КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Происхождение языка в свете нейропсихолингвистики
Парижское лингвистическое общество в 1865 году в своем уставе запретило рассмотрение любых гипотез о происхождении языка. Но любые запреты, как известно, не могут воспрепятствовать возникновению интереса к непознанному. Поэтому ученые, разумеется, не прекратили своих поисков, не отказались от выдвижения все новых и новых теорий на основания разнообразных косвенных данных. Антропологи современности указывают, что проблема филогенеза языка является, конечно, лингвистической, психологической, социально-исторической и собственно антропологической (антропология - наука о человеке в целом). Например, палеоантропологи, изучающие, в частности, кости черепа и скелета ископаемых полулюдей и людей кроманьонского типа, обнаруживают на внутренней стороне черепной коробки впадины, соответствующие выпуклостям коры головного мозга; если есть впадина, соответствующая «буграм речевой зоны», «буграм логического мышления» и, если можно датировать возраст черепа, то можно с большой долей достоверности констатировать наличие хотя бы примитивного языка, хотя бы примитивного мышления у древнего человека. Далее, если вместе с остатками древних человеческих скелетов обнаруживается «культурный слой» (например, древние орудия труда, заготовки к ним, остатки древних кострищ и пр.), то составляющие этого слоя являются доказательством того или иного образа жизни первобытного существа. Особенно интересны свидетельства древнего совместного труда (охоты, например), требующие совместных усилий, а, значит, и определенных коммуникативных средств. Степень прямохождения важно определить, чтобы параллельно выяснить возможность высвобождения рук (для трудовых действий и жестовой сигнализации), а это устанавливается по состоянию тазовых костей, костей.ног и рук. Исследование челюсти первобытных людей есть одновременно выяснение условий для более или менее успешной артикуляции звуков. В разные периоды развития человеческой культуры, науки люди по-разному объясняли происхождение языка. Мы рассмотрим толь- 8 Нейропсихолингвистика
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА 195 МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА
ко те гипотезы речевого филогенеза, содержание которых соотносится с данными нейропсихолингвистики. 1. Теория звукоподражания идет от древнегреческих философов-стоиков. Ей придерживался знаменитый немецкий философ 17-18 вв. Лейбниц. Она неоднократно получала поддержку в XIX и даже XX веке. Смысл теории в том, что человек обрел свой язык, подражая звукам окружающей его природы (журчанию ручья, пению птиц, грохоту грома и т. д.). Сторонники этой концепции приводят обычно два вида аргументов: а) наличие в любом языке звукоподражательных слов типа ку-ку, пиф-паф, хлоп, хрю-хрю (и производных от них - кукушка, хрюшка, хлопать и т. д.), б) появление в качестве одних из первых в детской речи (которая как бы повторяет этапы филогенеза) аналогичных словообразований (гав-гав - собака, мням-мням - кушать, би-би - машинка и т. д.). Как показали исследования С. В. Воронина, в языках - развитых и бесписьменных - значительное число (больше, чем это считалось традиционно) слов, имеющих звукоподражательную природу (идеофонов). При этом характер соотношения звука и изображаемой им действительности гораздо более сложен, чем просто подражание звучащим явлениям. Об этом мы вели особый разговор, когда, как помнит читатель, мы рассказывали о специальном разделе психолингвистики - фоносемантике. Хорошим примером могут служить слова из языка африканского племени эве, которые обозначают походку человека. Звучание их можно передать примерно так: бохо-вохо и пиу-пиу. Первое обозначает неуклюжую тяжелую поступь грузного человека, второе - упругую семенящую походку. Результаты исследований нейропсихолингвистов добавляют новых аргументов в пользу теории звукоподражании. По мнению Т.