевидно, что всякое созна­ние есть сознание моего Я. Это означает также и то, что сознание во всех его формах, во всех модусах активного и пассивного Я - участия осуществляет ноэматическую работу и при этом содержится в конечном итоге в единстве ноэматической связи - в этом уже проявляется то, что всякий анализ сознания одновременно, пусть даже имплицитно, затрагивает также и центральное Я.

К специфическим Я -темам относятся, кроме того, способности и Habitus, причем, хотя это и невозможно здесь разъяснить подробнее, в качестве действительно феноменологических тем. Однако в феноменологическом исследовании в качестве ближайшей и первой темы выступает сама чистая жизнь Я, многообразная жизнь сознания как протекающие «я воспринимаю», «я вспоминаю», «я живу в свободном фантазиро­вании», «я присутствую при этом», причем все это может быть осуществле­но в модусах оценивающего, стремящегося, деятельного сознания.

Основополагающее отличие бытия сознания в его феноменологической чистоте от бытия данной в естественной установке природы проявляет себя прежде всего в идеальности бытияноэматических содержаний в соответствующем сознании. Мы можем сказать также, что она проявляет себя в своеобразии синтеза, который унифицирует каждое сознание в нем самом и затем снова унифицирует сознание вместе с другим сознанием в своем единстве. Все модусы синтеза отсылают в конечном итоге к синтезам идентификации. Каждое переживание сознания есть сознание о чем-то. Это, одна­ко, означает, что в каждом таком переживании и вместе с ним намечено как действительное и возможное многое другое (в идеальном (ideell) плане — бесконечное многообразие других таких переживаний), намечено как то, что объединено, и соответственно, могло бы быть объединено с ним в одно сознание как сознание об одном и том же «нечто».

Интенциональный анализ по методу и результатам отличен от анализа реальных данностей. Например, описать в феноменологическом аспекте воспринятое как таковое — это значит на данном экземпляре, например, воспринятом доме, проследить различные дескриптивные измерения, которые с необходимостью принадлежат к каждой ноэме, хотя и с различными особенностями. Прежде всего следует обратить внимание на оптический состав ноэмы. Рассматривая сам дом, мы прослежи­ваем признаки дома, причем, конечно же, только те, которые действительно проявляют себя в самом этом восприятии. Однако, если мы скажем, как о чем-то само собой разумеющемся, о том, что воспринятый дом, кроме дей­ствительно воспринятых моментов, имеет еще и многие другие, теперь только не схватываемые моменты, то вопрос об основаниях этого высказывания тот­час приведет к пониманию того, что к ноэме «воспринятый дом» принадле­жит горизонтное сознание, а именно, что в собственном смысле увиденное в себе самом, в соответствии со своим собственным смыслом, указывает на бес­конечный избыток определений, на неувиденное, частично знакомое, частично неопределенно - незнакомое. Однако на этом анализ не может остановить­ся. Тотчас возникает вопрос о том, как становится очевидным, что принадле­жащее к феномену сознания предуказание, т.е. это горизонтное сознание, действительно указывает на дальнейшие, находящиеся вне опыта в собствен­ном смысле признаки дома. Это ведь уже некая интерпретация, которая вы­ходит за пределы момента переживания, момента «горизонтное сознание», который, как легко установить, совершенно несозерцателен. Однако мы тотчас оказываемся вовлеченными в многообразие, которое указывает на возможные новые восприятия, многообразие, которое предстает перед нами, исходя из данного восприятия, и с очевидностью раскрывает и осуществляет себя в серии образов и представлений (Vergegenwartigung). Это есть синтетически связанная цепь образов и представлений, в которой для нас становится очевидным, что слипающийся со смыслом восприятия пустой горизонт действительно несет в себе смысл восприятия, что он на деле есть антиципирующее предуказание все новых и новых бытийно принадлежащих воспринятому моментов, еще неопределенных, но мо­гущих быть определенными и т.д.

