А.Дж. Тойнби 8 страница

²¹⁶ В юридических вузах курсы по этой дисциплине были введены только после постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 26 января 1936 г. об учеб­никах истории.

²¹⁷ Пашуканис Е.Б. Общая теория права и марксизм. - М., 1926. - С. 3.

²¹⁸ Разумовский И. М.Н. Покровский как историк права // Революция права. - 1929. - № 6. - С. 3. См., также: Штейн В.А. Предмет и метод в исто­рии права // Революция права. - 1929. - № 5.

²¹⁹ См., например: Юшков С.В. К вопросу о методологии истории права // Записки Научного общества марксистов. - 1928. - № 1 (9); Штейн В.А. Указ. соч. Для некоторых, марксистски ориентированных исследователей данного периода характерным стало более узкое понимание предмета истории, яр­ким выражением которого является высказывание П.И. Стучки, что «исто­рия права... есть в первую очередь история гражданского права» (Стуч-ка П.И. Курс советского гражданского права. - Т. 1. - М., 1927. - С. 138). На эту формулировку опирался, в частности, В.А. Штейн при определении предмета истории права как отрасли марксистской юридической науки (Штейн В.А. Указ. соч.).

В трактовке С.В. Юшкова история права - это самостоятельная состав­ная часть теории права. Рассмотрение истории права в рамках теоретиче­ской науки о праве характерно было также и для учебного пособия Е.Б. Пашуканиса, вышедшего в 1932 г. (Пашуканис Е.Б. Учение о государст­ве и праве. - М., 1932).

При этом характерным для исторической и юридической нау­ки, как и для других общественных наук, явилась догматизация и абсолютизация марксистской методологии. Односторонняя ори­ентация на марксизм, как систему догм, получила широкий раз­мах особенно в 30-40-е годы - при Сталине. В скором времени советская историко-правовая наука «обогатилась» целым «буке­том» весьма характерных черт.

В условиях господства методов администрирования, автори­тарных установок и жесткого контроля со стороны правящей партии и осуществляемого подчиненными ей органами государ­ственной безопасности и цензуры любые попытки относительно самостоятельного развития методологии, иного взгляда на мар­ксизм или инакомыслие по поводу методологии чреваты были нежелательными последствиями для таких инакомыслящих и пресекались немедленно и беспощадно. В результате «сложилась практика смотреть на марксизм, как на резервуар, откуда всегда можно почерпнуть „руководящие указания" для своих штудий»²²⁰. Это представляло опасность больше всего тогда, когда реконструкция событий глубокой давности проводилась на ос­нове «авторитетных» цитат из Маркса, Энгельса, Ленина и поло­жений документов руководящих органов Коммунистической партии.

Исключительную роль в навязывании тоталитарного комму­нистического мышления обществу, всем сферам идеологии и прежде всего общественным наукам сыграла, начиная с 1938 г., «История Всесоюзной коммунистической партии (большеви­ков)», ставшая известной под названием «Краткий курс» и изда­вавшаяся при жизни Сталина 300 раз, общим тиражом более 42 млн. экз. на 67 языках. Формула «Сталин сказал, что сказали Маркс и Ленин» стала авторитетной основой коммунистической идеологии сталинского периода²²¹.

Историко-правовая наука, как и вся общественная наука, на­ходилась в фарватере упрощенного марксистского катехизиса, изложенного в «Кратком курсе». Последний являлся основным руководством при решении многих теоретико-методологических проблем историко-правовой науки, вопросов периодизации в особенности. Историкам, в том числе историкам права, предла­галось иллюстрировать сформулированные историческим мате­риализмом «общие исторические законы, но выходить за преде­лы глобальной схемы прогрессивной смены формаций возбра­нялось. Само понятие „формация" интерпретировалось в каче­стве объективной реальности... Тезис о материально-эконо­мическом „базисе", детерминирующем идеологическую и поли­тическую „надстройку", давал удобную „отмычку" для вульгаризованного объяснения духовной жизни»²²².

