Среди причин иного порядка необходимо выделить следующие: экономические, духовные, темпоральные, коммуникативные и прочие

Среди экономических причин можно выделить несколько основных факторов, непосредственно связанных между собой. Это, прежде всего, боязнь дешевой рабочей силы на фоне социальных проблем, в первую очередь проблемы безработицы. Таким образом, Европа в редакции конституционного Договора выступает как угроза социальному государству, социальному рыночному хозяйству. Как результат это повлекло бы снижение жизненного уровня для большинства европейцев. Далее, уже упомянутые выше колоссальные экономические вложения в страны расширения ЕС. Еще одним фактором стали все отрицательные моменты в европейской экономике, связанные с евро, которые были перенесены на отношение европейцев к Конституции. И последнее: Евроконституция облегчила бы для новых членов Союза исполнение их финансовых запросов и желаний и выдвижение следующих требований по усилению финансового бремени для старых членов ЕС.

К духовным причинам провала Евроконституции следует отнести прежде всего ее светский характер. Патриарх Алексий отметил, что "выступления против Европейской Конституции в какой-то степени вызваны тем, что этот документ не воспринимается народами Голландии и Франции как нечто отвечающее их нравственным традициям и истории", а также, что "Миллионы христиан во всем мире почувствовали оскорбление от такого замалчивания исторических основ современного мира"72. Если обратиться к истории европейской интеграции, то окажется, что она неразрывно связана с религиозной составляющей. Отец-основатель единой Европы Р. Шуман достаточно категорично высказывался по этому поводу: «Демократия будет христианской, либо ее не будет вообще, антихристианская демократия может быть только карикатурой, вырождающейся в тиранию или анархию».73 Таким образом, этой фразой Р.Шуман, во-первых, четко очерчивал границы возможного расширения единой Европы, а во-вторых, очевидно указывал на интеграционный базис. За прошедшие пятьдесят с лишним лет лицо Европы сильно изменилось. Сегодня Европа не может себе позволить во всеуслышание провозглашать христианскую идею как основу единения не столько из-за возможного вступления в ЕС Турции, сколько из-за наличия мусульманских анклавов внутри обществ стран «ядра». Поэтому европейские политики настоящего вынуждены находить гибкие формулировки, как, например, высказывание Генерального секретаря Совета Европы В. Швиммера: «Общей религии больше нет, но есть общие представления, берущие начало от старых корней – иудео-христианского и гуманистического этноса, обязывающие нас отстаивать права человека, правовое государство, то есть прежде всего разделение властей и контроль над властью…демократию, которые весьма способствуют тому, чтобы Европа мечты стала реальностью».74 Исключение из Конституции проблем духовной и культурной идентичности в условиях, когда Европа пытается найти пути ее поддержания, послужило катализатором протестного голосования. Это свидетельствует о глубокой серьезности проблем именно ценностно-цивилизационного порядка, волнующих современных европейцев если и не до конца осознанно, то на уровне глубинных охранительных механизмов, что прослеживается достаточно явственно. На поведенческом уровне это нашло отражение в том, что стало одной из причин голосования против Евроконституции.

Темпоральная причина проявляется в слишком быстром раскручивании маховика интеграционных процессов. Европейская интеграция в последние два десятилетия пошла очень быстрыми, может быть даже слишком быстрыми, темпами. Это привело к тому, что европейцы не выдержали введения евро, двукратного увеличения численности стран-членов и введения Конституции в течение последних пяти лет. Эту ситуацию предсказывали все исследователи, которые в один голос заявляли, что «тенденции расширения и углубления интеграции придут в противоречие».75 Но эта очевидная точка зрения осталась не услышанной еврократами, которые и получили известный результат.

Среди других причин, на наш взгляд, следует выделить две, также сыгравших крайне негативную роль: во-первых, это слабая разъяснительная работа и работа по связям с общественностью (более 80% жителей Франции не читали текста Договора)76, а во-вторых, амбициозность разработчиков Договора. Если бы очередной договор не назывался «Конституцией», а был бы назван по названию города, в котором был подписан (как Маастрихтский, Амстердамский и Ниццский договора, в общей сложности внесшие гораздо более существенные нововведения в процесс европейской интеграции), процедура его ратификации была бы более простой – через одобрение национальными парламентами, через которую он скорее всего бы прошел.

Среди национальных причин, специфических для Франции и Нидерландов по отдельности, можно назвать некоторые, но далеко не все.

Во Франции, где позиции и влияние на общественное мнение профсоюзов очень сильны, правительству договориться с ними не удалось. В итоге социальный блок Конституции, итак наиболее уязвимый, получил серьезнейшего противника в лице профсоюзов. Боязнь дешевой рабочей силы на фоне безработицы сама по себе сыграла фатальную роль для конституционного Договора в обеих странах. Во Франции это нашло отражение в яркой и эффективной PR- акции Ж.М. Ле Пена, распространившего по всей стране пугающий французов, да и всех европейцев, образ «польского сантехника Петра», который воплотил в себе страх перед новой Европой с пониженными социальными гарантиями. Во Франции же отношение к эмигрантам осложнено наличием арабского фактора. Также не прибавила Договору шансов на референдуме непопулярность премьер-министра Ж.-П. Раффарена, продвигавшего идею принятия Конституции.