В. Глезерман, «гностико-праксическому уровню в левом полушарии противостоит звуковой символизм речевых звуков в правом полушарии. Предположение о звуковом символизме речевых звуков становится наиболее вероятным, если придерживаться гипотезы происхождении артикуляций по подражанию естественным звукам или звукам предметного действия. (...) В истории языка, при образовании звукового кода, по-видимому, происходило переструктурирование первичных звукоартикуляторных комплексов. «Обломки» этих комплексов, когда-то значимых, возможно и входят в состав звучания современных слов. Будучи частью, элементом древнего артику-ляторного комплекса и сохраняя «следы» его значения, эти «обломки» в то же время сливаются с другими значениями, в состав которых они тоже входили» [Глезерман 1986: 110-111]. 2. Междометная теория происхождения языка высказывалась древнегреческими философами, которые называли себя эпикурейцами. Сходные мысли впоследствии можно встретить в трудах кого просветителя второй половины 18 в. И. Гердера. Теория чается в том, что первобытные люди инстинктивные животное вопли превратили в «естественные звуки», выражающие эмоциональ-ные состояния (междометия), из которых образовались слова языка. Критикуя эту теорию, традиционная лингвистика указывает, что междометных слов немного в языках (даже меньше, чем звукоподражательных). Кроме того, междометная теория объясняет лишь возникновение экспрессивной функции языка, не затрагивая других его функций. Признавая справедливость критики, вспомним данные возрастной психолингвистики, приведенные нами в книге. Первые голофразы ребенка не столько передают какую-либо информацию сколько выражают эмоциональное состояние в связи с данной си- туацией. А высказывания первобытного человека вряд ли содержали лекции на абстрактные темы. Главная задача бытовой коммуникации наших предков состояла в том, чтобы заразить собеседника эмоцией автора речи. Хорошим подтверждением реальности междометной теории служит классический пример из записей Достоевского, который показывает роль эмоционально окрашенных слов в передаче разнообразной информации. Достоевский рассказывает о языке пьяных, который состоит просто-напросто из одного нелексиконного существительного. «Однажды в воскресенье уже к ночи мне пришлось пройти шагов с пятнадцать рядом с толпой шестерых пьяных мастеровых, и я вдруг убедился, что можно выразить все мысли, ощущения и даже целые глубокие рассуждения одним лишь названием этого существительного, до крайности к тому же немногосложного. Вот один парень резко и энергически произносит это существительное, чтобы выразить о чем-то, о чем раньше у них общая речь зашла, свое самое презрительное отрицание. Другой в ответ ему повторяет это же самое существительное, но совсем уже в другом тоне и смысле, - именно в смысле полного сомнения в правильности отрицания первого парня. Третий вдруг приходит в негодование против первого парня, резко и азартно ввязывается в разговор и кричит ему то же самое существительное, но в смысле уже брани и ругательства. Тут ввязывается опять второй парень в негодовании на третьего, на обидчика, и останавливает его в таком смысле: "Что дескать, что же ты так, парень, влетел. Мы рассуждали спокойно, а ты откуда взялся - лезешь Фильку ругать". И вот всю эту мысль он проговорил тем же самым словом, одним заповедным словом, тем же крайне односложным названием одного предмета, разве что только поднял руку и взял третьего парня за плечо. Но вот вдруг четвертый паренек, самый молодой из
196 МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА всей партии, доселе молчавший, должно быть вдруг отыскав разрешение первоначального затруднения, из-за которого вышел спор, в восторге, приподнимая руку, кричит... Эврика, вы думаете? Нашел, нашел? Нет, совсем не эврика и не нашел; он повторяет лишь то же самое нелекси-конное существительное, одно только слово, всего одно слово, но только с восторгом, с визгом упоения, и, кажется, слишком уж сильным, потому что шестому, угрюмому и самому старшему парню, это не понравилось, и он мигом осаживает молокососный восторг паренька, обращаясь к нему и повторяя угрюмым и назидателыным басом... да все то же самое, запрещенное при дамах существительное, что, впрочем, ясно и точно обозначало: "чего орешь, глотку дерешь". Итак, не проговоря ни единого другого слова, они повторили это одно только излюбленное ими словечко шесть раз кряду один за другим и поняли друг друга вполне. Это -факт, которому я был свидетелем». 