В аналогичном же духе объявлялось неоспоримым легистско-позитивистское определение права, сформулированное А.Я. Вы­шинским к концу 30-х гг., как совокупность властно-волевых, принудительных установлений. Подобное определение в услови­ях чрезмерного огосударствления общественной жизни превра­щало право в приказ и придаток государства²²³. Тем самым сфера изучения права сузилась до юридической догматики.

В условиях господства «единственно верной научной методо­логии», характерной для советской историко-правовой науки стала ее самоизоляция в теоретико-методологическом и интел­лектуальном плане, что и было, вполне естественно. Ведь иссле дователю, которому было запрещено ставить под сомнение пра­воту марксизма и поиск альтернативных парадигм, незачем было выходить за пределы своего «лагеря». Единственным плацдар­мом, где советские историки могли бы проявить активность (причем это вменялось) в отношении зарубежной историогра­фии, была область так называемой «критики буржуазной исто­риографии», что и привело к распылению немалых сил в процес­се научных исследований. Необоснованной критике подверглась также дореволюционная историография права. «Научная автар­кия привела к тому, что юридическая наука стала закрытой сис­темой»²²⁴. В результате историко-правовая наука, как и советская историография в целом, оказалась изолированной не только от достижений своих предшественников, но и от достижений но­вых направлений западноевропейского обществоведения, быст­ро прогрессировавшего в XX в.

Грубым нарушением и фальсификацией диалектики и прин­ципа историзма явился принцип партийности. От историка во­обще, историка права в частности, требовалось соблюдение дан­ного принципа, основной смысл которого заключался в освеще­нии и оценке любых событий с классовой позиций (т.е. с пози­ции рабочего класса), а на самом деле в соответствии с тем, что в данный момент считали целесообразным руководящие партий­ные органы. Тем самым предустановленные партийно-полити­ческим руководством интерпретационные схемы, готовые стерео­типы стали основанием в

___________________________

²²⁰ Актуальные теоретические проблемы современной исторической науки // Вопросы истории. - 1992, - № 8-9. - С. 160.

²²¹ См.: БуллокА. Гитлер и Сталин. - Смоленск, 1994. - Т. 2. - С. 261.

²²² Гуревич А.Я. Двоякая ответственность историка // Проблемы истори­ческого познания. - М., 1999. - С. 14.

²²³ Как отмечает Л.С. Явич, именно по настоянию А.Я. Вышинского, курс общей теории права был заменен курсом теории государства и права (см.: Явич Л.С. О преподавании общетеоретической юридической дисцип­лины и введении курса политологии // Правоведение. - 1989. - № 5. - С. 11).

²²⁴ Гаврилов О.А. Стратегия правотворчества и социальное прогнозиро­вание. - М., 1993. - С. 110.

реконструкции исторического прош­лого изучаемых явлений и подменяли объективное изучение ис­торических фактов.

Отдельные периоды и темы, неудобные факты в изучении ис­тории права заведомо обходились молчанием, зачастую больше искажались, фальсифицировались, чем изучались; предвзятость и тенденциозность повсеместно стали обычными явлениями. Последствием этого были многочисленные «белые пятна» в ис­тории; порой важные вехи, целые периоды в развитии права ос­тавались вне объективного исследования²²⁵.

Подход к историческим явлениям с классовой позиции не по­зволил должным образом оценить предшествующий этап разви­тия и самой историко-правовой науки. Большие заслуги дорево­люционных историков права были преданы забвению. Утвер­ждалось, что историко-правовая наука обрела подлинную науч­ность лишь с появлением марксистской советской историко-правовой науки²²⁶, что создание науки «Всеобщая история госу­дарства и права» - заслуга марксистско-ленинской правовой мысли²²⁷.

