Женские социальные сети 20 страница

Различия между мужчинами и женщинами в проявлении агрессии порождаются в значительной мере сложившимися в обществе гендерными ролями и социальными стереотипами (см. Гендерные стереотипы). Но и биологические или генетические факторы обусловливают большую склонность мужчин прибегать к супружескому и сексуальному насилию. Программа преодоления подобных форм насилия сложна, так как у сексуальных насильников-мужчин есть дисгармония в самосознании (враждебное переживание окружающего мира). У подавляющего числа таких мужчин также выявлено нарушение полоролевого поведения с разными вариантами полоролевой девиации: они - более фемининны и менее маскулинны (личность носит "женоподобный" оттенок); чувствуют себя "ниже" других мужчин и в социальной среде занимают подчиненное положение; часто неспособны выполнять социальные роли отца и мужа в собственных семьях.

Violence against women (англ.)

Литература:

Аронсон Э. Общественное животное: Введение в социальную психологию. М., 1998. 517 с.
Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПБ., 1997. 336 с.
Градскова Ю. Домашнее насилие в отношении женщин в российском контексте: стереотипы и реальность // Женщина в зеркале социологии. Вып. 3. Иваново, 2000. С. 48-57.
Ениколопов С. Н., Дворянчиков Н. В. Концепции и перспективы исследования пола в клинической психологии // Психологический журнал. Т. 22. 2001. N 3. С. 100-115.
Майерс Д. Социальная психология, СПб., 1999. 688 с.
Нет насилию в семье: Общественная экспертиза законопроекта "Об основах социально-правовой защиты от насилия в семье" // Вестник проекта "Новые возможности для женщин". 1997. N 10. 88 с.

Национальный механизм интеграции интересов женщин - объективно необходимый инструмент защиты интересов данной социальной общности, часть государственной машины, главная функция которой - учет настроений и чаяний женской половины общества при выработке государственной политики и последующем осуществлении ее на практике. Он призван учитывать интересы женщин от первой до последней стадии выработки и реализации как общих, так и конкретных направлений государственной политики. Если интеграция социальных интересов женщин не происходит изначально, то логично появление трудностей в реализации социальных прав женского населения. Достижение подлинного гендерного равноправия невозможно без наличия соответствующего механизма реализации прав и свобод. Вот почему роль национальных механизмов, созданных для поощрения и укрепления равенства между женщинами и мужчинами, чрезвычайно велика, что особенно подчеркивается в документах международного сообщества, например, в документах Четвертой Всемирной конференции по положению женщин (Пекин, 1995 г.) и др. Модель национального механизма интеграции интересов женщин определяется избранной концепцией политики интеграции интересов женщин. Эта концепция исходит из необходимости учета возможных различных воздействий принимаемых политических курсов и разрабатываемых государственных программ на мужское и женское население страны.

Было бы ошибкой сводить национальный механизм интеграции интересов женщин только к наличию структурных подразделений в аппарате исполнительной и законодательной власти. Национальный механизм имеет три основных измерения: правовое, организационное, содержательное.

С этой точки зрения в России такой механизм еще не сформировался. Иными словами, гендерный подход не стал интегральной частью всех структурных элементов любой политики. Это задача момента, ибо без наличия такого механизма невозможно осуществление в полной мере ни политических, ни социальных, ни иных прав женского населения в России. При этом, фигурально выражаясь, гендерный анализ - это кровеносная система национального механизма интеграции интересов женщин в достижении цели - гендерного равенства (см. Равенство полов) в обществе.

National machinery for integration of status of women concerns (англ.)

