Соотношениевариативности факторов ШФ и факторов 16РФ 3 страница

Гипотеза 1.4 чаще всего ранее формулировалась в своем негативном операциональном смысле — как проблема неопределенности вращения коор­динатных осей в факторном анализе. В данной работе автор предпринимает последовательную попытку рассмотреть это свойство факторных моделей в позитивном смысле — как порождающее ряд содержательных следствий и возможностей.

Следствие 1.4а (точнее было бы сказать, производное модельное пред­ставление 1.4а) постулирует существование множественности моделей од­ного и того же пространства, эквивалентных друг другу и связанных друг с другом возможностью взаимной трансформации, в частности, по типу ор­тогонального вращения координатного базиса. Это следствие полагает эв-ристичным создание так называемых «циркуляторных моделей», основан­ных на инвариантности отношений соседства личностных черт в непре­рывном многомерном пространстве вне зависимости от частного выбора того или иного ортогонального базиса. Вместо ортогональных квадрантов

циркуляторные модели изображают пространство в виде гораздо большего числа многомерных секторов (векторных областей) разной степени плотно­сти и разряженное™ по количеству вербальных обозначений в языке. Более плотные сектора образуют главные направления семантического «сгуще­ния» и противопоставления, на которые и попадают факторные координаты при факторизации в том или ином частном случае.

Следствие 1.46 связывает циркуля торную модель с четыре^ позицион­ной моделью личностной черты: утверждается, что вектор адаптивного поведения (или направленность координатной оси, несущей смысл оцен­ки) динамичен: он может изображаться под разными углами к тому или иному базису личностного пространства в зависимости от ситуации. Это и определяет смену полюсов оценочного маркирования разных секторов мно­гомерного пространства.

При проведении факторного анализа по методу главных компонент (см. Харман, 1972 и другие книги по факторному анализу) первая главная компонента располагается вдоль наиболее типичного оценочно маркиро­ванного вектора, указывая на типичное направление поведенческой адап­тации.

Следствие 1.4в постулирует возможность моделирования межкультурных, социально-групповых и индивидуальных трансформаций личностного прост­ранства по механизму поворота координатных осей к центрам «сгущения» эмпирического опыта: наиболее частотные семантические категории (сектора пространства) получают больше названий в языке и тем самым «притягива­ют» к себе координатные оси, образуя главные направления семантического противопоставления. В самом деле, чем вызвана так называемая «избыточ­ность кодирования» в естественном языке — наличие многочисленных си­нонимов для наиболее важных понятий? С нашей точки зрения, это обус­ловлено потребностями не только тонкой нюансировки значимой ситуации (путем отображения в опыте ее частных видовых спецификаций), но и потребностями обеспечения надежности. Если интерпретировать забывание одного из слов-синонимов как результат «выхода из строя» определенной нейронной связи (из-за блокирования, исчерпания медиатора и других воз­можных закономерных или случайных физиологических причин), то нали­чие другого синонима, который в этом случае «всплывает» из памяти, есть признак надежности нейронной сети, обеспечивающей возможность парал­лельных «обводных» путей в проведении возбуждения между образом ситу­ации и адаптивным образом действий (категорией, стратегией поведения) в этой ситуации.

Для особых национально-культурных, социальных и профессиональных условий (так же, как и для индивидуальной истории жизнедеятельности одного человека) характерна неравномерная частотность ориентации векто­ра адаптивного поведения, то есть выявляется некая модальная, наиболее часто встречающаяся ориентация. В силу этой разной оценочной маркиро­ванности секторов многомерного пространства возникает специфический поворот координатного базиса — главного направления различий.

Гипотезу многомерной континуальности по праву можно считать цен­тральным модельным представлением в рамках настоящей работы. Ее след­ствия активно работают при формулировании второй пятерки выдвигае­мых нами гипотез.

1.5. Гипотеза

социапьно-ропевой детерминации

Структуры локальных ситуационно-специфичных личностных черт отражают специфику социально-ролевого поведения данного индивида — носителя определенного «созвездия», или профиля черт.

Ситуационно-специфичные черты имеют два рода компонентов в сво­ей семантической структуре:

• неспецифичные компоненты, идущие от содержания глобальных кросс-ситуационных параметров поведения (они моделируются как проекция спе­цифичной черты в универсальное кросс-ситуационное пространство);

• специфичные компоненты, идущие от содержательной специфики нормативных (социально-ролевых) требований к адаптивному поведению в данной типовой, социально-нормативной ситуации.