3. Трудовая теория происхождения языка (се еще называют тео- Советское языкознание поторопилось «сдать в архив» трудовую теорию, определяя ее на страницах учебников «вульгарной». Между тем эта концепция содержит в себе много справедливого. Не вдаваясь в ее анализ, заметим важные и справедливые (с точки зрения современной психолингвистики) положения: а) язык возник в процессе социального взаимодействия людей, б) языковые знаки вторичны по отношению к невербальным способам коммуникации. При том, что ни Нуаре, ни Бюхер не сумели показать «как» формируется фонетическая и лексико-грамматическая система каждого национального языка, принцип возникновения звуковой коммуникации был угадан правильно. Каждая из приведенных выше гипотез в отдельности не способна всесторонне обосновать процесс возникновения и филогенетического развития национальных языков. Однако все они имеют объяснительную силу и открывают одну из граней этого культурного феномена. Рассмотрим еще одну концепцию. 4. Жестовая теория происхождения языка была впервые сфор- Наблюдения за речевым онтогенезом, результаты фоносеманти-ческих штудий, опыты с приматами позволяют с ответственностью и
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА определенностью говорить о том, что жестовая теория на сегодняшний день является наиболее убедительной частью авторитетной гипотезы языкового филогенеза. Прежде чем мы подкрепим это утверждение научными фактами, укажем, что упомянутые выше концепции - звукоподражательная, междометная и трудовая - в своих положительных моментах хорошо дополняют жестовую теорию. Приведем психолингвистические аргументы в пользу данной концепции. Излюбленным способом моделирования филогенетических процессов в науке издавна служит перенос фактов речевого развития ребенка в область исторических процессов. Нужно сказать, что определенный резон в такого рода сопоставлениях есть. Поэтому мы тоже начнем с обращения к фактам речевого онтогенеза и еще раз вспомним работы Е. И. Исениной. Не повторяя сказанного в предыдущих главах, отметим принципиальную новизну результатов наблюдения исследователя: прежде чем ребенок овладевает языком как фоно-лексико-грамматической структурой, он создает особую невербальную (преимущественно жестовую) протоязыковую систему. Вместе с протопонятиями и образами реальности первичная коммуникативная система ляжет в основу универсально-предметного кода (по Жинкину); она же составит базу для формирования звуковой речи. Еще раз подчеркнем: данные психолингвистики показывают, что в онтогенезе «сначала был осмысленный жест и эмоциональная фонация», а потом уже «осмысленный звук». Другая область, к которой мы обратимся в поисках «информации для размышления» о природе языкового филогенеза, - наблюдения и эксперименты, проведенные в 60-70-х гг. нашего столетия на испытуемых человекообразных обезьянах американскими психологами (супруги Р. и Б. Гарднеры, Р. Футе, Д. Примак и др.). Нужно сказать, что зоопсихологи долго, упорно и безуспешно пытались обучить наиболее развитых человекообразных (шимпанзе) звуковому языку. Возникал вопрос: что же мешает обезьяне освоить человеческую коммуникацию - недостатки строения артикуляционного аппарата или несовершенство психических способностей и строения мозга. До 60-х годов нашего века большинством голосов преимущество отдавалось второму предположению. Однако анализ голосового аппарата шимпанзе, который проделал американский ученый Ф. Ли-берман, позволил утверждать: любая попытка научить обезьян говорить обречена на провал. Но ведь существуют разные способы передачи информации и, в том числе, жестовая коммуникация глухонемых. А если у шимпанзе недоразвит аппарат артикуляции, то руки у
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА
него очень напоминают руки человека. Может быть, обезьяна способна к жестовой речи? Именно из такого предположения исходили американские ученые супруги Гарднеры, когда взяли на «воспитание» 11-месячную шимпанзе по имени Уошо. Успехи воспитанницы не только полностью оправдали ожидания, но превзошли самые смелые надежды исследователей. За три года обучения шимпанзе научилась пользоваться в разговорах со своими «приемными родителями» 132 знаками американского жестового языка, кроме этого, оказалась способной понимать несколько сот других знаков, с которыми люди обращались к ней. Впоследствии результаты, достигнутые Уошо, повторили другие шимпанзе (Люси, Мойя, Пили и др.). Интересно то, что в своем коммуникативном развитии обезьяны часто проявляли