Литература:

Доклад субрегиональной конференции старших правительственных экспертов по теме "Реализация Платформы действий, принятой на Пекинской IV Всемирной конференции по положению женщин 1995 года в Центральной и Восточной Европе". Бухарест, 12-14 сентября 1996 г.
Женщины в 2000 г.: равенство между мужчинами и женщинами, развитие и мир в XXI веке. Доклад специального комитета полного состава 23-й специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. 5-9 июня 2000 года, Нью-Йорк, США. 2000.
Интеграция женщин в процесс общественного развития. Части I и II. М.: Луч, 1994.
Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Организация Объединенных Наций / Published by the UN Department of Public Information DPI/993-10663-January 1991-2M.
Четвертая Всемирная конференция по положению женщин. Платформа действий, Пекин. 4-15 сентября 1995 г., ООН, 1995.
Шведова Н. А. Просто о сложном: гендерное просвещение. М.: АНТИКВА, 2002.
Status of Women Canada. Gender-based analysis: a guide for policy-making. Ottawa, Ontario, Canada, 2000. Last updated: March 14, 2000: <http://www.adobe.com/>
Women in Parliament: Beyond Numbers. International Institute for Democracy and Electoral Assistance (International IDEA). Stockholm, 1998.

Нация рассматривается в современной социальной теории как "идеальная конструкция" или "воображенное сообщество" (Бенедикт Андерсон) людей, верящих в существование объединяющего начала, связанного с представлением о наличии у них общей истории, культуры, языка, "судьбы" и т. д. Нация создается посредством изменяющихся национальных дискурсов, вырабатываемых группами, которые борются за главенство в некоторой иерархии (например, национальные буржуазии и интеллектуальные элиты в Австро-Венгерской империи, потребовавшие создания национальных государств после Первой мировой войны).

Возникновение идеи нации как объективной, реально существующей и "естественной" общности связано с определенным историческим периодом: она оформилась в конце XVIII в. Идее нации соположены некоторые институты, посредством которых она и поддерживается: национальное государство, система образования, СМИ и т. д. Как институты нации, так и ее идеология гендерно структурированы: они основаны на том, что категории гражданства, социальные роли и ожидания, и репрезентации в символической сфере конструируются по-разному для женщин и мужчин (и якобы являются "естественными").

В националистических идеологиях популярно представление, что женщины, в связи с их ролью в процессе биологического воспроизводства, несут особую ответственность перед нацией, которая может ограничивать их право распоряжаться своим телом и свободу выбора. Дискуссии об аборте, контрацепции (и их запрет) и репродуктивных правах включены в процесс национального строительства. Например, в социалистической Румынии, где Н. Чаушеску полагал, что "эмбрион является собственностью румынской нации", была запрещена какая-либо контрацепция, а женщины подвергались регулярным обязательным гинекологическим осмотрам на случай сокрытия ими беременности. В зависимости от дискурсивно выраженных потребностей политического момента, женщины либо поощряются (экономически, юридически, при помощи медицинских мер, дискурсивно) к рождению "детей нации", либо, наоборот, удерживаются от него. "Дети нации", более всего ее "сыновья", связаны с представлением о национальной мощи: чем их больше, тем нация сильнее. В целом, это является реакцией на боязнь быть поглощенной "другими" (цветными, более политически сильными соседями, иммигрантами и т. д.), так как нация постоянно озабочена определением своего "мы" и исключением "других". В некоторых случаях нация может быть обеспокоена не количеством, а качеством населения (так называемым генофондом, "чистотой расы" и т. п.), и тогда через свои институты она стремится определить, когда и от кого женщины имеют право рожать.

Женщины также рассматриваются как "воспроизводительницы" национальной культуры, т. к. включение каждого нового ребенка в национальное сообщество - это социальный процесс, предполагающий овладение национальным языком (что при отсутствии национальной школы осуществляется дома), культурой, некоторой версией национальной истории, верой и т. д. Женщины ответственны за сохранение традиции: они изготавливают традиционную одежду, готовят национальную еду, поют колыбельные, рассказывают сказки и семейные истории, приводят детей в церковь. Таким образом, женщины, по словам Найры Юваль-Девис (Nira Yuval-Davis), в значительной степени "несут бремя репрезентации", конструируются (коллективно и индивидуально) как носительницы национальной идентичности и чести. При этом они являются более объектами национальной "заботы", чем ее свободными субъектами.

