Этика Нового Завета и христианская этика как этика любви

Неизмеримое богатство христианских нравственных идей содержится в 27 книгах Нового завета. Наиболее значи­тельны из них два круга источников: во-первых, так назы­ваемые синоптические Евангелия от Матфея, Марка и Лу­ки; во-вторых, послания апостола Павла. Христианство возникло внутри иудаизма — из идеи о страдании и уни­жении как пути к спасению. Еврейские пророки, предве­щавшие, что нарастание горя и бедствий завершится при­ходом машшиаха — божественного помазанника — с по­следующим избавлением, подготовили почву для явления Христа («Христос» — это перевод на греческий еврейско­го слова «машшиах»).

По своему нравственному пафосу христианство радикально отличалось от иудаизма и всех прочих религий универ­сальностью общечеловеческого содержания. Христианство начало учить о равенстве всех людей перед Богом, стало быть, и по отношению друг к другу. Опираясь на новое видение человека, апостол Павел прямо призывает любить чужеродцев как братьев по вере: «Братолюбие между вами да пребудет, страннолюбия не забывайте». Универсальность христианства обусловила пово­рот от ритуальности, сильно различающейся у разных народов, к собственно нравственному поведению, кото­рое покоится на единых для всех людей устоях.

Новая религия обратилась к униженным и оскорбленным, отвергнутым и угнетаемым: к тем, кто занимал в иерар­хии низшие места — к чужакам, рабам и изгоям. Это был коренной переворот в понимании нравственности. Радикальная переоценка ценно­стей предлагает ориентацию на «нового человека». Вместо традиционной мудрости появляется совершенно но­вая добродетель — смиренномудрие — склонность по­читать другого высшим себя.

Этот переворот не был «восстанием рабов», как пытался уверить в конце XIX в. Ницше. Учение Христа — это выстраивание нрав­ственной системы снизу и из глубины — от людей, обде­ленных обычными жизненными благами, но зато свобод­ных от чрезмерной привязанности к ним. Христос со всей полнотой прочувствовал и осознал, что они — тоже лю­ди, и нравственность должна выставлять свои обетова­ния с расчетом на них.

Сын Божий воплощает в себе всю полноту и божественной, и че­ловеческой природы: он всемогущ и премудр, но может испытывать человеческие чувства, т.е. страдать. Он тоже является сыном и поэтому может быть для людей не толь­ко недостижимым идеалом, но и образцом для подра­жания. В христианстве нравственность понимается как встречное движение Бога и человека. Бог совершает— нисходящее движение, выход из своей божест­венной сущности к человеку, чтобы своими страданиями и смертью принять на себя грехи людей и вызвать у них духовный подъем, движение к Богу. Апостол Павел уста­новил параллель между первородным грехом Адама, по­средством коего все люди сделались причастными греху, и подвигом Христа — его добровольной смертью, через которую у людей появилась возможность приобщиться праведности и благодати. Нравственный идеал задается через слово Христа и его деяния: земную жизнь, смерть на кресте и воскресение.

(Рим. 13,8- Не по­виновение закону и его педантичное исполнение, а лю­бовь — вот этический пафос христианства. «Не оставай­тесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон. Ибо заповеди: не пре­любодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя. Любовь не дела­ет ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона». Преображение человека происходит за пределами земной жизни, но начинается уже на земле и начинается с чувства любви. Любовь знаменует нача­ло Царства Божия в сердце верующего. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем». Эта христианская любовь — братское чувство, равно распространяющееся на всех людей, независимо от их этнической принадлежности и со­циального статуса.

Любви под­чинены две другие высшие христианские ценности: вера и надежда. Точнее сказать, эти три добродетели вместе составляют нераздельное единство, ибо на­дежда и любовь не возможны без веры во Христа как по­бедителя мира. На любви основаны положительные добродетели христиан­ства, занимающие важное место в системе нравственно­сти. «А я гово­рю вам: любите врагов ваших, благословляйте прокли­нающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» — ибо перед богом все равны. Если ветхозаветная этика была этикой талиона, справедливости, понятой как равное воз­даяние, то христианство становится этикой благодати или милости, даруемой каждому человеку просто потому, что он человек.

Негативные добродетели вытекают из христианского по­нимания отношения человека к миру, к посюсторонней жизни. С точки зрения христиан, це­лью жизни должно быть не земное благополучие, а спасе­ние души для жизни потусторонней и вечной. Под спасе­нием подразумевается избавление от зла морального — греха, и физического — страданий и смерти. Земная жизнь рассматривается только как подготовительная ступень к переходу в вечность.

Нравственный идеал — это соединение несоединимого. Неоценимым до­стоинством христианской нравственной системы является ее антиномичность. С одной стороны, Евангелие призыва­ет к аскетическому отвержению мира и естественных при­вязанностей:. С другой стороны, заповедь любви к ближнему и забота о грешниках, како­вые ведь тоже составляют часть «мира сего». Подлин­ная нравственность вмещает в себя и ту, и другую сторо­ны. Она зовет одновременно и ввысь и вглубь, потому что Царство Божие находится и за пределами мира, и в челове­ческой душе.

Одной из важнейших идей, унаследован­ных из Нового завета составляет любовь к Богу и людям.

Дата добавления: 2015-06-04