Междисциплинарность 1 страница

Методы

Одна из важных задач методологии – выявление природы, назначения и специфики методов историографии. Достижение этой цели возможно на пути понимания содержания метода в целом, метода науки в том числе. Выяснение этих вопросов призвано способствовать продвижению решения проблемы соотношения методологии и метода, остающейся еще спорной.

Примат методологии и как следствие этого – мировоззренческой позиции ученого вовсе не означает того, что в методологической проблематике историографии умаляется или не отводится должного места методам исследований. Наоборот, значение метода для научного исследования чрезвычайно велико. Более того, сложность историографического процесса требует применения всевозможных исследовательских приемов. Значение метода для истории науки возрастает вследствие того, что она дает известный материал для совершенствования и обогащения методологии.

В наиболее общем виде метод – это орудие, приёмы и способы достижения определённых результатов в практической и познавательной деятельности людей. Е. М. Жуков дополнил: метод не только дает ученому «отправные пункты», но и помогает находить правильный путь в лабиринте изучаемых процессов и явлений» [42]. В этом плане можно считать, что метод дает ученому направление в исследовании изучаемой темы, рационализирует его познавательную деятельность, обеспечивает ее эффективность и способствует систематизации и оценке накопленных предшественниками и им самим фактов и данных. Поэтому верно, что метод оформляется «... в практике прошлой исследовательской работы, а затем становится исходным фактором предстоящего исследования» [43], способом установления истины, истинного знания.

В литературе порой встречается мнение, что сам по себе метод ничего не создаёт и что он лишь условие развития творческих способностей, но не замена им. В действительности в историографии метод «сам по себе», без приложений к исследуемому материалу не приносит «приращения» знаний, но при умелом его выборе и применении научное историческое творчество безусловно продвигается вперед. В таком смысле можно и говорить о творческой роли метода. В историографии методы включают в себя и момент получения нового знания для дальнейшего его использования исторической наукой. Это необходимо особо подчеркнуть, так как в современной антимарксистской литературе среди сторонников так называемого свободного творчества господствует тенденция отрицания объективных основ научной деятельности, невозможности ее упорядочения и отражения.

Метод эвристичен. Он содержит объективную и субъективную стороны. П. В. Копнин считает, что познанные закономерности составляют объективную грань метода, а возникшие на их основе приемы исследования и преобразования явлений – субъективную [44]. Методы, совершенствуясь и меняясь, уступают место другим, более прогрессивным и рациональным.

Марксизм-ленинизм выступает против противопоставления или обособления метода от теории. Метод через методологию сплавлен с теорией, ибо теория не может существовать без научного метода ее развития и без научного метода познания действительности, а метод только приобретает подлинную силу, когда он основывается на теоретическом знании. В то же время отрыв метода от теории лишает метод реального содержания и открывает двери для искажения, как теории, так и самого метода.

Взаимопроникновение теории и метода не исключает различий между ними. Можно согласиться с мнением Ю. А. Красина о том, что «различие между теорией и методом – это различие внутри тождества, различие в аспекте рассмотрения и применения единого марксистско-ленинского учения» [45].

Следовательно, общий вывод состоит в том, что вследствие диалектического соотношения теории и метода в

конечном итоге происходит взаимное обогащение каждого из них, что чрезвычайно важно для понимания методологической практики историографии.

Метод тесно взаимосвязан с познаваемым предметом. Его характер опосредован характером изучаемого объекта [46]. Но метод не только связан с особенностями изучаемого объекта. Он детерминирован еще двумя факторами: накоплением предыдущими поколениями исследователей фактического материала и его изученностью, партийностью, в которой фиксируется классовый подход к анализу действительности [47].

При выявлении специфики природы и назначения метода историографии следует, на наш взгляд, исходить из общего определения метода науки, сложившегося в историографии понимания научного познания как результата деятельности историографа, а также из накопленного опыта познания истории развития исторической науки. При этом надо учесть, что назначение метода состоит в том, чтобы с его помощью не только обеспечить истинные пути познания, но и способствовать установлению закономерности истории исторической науки. И не только это: создание нового метода, развитие и обогащение существующих методов, выбор того или иного метода для исследования справедливо считается одним из проявлений творческих возможностей ученого.

