О рукописях философов

Один из традиционных предрассудков, на который опирались стратегии издателей «Воли к власти», — это требование «читабельности»; и сегодня нередко можно услышать голоса, утверждающие, что нельзя оставлять читателя один на один с хаосом содержимого рукописей... и пугающиеся необъятной «горы» посмертных фрагментов, содержащихся в Критическом собрании Колли — Монтинари. Однако иногда собранию Колли — Монтинари адресуют прямо противоположный упрек; некоторые критики утверждают, что это издание страдает неполнотой, поскольку в нем опубликованы не все варианты и промежуточные тексты, находящиеся в черновых тетрадях Ницше.

[524] <...> В том, что касается публикации посмертных фрагментов, издательская проблема действительно остается. В этом отношении издание Колли — Монтинари столкнулось с проблемами, с которыми сталкиваются все научные издания.

Наибольшая степень «объективности» при публикации текстов какого-либо автора достигается факсимильным воспроизведением и точной транскрипцией каждой страницы рукописи. Однако этот метод имеет свои неудобства; при таком порядке публикации читатель не имеет возможности увидеть сразу хронологическую последовательность записей, поскольку автор нередко может использовать одну и ту же тетрадь в разные периоды времени и несколько разных тетрадей в один и тот же период. Кроме того, при таком подходе к публикации нет возможности зримо представить читателю процесс развития авторского замысла, который приводит автора к конечной реализации того или иного литературного проекта или к отказу от него. Конечно, издатель может в научно-критическом аппарате привести необходимые указания в отношении хронологической последовательности рукописей и генезиса текстов, предназначавшихся для того или иного проекта, давая читателю возможность реконструировать самостоятельно хронологию тестов и генезис проектов. Но дать возможность для реконструкции — не то же самое, что представить в наглядной форме.

Издатель может также пойти по пути представления текстов автора в строго хронологическом порядке, соответствующем последовательности их написания. Но в этом случае по причинам, указанным выше, он не может показать ни единство разных тетрадей (или даже разных страниц одной тетради), ни генезис конкретных литературных проектов. В этом случае прямое представление материала также может быть дополнено описаниями и указаниями, содержащимися в критическом аппарате.

Наконец, издатель может организовать материал в соответствии с последовательными кампаниями работы над различными проектами и текстуальным генезисом этих проектов. Но поскольку часто хронология генезиса того или иного проекта не совпадает ни с хронологией в собственном смысле слова, ни даже с порядком следования страниц рукописи, даже в этом случае читателю, которого интересует возможность [525] упорядочить для себя материал иным образом, придется реконструировать нужный порядок с помощью критического аппарата[707].

Дж. Колли и М. Монтинари выбрали решение, которое в большей или меньшей степени тяготеет ко второму варианту. Они предоставили в распоряжение исследователей удобный в работе инструмент, где масса посмертных материалов из тетрадей Ницше организована прежде всего в хронологическом порядке. При этом критический аппарат посредством последовательного описания рукописи, страница за страницей, позволяет восстановить единство каждой тетради; а поскольку в нем к тому же даются указания на различные варианты по отношению к основному тексту, читатель получает если и не всю транскрипцию рукописи один к одному, то, как минимум, возможность реконструировать с определенной степенью точности содержание каждой написанной Ницше страницы.

Возможность реконструировать процесс создания конкретных произведений или, в общем случае, проследить через тексты эволюцию и конечную судьбу того или иного литературного проекта обеспечивается соответствующими примечаниями и системой перекрестных ссылок, содержащихся в научно-критическом аппарате издания и образующих полезный дополнительный инструмент, даже если сам массив авторских фрагментов оказывается представлен не во всем своем объеме[708].

[526] «Воля к власти» представляет собой яркий пример того, к каким серьезным искажениям философского анализа и философских интерпретаций может привести недостаточное внимание к филолого-критической стороне при издании философского текста и работе с рукописями и черновиками.