черты, сходные с теми, которые мы можем встретить в речевой эволюции ребенка. Сюда, во-первых, нужно отнести развитие переносного значение жестового знака, во-вторых, изобретение новых знаков (вспомним детское словотворчество), в-третьих, развитие синтаксической структуры речи и др. Переносное значение развивалось главным образом на основе сходства. Так, Уошо знаком «слышу» (указательный палец касается уха) обозначала любой сильный или странный звук, а также ручные часы, когда просила дать их послушать. На основе переноса значения знака Уошо даже научилась ругаться. Служитель Джек не обращал внимания на просьбы шимпанзе дать ей пить. Тогда она в сигнал обращения к нему стала вводить знак со значением «грязный». Получалось: «Грязный Джек, дай попить». Новые «слова-жесты» обезьяны образовывали на основе разных принципов. Например, шимпанзе Люси присвоила Ю. Ленделу имя «аллигатор» (кусающие движения пальцами) на том основании, что у него на рубашке были вышиты изображения крокодилов. Уошо,. катаясь с Р. Гарднером в лодке и увидев впервые, лебедя, назвала его «водяной птицей» (последовательно изобразив знаки «пить-жидкость» и «птица»). По такому же принципу изобретала новые знаки Люси. Так, она называла арбуз сложным знаком «пить-фрукт», а редиску «кричать-больно-пища», имея, очевидно, в виду острый вкус овоща. Комбинируя знаки, обезьяны составляли из них несложные предложения, причем они отдавали предпочтение порядку «слов-жестов», при котором на первом месте находится субъект действия, на втором - действие, на третьем - объект (например: «ты - щекотать - Уошо»; «Роджер - щекотать - меня»). Иными словами, шимпанзе демонстрировали представление о субъекте, действии и объек- те. Кстати, сопоставление конструкций детской речи и комбинацией знаков Уошо показывает некоторое совпадение структурных схем. Опыты с обезьянами продолжаются. Однако уже приведенные факты позволяют сделать выводы не только об их коммуникативных возможностях, но и о первичных способах общения наших обезьяноподобных предков. Подтверждение истинности жестовой теории можно найти в фактах нейропсихологии. Центр Брока (он, как мы помним, руководит процессом продуцирования речи) соседствует с более общей областью мозга, которая управляет движениями руки (правой). Не случайно то, что, когда у ребенка наблюдается задержка речевого развития, логопеды рекомендуют ему активно лепить из пластилина или глины разнообразные маленькие фигурки, отрабатывая тонкую моторику пальцев. Двигательная активность рук способна оказывать воздействие (стимулировать) активность речепорождения. Известная американская исследовательница, нейропсихолог До-рин Кимура обратила внимание на то, что повреждение левого полушария у глухонемых людей, которые до этого успешно пользовались жестовой речью, влечет за собой нарушение движений, сходные с распадом речи у нормально говоривших людей, перенесших такое же заболевание. Иными словами, однотипное мозговое нарушение у говорящих и глухонемых людей приводило к нарушению речи - звуковой и жестовой. Обратившись к изучению жестикуляции нормальных испытуемых, Кимура установила, что правши (у которых левое полушарие связано с речью и правой рукой) в процессе коммуникации совершают гораздо больше свободных движений правой рукой, чем левой. У людей с более развитой левой рукой (а речевым правым полушарием) более активна жестикуляция левой рукой. Эти и многие другие наблюдения позволили ученому предположить филогенетическую связь жеста и звучащей речи. Причем, согласно гипотезе Кимуры, язык развивался в левом полушарии потому, что оно уже было приспособлено для некоторых видов коммуникативной деятельности. Эволюционные преимущества, предлагаемые развитием искусной в манипуляциях руки, оказались полезным основанием для построения системы общения, которая сначала была жестовой и использовала правую руку, но впоследствии стала использовать голосовую мускулатуру. Итак, мы можем говорить о том, что в каждой из четырех рассмотренных выше теорий происхождения языка есть свой смысл, поскольку каждая из них описывает какую-то одну сторону филоге-
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА 201
