Нравственные письма 8 страница

А, Александр?- Остался невредимым

Пройдя сраженья, реки и моря.

Прошел места, другим непроходимы...

Вино сгубило славного царя.

Пускай один из бурного застолья

Способен полный кубок утвердить...

(Кто - под столом, а кто - блюет со стоном)

И он не сможет бочку победить.

Антоний...Был велик и благороден...

Страсть к Клеопатре, страсть к вину - изъян...

Вот, за обедом - блюдо... с Цицероном,

Кто мерзок трезвым, тот ужасен, пьян.

С пристрастием к вину идет свирепость,

Безумье ежедневного питья

Уже привычно осаждает крепость,

И разума тускнеет колея...

Так скажем прямо: мудрый не напьется,

Он строит жизнь из соблюденья мер.

Напившийся - и сам с пути собьется

Кому он сможет показать пример?

Иначе говорящие не правы,

Не стану даже слушать их хоров:

Мудрец - не умирает от отравы?

Напившись - будет трезвым?

Будь здоров.

======================================

Письмо LXXXIV (О чтении и письме)

Луцилия приветствует Сенека!

Порой поездки бодрость придают:

Когда поговорить бывает не с кем,

Читаю, и в пути не устаю.

Когда пишу, растрачиваю силы.

А чтенье - расслабляет. В свой черед

Меняй занятья: в переводах, милый,

Ни лень, и ни усталость не берет.

Должны мы подражать трудягам-пчелам,

Неутомимо собирая мед

Со всех цветков в округе, и с веселым

Жужжаньем к сотам направлять полет.

Пока о пчелах точно не известно:

Берут ли мед, иль делают его

из сока, облетев вокруг всю местность?

Мы мед едим, не зная ничего.

В собраньи книг возьми себе на пробу,

Потом смешай, создай единый вкус,

Чтоб усладить душевную утробу.

Так, за обедом поглощенный кус

Сперва обременяя наш желудок,

Усвоившись, нам силу придает.

В чужую мысль проникнув, наш рассудок,

Вдруг с собственною мыслью предстает.

Проглоченное только память кормит,

Усвоенное развивает ум.

Пусть и душа, сокрыв, что ее полнит,

Покажет результаты наших дум.

Пусть будет сходство взглядов, как осанки...

Не копией, но, в сыне - лик отца:

Великий ум дает свою чеканку

Всему, что взять решил от образца.

Цитируя, не избежать укора:

Чужие мысли - бой чужих часов...

Хочу в тебе услышать мощность хора,

Не слыша звук отдельных голосов.

Как это спеть?- Внимай,что скажет разум:

Оставь богатство, зависть, славу, спесь

Им нет конца, достиг чего-то, сразу

Посмотришь вверх: опять там кто-то есть...

Не обивай высокие пороги,

Оставь вдали хоромы богачей.

Иди вперед путем простым, пологим,

Не отводя от мудрости очей.

Неровный путь ведет к мирским вершинам,

Всех ищущих прижизненных даров...

Но разум не измерить тем аршином

Иди путем пологим.

Будь здоров.

======================================

Письмо LXXXV (О стоиках и перипатетиках)

Луцилия приветствует Сенека!

Тебя щадил... Теперь ты попросил

Сравненья оппонента и коллеги...

О, Господи, позволь набраться сил!

"Разумный человек во всем умерен;

Умерен - стоек, стоек - тверд в беде,

Печаль не зная, лишь в себе уверен,

Блажен." - Так наши говорят везде...

Перипатетик скажет: Стоп, не нужно

Все слишком уж буквально толковать:

Ничто людское мудрому не чуждо,

Есть в мыслях повод душу волновать.

Как понимать: "Не знающий печали?"

Тот, кто печалям воли не дает...

Печали - в человеческом начале,

В природе, как закат или восход.

Тогда мудрец - сильнее самых слабых?

Чуть выше низких, чуть светлее тьмы?

Воздержней потаскухи, мерзкой бабы,

Проворнее калек или хромых?!

Так, все пороки перебрав по чину,

В словах о мудром мы найдем лишь лесть.