Рост влияния крайне правых - не чисто французское явление. Оно наблюдается в последние годы во многих европейских странах и происходит параллельно с общим сдвигом вправо настроений европейских граждан. В свою очередь, это вызвано сменой социальных приоритетов европейцев.77

В этом смысле в Голландии в числе основных предпосылок провала Конституции - сильные позиции националистов и правых. Партия "Жизнеспособные Нидерланды" во главе с харизматичным политиком правого толка Пимом Фортёйном, была весьма популярна, но после убийства лидера ее позиции ослабли. Тем не менее, примерно половина людей от 18 до 30 лет приветствует прекращение мусульманской иммиграции.78 В настоящее время в 16-миллионной Голландии уже живут свыше 800 тысяч иммигрантов из Турции и Марокко, и каждый год в нее приезжают еще по 40 тысяч человек.79 Такая ситуация наблюдается практически во всех странах – «старых» членах ЕС. По мнению экспертов, «источником напряженности стали успехи внешней политики Евросоюза».80 Действительно, в течение многих десятилетий Европа приближала к себе некоторые развивающиеся страны, устанавливала льготные правила для экспорта товаров, открывала двери для мигрантов, которые сейчас живут в Европе обширными сплоченными группами, не разделяя ценности и правила европейцев.

Перспективы дальнейшей судьбы Конституции на сегодняшний день не вполне ясны. После провала Конституционного договора на референдумах во Франции и Нидерландах раздавались голоса за продолжение процесса ратификации и повторного референдума в странах, однажды уже сказавших «нет». Время показало, что намерение во что бы то ни стало протолкнуть Конституцию не может и не должно быть реализовано. Большинство европейских лидеров взяли паузу, для того, чтобы определиться с фундаментальными основами и стратегическими направления европейской интеграции.

Основополагающие договоры всегда принимались с большими оговорками и задержками. В истории Евросоюза уже не раз были периоды, когда машина интеграционных процессов буксовала или даже откатывалась назад. Речь идет о том, что уровень экономической интеграции достиг такого уровня, что не может подвергнуться серьезному отрицательному воздействию из-за провала Конституции, тогда как к политической интеграции расширенного Союза европейцы еще не готовы. Сергей Марков, директор Института политических исследований, считает, что провал Европейской конституции «не означает, что объединение Европы будет отвергнуто, это значит, что идеология объединения Европы будет скорректирована»81.

В Брюсселе активно разрабатывались самые различные варианты дальнейших действий. Предполагается, например, принятие евроконституции "по частям" через межправительственные соглашения, через утверждение ее отдельных сегментов национальными парламентами в виде законов. В частности, это касается «второй опоры» - общей внешней политики и политики безопасности, в рамках которой Конституция намечала наибольший прогресс – создание общеевропейского дипломатического корпуса во главе с Министром иностранных дел Союза.

Два года спустя, 13 декабря 2007 года, лидеры 27 стран-членов ЕС подписали ^ Лиссабонский договор, изначально называвшийся Договором о реформах (официальное название – Лиссабонское соглашение о внесении изменений в Договор о Европейском Союзе и Соглашение об образовании Европейского Союза, англ. Treaty of Lisbon amending the Treaty of European Union and the Treaty establishing the European Community), который был призван заменить собой проект Европейской конституции после его провала на референдумах в 2005 году. Планируется, что 27 стран-участниц ЕС ратифицируют его в 2008 году в национальных парламентах, а единственной страной, выставляющей новый договор на референдум, станет Ирландия, к чему ее обязывает конституция. Общенациональный референдум в Ирландии состоится в мае 2008 года, в декабре 2007-го договор одобрил парламент Венгрии, в январе 2008-го – парламенты Словении и Словакии. Таким образом, договор вступит в действие уже в 2009 году. Предполагается, что вопрос о ратификации документа, который некоторые назвали эрзац-конституцией ЕС, станет предметом политической борьбы внутри стран-членов, хотя «по неофициальной информации, чтобы избежать новых неприятных сюрпризов, все правительства уже заключили между собой негласный пакт об утверждении документа парламентами».82