неза. Справедлив вывод, который делает в своей книге специалист в области фоносемантики С. В. Воронин: «...язык имеет изобразительное происхождение, и языковой знак на начальном этапе филогенеза отприродно (примарно) мотивирован, изобразителен» [ 1980: 47]. На практике путь первоначального развития коммуникации, по справедливому мнению Б. В. Якушина [1985], выглядит, как путь от «озвученной пантомимы к членораздельной речи». Согласно концепции ученого, зарождение и первые этапы развития языка протекали в двух планах: в реальном социально-значимом взаимодействии членов коллектива и в игровых культовых проявлениях, Одна из причин превращения нечленораздельного сопровождения действия - в увеличении разнообразия реальных (трудовых, боевых) ситуаций, в которых приходилось бывать первобытному человеку. Разнообразие это, в свою очередь, было связано с обостряющейся конкуренцией между племенами в условиях демографического кризиса, вынужденной миграцией и т. д. Множество ситуаций, все более сложная деятельность в их рамках требовала как аналитизма мышления, так и его способности к синтезу, к схематизации ситуаций. Другая не менее важная причина - развитие ритуально-мифологической функций звуковой коммуникации. От звукового сопровождения синкретического действа, в центре которого была пантомима, первобытный человек переходил к созданию сложной системе магических текстов, несущих в себе информацию об окружающем мире -и способы организации взаимоотношений с этим миром. Звуковое сопровождение магических обрядов отливалось в словесные формулы, которые передавались от одного поколения к другому, совершенствуясь в лексико-грамматическом воплощении. Постепенно из элементарных озвученных действий развивались слова-предложения с последующим вычленением групп подлежащего и сказуемого и т. д. Так возникла членораздельная речь. Процесс ее зарождения в чем-то напоминает то, как ребенок овладевает родным языком. И в том, и в другом случае мы наблюдаем сходную в нейропсихолингвистическом отношении картину: сначала идет овладение правополушарными стратегиями познания окружающего мира и только затем происходит развитие функций левополушарно-го мышления. §2. Нейропсихолингвистика и культурология Заканчивая наш рассказ об отрасли знаний, которая изучает то, как мозг управляет процессами коммуникации, общения, мы должны обратиться к истории культуры и попытаться выяснить нейро-психолингвистическис закономерности развития сознания человека в филогенезе, т.е. в ходе эволюции человеческого общества. Проблема эта с давних пор интересовала антропологов и культурологов. Ее радикальное решение в начале 20-го века предложил известный французский философ и этнопсихолог Люсьен Леви-Брюль. По мнению ученого, мышление народов, которые по разным причинам своей истории не достигли уровня цивилизации, не создали письменности и т.п. качественно отличается от мышления наших современников. Оно сохраняет признаки того мышления, которое было у первобытных народов, населяющих нашу планету многие тысячелетия назад. Отсутствие у них научных знаний приводило к появлению в объяснениях фактов и явлений действительности, которая окружала людей, элементов мистики, основанной на «вере в силы, влияние, действия, неприметные, неощутимые для чувств, но тем не менее реальные» [Леви-Брюль 1996: 29]. Первобытное мышление исследователь называл дологическим или п р а л о г и -ч е с к и м, т.е. игнорирующим законы логики. Оно строится на основе закона партиципации - сопричастности, соположения, который устанавливает связь между предметами или явлениями, либо похожими друг на друга, либо случайно оказывающимися рядом в пространстве и времени. Закон партиципации определяет пранаучные представления, на основе которых строится первая первобытная система организации взаимоотношений между человеком и окружающим его миром -магия. Магическое мышление подробно описал в своем знаменитом труде «Золотая ветвь» английский этнограф Джеймс Фрэзер. Магия, по его мнению, строится на двух принципах: «первый из них гласит: подобное производит подобное или следствие похоже на свою причину. Согласно второму принципу, вещи, которые пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать и на расстоянии после прекращения прямого контакта. Первый принцип может быть назван законом подобия, а второй - законом соприкосновения или заражения» [Фрэзер 1986: 19]. На их основе строится соответственно гомеопатическая (имитационная) и контагиозная магии.