Философия Ницше — это поистине философия становления и философия в становлении. Ницше никогда не останавливался в движении и развитии своей мысли. Но это не означает, что эта философия сама себе противоречит. Противоречием в данном случае было бы сначала двигаться вперед, а затем возвращаться обратно, в то время как Ницше все время идет вперед — но без предопределенного заранее направления («Куда он шел? Разве мы хоть когда-нибудь знаем, куда идем?» - говорил Д. Дидро, любимый Ницше автор «Жака-фаталиста»). Без предопределенного направления, но — опираясь на метод; мысль Ницше движется, прощупывает новые возможности, экспериментирует. И если мы хотим понять ее, мы должны идти следом по ее маршрутам, восстанавливать ее повороты, ее ускорения и прыжки, ее тупики и ее множественные ракурсы. Единственное, на что мы можем при этом опираться, — это тексты. И если фрагменты этих текстов оказываются перемешаны, спутаны, рассеяны случайным образом, мы рискуем заблудиться, потеряв дорогу.

Однако философ-систематик и издатель-систематик обычно избирают иной подход. Столкнувшись с необъятным богатством мысли, сконцентрированным в рукописях (с их многочисленными планами и набросками структуры для различных произведений, разнообразием вариантов, резкими переходами, [527] обманчивыми указаниями, со следами постоянного диалога с другими мыслителями, о котором свидетельствуют многочисленные парафразы и выписки из прочитанного), «систематики» стремятся, во что бы то ни стало, придать наброскам Ницше телеологический характер и ориентировать их в направлении произведения, которое философу, увы, «так и не удалось написать». Парадигмальным примером такой литературной телеологии может служить позиция Маурицио Фер-рари. Без «Воли к власти», пишет М. Феррари, «невозможно сообщить никакой цели полным случайностей скитаниям Ницше после Заратустры; лучше уж тогда отказаться вообще от всего Ницше [!]. Систематизированное расположение материала не позволяет проникнуть в лабораторию ницшевской мысли, это правда, но отрицать, что в нем есть обещание некой цельной книги, — не значит ли это отрицать сам смысл лаборатории, которая в этом случае существует ради отсутствия произведения?»[709].

Но лаборатория — это не сборочный конвейер, это место эксперимента и пробы нового. Рукописи Ницше, взятые как целое, свидетельствуют о сложных взаимодействиях и напряжении между разными формами философского опыта и показывают перекрестный характер работы над целым рядом литературных проектов, сосуществующих в этой лаборатории одновременно.

М. Монтинари[710] дает нам удивительный пример предельно тщательного и завораживающе глубокого анализа рукописей Ницше, позволяющего читателю проследить всю эволюцию ницшевского проекта (а, говоря точнее, нескольких разных проектов) «Воли к власти», начиная с момента его зарождения. Он показывает, как развивался проект, как тщательно работал Ницше над материалом к нему на определенном этапе и как этот замысел постепенно растворяется в других, когда Ницше отказывается от идеи написать систематизированное произведение и использует весь свой подготовительный материал для реализации других литературных проектов.

[528] Возможность для такого анализа дает Критическое издание собрания рукописей Ницше. Целью издательского проекта Дж. Колли и М. Монтинари как раз и было такое собрание сочинений Ницше, которое дало бы исследователям надежный текст, позволяющий на основе строгого филологического и философского анализа бороться с мифами, до сих пор окутывающими и затемняющими творчество этого философа, так любившего чистоту и ясность мысли и письменного слова. Эту чистоту и ясность он сравнивал с чистотой неба, этого «лазурного колокола», свободного от «ползучих облаков» теологии и телеологии:

О небо надо мною, ты, чистое! Высокое! Теперь для меня в том твоя чистота, что нет вечного паука-разума и паутины его:

- что ты место танцев для божественных случаев, что ты божественный стол для божественных игральных костей и играющих в них! — [711]

[Ницше, т. 2, с. 119, перевод Ю. Антоновского.]

Дата добавления: 2015-05-29