Более всего объективизация женщин выражена в попытке представить их символическим воплощением национального сообщества, родной земли: Матушка-Русь, "О Русь моя, жена моя" у А. Блока; "Беларусь моя синеокая" в белорусской культурной традиции, Марианна во Франции. Каким бы ни был женский национальный символ - матери нации, жены, непорочной девы, мученицы - женщина-как-нация всегда "требует" защиты от посягательств на свое символическое тело. Реальное (или воображаемое) насилие над телами женщин как способ ведения войны (например, в бывшей Югославии) может быть представлено как насилие над телом женщины-нации вообще и как репрезентация отношений с колонизатором или захватчиком. В символическом поле колонизированных сообществ бессильный ("женственный") мужчина, который не в состоянии защитить "свою" женщину, является идиомой для обозначения подчиненности захватчику. Идеологии многих антиколониальных и антирасистских движений делают чрезвычайно сильный акцент на "мужественности" и даже предполагают подчиненное положение женщин.

В известном афоризме Иноха Пауэлла (Enoch Powell), нация - это "двое мужчин плюс защита женщин и детей на определенной территории", потому что с точки зрения категории гражданства нация конструируется как мужское братство, как социальный контракт свободных субъектов, из которого женщины исключены. Они не являются "свободными" в том смысле и в той мере, как это возможно для мужчин. Вместе с тем, во многих национальных, националистических и освободительных движениях женщины играли заметные роли (например, Индира Ганди в Индии). С одной стороны, национальное освобождение ввиду его связи с модернизационными процессами требует наличия просвещенных "дочерей нации". С другой - именно деятельность в составе националистических партий/движений (например, "Женщины за национальное возрождение" в Беларуси) позволяет женщинам включаться в формальную политику, обычно для них труднодоступную, однако она допускает их туда только на определенных ролях и как выразителей определенных идей.

Nation (англ.)

Литература:

Гапова Елена. Гендерные политики в национальном дискурсе // Гендерные иссследования / Харьковский центр гендерных исследований, 1999. N 2.
Она же. Между войнами: "женский вопрос" и национальные проекты в Советской Белоруссии и Западной Беларуси / Гендерные истории Восточной Европы / Под ред Е. Гаповой, А. Усмановой и др. Минск: Издательство ЕГУ, 2002.
Папич Жарана. Национализм, война, гендер. Экс-феминность и экс-маскулинность экс-граждан экс-Югославии / Гендерные исследования N 3 (2/1999): Харьковский центр гендерных исследований.
Anderson Benedict. Imagined Communities. London: Verso, 1983.
Gellner Ernest. Nations and Nationalism. Oxford University Press, 1983.
Jayawardena Kumari. Feminism and Nationalism in the Third World. London: Zed, 1986.
Novikova Irina. Constructing National Identity in Latvia: Gender and Representation During the Period of the National Awakening // Gendered Nations (Ida Blom et al. ed.). Berg, 2000.
Yuval-Davis Nira. Gender and Nation. Sage Publications, 1997.

Неоплачиваемый труд женщин - женский труд, который производит товары или услуги, но не вознаграждается. Он включает домашний труд, натуральное производство для нужд семьи, а также неоплачиваемое производство товаров для сбыта. Его продукт экономикой не оплачивается, хотя является полезным в целом для экономики. Этот факт самими женщинами осознается с трудом. Существует общая тенденция недооценки неоплачиваемого женского труда. По оценкам ПРООН (1995 г.), неоплачиваемый труд в целом составляет более 70% общего мирового производства, а женщины в неоплачиваемой сфере составляют большинство. Пекинская платформа действий (см. Четвертая Всемирная конференция по положению женщин) отмечает: "Вклад женщин в развитие серьезно недооценивается, а следовательно, его общественное признание ограничено. Отчетливое представление о виде, объеме и разделении такого неоплачиваемого труда также будет способствовать более равномерному распределению обязанностей". Изучая бюджеты времени, исследователи смогли определить продолжительность и типы труда, которые выполняют мужчины и женщины в разных странах. ПРООН (1995 г.) установила, что во всех странах женщины работают дольше мужчин. В развивающихся странах две трети женского труда являются трудом неоплачиваемым.