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА 203 МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА
Первый вид магии (гомеопатической) исходит из принципа «подобное производит подобное». «Индейцы Северной Америки верят, что, нарисовав чью-то фигуру на песке, золе или глине или приняв за человеческое тело какой-то предмет, а затем, проткнув его острой палкой или нанеся ему какое-то другое повреждение, они причиняют соответствующий вред изображенному лицу» [Фрэзер 1986: 21]. «Индейцы Британской Колумбии питаются в основном рыбой, которой изобилуют их моря и реки. Если рыба не приходит в нужное время и наступает голод, шаман племени нутка делает чучело рыбы и опускает его в воду в направлении, откуда обычно приходит рыба. Этот обряд, сопровождаемый молитвой, призван побудить рыбу незамедлительно появиться» [Там же: 25]. Другая разновидность магии - контагиозная - строит свои действия на основе иного закона: вещи, которые когда-то находились в соприкосновении, сохраняют мистическую связь между собой и, воздействуя на одну из них можно повлиять на другую. В соответствии с этим принципом можно, например, повредить человеку, если в след его ноги, оставленный на сырой глине, воткнуть острый режущий предмет (нож, гвоздь и т.п.). «Любопытным приложением доктрины контагиозной магии является вера в связь, которая якобы существует между раненым человеком и предметом, которым была нанесена рана: то, что впоследствии происходит с этим предметом, оказывает якобы соответствующее влияние на пострадавшего. (...) Если в Меланезии друзья мужчины овладевают ранившей его стрелой, они держат ее в сыром месте или завернутой в прохладных листьях; в таком случае, считают они, воспаление от раны будет пустяковым и скоро пойдет на убыль (...). Если житель графства Суффолк порежется садовыми ножницами или косой, он до блеска натирает этот инструмент и смазывает его, чтобы избежать загноения, раны» [Там же: 46-47]. Контагиозная магия даст «власть над человеком», если в распоряжении колдуна оказываются его волосы, обрезки ногтей, зубы, части одежды и т.п. Даже тень, которую отбрасывает тело, может сделать, по мнению первобытного человека, уязвимым его для магического воздействия. Не углубляясь в увлекательные описания положений классической антропологии, мы отсылаем читателя к книгам упомянутых авторов. Нам лишь важно со значительной степенью достоверности утверждать: первобытный человек в познавательных интеллектуальных процессах использовал стратегии, не свойственные человеку современному, вооруженному научными методами и знаниями, полученными в ходе школьного обучения. Об этом же свидетельствуют работы отечественных культурологов, исследующих донаучные, дологические формы мышления на основе анализа мифологических представлений на материале текстов устного народного творчества и произведений литературы древнейших цивилизаций. Как пишет крупнейший специалист в области античной литературы О.М. Фрейденберг, «первобытное мышление имеет три особенности. Оно конкретно, нерасчлененно и образно. Все три особенности обусловлены той социальной ступенью, на которой находился первобытный человек. (...) Первобытное мышление не знает отвлеченных понятий. Оно основано на мифологических образах. (...) Время представлялось первобытному человеку в виде пространства, имеющего свои отрезки; пространство же воспринималось им в виде вещи. Нерасчлененность мышления порождала такие явления, как тождество разнородных предметов; в языке первобытного человека противоположные явления назывались одним и тем же словом. Мышление носило пространственный, конкретный характер; каждая вещь воспринималась чувственно» [Фрейденберг 1978:20]. Отмеченные характеристики познавательного процесса, как мы помним, свойственны правополушарным стратегиям познания окружающего нас мира. В каких-то своих формах эти стратегии сохраняются в мышлении людей, живущих вне цивилизации. А.Р. Лурия в тридцатые годы провел широкое исследование интеллектуальной деятельности взрослых людей, которые принадлежали к технически отсталому, неграмотному, «традиционному» обществу. Для этой цели ученый совершил специальную экспедицию в Узбекистан и Киргизию, где в качестве испытуемых были привлечены жители отдаленных поселков и стоянки кочевников. Это были, главным образом, неграмотные крестьяне обоего пола. Эксперименты проводились в виде бесед в спокойной атмосфере, где испытуемым незаметно предлагались разного рода задания. Одно из таких заданий было направлено на выявление способности строить силлогизмы. Мы уже рассказывали в нашей книге об остроумных экспериментах на выявление способности к совершению логических операций правым и левым полушарием мозга, которые были осуществлены В.Л. Дегли-ным и Т.В. Черниговской. В своих опытах Лурия использовал сходные задания. Если образованному современному человеку сказать: Все драгоценные металлы не ржавеют. Золото драгоценный металл. Вывод «золото не ржавеет» напрашивается в силу законов построения силлогизма. Однако, как показали опыты, испытуемые