Негативное отношение и недооценка историко-правовой науки дореволюционного этапа привели к тому неверному ут­верждению, будто «историко-правовые науки отпочковались от советской исторической науки в середине 30-х годов»²²⁸, тем са­мым отрицалась преемственность как в историко-правовом про­цессе (история советского государства и права определялась не как определенный этап в исторической цепи развития этих явле­ний, а как самостоятельный феномен), так и в развитии истори­ко-правовой науки; как будто советское государство и право, а также наука, делавшая их объектом изучения, возникли на пус­том месте. Следовательно, история советского государства и пра­ва определялась как самостоятельная научная и учебная дисцип­лина (!). В исследовательской практике больше внимание уделя­лось теоретико-методологическим проблемам (например, про­блеме предмета, задач, периодизации и т.д.) «Истории советского государства и права», нежели соответствующим проблемам ис­тории права в целом.

Для советской историко-правовой науки характерным яви­лось также (начиная со второй половины 30-х гг.) включение в объект историко-правовой науки, помимо права, еще и государ­ства, т.е. дуалистичность объекта ее, иными словами, совместное изучение истории двух объектов: государства и права ²²⁹. Конечно, если судить только по внешнему проявлению, то можно было бы увидеть в этом определенную преемственность, дань традициям русской историографии (вспомним государственную школу ис­ториков). Так может думать неискушенный читатель, однако для профессионала иллюзорность подобного взгляда очевидна. Уже отмечалось отрицательное отношение марксистской историко-правовой науки к дореволюционной историографии права. По­этому основу дуалистического определения объекта данной нау­ки следует искать в другом. Главным аргументом сторонников этой позиции являлась (и является в настоящем) такая «азбучная истина» господствующей парадигмы (этатистской, исходящей из примата государства над правом) познания государственно-правовых явлений, что два объекта исследования - государство и право — тесно взаимосвязаны между собой и функционируют в неразрывном единстве, и нельзя постигнуть их, исследуя в от­дельности, и поэтому их следует изучать в неразрывном единст­ве. Изучение истории права в отрыве от истории государства считалось методологически несостоятельным²³⁰.

___________________________

²²⁵ О чем свидетельствует и опыт исследований в области национальной истории права самого автора этой работы. См.: ПэппгИ М. О. 1) А2згЬаусап Рго1шгог1и§и: 1апх уе ггша§1гН1с. - ВаЬ, 1997 (Прокуратура Азербайджана: история и современность); 2) Организация государственной власти в Азер­байджане: 1918-1920 гг. (Историко-правовое исследование). - Одесса, 1998; 3) АхэгЪаусап ЫЦвд 1апхь - Ва1и, 1999 (История права Азербайджана); ПэтггИ М.А, Э1э8§эгП Э.К. АгэгЬаусап Ьйдид *агш: сшауэ! Ьйд1щи. - Вакь 1999 (История права Азербайджана: уголовное право); Кивалов СВ., Ор-зихМ.Ф., Муэыченко Я.Я., ДамирлиМ.А. Парламентское право Украины и Азербайджана: достижения и просчеты (1917-1920). - Одесса, 2000.

²²⁶ См.: Ушаков А.А. К вопросу о предмете, задачах и структуре курса ис­тории государства и права // Ученые записки Пермского государственного университета. - 1961. - Т. 19. - Вып. 5. - С. 210; Виленский Б.В. Из истории историко-правовой науки в России. - С 31.

²²⁷ См.: Емельянова И.А. Всеобщая история права в русском дореволю­ционном правоведении. - С. 3.

²²⁸ См.: Емельянова И.А. К методике историко-правовых исследований // Актуальные проблемы истории государства и права (Сборник статей). - М„ 1976.-С. 41.

²²⁹ Поэтому утверждение И.А. Емельяновой, что создание науки «Все­общая история государства и права» - заслуга марксистско-ленинской пра­вовой мысли, не ошибочно лишь в той части, если иметь в виду создание такой историко-правовой науки, объект которой дуалистичен (см.: Емелья­нова И.А. Всеобщая история права в русском дореволюционном правоведе­нии. - С. 3).