Иль только в мере зла искать причины?

Здоров ли тот, в ком слабая болезнь?!

В "бескосточковых" финиках... есть зерна,

В отличье от обычных, не тверды.

И зло, вначале малое, проворно

Растет и нас доводит до беды.

Наш разум никогда страстям не равен,

Его смывает бешеный поток

Страстей, что пропитают до окраин

Сознание, как в насморке платок.

Как лев, страсть - подчиняться не умеет,

Хоть укрощен, он ловит свой момент,

Завидя кровь, рычит и пламенеет...

Что укротитель?- Где твой инструмент?!

Кто страстью одержим, как наважденьем,

Не смог в себе преграду ей создать:

Нам легче воспрепятствовать рожденью

Пороков, чем потом их обуздать.

Пороков власть охватываете живо,

И разум - бесполезная сума.

"Умеренность в пороках" просто лжива,

Как лозунг "не спеша сходить с ума".

Жестокость, скупость и неверность долгу

Известны с незапамятных времен.

И потому живут они так долго,

Что не меняют собственных имен.

Из века в век, любой из нас свидетель,

Они - как паутины прочной нить.

Доступна управленью добродетель,

Пороки можно лишь искоренить.

Дурным порывам дав немного воли,

Теряешь власть над ними навсегда:

Наш страх растет при виде внешней боли,

Что б разум ни твердил, все ерунда...

Кто допустил в себе рожденье страсти,

Потом всю жизнь с ней бьется, Дон Кихот.

Когда вещей начала неподвластны,

Не в нашей власти также их исход...

"Он не гневлив, бывая в гневе редко...

Он, хоть не трус, боится иногда..."

Порок меняет душу, словно клетка,

И, с каждым днем - видней следы вреда.

Нам академик, истины радетель,

Оставил фразу (как ее постичь?):

"Блаженной может стать лишь добродетель,

Но совершенства в благе не достичь."

Кто так считает, просто забывает:

У Бога - добродетели пути,

Божественного выше... не бывает,

Поскольку выше - некуда идти.

Блаженство не разделишь на ступени,

Блажен иль нет - другого не дано.

Кто не блажен - раскаянья и пени...

Светло блаженным, хоть вокруг темно...

Величина неважна, важно свойство:

Блаженная душа всегда полна.

Нет места в ней пороку, беспокойству...

В ней истина пречистая одна.

"Бесстрашье храбрых - это род безумья!"

Для бедствий - да! Опасности - не в счет.

Разумен трус, от страха обезумев

В опасности, что мудрый пресечет?

"Что ж, под удар себя подставит храбрый?"

Ничуть! Он осторожен, не труслив.

Не избежит - сумеет "взять за жабры"

Опасности, себя повеселив.

Беда в одном - отдать свою свободу!

Все прочее - лишь видимость беды:

Плен, нищета, побои год за годом,

Болезни утомительной следы...

Беда вредит и делает нас хуже,

Страдание и бедность - не беда.

Корабль в штормах накренился, и нужен

Здесь кормчий - мастер тяжкого труда.

Перипатетик скажет: "Как и кормчим,

Мешает буря, мудрым - нищета."

В них разность целей: первым - путь закончить,

Вторым - благого курса прямота.

А, впрочем, разве кормчий обещает

Нам счастье? - Только правильность пути...

От Нептуна искуссно защищая,

И зная, что, иначе не пройти.

Труд кормчего - везти на расстоянье,

Как труд врача - лечение больных.

А в мудрости есть общность достоянья,

Хоть ближе к мудрецу, чем к остальным.

Пускай его гнетет необходимость

Он может людям пользу принести:

Удача, оскорбленья и судимость

Удара не способны нанести.

А, счастье и несчастье - только повод

Явить нам добродетельность в делах.

Ее дорога - Бога строгий повод,

Не имя суть: Христос или Аллах.

Из кости мог ваять скульптуры Фидий,

И бронзе мог он форму придавать...

Да, хоть гранит - он дал бы нам увидеть

Ту красоту, что камень мог скрывать.