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА 205 МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА
(неграмотные крестьяне), как правило, не видели связи между частями силлогизма. Так например, испытуемому предлагалось ответить на вопрос, исходя из следующих данных: На Дальнем севере, где снег, все медведи белые. Новая Земля - на Дальнем севере. Какого цвета там медведи? Испытуемые, живущие в отсталых районах, наотрез отказывались делать выводы, заявляя «Я никогда не был на севере и никогда не видел медведей». Один из испытуемых сказал: «Если Вы хотите, чтобы Вам ответили на этот вопрос, спросите людей, которые там побывали и видели их». Другие ответы на тот же вопрос: «Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел. В каждой местности свои животные - если она белая, они будут белые, если желтая - они будут желтые»; «Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет и он видел белого медведя и рассказал об этом — ему можно верить, но я никогда его не видел, и поэтому не могу сказать. Это мое последнее слово. Те, кто видел, могут сказать, а те, кто не видел, ничего сказать не могут» [Лурия 2001: 67-68]. И данные антропологов, и результаты экспериментальных исследований А.Р. Лурия наводят нас на мысль о том, что филогенетические процессы становления культуры могут быть проинтерпретированы в свете нейропсихологии. Если определить вектор развития сознания человека в терминах нейропсихолингвистики, то, огрубляя, можно сказать, что в ходе возникновения и развития цивилизаций человеческое мышление двигалось от овладения правополушарными стратегиями познания действительности в направление левополу-шарного мышления. Как отмечают классики петербургской нейро-лингвистики, «тот путь, который у современного человека занимает мгновения, у ребенка более десяти лет, у человечества занял многие и многие тысячелетия. Мы имеем в виду мифотворческое сознание, архаическое мышление. Анализ этого мышления, производившийся несколькими поколениями выдающихся ученых, обнаруживает уже знакомые черты, роднящие его с детским мышлением и мышлением людей с выключенным левым полушарием: образность, конкретность, превалирование чувственных впечатлений, невыявлснпость личности из окружающего мира, отсутствие логически построенных понятий и абстракций» [Балонов, Деглин 1976: 40]. Другая сторона культурологического аспекта рассмотрения функциональной асимметрии мозга состоит в том, что Запад и Восток по-разному используют ресурсы правого и левого полушария. Р. Киплинг когда-то прозорливо написал: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Поэт подчеркнул то, что европейцы и азиаты мыслят по-разному. Исследованием этих отличий занимается этнопсихология. В свете основных проблем нейропсихолингвистики они могут быть определены следующим образом: у представителей древних восточных этносов правополушарное мышление в осмыслении мира играет большую роль, нежели у людей, обитающих в развитых странах Европы и Америки. В жизни первых большее значение имеет традиция, следование ритуалам, коллективизм, интуиция, мистицизм и т.п. Правополушарныс стратегии обработки информации лучше сочетаются с религиозным сознанием, обращенным к буддизму, индуизму, исламу и т.д. Американский нейропсихолог Роберт Орнстейн в своей книге «Психология сознания» (1970) одним из первых наглядно показал левополушарный характер мышления западного человека. Ученый высказал опасение в том, что игнорирование возможностей правого полушария ведет к ущербности и обедняет духовные возможности людей. Орнстейн писал об излишней рационалистичности, аналитичности системы воспитания и обучения, которые доминируют в западном мире. «В результате чего, - пишет исследователь, - мы научились смотреть на несвязанные фрагменты вместо целого. Неудивительно, что в результате этой занятости изолированными фактами мы сталкиваемся с таким большим числом проблем, решение которых зависит от нашей способности улавливать отношение частей к целому. (...) Исследования расщепленного и целого мозга