При экспликации интенционального смысла мы конструктивно производим цепь возможных восприятий, благодаря чему проявляется то, как выглядел бы и как должен был бы выг­лядеть предмет, если бы мы прослеживали его в восприятии все дальше и дальше. При этом, однако, становится очевидным, что всегда различается просто дом как один и тот же, одно и то же оптическое впечатление и «дом» в модусе «как» воплощения в созерцании.

Относящиеся к феноменологической психологии и поистине неисчерпаемые задачи интенционального анализа имеют абсолютно другой смысл, чем обычные анализы в объективной, например в природной сфере. Интенциональная экспликация имеет единственную в своем роде сущностную особенность как интерпрети­рующее истолкование. Интерпретирующее в опре­деленном расширенном смысле, а не в смысле простого расчленения призна­ков созерцательной конкретности.

Следует, однако, прояснить еще один момент. Мы до сих пор имели де­ло с качественным анализом. Но обычно и в буквальном смысле анализ оз­начает расчленение на части. Переживания сознания, взятые чисто в имманентной временности, в потоке сознания, также имеют некото­рый вид реального (reeU) разделения и, соответственно, реальной (reell) свя­зи. Однако безрассудным было бы пытаться рассматривать связи и разделе­ния сознания исключительно как собрание и разъединение отдельных час­тей. Конкретное восприятие, например, есть единство имманентного протека­ния, в котором могут быть выделены части и фазы. Каждая такая часть, каж­дая такая фаза сама опять-таки есть сознание, сама есть восприятие чего-ли­бо, имеет в качестве этого «чего-либо» свой смысл восприятия. Однако сов­сем не так, как если бы отдельные смыслы собирались как части в единый смысл целостного восприятия. В каждом частичном восприятии, протекаю­щем как фаза целостного восприятия, воспринимается предмет, единый смысл которого протягивается через смыслы фаз, так сказать, питается ими, наполняясь и определяясь подробнее, но уж ни в коем случае не собираясь из отдельных частей и не соединяясь в целое с помощью гештальта чувствен­ности. Не каждый синтез сознания есть такого рода непрерывный синтез. Однако в общем остается верным то, что сознание как сознание не допускает никаких других способов связи кроме связи опять-таки в сознании, связи синтеза, так что любое разделение на части вновь дает смысл, а любая связь — синтети­чески обоснованный смысл. Смысловой синтез, синтез идеально сущего под­чиняется в общем совершенно другим категориям, чем реальный синтез, ре­альная целостность.

Жизнь сознания всегда протекает как жизнь, конституирующая в себе смысл, и как жизнь, конституирующая смысл из смысла. На все новых и новых ступенях чисто психологической субъективности осуществляется творение и преобразование «предметностей», которые суть то, что является Я -со­знанию, то, что определяется по отношению к нему как «близкое» или как-либо иначе, как то, что для него значимо, причем в самых разнообразных модусах значимости. Особой, всегда с необходимостью принадлежащей к сущности связной жизни сознания, формой текучего синтеза является синтез всех опытов в единство опыта, а в нем — синтез согласованного опыта, хотя и разрушаемого несогласованностями, однако все снова и снова восстанавливающего через коррекции форму универсальной согласованности. Все виды и формы познающего разума суть формы синтеза, формы действий познаю­щей субъективности, направленных на достижение единства и истины. Интенциональное прояснение этого есть гигантская задача феноменолого-психологического исследования.

Не только жизнь сознания отдельного Я есть замкнутое в себе поле опыта, которое следует пройти в последовательном феноменологическом опыте, но такова же и универсальная жизнь сознания, которая, выходя за пределы отдельного Я, соединяет любое Я с другим Я в действительной или возможной коммуникации. И вместо того, чтобы переходить от человека к человеку и к животным в тематическом осуществлении психофизического опыта и рассматривать таким образом опосредованные и связанные природой реальности в мире, можно исходить из собственной имманентной жизни и прослеживать ее интенциональность, воспроизводя и сохраняя в чистоте феноменологическую континуальность опыта, связывающую одного субъекта с другим. Интенциональность в собственном Я, которая вводит нас в сферу чужого Я, есть так называемое вчувствование, и его можно ввести в игру в такой феноменологической чистоте, что природа постоянно остается исключенной.

Дата добавления: 2015-05-09