Так добродетель, в славе и при деньгах

Иль в бедности, в сенате и в строю...

Оставит лучший след, что можно сделать.

И в этом ее, позже, узнают.

Над хищным зверем одержать победу,

Способен дрессировщик без багров.

Мудрец искуссно укрощает беды,

Внушая бедам кротость.

Будь здоров.

======================================

Письмо LXXXVI (О бане Сципиона)

Луцилия приветствует Сенека!

В Литерне Африканский Сципион

Закончил жизнь, покинув Рим навеки:

Изгнанье добровольно выбрал он.

Великий победитель Ганнибала,

На пике славы он оставил власть,

Когда решил, что Риму не пристало

Свободу потеряв, пред ним упасть.

"Не стану ничего менять в законах,

Прими мой дар, прекрасный дар любви:

Раз власть моя становится препоном,

Я ухожу - свободою живи."

Одно из двух должно было случиться:

Свобода с чуждой волей не жильцы...

Души величью есть где поучиться,

Сидящие у власти мертвецы...

Почтил я маны и его могилу,

Которой стал разрушенный алтарь.

И я сравнил, как мы живем, мой милый,

С величьем предков проживавших встарь.

Здесь, в темной баньке, тесной, безоконной,

Вождь омывал свой пот и прах земной,

Свой сельский труд, нелегкий и законный,

Закончив... Как живой передо мной...

Теперь у нас александрийский мрамор,

Круги на стенах, кровля из стекла,

Течет вода из драгоценных кранов,

В бассейны окунаются тела.

А сколько здесь колонн и украшений,

Все роскошью сверкает дорогой...

И шум воды, бегущей по ступеням,

И самоцвет прекрасный под ногой...

А в этой бане, вместо окон - щели

стен неприступных... Еле брезжит свет.

А мы и загорать в них захотели,

И видеть море... Пользы в этом нет.

А прежде их ничем не украшали,

Да и зачем, когда им грош цена?

Воды не подливали, не мешали...

Отмыть бы грязь, у бани цель одна.

Но, как приятно быть здесь тем, кто знает,

Что мылся здесь Корнелий и Катон.

Теперь же, столько жару нагоняют

Что впору мучить, если есть за что...

У Сципиона, что за жизнь в деревне?

Он мылся непроцеженной водой,

Что вымывала ил между кореньев...

Вот вам преданья старины седой:

Лишь руки, ноги мыли ежедневно,

А тело мыли - раз за восемь дней

Теперь все моют чаще, несомненно...

А люди стали чище?- Нет, грязней...

Гораций Флакк описывал в сатирах:

"Духами пах изнеженный Букилл,

Козлом вонял Горгоний..." Осудил он

Букилла, не по запаху судил...

Не надоел рассказ о жизни древней?

Теперь усадьбой правит Эгиал:

Сажать умеет старые деревья,

И научил меня, тому что знал.

Вергилий обо всем писал красиво,

Нас красотой стараясь излечить...

При этом, не во всем бывал правдивым,

И мне, его придется уличить:

"И боб, и просо по весне сажают..."

Пишу в июне: встретил я людей:

Одни - бобы в корзины собирают,

Другие - просо сеют... в тот же день.

Два способа пересадить оливы:

По первому, оставив ветвь на фут,

В навоз макают корни, терпеливо

Сажают, и, насыпав, землю бьют.

Короткий ствол у корня очищают:

весной увидишь веток густоту,

и ветры этот ствол не раскачают,

И корни, укрепляясь, подрастут.

Другой пример посадки - взять побеги

С корою мягкой, так же посадить.

Хоть медленней растут, гладки, как деки;

Сильны - мороз не может повредить.

На этом обучение кончаю,

Иначе, превзойдешь всех мастеров...

А я? - Лишь конкурента получаю,

Как Эгиал - со мною...

Будь здоров.

======================================

Письмо LXXXVll (О софизмах)

Луцилия приветствует Сенека!

В сопровожденьи нескольких рабов,

С Максимом на повозке (друг навеки)

Трясемся так, что слышен стук зубов.