Имея в виду отмеченные выше исходные моменты, можно сделать вывод, что исследовательские (научные) методы в историографии – это творчески осмысленные способы и приемы познавательной деятельности историографа, направленные на установление (выработку) в русле методологического анализа на основе классового подхода объективной истины развития этой отрасли исторического знания. Методы рационализируют деятельность историографа, обеспечивают эффективность применения его исследовательского арсенала. Тем самым задается методологическая ориентация научного поиска историографа.

Трактовка методологии как учения о методах, господствовавшая (в ряде случаев и поныне повторяемая) в философской и исторической литературе, объясняется, на наш взгляд, прежде всего тем, что до последнего времени не было проведено должного разграничения между историческим материализмом и методологией. В освещении проблемы субординационного соотношения (в том плане, как это предусматривал Ф. Энгельс своей «Диалектике природы» [48]) между методологией и методом не последнее место занимает следующее обстоятельство. Исходя из объекта, цели познания и достигнутого уровня изученности темы, методы исследования бывают разные: теоретические и эмпирические, общие и частные, сравнительные, вспомогательные, иллюстративные и т. д. Методология не может быть только учением об общности и разности этих и других методов. Сами функции методов, при помощи которых определяются способы и приемы ведения научной работы, недостаточны для методологии, ибо в них не содержится указания на те структурные элементы, которые во многом обеспечивают всеобщность достижения научной истины. Самостоятельность же метода относительна потому, что он применяется, как уже отмечалось, прежде чем осуществляется само исследование. Если бы этого не было, то материал для изучения собирался бы случайно и бралось бы во внимание главным образом то, что лежит на поверхности.

Приведенные обстоятельства функционирования метода позволяют заключить следующее. Первое: методология, направляющая весь познавательный процесс, шире и объемнее понятия «метод», так как она отражает наиболее общие моменты мировоззрения, обеспечивает научность применения методов и играет связующую роль во всей системе научного познания. Второе: выполнять в науке мировоззренческую роль и быть методом –это, конечно, величины неравнозначные. Уравнение методологии и методов приводит методологию только на позиции гносеологии, затушевывая онтологические (учение о бытии как таковом) и аксиологические (ценностные) аспекты, заложенные в теории познания.

Такой всеобщий подход к сущности методологии исторической науки дает возможность раскрыть их субординационное соотношение. Правы, на наш взгляд, те Ученые, которые считают, что «если методология – генеральный путь познания, то методы определяют, как идти

этим путем [49], и что «методология – орудие анализа, то она не заменяет самого анализа» [50].

Но эти общие соображения все же недостаточны для историографии. Методология обладает возможностью анализировать и классифицировать методы, а также выбирать из них оптимальные. Использование их в практике историографической работы обусловлено рядом моментов: объектом историографического анализа, целями и задачами данного исследования и др. Имеется мнение о том, что в методологии методы познания трансформируются в методы исследования, приобретающие прочную теоретическую основу [51].

Методологический анализ содержит в себе еще одну потенцию: объединить на теоретической основе избранные методы, увидеть конечную цель их действия в достижении истины.

Итак, есть основание утверждать, что методология и метод, как с формальной, так и главным образом с содержательной точки зрения не могут быть синонимами.

Выступая против попыток уравнения методологии и метода, необходимо одновременно подчеркнуть их взаимосвязь, общую генетическую первооснову и конечную цель – обеспечение объективности научного познания, установление истины и закономерностей развития истории исторической науки. В этом плане можно считать, что в методах реализуются отдельные аспекты методологии [52]. Кроме того, метод дает большой исходный материал для совершенствования и обогащения методологии научного знания. Однако только в целостной системе методологии методы находят свое обоснование, место, совершенствуются и обогащаются [53].

В историографии в настоящее время применяется система методов. Можно согласиться со следующей их классификацией: общие для всех общественных наук методы, применяемые с учетом своеобразия и задач историографии; специфические,

свойственные именно историографическому познанию; заимствованные из других, и, прежде всего смежных, наук и ставшие междисциплинарными методами [54]. Подробная характеристика этих групп методов дана Н. Н. Масловым ^[55].