Взаимоотношения между локальными чертами не подчиняются логике пространственной близости-удаленности и легче могут классифицировать­ся в виде традиционной иерархической, древовидной таксономической клас­сификации. Семантика этих специфичных компонентов может быть опи­сана с активным использованием многоместных предикатов социально-ролевых отношений между людьми-

Вторая группа гипотез: сцеппение и дифференциация ПСП

Вторая группа гипотез постулирует возможный диагностический смысл различных трансформаций индивидуального личностного семантического пространства. Мы предлагаем здесь различать четыре источника и три вида подобных.трансформаций (по сравнению с нормативным групповым пространством). Это дает нам 12 комбинаций логически возможных гипо­тез. К трем видам трансформации относятся сцепление, разделение (об­ратная трансформация к сцеплению) и растяжение (поляризация) коорди­нат. К четырем источникам относятся:

• эмпирический индивидуальный опыт (субъективная модель настоя­щего, или эмпирическая модель);

• ценностно-мотивационные предпочтения (субъективная модель по­требного будущего, или идеальная модель);

• позиция наблюдателя, или «точка зрения»;

• Я-образ (модель актуального Я, цементирующая внутреннюю консис-тентность самосознания индивида).

Так как сцепление координат (личностных конструктов) приводит, как правило, к образованию высоко-поляризованных конструктов-стерео­типов, то сцепление и поляризацию следует считать взаимосвязанными трансформациями. На рис. 25 эта мысль иллюстрируется на упрощенном двумерном примере. За основу принято подпространство двух первых фак­торов Большой Пятерки — Экстраверсии и Дружелюбия. Предположим, у какого-то индивида произошло сцепление квадрантов этих факторов Большой Пятерки, так что образовался монолитный фактор Оценки (рис. 25а). Одновременно с этим, как правило, усиливается противопоставление обоих персонажей с высокими моральными качествами персонажам с низки­ми моральными качествами независимо от их энергетического потенциала, так как фактор энергетической оценки ослаблен. На рис. 256 приводится пример противоположного варианта трансформации, когда в результате сцепления разноименных (точнее сказать, разнозарядных) полюсов второ­го фактора Большой Пятерки происходит поляризация пространства вдоль оси Энергетической оценки.

При повороте ортогонального базиса на 45 градусов мы можем так же легко изобразить сцепление факторов Энергетической и Моральной оцен­ки, при котором произойдет поляризация пространства, например, вдоль биссектрисы первых факторов Большой Пятерки: главным для этого ин­дивида станет противопоставление «самоуверенного добродушного экстра­верта неуверенному мизантроп ичному интроверту» (рис. 26а). Соответст­венно высокая поляризация пространства вдоль оси В5.2 означает, что факторы Энергетической и Моральной оценки сцепились своими полюса­ми разного знака, то есть образовался стереотип, при котором более «мо­ральный» человек автоматически кодируется как слабый, а «сильный» человек — как аморальный (рис. 266).

Рис. 25а. Поляризация личностного пространства вдоль горизонтальной оси

Рис. 26а. Поляризация личностного пространства вдоль горизонтальной оси

в результате сцепления факторов +Мораль и +Энергия.

Рис. 256. Поляризация личностного пространства вдоль вертикальной оси

Рис. 266. Поляризация личностного пространства вдоль вертикальной оси в результате сцепления факторов —Мораль и +Энергия.

Разделяющая трансформация координат (или дифференциация) произ­водит противоположное воздействие на семантическую структуру в целом: если два сцепленных конструкта разделяются, то пояа!яется новое измере­ние в многомерном пространстве, и эллипсоид изображающих точек оказы­вается менее растянутым, менее поляризованным и больше уподобляется сфероиду. То есть при разделении происходит «деполяризация» (определен­ное уплотнение) пространства вдоль прежней монолитной координаты.

Конечно, в будущем исследователями могут быть- указаны конкретные случаи, когда разделению сопутствует даже усиление поляризации вдоль прежней координаты — в силу обогащения опыта появлением новых по­лярных случаев. Но сейчас для упрощения мы отвлекаемся от такой менее вероятной возможной трансформации.

Таким образом, множество рассматриваемых здесь трансформаций со­кращается до 8. Рассмотрим их по порядку и решим, какие из них выгля­дят содержательно правдоподобными.

2.1. Эмпирическое сцепление: конструкты склеиваются в оилу того, что в опыте индивида встречались только люди с одновременным наличием у них и первой, и второй черты, либо с одновременным отсутствием обеих.