Тюфяк и два плаща - взамен кровати,

Походный завтрак - горсть сушеных смокв,

Когда есть хлеб, они закуской кстати,

И, вместо... если хлеб найти не смог.

Мулы бредут, доказывая - живы...

Таких повозок грубых не встречал...

Кого-то встретим - стыд проснется лживый,

Примета не усвоенных начал:

Меня тревожит мнение проезжих

Я бедности теперешней стыжусь.

Всем тем словам, что обращал к невежам,

В себе я адресата нахожу...

"Иной богат - имеет долг немалый,

Прекрасный дом - на мебель взял взаймы,

Прекрасна челядь - ссуд не отдавал он,

А долг - залог тюрьмы или сумы."

В дороге ест из золотой посуды,

Под городом - земли большой надел,

Но, беден он - все в долг... Спроси: откуда?

Неважно: от людей, фортуны, дел...

Катона вез обычный старый мерин,

Еще мешки свисали с двух сторон...

Ты б иноходцам предпочел, уверен,

Ту лошадь, что пинал в пути Катон.

Он все предугадал и звал "обузой"

Ту жизнь, к которой мы теперь пришли...

Ну, хватит... Добродетельная муза,

Зовет меня и в зное, и в пыли.

"Любое благо делает нас лучше;

Тот музыкант, кто музыку познал.

Хорошими не делает нас случай?

Так он - не благо." - Стоик нам сказал.

Перипатетик: Сделать музыкантом

Не может нас хороший инструмент,

Тому, кто уродился без таланта

И слуха... хоть всю жизнь лови момент.

Ответ ищи не в инструментов груде:

Искусство нужно видеть Над собой.

Скажу яснее: даже без орудий

Способен музыкантом стать любой.

"Не благо, что способен взять презренный,

Владеть богатством может и злодей:

В богатстве блага нет обыкновенно,

От денег - только жадность у людей."

Нам скажут: "Здесь ошибка рассуждений:

Грамматик, кормчий, повар или врач...

Звезд не хватают, но, без заблуждений,

В своем искусстве лучше мудрых кляч."

Но, в их искусствах нет величья духа!

Они не могут устремляться вверх,

Кто муж добра, тот к счастью от разрухи

Не мчится, это все давно отверг.

Натал (язык столь лживый и нечистый,

что женщин очищал он своим ртом),

При деньгах был - наследовал. Причина?

Порой в дерьмо уронят золотой.

Но, добродетель - много выше злата,

Умения грамматика, врача:

Они находят радости в оплате

Труда, не в постижении начал.

Мошна с деньгами ничего не стоит,

Лишь деньги, что в ней спрятаны, ценны.

Теперь сравни: богатый или стоик

В ком - оболочка? В ком - портрет страны?

Лишь мудрость человека тянет к Богу,

Зовет его в невиданный полет...

Небесное приходит не к любому,

И, не в любом, владельца признает.

"Из зла не зарождается благое;

Становится богатым тот, кто скуп:

В богатстве благанет, раз нет покоя..."

"У святотатства денег полон куб."

Но, в святотатстве больше зла, чем блага:

В нем страх, тревога покаянных мук.

А прибыль?- Не хватает даже на год...

А после?- Выбирай покрепче сук...

Кто в святотатстве благо утверждает

Чудовище. Живущие в грехе,

За крупный грех триумфом награждают,

Наказывая грех... по чепухе.

Как смоквы не родятся от оливы,

Так в зле - не отыскать добра следы.

Нас прибыль в зле не делает счастливым,

Но, жди втройне впоследствии беды.

"Когда к беде влечет желанья жажда,

Предмет его - не благо. Кто бежит

За деньгами, в беде уже, как дважды...

Богатый - над сокровищем дрожит."

Нам говорят: Погоня за богатством

Опасна... Разве в нем лишь духа тлен?

Вполне благонамеренная паства

Во время шторма попадает в плен.

Не только от богатств и наслаждений

Мы попадаем в беды по пути.

Коль продолжать цепочку рассуждений,

Его нельзя к удобствам отнести.

"Нас губят глупость, подлость, святотатство...

Не стрелы губят - лучники вольны.