Акцентируем внимание лишь на таких обстоятельствах. Общенаучные методы при их конкретном применении в историографии могут оказаться серьезным источником для пополнения ее понятийного аппарата; исследовательские методы (каждый из них) в чистом виде на практике, как правило, не применяются, они комбинируются друг с другом, и в историографическом труде можно обнаружить использование разнообразных методов в соединении; общенаучные методы, применяемые во всех отраслях науки, для исследования отдельных сторон научного знания можно назвать универсально-общенаучными [56]; партийность метода в историографии связана с партийными позициями исследователя, хотя возможны и известные разногласия между партийной принадлежностью ученого и выбранными методами. Последние относятся главным образом к буржуазной партийности.

Применение оптимальных методов зависит от следующих факторов: уровня развития науки, квалификации исследователя, его социальной позиции, традиций и др. ^[57].В историографии большое значение приобретают исторические сравнения, сопоставления, параллели, т. е. все то, что включает в себя сравнительно-исторический метод [58]. Он занимает первое место среди других, применяемых в историографии, так как объединяет универсальные потенции, заложенные в историзме, и способствует прогнозированию будущего исторической науки.

В историографии этот метод, исходя из ее целей и задач, дает возможность изучить историографические факты как в тесной связи с той исторической

обстановкой, в которой они возникли и действуют, так и в их качественном изменении на различных этапах развития.

Данный метод необходим в историографии также в связи с выяснением причин и обстоятельств возникновения и существования на отдельных этапах таких явлений в науке, которые можно охарактеризовать как повторяющиеся, несмотря на новые задачи и условия формирования научных знаний. Такое повторение не случайно. Оно вызвано функционированием закономерностей историографии. При выяснении причин и обстоятельств повторяемости историографических фактов историограф обращает внимание на впервые обнаруженную интерпретацию сравниваемого явления.

Этот метод применим и для сравнения фактов, имеющих генетическое родство, но не связанных прямо по происхождению, однако действующих в единой историографической ситуации. При этом сопоставляемые явления должны быть соизмеримы в плане их доступности к сравнению. Это тем более важно, так как применение сравнительно-исторического метода на практике предостерегает историографа от вульгаризации и других попыток искажения истории.

Сопоставления крайне важны для историографии, как и для некоторых других отраслей научного знания, поскольку сравнение неизвестных ранее и неизученных историографических фактов производится с уже введенными в научный оборот, оцененными историографом. Сравнительно-исторический метод играет не последнюю роль во вскрытии причин проникновения в литературу ошибочных положений, неоднократно повторяемых недостатков, а также в нахождении способов их предотвращения в будущем.

В зависимости от характера исследуемых событий исторической науки, их классовой и политической направленности упор делается на выявление либо их сходства, либо различия. Так, например, при сравнении работ, написанных историками-марксистами, основной интерес состоит в том, чтобы выявить черты их тождества в главном и отличия в частностях. При сравнении же работ, исходящих из противоположных нам классовых лагерей, определяются классовые причины таких взглядов.

Нужно заметить, что сравнивать можно лишь тогда, когда уже накоплено определенное количество знаний, а также при многообразии изучаемых явлений. Ф. Энгельс заметил, что после накопления эмпирического матери-

«...стало возможным – и в то же время необходимым применение сравнительного метода» [59]. Подчеркнем также, что научная ценность сравнения зависит главным образом от глубокого проникновения в сравниваемые историографические факты.

Данный метод применяли С. М. Соловьев, В. О. Ключевский в «Лекциях по русской историографии» и другие историки. Им широко пользуется современная историография [см., в частности, учебник «Историография истории СССР. Эпоха социализма» (М., 1982), Е. В. Гутнова «Историография истории средних веков» (М., 1985) и др.].

Таким образом, сравнительно-исторический метод позволяет историографии глубже и ярче раскрыть богатство накопленных исторической наукой знаний и отчетливее выяснить закономерности развития исторической науки, преодолеть узость суждений, способствует предвидению направлений дальнейшего развития истории исторической науки.