Лиссабонский договор занимает более 250 страниц и является дополняющим и уточняющим к уже существующим основным правовым актам ЕС. В этом его существенное отличие от проваленной Конституции, которая должна была заменить собой предыдущие европейские соглашения. Таким образом, статус документа изменен с основного закона до межгосударственного соглашения. Среди других отличий – отсутствие упоминания об атрибутах государственности - символах Европейского Союза, приближавших его к супергосударству: флага и гимна. В Лиссабонский договор не включена Хартия о правах человека, которая являлась II частью конституционного договора, однако в новой редакции основополагающего закона содержатся ссылки на этот документ. Отчасти такое решение стало результатом действий Великобритании, которая Хартию не подписала и получила гарантии того, что Хартия не может быть использована Европейским судом для изменения британского трудового законодательства. Помимо этого, Великобритания на основании различий между англосаксонским и континентальным правом получила право ведения самостоятельной внешней политики и соблюдения собственных норм в области налоговой, трудовой политики, а также в вопросах иммиграции, визовой политики и предоставления убежища. К Великобритании примкнула и Ирландия. Для достижения консенсуса об окончательном содержании договора, оказалось необходимым предусмотреть несколько исключений для ряда стран ЕС. В этот список вошли Польша (добилась отсрочки новой системы принятия решений двойным большинством), Италия (добилась дополнительных мест в Европарламенте и ее квота равняется британской и французской), Дания (оговорила ряд областей внутренней политики, в которых будет действовать без опоры на достижения сообщества), Болгария, Великобритания и Ирландия. Пожалуй, самым важным содержательным отличием двух документов стало введение в Лиссабонское соглашение статьи о процедуре выхода из состава ЕС. Статья, известная под названием «Яннитский механизм», была включена в договор по требованию Польши. Она дает возможность нескольким странам ЕС замедлить принятие решения в Совете, если количество голосов против не достигает, но приближается к блокирующему меньшинству.

Что касается сущностных нововведений конституционного договора, то они сохранились в Лиссабонском договоре почти без изменений. В первую очередь, это отмена действующей системы полугодовой ротации председательства в ЕС и учреждение взамен ее поста Президента Евросоюза, избираемого на 2,5 года. Во-вторую, это изменения касающиеся европейской внешней политики и дипломатии, о которых подробно сказано выше. Можно констатировать, что идея Конституции об объединении функций верховной политики и безопасности и еврокомиссара по внешним связям и политике соседства в руках одного лица, которое получит пост заместителя главы Еврокомиссии, осталась неизменной. Правда, необходимо оговориться, что это лицо будет иметь должность не министра иностранных дел ЕС, как предполагалось в Конституции, а Верховного (в некоторых переводах Высокого) представителя по внешней политике и политике безопасности, которую сейчас занимает Х.Солана.

Важно заметить, что противники Лиссабонского соглашения говорят, что хотя оно направлено на облегчение процесса принятия решений внутри ЕС, введение постов Президента ЕС и главы общего внешнеполитического ведомства обострит конкурентную борьбу между странами-членами ЕС за контроль над этими постами.

В-третьюочередь, существенное сокращение числа членов Европейского парламента к 2009 году (с 785-ти до 751-го) и Европейской комиссии к 2014 году (с 27-ми до17-ти) для придания ЕС более транспарентного, эффективного и динамичного характера. Еврокомиссия, Европарламент и Европейский суд будут наделены более широкими полномочиями. Система принятия решений «двойным большинством» (решение принято, если за него проголосовали 55% стран-членов, в которых проживает не менее 65% населения ЕС), отменяющая систему единогласного принятия решений также перешла из конституционного договора. С 2017 года правом вето при принятии общеевропейских решений страны ЕС смогут воспользоваться, лишь найдя еще трех единомышленников.

Таким образом, Лиссабонский договор является «облегченной версией» Конституционного. По мнению Ф.Лукьянова, Лиссабонское соглашение «является тяжелым компромиссом в попытках сохранить динамику интеграции в ЕС, но при этом не переходить к федеративному принципу. То, что было заложено в Конституции, которая провалилась на референдумах во Франции и Нидерландах, предполагало начало федерализации Европы, но европейцы оказались к этому не готовы».83 Трудная судьба принятия и этого договора предсказуема и, как уже выше отмечалось, традиционна.

^ Перечень контрольных вопросов и заданий для самостоятельной работы:

Назовите позиции отдельных стран по разным пунктам проекта европейской Конституции. В каких моментах видятся основные противоречия между странами-участницами ЕС?

Дайте прогноз относительно сроков принятия основополагающего договора с учетом длительности процесса принятия решений в ЕС.

Литература обязательная:

Европа без России. Договор, учреждающий Конституцию для Европы от 20 октября 2004 года. – М., 2005.

Казаринова Д.Конституция ЕС: сущность, причины провала и возможные перспективы// Вестник РУДН. Серия: Политология.- №1 2007 г. – С. 84-93.

Литература дополнительная:

Марков С. Последствия провала референдума по европейской Конституции во Франции//www.svoboda.org/ll/grani 30-05-2005.

Максимычев И.. Провал европейской конституции и его последствия// www.stoletie.ru/russiaiworld 09 июня 2005.

Дата добавления: 2015-05-29