Пускай тебе вредят из-за богатства,

В самом богатстве не найти вины."

Но, Посидоний отвечает лучше:

"Хоть обладанье золотом не зло,

Но подстрекает к злу, лишь дайте случай."

Богат - не зол? - Считай, что повезло...

Наш звон монет в других рождает зависть,

А в нас - высокомерие, снобизм.

"Богатство - самый трудный душ экзамен."

(Не правда ли, сойдет за афоризм?)

А благо нас никак не будоражит

Не развращает душу, тянет ввысь,

Надменность не внушает нам, и, даже

Лелеет скромность в тех, кто поднялись,

Уверенность дает и сень покоя.

В богатстве - только наглость ты найдешь,

А наглого ночами беспокоит

Величья своего... пустая ложь.

Богатство представляет образ блага,

И многих побуждает поспешить...

А добродетель, хоть бедна и нага,

Но, делится... величием души.

"Что не дает величья одиноким,

Их делая надменней и наглей

Есть зло. А случай - гонит их к пороку,

Случайного не жди и не жалей."

"Так что ж, богатство - даже не удобно?"

В удобном больше пользы, чем вреда...

А благо, оттого и бесподобно,

Что в нем - лишь польза, раз и навсегда.

Теперь всего один софизм, но "вредный":

"Раз благо не растет на почве зла,

Богатство - обирает многих бедных

В богатстве блага нет, ему - хула."

Как Антипатр на это отвечает?

"Пустым кувшином чашу не нальешь,

Тот беден, кто нехватку ощущает,

Из недостачи - шубы не сошьешь."

Что рассуждать о бедности, богатстве?

Ведь это только тяжба о словах...

Как бедных уберечь, как помогать им?

И как богатым скромность прививать?

То, что одним у всех отнято было,

Легко для всех - отнять у одного...

Пускай такие случаи забыл он

Напомнить, мне не стоит ничего.

Так скажем храбро (если не по силам

хоть откровенно...) горстке шулеров:

Подумайте, пока не "попросили",

Не хвастайте богатством.

Будь здоров.

======================================

Письмо LXXXVIII (О свободных искусствах и науках)

Луцилия приветствует Сенека!

Свободные искусства обсудить?

Науки? Мне не нужно их опеки:

Не могут ни помочь, ни навредить.

Как подготовить ум - вот их забота,

Затем, чтоб не мешали - развяжись.

Они - лишь обученье, не работа,

Которой посвятить достойно жизнь.

Искусство потому зовут свободным,

Что занят им свободный человек.

Само же (доказать готов - угодно?)

Свободы не дарует нам вовек.

Воистину свободное искусство

Есть - мудрость, что ведет к свободе нас...

А в прочих - отзвук чувства, дальше - пусто,

Кто смог услышать в них свободы глас?

Неужто веришь, будто в них есть благо?

Знай: нет порочней их учителей.

Искусства всякий выучит и за год

Что дальше?- "Веселиться веселей"?

О чем хлопочет правильный грамматик?

Он учит предложения творить.

Он скажет: не годится слово "матерь",

И лучше "мать" иль "мама" говорить.

А, если он захочет стать повыше,

Историей займется и стихом,

Займется тем, кто рифму плохо слышит,

Или размер... и прочей чепухой.

Не это в нас обуздывает похоть,

Искореняет алчность, гонит страх...

Усердье их в толпе рождает хохот,

У мудрых же - улыбку на устах.

Геометр, музыкант тебе помогут

На страх и алчность наложить запрет?

Они и сами знать о том не могут,

Поэтому ответ: Конечно нет!

Они нас добродетели не учат,

Иначе все учили б одному...

А, разнобой туманный - разум мучит,

Из них, мой друг, не верю никому.

Гомера всяк по своему оценит:

И стоик он, и Эпикура сын,

Перипатетик или академик...

Как в несовместном может быть один?

Уступим им философа-Гомера:

Он мудрым стал, не зная о стихах.

Давай же обучаться той же мерой

Что он. Зачем копаться в пустяках?

Не спрашивай меня про возраст древних:

Свободен ум от этой пустоты.