²³⁰ Хотя определение предмета марксистской историко-правовой науки как совокупности государственных учреждений и отраслей права являлось характерным до 60-х гг., иногда предмет ее сводился к исследованию лишь государства: «История государства и права, - писали авторы одного из учебников по теории государства и права, - изучает конкретный историко-правовой материал - правовые (например, Римские законы XII таблиц, «Русскую Правду» и т.п.) сведения о формах государственного устройства отдельных стран и научно объясняет эти исторические факты (курсив мой. - М.Д.)» (Голунский С.А, Строгович М.С. Теория государства и права. - М., 1940. - С. 14).

Поскольку вопрос этот был не формальным, а сущностным, хотел бы заострить внимание читателя на том, что результатом очерченного подхода являлись изменения не только в форме историко-правового знания, но также и основательные изменения в ее содержании, круге изучаемых вопросов, методах и средствах их изучения. Так, изучение исторического развития государст­венного права, равно как и некоторых других отраслей права публичного цикла (административного, финансового и т.д.) фак­тически остается за пределами предмета историко-правовой нау­ки. Анализ опыта исследовательской практики показывает, что изучение исторического развития государства в рамках истори­ко-правовой науки ничем не отличается от такового в общеисто­рической науке, я бы сказал, повторяет ее, сводясь к таким, ско­рее всего социальным понятиям, как «общественный строй» и «государственный строй», юридический смысл и содержание ко­торых являются туманными и недостаточно определенными. Даже поверхностное ознакомление с кругом вопросов, изучае­мых этими науками (общеисторической и историко-правовой) свидетельствует о размытости грани их предмета в указанной части; под загруженностью общеисторическим материалам исче­зает специальный правовой профиль в историко-правовой нау­ке, наблюдаются излишние параллели, дублирования, что недо­пустимо.

Несмотря на то, что в советской историко-правовой науке директивно больше внимание уделялось вопросам государства, нежели права²³¹, в действительности от дуалистического «брака» государства и права изучение исторического развития каждого из них потеряло в равной мере. В действительности внимание было сосредоточено на классовых отношениях.

В то же время следует отметить, что в течение 1940-1960 гг. предпринимались отдельные попытки переименовать историко-правовые науки; предлагались опустить слово «государство» в названиях таких дисциплин, как «Всеобщая история государства и права» и «История государства и права»²³². Предполагалось при этом ограничение предмета историко-правовой науки включе­нием в него наряду с историей правовых институтов только ис­тории типов и форм государства. К сожалению, сторонники этой позиции не были в своих суждениях достаточно аргументиро­ванными и последовательными, в силу чего их попытки не увен­чались успехом²³³. Такое же положение дел и в настоящее время²³⁴.

Аналогичное положение наблюдается в области другой исто­рико-правовой науки - истории юридической мысли. До недав­него времени слово «правовых» даже опускалось в названии дан­ной научной дисциплины. Несомненно, это было связано с поли­тизированностью всей идеологии, в том числе и правовой. В ре­зультате все соответствующие курсы содержали (и содержат в настоящее время) главным образом политическую проблемати­ку, нежели правовую. Только в 1980-е годы в название ее было добавлено слово «правовых», да и то не всегда. В частности, в учебнике, выпущенном недавно, хотя в предмет данной научной дисциплины включаются наряду с вопросами государства, вла­сти, политики, также и вопросы права, сохранилось старое на­звание²³⁵. А в тех случаях, когда слово «правовых» наличествова­ло в названии данной дисциплины, содержание ее не было сколь­ко-нибудь существенно

____________________________

²³¹ Показательным в этом отношении может быть круг задач историков права, который определялся на расширенном заседании Ученого совета ИГПАН СССР 10 и 14 марта 1961 г., где обсуждался доклад В.М. Курицына «Об основных задачах и направлениях работы над „Историей Советского государства и права"»: «... исследование на базе конкретно-исторического материала основных закономерностей развития Советского государства и права: создание и укрепление государства диктатуры пролетариата - главно­го орудия построения социализма; постепенное перерастание после победы социализма и ликвидации эксплуататорских классов государства диктатуры пролетариата в общенародное государство и пролетарской демократии в общенародную демократию; создание и совершенствование многообразных форм советской национальной государственности как одного из важней­ших факторов укрепления дружбы советских народов, сближения социали­стических наций; возникновение, развитие и совершенствование советского права; укрепление социалистической законности' (курсив мой, - МД.)» (Цит. по: Советская историко-правовая наука. Очерки становления и разви­тия. - С. 206-207). Как говорится, комментарии излишни!