Некоторые виды неоплачиваемого производства учитывает Система национальных счетов (System of National Accounts), рекомендованная Статистическим управлением ООН (UN Statistical Officе) в 1993 г., но она не учитывает домашний труд и репродуктивный труд. Пекинская платформа действий обязывает правительства работать над включением статистических оценок женского труда в домохозяйствах в свои национальные счета. Следует отметить, что национальные статистические системы некоторых стран пытаются внедрить измерение неоплачиваемого труда женщин в "спутниковые" национальные счета - среди них Канада, Норвегия и Нидерланды.

"Невидимость" неоплачиваемого труда женщин в национальных статистиках приводит к игнорированию важной роли неоплачиваемого труда женщин в благосостоянии страны. Как следствие, эта роль не учитывается и при разработке социальной и экономической национальной политики, которая опирается, по сути, на ошибочные данные.

Как показывают исследования (Баскакова), вводимая сегодня в России новая государственная система пенсионного обеспечения будет иметь различные последствия для мужчин и женщин, имевших в течение трудовой жизни семейные обязанности и занимавшихся в связи с этим неоплачиваемым трудом. Как следствие этого - отставание женщин по уровню оплаты труда, уменьшение страхового (трудового) стажа женщин за счет отпуска по уходу за ребенком, больничных листов по уходу за больными детьми. Возникает и проблема пенсий для разведенных супругов. В семье, где оплачиваемый и неоплачиваемый труд был разделен между супругами не равномерно, в случае развода женщина, традиционно взявшая на себя большую часть домашних обязанностей и накопившая по этой причине меньше пенсионных взносов, чем ее супруг, по действующему Семейному кодексу РФ не сможет претендовать на часть пенсионных взносов бывшего супруга.

Unpaid women's labour (англ.)

Литература:

Александер Патрисия, Баден Салли. Гендерный глоссарий макроэкономических терминов / Подготовлен BRIDGE в сотрудничестве с GTZ (German Technical Cooperation) / Пер. с англ. / Institute of Development Studies and Deutsche Gesellschaft fur Technische Zusammenarbeit (GTZ) GmbH/ISBN 1 85864 317 1. Февраль, 2000 г.
Альтовский Евгений. Новый взгляд на систему национальных счетов // Информационно-аналитическая газета "Модус", N 16(95) от 15 августа 1999 г.: <http://modus.mobile.ru/index.html?id=1009>
Баскакова М. Е. Равные возможности и гендерные стереотипы на рынке труда // Проект "Гендерная экспертиза" Московского центра гендерных исследований. М., 1998: <http://ngo.org.ru/ngoss/get/id12723.html>
Бесплатный труд тоже крайне важен // Австралийский дневник: <http://klendo.narod.ru/ARCHIVE/OCTOBER/AD1011.htm>
Платформа действий // Четвертая Всемирная конференция по положению женщин (Пекин, 4-15 сентября 1995 г.). ООН, 1995. С. 11-150.

Неофеминизм - идеология, лозунги которой направлены на преодоление традиционных представлений о том, что главное назначение женщин - продолжение рода, что основной смысл их жизни сводится к выполнению репродуктивных функций, а потому рождение детей есть их главная обязанность. Вслед за радикальными феминистками ХIХ в. неофеминистки настаивают на том, что материнство из категории "обязанности" следует перенести в категорию "права" женщин. В этом контексте они добиваются признания права на предупреждение беременности, возможности ее прерывания, ставят вопрос о "сознательном материнстве" и "планировании семьи". Неофеминизм сложился под непосредственным воздействием идей, сформулированных французским философом-экзистенциалистом и писательницей Симоной де Бовуар в ее знаменитой книге "Второй пол" (книга вышла в свет в 1949 г. сначала во Франции, затем в других странах). В системе ее взглядов понятия свобода воли, свобода выбора, самореализация личности и подлинное существование занимают центральное место. В центре внимания - женская личность и ее "ситуация" в истории, заданная физиологией и анатомией, психологией и социальными нормами. С этих позиций Симона де Бовуар заново перечитывает мифы и легенды о "тайне пола", "предназначении женщины", "загадке женской души". Она доказывает, что биологическое различие между мужчиной и женщиной вовсе не предполагает их социального различия, отношений подчинения. Такое распределение ролей навязано вполне определенными социально-историческими обстоятельствами, оно произошло на заре истории, когда за мужчиной была закреплена сфера "конструирования смысла жизни" - сфера культуры, а за женщиной - сфера природы, за мужчиной в обыденном сознании закреплена роль творца, создателя, субъекта, хозяина, а за женщиной - объекта его власти.