Где был Улисс? - Блуждая в трех деревьях,

Неужто этим озабочен ты?

Нам душу каждый день терзают бури:

Нас красота прельщает, враг грозит,

И настигает мщенье грозных фурий,

И грешник, и невежда нам дерзит.

Как родину любить, жену и брата?

Учи меня, как к честной цели плыть!

Не к корысти, не к зависти, не к блату,

А - к Богу устремленьями прослыть.

Была ли Пенелопа непорочна

И знала ли, когда придет Улисс?

Скажи о целомудрии мне точно,

Какое в нем есть благо, поделись.

О музыке. Ты учишь, словно классик,

Как голоса свести в мажорный хор...

Но, как найти в душе своей согласье?

Как не ронять в превратностях укор?

Геометр учит, как измерить земли

Пусть скажет: для чего нужна земля?

Неужто пальцы нам даны затем лишь,

Чтоб скупости добычу исчислять.

Какая польза знать, как делят поле,

Коль с братом поделиться я не мог?

Все то, чему детей мы учим в школе,

Не развивает душу...только мозг.

Ты не хозяин здесь, а поселенец:

Пришел - уйдешь, как писано в судьбе,

И позже, через сотню поколений,

Немногие припомнят о тебе.

Ты вычисляешь квадратуру круга,

Ты можешь путь меж звездами найти...

А, можешь ли измерить душу друга?

Как ищешь в жизни верного пути?

К чему мне знать, когда зайдет Меркурий

И где сейчас находится Сатурн?

И верить, что астролог, в своей дури,

Предвидит все события котурн...

Что б ни случилось, знай, я не отчаюсь:

Я жду всего - удачи и беды,

И признаки их раньше замечаю,

Чем глупый замечает их следы.

Теперь я отойду от длинных списков

Искусств. Кого достойными найти?

Ваятелей, борцов и живописцев?!

Тогда, и поваров что ль отнести?

Что общего, скажи мне, со свободой

Имеют эти, в белом, толстяки

С душою, отощавшей без ухода

Разумной добродетельной руки?

Не разбираю также виды спорта:

Метание копья, езда верхом...

Конечно, это юношей не портит,

Но, прежде, было просто пустяком.

Когда тебя несут порывы страсти,

Что толку - удержать коня в узде?

Кто в гневе над собой уже не властен,

Не может в победителях сидеть.

"Так что же, ни науки, ни искусства

Нам ничего для жизни не дают?"

Дают, но добродетели в них пусто,

Они ей лишь основу создают.

Как грамота готовит нас к науке

Науки в добродетель торят путь.

Но, добродетель - не учебы муки,

Блаженство - честно в зеркало взглянуть.

Основы философия не ищет,

И здание возводит от земли.

А математик, в этом смысле - нищий,

Все их начала от других пошли.

Вот, если б шел он к истине с начала,

Объять сумел природу и весь мир,

О небе и душе не умолчал бы...

То, был бы математик - мой кумир.

Рассмотрим по порядку добродетель,

и могут ли искусства здесь помочь:

У храбрости сознанье - ты свидетель

Опасностей, что нужно превозмочь.

А верность есть святое наше благо,

Ничто ее с пути не совратит

"Жги, бей и убивай, я сяду на кол,

Не отходя от верного пути!"

Воздержность умеряет наслажденья,

Соразмеряя, сокращая их.

Воспринимает их, как наважденья,

Не приближаясь, ради них самих.

А человеколюбье запрещает

Надменность в отношении друзей,

И посторонних в бедах защищает,

Не отступая Божеских стезей.

Возьми что хочешь: простоту и скромность,

И милосердье к людям... Где тут роль

Искусства мы могли б назвать огромной?

Нигде. Здесь философия - король!

"Неужто роль искусства так ничтожна?

Философы используют его."

Коль "без чего-то" сделать невозможно,

Не значит это - "с помощью того".

Науки путь добра не изучают,

И нет его в ученых головах...

Есть мудрые, что грамоты не знают,

Ведь мудрость - в деле, а не на словах.