привели к созданию нового представления о человеческом познании, сознании и интеллекте. Все знание невозможно выразить в словах, однако, наше образование почти исключительно основывается на его письменных и устных формах» [По Спрингер, Дейч 1983: 206]. Левополушарпый перекос в школьном и вузовском обучении -особенность педагогики 19-20 веков. Однако сейчас в век новых аудио и визуальных технологий, в век компьютеризации и всепроник-новения Интернета меняются представления о формах и способах передачи информации. При этом меняется не только внешний набор возможностей создания коммуникативных контактов, но и сознание наших современников. Изменяется соотношение лево- и правополу-шарных стратегий в подаче и обработке информации. И здесь мощнейшей силой воздействия становятся средства массовых коммуникаций. Правое полушарие оказывается все более востребованным. Телевидение, печатные СМИ, реклама адресует передаваемую информацию не только левому, но правому полушарию, воздействует
МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА МОЗГ И ПРОБЛЕМЫ ФИЛОГЕНЕЗА
не только на рациональную, но и на эмоциональную сторону личности адресата. Негативным следствием этого процесса становится утрата «книжной культуры». Новое, подрастающее в нашей стране поколение читает значительно меньше, нежели поколения предыдущие. Возможно, на наших глазах происходит изменение мышления, сознания человека будущего. И отличия эти будут затрагивать отличия в соотношениях деятельности разных полушарий мозга.
1. Опишите основные концепции происхождения языка и дайте их 2. Какие аргументы в пользу первичности возникновения жестового 3. Какие выводы о происхождении языка позволяют делать опыты с 4. Принципы какого типа мышления (лево- или правополушарного) 5. Какие выводы можно сделать из опытов А.Р. Лурия по изучению 6. Дайте ваш прогноз о развитии мозга человека будущего.
Заключение Подошел к концу наш рассказ о нейропсихолингвистике (психолингвистике мозга), научной отрасли, усилия которой направлены на понимание мозговой природы коммуникативной компетенции человека. Разумеется, в небольшой по объему книжке мы не смогли познакомить читателя со всеми концепциями и гипотезами, существующими в науке. Более того, повествуя о се проблемах, мы не всегда могли изложить на страницах книги разные, подчас противоречивые интерпретации наблюдений и опытов, ограничивая изложение лишь теми фактами, которые представлялись нам наиболее достоверными. Сложность предмета исследования, несовершенство методов и инструментария, этические проблемы, встающие на пути исследователя, - все это крайне осложняет работу нейропсихолингвистов. Однако открытия законов функционирования мозга, полученные в клиниках и лабораториях, имеют сейчас не просто узко научный характер, а, говоря высоким слогом, приобретают мощное гражданское звучание. В своем становлении нейропсихолингвистика неуклонно двигалась из сферы биологических наук (нейрофизиологии, медицины и т.д.) к наукам гуманитарным. Ее эволюция в какой-то мере совпала с тенденциями развития нашего общественного сознания, общей его гуманитаризацией, которое наблюдается в последние десятилетия. Отвечая на вопросы о том, как мозг управляет процессами познания, многообразными видами и формами коммуникации, как строение мозга предопределяет формирование личности человека, как разные полушария мозга по-разному строят систему взаимоотношений с окружающим миром и мн. другое, мы лучше понимаем самих себя, своих близких - родителей и детей; мы приближаемся к пониманию других, непохожих на нашу, культур и т.д. Все это осеняет деятельность нейропсихолингвистов жизнеутверждающим, гуманитарным пафосом: их усилия уменьшают количество зла на нашей земле и увеличивают объем добра. Основные проблемы нейропсихолингвистики далеки от окончательного решения. Однако неуклонно накапливаются новые факты, возникают новые гипотезы - исследование мозговой организации коммуникативной компетенции продолжается. Расширяются границы отрасли знаний, которой мы посвятили свою книгу. Изменяется масштаб научных концепций, появляются все более значительные и увлекательные перспективы. Они ждут молодых исследователей, научный кругозор которых широк, а взгляд лишен шор и предубеждений. Если же книга сумела пробудить в читателе хотя бы малую толику интереса к тому, как мозг управляет общением, мышлением, познанием, автор может считать свою задачу выполненной.
Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 1116; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |