Песнь тринадцатая. Круг второй — Завистники

Круг второй — Завистники

1

Мы были на последней из ступеней,

Там, где вторично срезан горный склон,

Ведущий ввысь стезею очищений;

4

Здесь точно так же кромкой обведен

Обрыв горы, и с первой сходна эта,

Но только выгиб круче закруглен.

7

Дорога здесь резьбою не одета;

Стена откоса и уступ под ней

Сплошного серокаменного цвета.

10

«Ждать для того, чтоб расспросить людей, —

Сказал Вергилий, — это путь нескорый,

А выбор надо совершить быстрей».

13

Затем, на солнце устремляя взоры,

Недвижным стержнем сделал правый бок,

А левый повернул вокруг опоры.

16

«О милый свет, средь новых мне дорог

К тебе зову, — сказал он. — Помоги нам,

Как должно, чтобы здесь ты нам помог.

19

Тепло и день ты льешь земным долинам;

И, если нас не иначе ведут,

Вождя мы видим лишь в тебе едином».

22

То, что как милю исчисляют тут,

Мы там прошли, не ощущая дали,

Настолько воля ускоряла труд.

25

А нам навстречу духи пролетали,

Хоть слышно, но невидимо для глаз,

И всех на вечерю любви сзывали.

28

Так первый голос, где‑то возле нас,

«Vinum non habent!»[706]— молвил, пролетая,

И вновь за нами повторил не раз.

31

И, прежде чем он скрылся, замирая

За далью, новый голос: «Я Орест!»[707]—

Опять воскликнул, мимо проплывая.

34

Я знал, что мы среди безлюдных мест,

Но чуть спросил: «Чья это речь?», как третий:

«Врагов любите!» — возгласил окрест.

37

И добрый мой наставник: «Выси эти

Бичуют грех завистливых; и вот,

Сама любовь свивает вервья плети.

40

Узда должна звучать наоборот;[708]

Быть может, на пути к стезе прощенья

Тебе до слуха этот звук дойдет.

43

Но устреми сквозь воздух силу зренья,

И ты увидишь — люди там сидят,

Спиною опираясь о каменья».

46

И я увидел, расширяя взгляд,

Людей, одетых в мантии простые;

Был цвета камня этот их наряд.

49

Приблизясь, я услышал зов к Марии:

«Моли о нас!» Так призван был с мольбой

И Михаил, и Петр, и все святые.

52

Навряд ли ходит по земле такой

Жестокосердый, кто бы не смутился

Тем, что предстало вскоре предо мной;

55

Когда я с ними рядом очутился

И видеть мог подробно их дела,

Я тяжкой скорбью сквозь глаза излился.

58

Их тело власяница облекла,

Они плечом друг друга подпирают,

А вместе подпирает всех скала.

61

Так нищие слепцы на хлеб сбирают

У церкви, в дни прощения грехов,

И друг на друга голову склоняют,

64

Чтоб всякий пожалеть их был готов,

Подвигнутый не только звуком слова,

Но видом, вопиющим громче слов.

67

И как незримо солнце для слепого,

Так и от этих душ, сидящих там,

Небесный свет себя замкнул сурово:

70

У всех железной нитью по краям

Зашиты веки, как для прирученья

Их зашивают диким ястребам.

73

Я не хотел чинить им огорченья,

Пройдя невидимым и видя их,

И оглянулся, алча наставленья.

76

Вождь понял смысл немых речей моих

И так сказал, не требуя вопроса:

«Спроси, в словах коротких и живых!»

79

Вергилий шел по выступу откоса

Тем краем, где нетрудно, оступясь,

Упасть с неогражденного утеса.

82

С другого края, к скалам прислонясь,

Сидели тени, и по лицам влага

Сквозь страшный шов у них волной лилась.

85

Я начал так, не продолжая шага:

«О вы, чей взор увидит свет высот

И кто другого не желает блага,

88

Да растворится пенистый налет,

Мрачащий вашу совесть, и сияя,

Над нею память вновь да потечет!

91

И если есть меж вами мне родная

Латинская душа, я был бы рад

И мог бы ей быть в помощь, это зная».

94

«У нас одна отчизна — вечный град.[709]

Ты разумел — душа, что обитала

Пришелицей в Италии, мой брат».

97

Немного дальше эта речь звучала,

Чем стали я и мудрый мой певец;

В ту сторону подвинувшись сначала,

100

Я меж других увидел, наконец,

Того, кто ждал. Как я его заметил?

Он поднял подбородок, как слепец.

103

«Дух, — я сказал, — чей жребий станет светел!

Откуда ты иль как зовут тебя,

Когда ты тот, кто мне сейчас ответил?»

106

И тень: «Из Сьены я и здесь, скорбя,

Как эти все, что жизнь свою пятнали,

Зову, чтоб Вечный нам явил себя.

109

Не мудрая, хотя меня и звали

Сапия,[710]меньше радовалась я

Своим удачам, чем чужой печали.

112

Сам посуди, правдива ль речь моя

И был ли кто безумен в большей доле,

Уже склонясь к закату бытия.

115

Моих сограждан враг теснил у Колле,[711]

А я молила нашего Творца

О том, что сталось по его же воле.

118

Их одолели, не было бойца,

Что б не бежал; я на разгром глядела

И радости не ведала конца;

121

Настолько, что, лицо подъемля смело,

Вскричала: «Бог теперь не страшен мне!». —

Как черный дрозд, чуть только потеплело.

124

У края дней я, в скорбной тишине,

Прибегла к богу; но мой долг ужасный

Еще на мне бы тяготел вполне,

127

Когда б не вышло так, что сердцем ясный

Пьер Петтинайо[712]мне помог, творя,

По доброте, молитвы о несчастной.[713]

130

Но кто же ты, который, нам даря

Свое вниманье, ходишь, словно зрячий,

Как я сужу, и дышишь, говоря?»

133

И я: «Мой взор замкнется не иначе,

Чем ваш, но ненадолго, ибо он

Кривился редко при чужой удаче.

136

Гораздо большим ужасом смущен

Мой дух пред мукой нижнего обрыва;

Той ношей я заране пригнетен».[714]

139

«Раз ты там не был, — словно слыша диво,

Сказала тень, — кто дал тебе взойти?»

И я: «Он здесь и внемлет молчаливо.

142

Еще я жив; лишь волю возвести,

Избранная душа, и я земные,

Тебе служа, готов топтать пути».

145

«О, — тень в ответ, — слова твои такие,

Что, несомненно, богом ты любим;

Так помолись иной раз о Сапии.

148

Прошу тебя всем, сердцу дорогим:

Быть может, ты пройдешь землей Тосканы,

Так обо мне скажи моим родным.

151

В том городе все люди обуяны

Любовью к Таламонэ, но успех

Обманет их, как поиски Дианы,

154

И адмиралам будет хуже всех».[715]

Дата добавления: 2015-06-25