Да, мудрость велика и многогранна,

Для размышлений нужен ей простор.

Ум забивать излишним было б странно,

Тому кто мысли к вечности простер.

Возьмем хоть время... Сколько здесь вопросов:

А было ли хоть что-то до него?

Оно само есть нечто, все отбросив?

И, можно ль поворачивать его?!

Теперь - душа: Как долго обитает?

Откуда? Какова? Куда уйдет?

Как смерть ее на волю отпускает?

В природе есть души круговорот?

И так во всем... Рассмотрим, что угодно

Обилие вещей влечет на дно...

Всё - вон! Пусть разум твой живет свободно,

На службе добродетели одной.

"Но, многое в науках так волшебно...

Порой, готов читать, открывши рот..."

Стремиться больше знать, чем нам потребно,

Есть тоже невоздержанности род.

Погоня за наукой и искусством

Удел самодовольных болтунов.

Дидим писал всю жизнь, и что там? - Пусто...

Хотя, четыре тысячи томов...

Читателей его я пожалел бы...

Он описал: откуда был Гомер,

Кто мать Энея,... Ум не уцелел бы,

Читай я ерунду без всяких мер.

Он прозвище имел - "медноутробный"...

Всё описал, что было (может быть)...

Но, если б даже знал я о подобном,

То, постарался б... поскорей забыть.

"Начитанным" считаться - стоит силы

И времени, дороже серебра.

Попроще звать себя я попросил бы...

Скажите мне: "Ты - человек добра."

К чему мне Аристарховы пометки,

К стихам, что написал мудрец Гомер?

В них вижу только глупости объедки,

Для критиков грядущего пример.

Грамматик Апион прочел Гомера

(Тщеславен и большой антисемит)

В начале Иллиады встретил меру

Всей книги... Пусть Гомер его простит.

Измерь свой век! И вычти нездоровье,

Твой сон, дела... Все вычерпал до дна?

Осталось время с доблестью коровьей

Жевать чужую жвачку дотемна?!

Философы настолько опустились,

Что стали свойством слога дорожить.

И говорить так тщательно учились,

Что разучились, "как на свете жить".

Как много зла и лжи дает нам тонкость

Чрезмерная. Вот молвил Протагор:

Любая вещь (обманывай ребенка)

Сама в себе содержит сущный спор.

А Нафсифан: Что видим пред собою,

Быть может - существует, может - нет.

И Парменид: Все образы, гурьбою

Едины, в них начало и конец.

Зенон Элейский - вещи уничтожил:

Есть бытие, вещей на свете нет.

Мегарцы, эритрейцы (путь проложен)

Как эхо повторяют это вслед.

Все это - чушь, похуже, чем искусства...

Там - пользы нет, а здесь - прямой ущерб:

Мне выколов глаза, лишают чувства

И отнимают истину вообще.

Премудрость эта с истиной не дружит,

От света отделяя, как покров.

О, Господи! Свет истины мне нужен,

Не тьма агностицизма.

Будь здоров.

======================================

Письмо LXXXIX (О разделах философии)

Луцилия приветствует Сенека!

Философов ученье по частям

Ты хочешь разложить, как в картотеку?

Великое делить привык я сам.

Нам целое - подобие вселенной,

За раз окинуть взлядом не дано.

И зрелищем подобным, несомненно,

Лишь Богу любоваться суждено.

Членить ее не буду слишком дробно,

Ведь мелочи не проще ухватить,

Чем целое. Поделим, чтоб удобно

Важнейшие разделы ощутить.

Чем мудрость с философией различна?

Последняя есть "к мудрости любовь".

Указывает способ жить прилично,

И видеть дальше жадных рук, зубов.

"Людского и Божественного знанье"

Вот мудрости кратчайший образец.

Философы наук своих призванье

За годы перепутали вконец.

Но разница меж ними несомненна,

Как золото и жадность - не одно:

Хоть жадность тяготеет непременно,

Но, золото не каждому дано...

Философ видит целью добродетель:

Их просто невозможно разлучить.

Скажу, и всякий стоик мне свидетель,

Дата добавления: 2015-06-26