Сравнительно-исторический метод не исключает, а, наоборот, предполагает применение конкретного анализа в историографии. Сущность конкретного подхода к явлениям природы, общества и науки определена в трудах основоположников научного коммунизма – в «Экономических рукописях 1857–1859 годов» К. Маркса и других его трудах, в «Философских тетрадях» В. И. Ленина, в его предисловии ко второму изданию «Развития капитализма в России» (1907), в статье «Коммунизм» (1920) и в других работах.

В. И. Ленин, критикуя стремление социал-демократов правого крыла «с Плехановым во главе» искать ответы на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины об основном характере российской революции и считая такой подход опошлением марксизма и сплошной насмешкой над диалектическим материализмом, писал, что «конкретный анализ положения и интересов различных классов должен служить для определения точного значения... истины в ее применении к тому или иному вопросу» [60]. Он считал, что «...мы никогда не познаем конкретного полностью» [61]. Ленин выдвинул и обосновал ставшее известным марксистское положение о

необходимости «конкретного анализа конкретной ситуации», подчеркнув, что в этом кроется «живая душа марксизма» [62].

Конкретный анализ может быть достигнут на основе «взаимопересечения» теоретического и конкретно-исторического изучения, ибо история и теория вопроса есть взаимообусловленные, друг без друга не существующие стороны научного познания. Именно так подходил к конкретному анализу К. Маркс. «Конкретное,– писал он,– потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного» [63].

Конкретный анализ в историографии предполагает исследование историографических явлений с учетом условий их возникновения и взаимовлияния, как единство многообразных их составляющих элементов во «взаимопересечении» теоретического и фактического материала.

Конкретизация означает отыскание конкретных причин, породивших определенные события в развитии науки, расширение проблематики, появление новых, ранее не освещавшихся тем, условий формулирования новых идей, выводов, обобщений и т. д. Именно так происходит выявление «единства многообразного».

Таким образом, можно считать, что конкретный анализ «конкретных ситуаций» развития исторической науки – важнейшее условие научного анализа, его живая душа.

Историография имеет в своем арсенале исследования и такой метод, как логический анализ, научная суть которого была раскрыта К. Марксом в «Экономических рукописях 1857 –1859 годов», Ф. Энгельсом в рецензии на работу К. Маркса «К критике политической экономии» и в других работах и развита далее В. И. Лениным в «Философских тетрадях».

Ф. Энгельс, исходя из диалектического единства логического и исторического, подчеркивал, что логический способ исследования для Маркса был тем же историческим, но освобожденным от случайностей. Вместе с тем Маркс и Энгельс не отождествляли одно с другим. Логический анализ выражает основную линию развития, как бы очищенную от привходящего. В этих условиях, по меткому выражению Энгельса, этот анализ нуждается

постоянном соприкосновении с действительностью» [64], те Энгельс давал понять, что логические абстракции не должны превращаться в надуманные схемы. Из идей В. И. Ленина о логике научного познания [65] следует, что логический анализ опирается на историю, а история – на логику, поэтому его анализ исторических событий проводится во многих отношениях на основе логического метода. Сила марксистско-ленинского анализа состоит в следующем. Исходя из того, что историческое, выражающее действительные процессы, выступает в качестве объективной основы логического, а логическое есть отражение наиболее существенных моментов, он (марксистско-ленинский анализ.– А. 3.) позволяет вскрыть закономерности всего процесса развития исторического знания, служит для поиска истины, а все это, вместе взятое, в итоге означает более глубокое познание истории исторической науки. В логическом методе внутренне заложены большие возможности историографического анализа, в частности он позволяет раскрыть своеобразие, специфические особенности данного историографического факта, его многослойную структуру, Соотношение с другими историографическими явлениями, движущие силы его дальнейшего развития. На этом пути определяется и главный историографический факт. Применение этого метода позволяет не обходить трудности процесса накопления знаний, а подвергать достигнутый уровень развития исторической науки объективному научному изучению.

Логический анализ можно вести в историографии на нескольких уровнях. На первом из них анализируются единичные явления и события в исторической науке. На этом уровне в основном применяется формальная логика. Образцы формально-логического анализа (не только формально-логического, но и синтетического) содержатся в «Капитале» Маркса, которые эталонны для историографии.

На следующем, втором уровне анализ охватывает развитие исторической науки в пределах определенного периода или этапа. Здесь определяются общее, различное и особенное в развитии науки.