Не все неофеминистки оказались готовыми идти до конца за Симоной де Бовуар - видеть в женщине существо, отличающееся от мужчины только своей способностью к рождению детей. Некоторые из них, например, француженки Люс Иригарей (Luce Irigaray) и Элен Сиксу (Helene Cixous), исходя из теории эссенциализма (от лат. essentia - сущность), отстаивают идею об особой женской субъективности, имеющейся специфике женского начала. Поэтому они утверждают право женщины не копировать мужской стандарт социального поведения, а жить сообразно женской натуре - отстаивают право на различие с мужчиной (феминизм различия). Они доказывают, что вся предшествующая история и культура выстроены в соответствии с мужским видением мира, с мужскими вкусами, предпочтениями - мир "маскулинизирован". Поэтому, входя в историю, женщина должна противопоставить мужским стандартам и стереотипам свои, женские. Без утверждения своего особого взгляда на мир, на историю и культуру женщины рискуют потерять самобытность и исчезнуть в "мужском" обществе.

Для других сторонниц Симоны де Бовуар, убежденных в равенстве личностного начала в человеке - будь то мужчина или женщина - особенной женской сущности просто не существует(феминизм равенства, эгалитарный феминизм, - от франц. еgalite - равенство). Эгалитарные феминистки упрекали своих оппоненток за то, что они все заключения выводят на уровень сексуальности и ее проявлений, что для них "признак пола - главный и повсеместный." В спор между этими версиями феминизма оказались втянутыми представители всех наук о человеке, и, в частности, потому, что с середины 1970-х гг. под напором феминисток в западных университетах повсеместно возникали центры женских, феминистских исследований (см. Женские и гендерные исследования за рубежом) с особыми программами. Их основная задача - выявить и определить особенности - или отсутствие таковых - "женского начала", женского взгляда на мир, женских ценностей. С развитием этих исследований спор между приверженцами эгалитарного и дифференцированного подходов к определению женской самобытности не только не разрешился, но окончательно их разделил. Свой выход из тупика предложили исследователи, которые строили анализ, исходя из сравнительных характеристик "женского" и "мужского начал". В центре их анализа оказалось понятие гендер. Так возникли гендерные исследования (см. Гендер).

Neofeminism, third wave feminism (англ.)

Литература:

Де Бовуар Симона. Второй пол / Пер. с франц. М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997. 832.
Irigaray L. Le Temps de la difference. P., 1989. P. 56.
Mossuz-Lavau J. Politique des liberations sexuelles // Nouvelle histoire des idees politiques. P., 1987. P. 542.

Образы мужчины и женщины в языковом сознании изучаются на основании ассоциативных полей, полученных при проведении широкомасштабных экспериментов по свободному ассоциированию. Ряд междисциплинарных работ, изучающих отражение образов мужчины и женщины в языковом сознании, появился с возникновением гендерных исследований в отечественной лингвистике. При этом часто рассматривается мужское и женское языковое сознание, т. е. изучается в сопоставительном аспекте влияние гендерной составляющей на ассоциативное вербальное поведение. Например, группе информантов в качестве стимульного слова предлагается существительное "женщина" и ставится задача - отреагировать первым пришедшим в голову любым словом. Собранные таким способом реакции образуют ассоциативное поле, имеющее ядро (высокочастотные реакции) и периферию (единичные, уникальные реакции). В современной психолингвистической теории считается, что такие ассоциативные поля являются своеобразной проекцией группового языкового сознания (Тарасов).