²³² См., например: Кечекьян С.Ф., Юшков С.В. О переименовании исто-рико-правовых дисциплин // Вестник высшей школы. - 1946. - № 3.

Правда, попытки обосновать идею самостоятельности предмета, глав­ным образом, теории права, а не правоведения в целом, были предприняты в работах, изданных в 1970-1980-х гг. (об этом еще будем иметь возможно­сти говорить в последующих страницах настоящей работы).

²³³ Возражение противников указанного предложения строилось на ос­нове того же широко распространенного положения о том, что принятие его создавало бы опасность отрыва права от государства (Скрипилев ЕЛ. О недостатках учебной литературы и о некоторых вопросах преподавания всеобщей истории государства и права // Труды Военно-юридической ака­демии. - 1954. - Вып. 19.). Государство и право понимались «как две сторо­ны одного и того же явления - господства определенного класса» (Совет­ская историко-правовая наука. Очерки становления и развития. - С. 281).

²³⁴ Не может считаться, на мой взгляд, кардинальным решение данной проблемы также посредством модификации названий правовых наук тео­ретического и исторического профиля путем перестановки слов «право» и «государство» (например, «история права и государства» вместо «история государства и права»), что наблюдается сегодня.

²³⁵ История политических учений. - Вып. 1 и 2. - М., 1996.

изменено, не был увеличен и удельный вес правового материала²³⁶.

Опыт наших предшественников в области истории права не следует недооценивать. Было бы в стиле некритического прежне­го (только что раскритикованного) мышления, перечислив эти особенности-недостатки, не указать на достижения советской историко-правовой науки, ибо и в условиях господства админист­ративно-командной системы историческое изучение права не было приостановлено, оно продолжалось, и по ряду направлений небезуспешно. Расширились круг, тематика, пространственно-временные рамки изучаемых проблем, издавался ряд новых памятников права, существенно обогатилась источниковая база историко-правовых исследований и преподавания дисциплин историко-правового блока, увеличилось число монографических исследований, началось изучение, хотя не всегда успешно, исто­рии государства и права других народов СССР.

Советский период историографии права был отмечен своеоб­разными конкретными историко-правовыми исследованиями, многие из которых вводили в оборот неизвестные ранее доку­менты, рукописи, архивные материалы, законодательные акты древности и средневековья.

Но даже в очерченных выше нелегких условиях историки-правоведы сумели внести определенную лепту в разработку ряда актуальных научных проблем, в дело накопления, выявления и анализа научных историко-правовых фактов. Наряду с теми уче­ными - историками права, которые готовы были доказывать все что угодно правящим кругам, были и другие, которые стремились в меру возможностей писать и говорить правду. Самые тяжкие годы сталинского времени наиболее крупные ученые (С.В. Юшков, Б.Д. Греков и др.) предпочли заниматься исследо­ванием более древнего периода истории права²³⁷.

Создавались, особенно начиная с 60-х гг., многие историко-правовые труды, сохраняющие научную ценность и по сей день²³⁸, наметился устойчивый интерес к теоретико-методологическим проблемам историко-правовых наук. За тридцать лет - 60-80-е гг. прошлого века в советской юридической литературе появилось немало работ, посвященных исследованию различных теорети­ко-методологических проблем историко-правовой науки²³⁹, чего нельзя сказать в отношении современного (постсоветского) пе­риода²⁴⁰.

________________________________

²³⁶ См.: Мартышин О.В. История политических учений в системе выс­шего образования // Журнал российского права. - № 8. - 1998. - С. 142.

²³⁷ См.: Чистяков О.И. О социальной ценности историко-правовых наук // Вести. Моск. ун-та. - Сер. 11. Право. - 1995. - № 6. - С. 4,5.