На третьем уровне происходит, в основном посредством диалектико-материалистической логики, переход

от анализа к синтезу, к теоретическому обобщению всего накопленного опыта развития исторических знаний. На этом уровне особенно развиваются способности историографа в области теоретико-методологического мышления.

Синтетическое познание, в свою очередь, не может считаться полным. «...Синтез,– по словам В. И. Ленина,– есть новая посылка, утверждение etc., которая снова становится источником дальнейшего анализа» [66]. Чтобы этот анализ стал «истинно сущей объективностью», чтобы познанные закономерности диалектики развития историографии способствовали развитию дальнейшего исследования, необходимо субъективное знание подвергнуть проверке практикой с классово-партийной позиции, что дает возможность судить о научной достоверности установленных историографией закономерностей и особенностей развития исторической науки. Это и будет четвертым, высшим уровнем анализа развития науки.

Таким образом, видно, что логический анализ, и особенно его высший уровень – диалектический синтез – представляют собой не механическое суммирование разрозненных сведений о развитии научной мысли, а итог сложных и разнообразных мыслительных операций, в результате которых познаются сущность исторической мысли, ее важнейшие элементы и этапы. Кроме того, диалектическое взаимодействие анализа и синтеза, их сочетание является условием эффективности применения логических методов и дает возможность на основе всего многообразия накопившихся в исторической науке знаний создать общую и цельную картину развития научной мысли, выявить закономерности ее развития.

Логический анализ ничего общего не имеет с распространенным в буржуазной науке логическим позитивизмом, положенным в основу антинаучных концепций истории. Логический позитивизм особенно неприменим в историографии, ибо он абсолютизирует статическое состояние, отрицает объективную диалектику развития и, следовательно, развитие научной мысли.

В историографии действует также и хронологический метод. Он способствует изучению историографических фактов с позиций их взаимосвязанного процесса, в котором отдельные этапы и периоды сравниваются с целью вскрыть объективные закономерности

накопления и углубления историографических знаний. В этом заключено главное значение хронологического изложения для историографии. Исходя из предмета историографической отрасли знания, в этом же ключе рассматривается движение научной мысли с точки зрения смены концепций, взглядов, идей в их хронологической последовательности. В результате образуется цепь историографических фактов, как генетически связанных друг с другом, так и тех, которые повторяются.

Отбор фактов, составляющих звенья этой цепи, определяется темой исследования, но постановка их в хронологический ряд заставляет ученого следовать за течением времени, учитывать, с одной стороны, повторяющиеся, а с другой – разнохарактерные явления.

Хронологический метод изложения порой оказывается неприемлемым для аналитического изучения историографии [67]. В связи с этим историограф часто применяет проблемно-хронологический метод, являющийся разновидностью хронологического метода. Проблемно-хронологический метод предполагает расчленение более или менее широкой темы на ряд узких проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности относящихся к ней историографических фактов [68]. Изучение истории исторической науки в таком разрезе имеет как свои преимущества, так и известные слабости. Положительным является возможность глубже понять, освоить особенности действия отдельных историографических фактов. Но такой подход чреват недостаточным выявлением закономерностей развития и движения истории исторической науки.

В современной историографической практике хронологический и проблемно-хронологический методы часто применяются в совокупности, дополняя друг друга.

Следующий метод, постоянно применяемый историками и историографами,– это метод периодизации. Он часто встречается в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. И это не случайно. Историческая наука изучает общество, знавшее качественно отличные друг от друга формации и эпохи. Учение о смене общественно-экономических формаций в их диалектическом процессе

становления, расцвета и упадка (последнее относится к антагонистическим обществам) как вех, отделяющих одну стадию исторического процесса от другой, является теоретической основой периодизации. Такой подход направлен на осмысление закономерностей истории.

Метод периодизации исторического процесса, как подчеркивается в советской историографии, состоит в выделении формаций, эпох, периодов и этапов, отличающихся друг от друга уровнем развития производительных сил и производственных отношений, форм и методов классовой борьбы, своеобразием определенных исторических закономерностей, тенденций и т. д. Это и есть, как выразился академик Е. М. Жуков, генерализирующий подход к истории [69].