Следует подчеркнуть также, что гендерный параметр в современном ассоциативном психолингвистическом направлении исследуется двояко. С одной стороны, существует ряд работ, где проводится дифференциация информантов по полу (Горошко; Кирилина; Тарасов), а с другой стороны, при исследовании образов маскулинности - фемининности, восприятия гендерно-маркированной лексики, гендерных стереотипов анализируются данные, полученные на выборках, смешанных или не дифференцированных по признаку пола вовсе (Уфимцева, Ершова). Часто эти две группы исследований проводятся в сопоставительном ключе: на ассоциативном русско-немецком материале (Тарасов, Ершова, Кирилина), русско-английском (Уфимцева), русско-испанском (Караулов), русско-казахском (Дмитрюк) и т. д.

Данные, полученные на русском ассоциативном материале в плане изучения образов фемининности и маскулинности, показали, что в целом наблюдается, например, высокая оценка женского интеллекта, в основном положительное отношение к женщине, значимость ее внешности, невысокая контрадикторность полов. Практически неизменной осталась высокая ценность материнства и такие качества, как любовь, самоотверженность, самопожертвование. Несколько размыт мужской образ. Частотными являются как реакция " сильный ", так и " красивый ", а реакция " умный " не является частотной. Традиционно "мужской" стереотип не выражен ярко. Негативные оценки мужчин связаны в основном с алкоголизмом, отчасти с супружеской неверностью. Многие реакции, особенно относящиеся к личностным качествам, повторяются как в оценке мужчин, так и в оценке женщин (Кирилина). Мужское доминирование в результатах современных ассоциативных экспериментов практически не представлено. Так, по данным ассоциативного эксперимента, проведенного А. В. Кирилиной в 1998 г., все "информанты, независимо от пола, ассоциируют образ русской женщины с терпением, добротой, трудолюбием, красотой, любовью (в первую очередь материнской) и самоотверженностью. Информанты "ценят" в русской женщине активность, решительность, энергию и целеустремленность, а также хозяйственность и материнство, высокие нравственные качества: верность, отзывчивость, способность к сочувствию, эмоциональную теплоту ". В результате проведенного исследования А. В. Кирилина пришла к выводу, что в русском языковом сознании образ женщины имеет явно более выраженную положительную оценку, в отличие от образа мужчины. При этом женственность ассоциируется не со слабостью, а с силой, решительностью, выносливостью, терпением, любовью, умом и красотой. Исследовательница установила, что русские мужчины высоко оценивают русских женщин, делая акцент не столько на их внешности, сколько на личностных качествах - эти характеристики тщательнее детализируются. Сексуальные аспекты отношения полов в языковом сознании акцентированы слабо, преобладают оценки нравственные. Русские женщины более критичны к русским мужчинам, чем наоборот. По данным ассоциативных экспериментов, русский мужчина предстает, прежде всего, как человек, приверженный пагубному пороку - пьянству. Реакция " пьяница " оказалась в женском ассоциативном поле наиболее частотной. Было установлено также, что мужчины оценивают себя выше, чем их оценивают женщины, однако ниже, чем они сами характеризуют женщин. Низкий удельный вес отрицательных качеств среди реакций на стимул русская женщина и высокая частотность лексем самоотверженность, самопожертвование, доброта позволил автору сделать предположения о том, что мужчины ориентируются в своих оценках на идеальный образ, а женщины оценивают себя положительно (Кирилина).

Следует подчеркнуть, что проведенное А. В. Кирилиной исследование крайне интересно по двум аспектам. Во-первых, оно проведено на гендерно-маркированной лексике и позволяет выявить представленность гендерных стереотипов в русском языковом сознании. Во-вторых, в нем приводятся ассоциативные данные с учетом половой принадлежности информантов, что позволяет говорить о гендерной маркированности собственно их речевого поведения.