²³⁸ Историографию см.: Советская историко-правовая наука. Очерки становления и развития; Софроненко К.А. Некоторые вопросы развития науки истории государства и права СССР // Вестник МГУ. - Серия X. Право. - 1965. - № 4; Нерсесянц В.С. Основные направления историко-юридических исследований и публикаций памятников права и правовой мысли в СССР (историко-библиографический обзор) // История права: Англия и Россия / Рук. авт. кол. В. Нерсесянц, У. Батлер. - М., 1990. - С. 16-40.

²³⁹ *В этом ряду прежде всего следует указать монографии, специально посвященные указанным проблемам: Гальперин Г.Б., Королев А.И. Методо­логические и теоретические вопросы науки истории государства и права СССР. - Л., 1974; Луковская Д.И. Политические и правовые учения: истори-ко-теоретический аспект. - Л., 1985; Историческое и логическое в познании государства и права / Королев А.И., Луковская Д.И., Явич Л.С. и др.; Под ред. А.И. Королева. - Л., 1988.

Также были изданы тематические сборники статьей: Проблемы истории государства, права и политических учений (Сборник статей). - М., 1974; Актуальные проблемы истории государства и права (Сборник статей). - М., 1976; Политические и правовые учения: проблемы исследования и препода­вания (Сборник статей). - М., 1978; Методология историко-правовых иссле­дований (Сборник статей). - М., 1980; Методы изучения историко-право­вых явлений. - Львов, 1986.

Из многочисленных журнальных статей можно указать на следующие: Гальперин Г.Б. Исторические законы и их роль в познании историко-право­вых проблем // Правоведение. - 1980. - № 5; Гальперин Г.Б., Королев А.И. 1) О предмете науки истории государства и права СССР // Правоведение. - 1960. - № 4; 2) История Советского государства и права как наука, ее пред­мет и задачи // Советское государство и право. - 1962. - № 10; Косарев А.И. 1) Исторический факт, его понятие и описание // Советское государство и право. - 1970. - № 7; 2) Об использовании сравнительного метода в истори-ко-правовом исследовании // Советское государство и право. - 1965. - № 3; Давидович А.М. К вопросу о периодизации истории Советского государства и права // Советское государство и право. - 1958. - № 3; Курицын В.М., Роник С.Я. О предмете и системе курса истории Советского государства и пра­ва // Советское государство и право. - 1961. - № 12; Луковская Д.И. О пред­мете науки истории политических и правовых учений; О некоторых про­блемах науки истории Советского государства и права // Советское государ­ство и право. - 1962. - № 10; Ушаков А.А. 1) К вопросу о предмете, задачах и структуре курса истории государства и права // Ученые записки Пермского гос. ун-та. - 1961. - Т. 19. - Вып. 5; 2) К вопросу о периодизации истории государства и права СССР // Там же; Титов Ю.П., Чистяков О.И, Некоторые вопросы истории государства и права СССР // Советское государство и пра­во. - 1961. - № 3; Федосеев А.С. К вопросу о периодизации истории Совет­ского государства и права // Советское государство и право. - 1958. - № 9; Софроненко К.А. Некоторые вопросы развития науки истории государства и права СССР // Вестник МГУ. - Серия X. Право. - 1965. - № 4; Чернилов-ский З.М. Роль истории государства и права на современном этапе // Право­ведение. - 1972. -№ 1.

²⁴⁰ К редким исключениям относятся: Чистяков О.И. О социальной цен­ности историко-правовых наук // Вести. Моск. ун-та. - Сер. 11, Право. -1995. -№ 6; Новицкая Т.Е. Вопросы методологии истории государства и пра­ва // Там же. - 1997. - № 1; Состояние и методология историко-юри-дической науки: Труды теоретического семинара юридического факультета СПбИВЭСЭП / Науч. ред. И.Л. Честнов. - Вып. 1. - СПб., 2000; Проблемы периодизации в историко-юридических науках: Труды теоретического се­минара юридического факультета СПбИВЭСЭП / Науч. ред. И.Л. Честнов. -Вып.4.-СПб., 2001.