В историографии при периодизации также действуют указанные глобальные факторы. Однако ее специфика показывает: членение на этапы и периоды здесь проводится для того, чтобы обнаружить решающее направление развития научной мысли на каждом новом отрезке «историографического времени», выявить новые явления внутри действующих и выступающих им на смену историографических пластов.

Применение периодизации как метода исследования, ее научность связаны в первую очередь с выбором критериев периодизации. «...От нашего субъективного предпочтения,– подчеркивал В. И. Ленин,– не зависит смена исторических периодов» ^[70].

В марксистско-ленинской науке эти критерии установлены и успешно применяются. В историографии, как и в исторической науке, такими критериями выступают базисные и надстроечные факторы (в их изменении и развитии) в жизни общества и связанные с ними объективные и субъективные элементы развития исторического знания (взятые также в их эволюции). Это общее положение конкретизируется так: критерием периодизации в историографии являются качественные изменения в развитии исторической науки, трансформация методов и характера исторического творчества, его организационных форм, происходящих под влиянием перестройки общественно-экономических отношений. Применение метода периодизации, зафиксированного в виде определенных хронологических рамок, позволяет глубже проникнуть в

процесс становления и развития исторических научных знаний.

Рассмотрим эти положения более подробно. Е. М. Жуков включает в понятие «объективные факторы» следующие элементы: «...проявление существенных сдвигов в развитии материальных производительных сил, их неизбежное отражение в сфере производственных отношений, значительные вехи в ходе массовых социальных движений (с соответствующим влиянием на надстроечные категории), прямое или косвенное воздействие крупных международных событий» [71]. Эти объективные факторы оказывают решающее воздействие и на историю исторической науки.

Субъективные факторы в историографии характеризуют непосредственно состояние самой науки: качественные сдвиги, достигнутые ею в разработке марксистско-ленинской концепции истории, расширение проблематика совершенствование приемов исследования, задачи и характер деятельности научных учреждений, введение в научный оборот новых источников и т. д. Воздействие объективных и субъективных факторов на науку происходит не непосредственно и непрямолинейно. Развитие надстроечных явлений, как правило, отстает от развития базиса, ибо происшедшие в нем изменения должны быть осмыслены общественным сознанием, в том числе наукой, воплощены в новых взглядах и идеях. Кроме того, общественные науки отражают экономические отношения опосредованно, прежде всего через политическое сознание.

Точно выверенные научные критерии периодизации при марксистско-ленинском подходе к истории и к истории исторической науки служат гарантом против субъективных схем, зачастую построенных на произвольно выбранных датах, отдающих предпочтение тем историческим явлениям, которые служат интересам эксплуататорских классов, шовинистическим и националистическим целям, что так характерно для современной буржуазной историографии.

Необходимо обратить внимание и на то, что хронологические грани отдельных этапов и периодов не являются некоей жесткой схемой, пригодной для всех отраслей исторического знания. Кроме того, в разные периоды и на разных этапах указанный критерий проявляется неоднолинейно

и с разной силой. Общая периодизация выражает генеральное направление развития истории исторической науки, допуская известные отклонения для отдельных моментов истории исторической науки. Периодизация устанавливается отнюдь не на основе арифметического подхода к историческим явлениям.

В. И. Ленин писал: «...грани здесь, как и все вообще грани в природе и в обществе, условны и подвижны, относительны, а не абсолютны» [72]. Данная мысль В. И. Ленина нацелена на то, что в историографии, как и в истории, нельзя строить периодизацию истории исторической науки по дням и месяцам или, что еще хуже, абсолютизировать отдельные историографические даты, хотя, конечно, они имеют свое значение в общем потоке развития научной исторической мысли.

Для историографии определенное значение имеет ретроспективный (возвратный) анализ развития науки. Существо и методологическое значение ретроспекции раскрыто К. Марксом в «Капитале». Земельная рента в этом труде исследуется, как известно, вслед за анализом процессов промышленного капитализма, следовательно, в обратном порядке, причем с использованием тех знаний, которые были накоплены ранее. То же самое наблюдалось и с процессами первоначального капиталистического накопления, изучаемыми уже на результатах исследования анатомии зрелого капитализма.

Дата добавления: 2015-06-25