Выводы, к которым пришли авторы исследований, могут быть обобщены следующим образом. Данные ассоциативных экспериментов помогают раскрыть динамику и функционирование гендерных стереотипов в языковом сознании, причем выводы, полученные на их основе, вполне корреспондируют с данными, полученными, например, на фразеологическом материале (Кирилина 1999. С. 105-143).

Men's and women's images in language consciousness

Литература:

Горошко Е. И. Особенности мужской и женской ассоциативной картины мира в русском языке // Wiener Slawistischer Almanach. Munchen. 1997. Band 40. S. 203-246.
Она же. Специфика ассоциативного сознания некоторых групп русскоязычного населения Украины // Языковое сознание: формирование и функционирование. Москва, 1998. С. 186-200.
Она же. Вербальные ассоциации на цвета // Языковое сознание и образ мира. Москва, 2000. С. 291-312.
Дмитрюк Н. В. Ассоциативные портреты - характеристики представителей русского и казахского этносов // Языковое сознание и образ мира. М., 2000. С. 248 - 268.
Ершова Т. А. Русско-немецкие ассоциативные портреты (опыт интерпретации) Дис. … канд. филол. наук. М., 1998. 149 с.
Караулов Ю. Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистический источник и инструмент анализа языковой способности // Русский ассоциативный словарь. Книга 1 (Ю. Н. Караулов, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов, Н. В. Уфимцева, Г. А. Черкасова). М.: Помовский и партнеры, 1994-1996. С. 191 - 218.
Кирилина А. В. Гендер: лингвистические аспекты. М.: Институт социологии РАН, 1999. 189 с.
Ментальность россиян (специфика сознания больших групп населения России) / Ведущий редактор И. Г. Дубов. М., 1997. 475 с.
Тарасов Е. Ф. К построению теории межкультурного общения // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 1998, С. 30-34
Уфимцева Н. В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. Сборник статей / Отв. ред. Н. В. Уфимцева. М., 1996. С. 139-162.

Охота на ведьм - широко развернувшаяся в Европе XVI-XVII вв. борьба с ведовством посредством сжигания предполагаемых ведьм на костре; в переносном смысле - поиск врага, виновного. Сам процесс охоты на ведьм, начавшийся в Европе, по одним данным, в XIV в., а по другим - в XV веке в Германии, тесно связан с самим определением ведовства. В раннем христианстве ведовство считалось ложным, ибо, как проповедовали священники, только Господь может быть всемогущим и никто иной не может поколебать его силу. Однако в последующие столетия вера в ведовство распространялась - по разным причинам, в том числе представляя собой борьбу язычества с христианством. К XIII веку стало формироваться представление о том, что ведовство может представлять собой угрозу божественной власти, что порождено оно сатаной и что колдуны и колдуньи находятся в сговоре с дьяволом и исполняют его поручения. В связи с общим кризисом католичества, распространением ересей и Реформацией, вера в ведьм широко распространяется в Европе XV-XVI веков.

По мнению теологов и ученых того времени, ведьмами и колдунами были "скверные люди, и притом по преимуществу представительницы женского пола, которые заключили договор с дьяволом, чтобы с его помощью, применяя разнообразные колдовские средства, причинять всяческий вред жизни, здоровью, имуществу, домашнему скоту, посевам и садам других людей; люди, участвовавшие в ночных шабашах, проходивших под председательством дьявола, который являлся им во плоти и которому они оказывали почитание; Иисуса Христа, церковь и таинства они дерзко отрицали и поносили; люди, которые на свои шабаши и к местам своей вредительской деятельности отправлялись с помощью дьявола по воздуху с большой быстротой, творили меж собой и с дьяволом половое распутство разнузданнейшего толка и образовывали большую еретическую секту; наконец, это люди, которые легко могли превращаться в животных, таких как кошка, волк или мышь, и в таковом обличье являться людям" - такое определение дает Йозеф Хазен, классик по истории ведовства в Германии (Шверхофф). Проходившие ранее процессы над еретиками позволили создать как юридическую, практическую базу для преследования ведьм, так и подготовить для этого общественное мнение.

Дата добавления: 2015-06-26