2.2. Эмпирическая дифференциация: конструкты разделяются в силу появления более богатого, более дифференцированного опыта, в силу на­личия примеров таких людей, которые обладают только одной чертой из рассматриваемой пары.

Легко видеть, что пара трансформаций 1 и 2 является взаимообратной. Тем самым можно говорить об одной гипотезе, постулирующей зависимость по типу функциональной зависимости между двумя переменными — между содержа­тельным разнообразием эмпирического опыта и уровнем сцепленности-диффе-ренцированности конструктов: более бедный эмпирический опыт ведет к фор­мированию сцепленных (монолитных) конструктов, тогда как более богатый опыт ведет к формированию дифференцированных конструктов.

2.3. Мотивационное сцепление: конструкты склеиваются в силу того, что какой-то очень значимый мотив или очень значимый идеал представ­лен индивиду как носитель данной комбинации черт; такое сцепление может происходить и на основе мотива избегания — какой-то крайне неприятный человек (воплощение анти-идеала) является носителем данной комбинации отрицательных черт (отрицательных полюсов черт).

2.4. Мотивационная дифференциация. Данную логически возмож­ную трансформацию — мотивационную дифференциацию, по-видимому, трудно представить себе настолько же самостоятельной, какой является дифференциация эмпирическая. Скорее всего, мотивационная дифферен­циация может рассматриваться как обратная тенденция по отношению к мотивационпому сцеплению, и она имеет место в отсутствии чрезмерна интенсивного мотива. По-видимому, она оказывается более выраженной и при более полимотивированной деятельности. Иначе говоря, при сущест­вовании как бы нескольких независимых идеальных точек в личностном пространстве (нескольких «типов красоты», как говорят в этом случае).

2.5. Проективное сцепление. В данном случае имеется в виду влияние, которое оказывает на семантическое пространство «точка зрения» самого субъекта (позиция наблюдателя): будучи сам наделенным какими-то лич­ностными чертами, объективно ему присущими, он может искаженно вос­принимать лиц, отличающихся от него самого, или сходных с ним по этому признаку. В литературе по социальной перцепции принято различать «ас­симилятивную» (приписывание другим собственных черт) и «контраст­ную» (приписывание противоположных черт) варианты проекции. Проек­тивным сцеплением мы должны считать тот случай, когда субъективное сближение (на основе ассимилятивной иллюзии) с каким-то человеком, являющимся объектом восприятия (будем говорить о нем в дальнейшем условно как о «стимульной личности» — stimulus person (Tagiuri, Petrullo, 1958), приводит к приписыванию ему дополнительных черт, присущих только самому субъекту.

2.6. Проективная дифференциация. На сегодня разработаны моде­ли, предполагающие одновременное срабатывание и ассимилятивного, и контрастного механизма (Кроник, 1982). В этом случае на похожих людей распространяется ассимилятивная иллюзия восприятия, а на отличающих­ся — контрастная. В результате возникает поляризация семантического пространства вдоль определенной оси. •

От гипотезы проекции следует отличать гипотезу «эгоцентрического» искажения. В данном случае имеется в виду влияние реальных психологи­ческих особенностей, а в описываемых ниже случаях — влияние «Я-образа». '

2.7. Эгоцентрическое сцепление. Если смещение полюсов координат к «идеальной точке» при мотивационном сцеплении легко ассоциируется с физикалистской метафорой в духе общей теории относительности (прост­ранство сгущается в области с повышенной концентрацией массы — мо-тивационного заряда), то объяснить эгоцентрическое сцепление как само­стоятельный механизм по отношению к мотивационному не так просто. Действительно, в частном случае эгоцентрическое сцепление сводится к мотивационному — когда индивид рассматривает себя самого в качестве идеала, идеализирует себя (нарциссическая структура личности). Но и в отсутствие такой идеализации возможны эгоцентрические (защитные по своему смыслу) трансформации личностного пространства. За этим мы должны предполагать прежде всего компенсаторные механизмы.

Если субъект имеет необратимо низкую (лучше сказать — отрицатель­ную) самооценку по какому-то одному личностному измерению, он может иметь компенсаторную тенденцию повысить свою самооценку по тому измерению, по которому она имеет положительный знак. Такая защитная компенсаторная тенденция, в частности, может приводить к сцеплениям

¹ В общем случае не следует считать, что «Я-образ» и позиция наблюдателя тож-дествегшы между собой, т. к. «Я-образ» может быть неадекватным.