Историографическая ситуация, сложившаяся в постсоветском пространстве, как и научно-исследовательская ситуация в облас­ти социального познания вообще, может быть охарактеризована как период поиска и освоения новых подходов и методов. Долгое время развивавшаяся в условиях изоляции от западной историо­графии историко-правовая наука в постсоветском пространстве обрела к началу XXI столетия возможности интеграции с ней, обогащения теоретико-познавательного арсенала. «Один из важ­нейших компонентов возрождения истории в нашей стране, - пишет Ю.Л. Бессмертный, - овладение современным профессио­нальным инструментарием, долго остававшимся недоступным значительной части наших ученых, особенно молодых»²⁴¹. Одна­ко, как показывает опыт последнего десятилетия, овладение но­вой исследовательской методологией оказалось для многих ученых делом не простым. Стало ясно, что быстро заменить одну парадигму на другую, осваивать новые подходы и методы невоз­можно, что «обновление науки - процесс не менее длительный и сложный, чем обновление общества»²⁴².

Несмотря на то, что с середины 80-х годов положение испод­воль начинает меняться, но стереотипы и элементы старого мышления еще до сих пор дают о себе знать. Однако некоторые публикации последнего времени как по форме, так и по содер­жанию в лучшем случае приближаются к уровню, достигнутому российскими учеными - историками права XIX - начала XX вв. (а этот уровень не должен вызывать сомнений!) и западноевропей­ской наукой²⁴³. Тем не менее, исследовательская практика, науч­ный уровень выполненных работ в данной сфере оставляют же­лать большего и лучшего.

Заметным событием наших дней стало создание Российского историко-правового общества (РИПО) на учредительном съезде историков права, проходившем 18 декабря 2000 г. в г. Москве, на котором обсуждались злободневные научные проблемы и основ­ные направления будущей деятельности РИПО и был принят его Устав. К основным целям и задачам РИПО согласно его Уставу, в частности, относятся: всемерное содействие изучению истории права и государства; создание условий для расширения научных исследований в этой области; издание фундаментальных и попу­лярных работ по истории государства и права, защита интересов исследователей и преподавателей - историков-правоведов, со­действие им в публикации научных трудов и защите диссертаций, помощь и поддержка начинающих историков права, нала­живание и развитие международных контактов, прежде всего со странами СНГ и Балтии и т.д.

РИПО организовало и провела 14-15 мая 2001 г. в г. Самаре Международную конференцию на тему «Актуальные проблемы истории государства и права, политических и правовых учений», где были обсуждены наиболее животрепещущие проблемы в об­ласти историко-правовой науки. Такое начало вселяет надежду на возможности обмена опытом и обсуждения насущных про­блем исследования и преподавания историко-правовых наук в новых условиях.

* * *

Таков длительный и тернистый исторический путь историко-правового познания.

Окидывая одним взором весь исторический путь историко-правового познания, можно резюмировать, что каждая культур­но-историческая эпоха внесла свой вклад в развитие историко-правовой мысли, обогатила ее новыми идеями. По мере наращи­вания богатства и разнообразия этих идей историческое изуче­ние права обрело определенное качественное преобразование. При всей пестроте и разноречивости концепций и подходов, сложившихся за последние несколько столетий истории истори­ко-правовой науки, главный итог этой истории нельзя не при­знать позитивным. Безусловно, что историко-правовая наука утвердилась и заняла свое место в правоведении как необходи­мая дисциплина. Несомненно, при этом важным и решающим этапом - этапом конструирования, когнитивной и социальной институциализации стал XIX в. В XX в. историко-правовая наука при всей противоречивости в своем развитии не останавлива­лась. Если историко-правовая наука XX в. в ее марксистской вер­сии отрицала достижения данной науки в XIX в., то она одно­временно в своей западной версии являлась

_____________________________

²⁴¹ Бессмертный Ю.Л. История на распутье // Споры о главном: Дискус­сии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской шко­лы «Анналов». - С. 3.

Дата добавления: 2015-05-10