Песнь тридцать четвертая

Круг девятый — Четвертый пояс (Джудекка) — Предатгели благодетелей — Люцифер — Три пасти Люцифера — Предатели величества божеского и человеческого — Центр вселенной — Восхождение к южному полушарию

1

Vexma regis prodeunt inferni[506]

Навстречу нам, — сказал учитель. — Вот,

Смотри, уже он виден в этой черни».

4

Когда на нашем небе ночь встает

Или в тумане меркнет ясность взгляда,

Так мельница вдали крылами бьет,

7

Как здесь во мгле встававшая громада.

Я хоронился за вождем, как мог,

Чтобы от ветра мне была пощада.

10

Мы были там, — мне страшно этих строк, —

Где тени в недрах ледяного слоя

Сквозят глубоко, как в стекле сучок.

13

Одни лежат; другие вмерзли стоя,

Кто вверх, кто книзу головой застыв;

А кто — дугой, лицо ступнями кроя.[507]

16

В безмолвии дальнейший путь свершив

И пожелав, чтобы мой взгляд окинул

Того, кто был когда‑то так красив,

19

Учитель мой вперед меня подвинул,

Сказав: «Вот Дит[508], вот мы пришли туда,

Где надлежит, чтоб ты боязнь отринул».

22

Как холоден и слаб я стал тогда,

Не спрашивай, читатель; речь — убоже;

Писать о том не стоит и труда.

25

Я не был мертв, и жив я не был тоже;

А рассудить ты можешь и один:

Ни тем, ни этим быть — с чем это схоже.

28

Мучительной державы властелин

Грудь изо льда вздымал наполовину;

И мне по росту ближе исполин,

31

Чем руки Люцифера исполину;

По этой части ты бы сам расчел,

Каков он весь, ушедший телом в льдину.

34

О, если вежды он к Творцу возвел[509]

И был так дивен, как теперь ужасен,

Он, истинно, первопричина зол!

37

И я от изумленья стал безгласен,

Когда увидел три лица на нем;

Одно — над грудью; цвет его был красен;

40

А над одним и над другим плечом

Два смежных с этим в стороны грозило,

Смыкаясь на затылке под хохлом.

43

Лицо направо — бело‑желтым было;

Окраска же у левого была,

Как у пришедших с водопадов Нила.[510]

46

Росло под каждым два больших крыла,

Как должно птице, столь великой в мире;

Таких ветрил и мачта не несла.

49

Без перьев, вид у них был нетопырий;

Он ими веял, движа рамена,

И гнал три ветра вдоль по темной шири,

52

Струи Коцита леденя до дна.

Шесть глаз точило слезы, и стекала

Из трех пастей кровавая слюна.

55

Они все три терзали, как трепала,

По грешнику;[511]так, с каждой стороны

По одному, в них трое изнывало.

58

Переднему не зубы так страшны,

Как ногти были, все одну и ту же

Сдирающие кожу со спины.

61

«Тот, наверху, страдающий всех хуже, —

Промолвил вождь, — Иуда Искарьот;

Внутрь головой и пятками наруже.

64

А эти — видишь — головой вперед:

Вот Брут, свисающий из черной пасти;

Он корчится — и губ не разомкнет!

67

Напротив — Кассий, телом коренастей.[512]

Но наступает ночь;[513]пора и в путь;

Ты видел все, что было в нашей власти».

70

Велев себя вкруг шеи обомкнуть

И выбрав миг и место, мой вожатый,

Как только крылья обнажили грудь,

73

Приблизился, вцепился в стан косматый

И стал спускаться вниз, с клока на клок,

Меж корок льда и грудью волосатой.

76

Когда мы пробирались там, где бок,

Загнув к бедру, дает уклон пологий,

Вождь, тяжело дыша, с усильем лег

79

Челом туда, где прежде были ноги,

И стал по шерсти подыматься ввысь,

Я думал — вспять, по той же вновь дороге.[514]

82

Учитель молвил: «Крепче ухватись, —

И он дышал, как человек усталый. —

Вот путь, чтоб нам из бездны зла спастись».

85

Он в толще скал проник сквозь отступ малый.

Помог мне сесть на край, потом ко мне

Уверенно перешагнул на скалы.[515]

88

Я ждал, глаза подъемля к Сатане,

Что он такой, как я его покинул,

А он торчал ногами к вышине.

91

И что за трепет на меня нахлынул,

Пусть судят те, кто, слыша мой рассказ,

Не угадал, какой рубеж я минул.

94

«Встань, — вождь промолвил. — Ожидает нас

Немалый путь, и нелегка дорога,

А солнце входит во второй свой час».[516]

97

Мы были с ним не посреди чертога;

То был, верней, естественный подвал,

С неровным дном, и свет мерцал убого.

100

«Учитель, — молвил я, как только встал, —

Пока мы здесь, на глубине безвестной,

Скажи, чтоб я в сомненьях не блуждал:

103

Где лед? Зачем вот этот в яме тесной

Торчит стремглав? И как уже пройден

От ночи к утру солнцем путь небесный?»

106

«Ты думал — мы, как прежде, — молвил он, —

За средоточьем, там, где я вцепился

В руно червя, которым мир пронзен?

109

Спускаясь вниз, ты там и находился;

Но я в той точке сделал поворот,

Где гнет всех грузов отовсюду слился;

112

И над тобой теперь небесный свод,

Обратный своду, что взнесен навеки

Над сушей и под сенью чьих высот

115

Угасла жизнь в безгрешном Человеке;[517]

Тебя держащий каменный настил

Есть малый круг, обратный лик Джудекки.

118

Тут — день встает, там — вечер наступил;

А этот вот, чья лестница мохната,

Все так же воткнут, как и прежде был.

121

Сюда с небес вонзился он когда‑то;

Земля, что раньше наверху цвела,

Застлалась морем, ужасом объята,

124

И в наше полушарье перешла;

И здесь, быть может, вверх горой скакнула,

И он остался в пустоте дупла».[518]

127

Там место есть, вдали от Вельзевула,

Насколько стены склепа вдаль ведут;

Оно приметно только из‑за гула

130

Ручья, который вытекает тут,

Пробившись через камень, им точимый;

Он вьется сверху, и наклон не крут.

133

Мой вождь и я на этот путь незримый

Ступили, чтоб вернуться в ясный свет,

И двигались все вверх, неутомимы,

136

Он — впереди, а я ему вослед,

Пока моих очей не озарила

Краса небес в зияющий просвет;[519]

139

И здесь мы вышли вновь узреть светила.[520]

Дата добавления: 2015-06-25