интегральных конструктов, какими являются координаты личностного пространства.

Проиллюстрируем это рассуждение на двух примерах, пользуясь толь­ко что построенными графическими иллюстрациями ЛСП на рис. 25 и 26. Если индивид отрицательно (ниже адаптивной нормы) оценивает себя по фактору Энергии и имеет слабо положительную оценку по фактору Мо­рали, он может иметь тенденцию повысить свою самооценку за счет косо­угольного поворота оси Моральность, так что полюс «-«-Моральность» будет сближаться с полюсом «-Энергия». Тем самым сцепление разноза-рядных полюсов этих факторов может оказаться психологически 'выгод­ным для этого субъекта. Таким же выгодным, но но противоположным причинам, является данное сцепления для индивида, отрицательно оцени­вающего себя по Морали и положительно по Энергии. То есть два типа внутренне конфликтных личностей (с неоднородным самоотношением) будут иметь, согласно нашим предположениям, тенденцию к «разноззрядному» сцеплению факторов.

2.8. Эгоцентрическая дифференциация. Если человек отрицатель­но оценивает себя по какому-то интегральному конструкту, он может стремиться снизить дискомфортную для себя самооценку путем разделения этого интегрального конструкта на частные, например, ситуационно спе­цифичные. Какой-то положительный адаптивный аспект интегрального конструкта (адаптивный применительно к какой-то узкой ситуации) вы­членяется в самостоятельный конструкт, по которому субъект оценивает себя положительно. Например, из всех неприятностей, связанных с интег­ральным нейротизмом (невротизмом), субъект вычленяет положительную сторону — «высокую сензитивность». И вот он старается всех оценивать по этому частному конструкту, совершенно абстрагируя его от интеграль­ного измерения. Безусловно, это пример защитной дифференциации.

Приведенная здесь классификация индивидуальных трансформаций ЛСП не претендует на то, чтобы быть исчерпывающей. Мы намеренно опуска­ем здесь ряд других, в той или иной форме уже освещавшихся в литерату­ре трансформаций, как, например, «фрагментация» пространства (Francella, Bannister, 1977). Кроме того, следует сделать специальную оговорку, что сцепление не обязательно рассматривать только с дезадаптивной стороны — как потерю тонкости, когнитивной сложности категориальной системы.

Без умеренного сцепления, по-видимому, не происходит формирова­ния интегративных конструктов, не образуются суперординатные (стар­шие) категории, знание не интегрируется. Хорошо структурированный субъективный опыт обнаруживает определенный баланс между тенденция­ми к интеграции и дифференциации. Как известно, в психологии конст­руктов уже завоевало себе место понятие так называемой «артикулирован­ной системы» (Makhlouf-Norris at at., 1970; см. также Франселла, Бан-нистер, 1987, с. 115), в рамках которой родственные конструкты как бы

одновременно и близки (и на этом основании входят в единую суперорди-натную категорию), и дифференцированы. Чтобы не плодить терминоло­гическую путаницу, будем говорить дальше о таком умеренном сцеплении, как об интеграции личностного семантического пространства. В контексте же перечисленных выше гипотез речь идет о чрезмерном сцеплении — об индивидуальном отклонении от некой нормы, при котором конструкты практически сливаются в единый монолит и перестают выполнять диффе­ренцирующую функцию вовсе.

Очевидно, чтобы объективно диагностировать в той или иной экспери­ментальной структуре данных наличие той или иной трансформации, мы должны прежде всего иметь модель нормы. В поисках этой модели мы обратились к построению обобщенного психосемантического словаря-теза­уруса черт личности.

ТАКСОНОМИЯ ПИЧНОСТНЫХ ЧЕРТ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Как уже говорилось во введении, построение таксономической модели личностных черт для русскоязычной культуры было одной из главных целей настоящей работы. По замыслу автора, именно эта конструктивно-методическая разработка должны была создать известный методический базис для экспериментальной проверки вадидности психосемантических методик диагностики личности. Но в силу значительного объема необхо­димых работ, растягивавшихся на многие годы, осуществление таксономи­ческого проекта приходилось сочетать с параллельным проведением дру­гих частных исследовательских и прикладных работ, включавших, в част­ности, и попытки валидизации русскоязычного «личностного семантичес­кого дифференциала» (ЛСД), различных индексов ТЛК и т. п. И на сего­дня мы можем говорить лишь о получении определенной этапной версии так называемого Тезауруса Личностных Черт (ТЛЧ), которая служит лишь определенным приближением к следующей, более мощной по своим пара­метрам версии. Да и может ли быть на этом пути достигнута конечная цель, когда сама социо-культурная ситуация стремительно меняется, по­стоянно обогащая живой язык новыми терминами и понятиями?

Работы собственно по проекту ТЛЧ были начаты автором в 1982 году. Этому предшествовало проведение ряда экспериментов по построению ло­кальных (по охвату лексики) моделей личностного семантического прост­ранства. В 1976 году в рамках собственной дипломной работы автор пост­роил свое первое экспериментальное личностное семантическое простран­ство: на базе оценок сходства и атрибутивных оценок, данных для 17 лич­ностных прилагательных всего 17 испытуемыми — студентами факультета журналистики МГУ. Пространство состояло из двух факторов — Мораль-

ности и Динамизма (последнее — сцепление осгудовских Силы и Активно­сти). Эти результаты были опубликованы в 1979 году (Шмелев, 1979).

В 1978—1979 годах нами был разработан «личностный семантический дифференциал» (Шмелев, 1982в). Здесь использовалось уже 140 унипо­лярных шкал, которые применялись 22 испытуемыми (студенты факульте­та психологии МГУ) для оценки людей, выбранных по 14 репертуарным инструкциям. Выявилось уже три фактора, устойчивых к расщеплению выборки: в дополнение к двум первым были выявлен устойчивый фактор Жизнерадостной Активности, интерпретированной так же, как проекция осгудовской Активности в личностную сферу. С помощью варимакс-вра-щения на этих данных были получены восемь значимых интерпретируе­мых факторов, но они оказались не устойчивыми к расщеплению выборки (Шмелев, 19826), что лишний раз доказывало наличие высокой чувстви­тельности варимакс-факторов (поворачивающихся, как известно, именно к индивидуально-специфичным областям «сгущения» эмпирических точек в пространстве) к межиндивидуальным различиям '.

На первом этапе нашего проекта мы были ограничены возможностями скромных средств вычислительной техники (мини-ЭВМ СМ-4 с оператив­ной памятью до 128 килобайт). Для получения объективных результатов мы применили многоэтапную итеративную стратегию-разработки тезауруса, поз­воляющую последовательно «освобождаться» от влияния на результаты со стороны ИТЛ самих авторов исследования.

Некоторым читателям могут показаться малосущественными детали организации ранних этапов осуществления проекта. Однако показательна та высокая заинтересованность и требовательность редколлегии и рецен­зентов журнала «European journal of Personality», с которой они потребо­вали от авторов тщательного освещения всех подробностей каждого этапа (Shmelyov, Pokhilko, 1993). Действительно, без этой информации трудно добиться воспроизводимости полученных результатов.

Начальный словник

Словник ТЛЧ, так же как его факторы и кластеры, формировался последовательно в несколько этапов. На рис. 27 можно увидеть источники формирования трех версий словника.

В 1981 году в рамках практикума по психодиагностике автором было разработано учебное задание, в котором перед студентами ставилась цель овладеть особыми приемами проверки конвергентной валидности ЛСД и ТЛК как двух субъектных матричных тестов (Шмелев, 1984а). Каждый год около 200 студентов факультета психологии МГУ (сами или с привлечена

¹ Надо сказать, что в списке 140 прилагательных тогда отсутствовали интеллекту­альные характеристики человека — в силу узкой трактовки термина «личность», ис­пользованной тогда автором.

Рис. 27. Формирование словника личностных черт на различных этапах русского таксономического проекта.

ем студентов других вузов) проводили вариант ТЛК, требовавший сформу­лировать биполярные личностные конструкты для 20 триад из 6 ролевых позиций: «близкий человек», «симпатичный и уважаемый», «вызывающий сочувствие», «антипатичный, но превосходящий», «антипатичный и неува­жаемый», «Я сам».

Сформулированные прилагательные вводились в компьютер, и из них составлялся частотный словарь, учитывающий закономерности в частоте встре­чаемости слов именно в режиме реального психосемантического эксперимен­та. Этот лексический материал явился одним из источников формирования первоначального варианта словника личностных черт, включавшего в 1982 году 1530 слов. Два других источника были литературными: это так называе­мый «Алфавит из 1500 черт личности» К. К. Платонова (Платонов, Голу­бев, 1977) и «Номинальная шкала личностных качеств» В. Е. Хмелько (1981). В отличие от этих работ, большинство терминов в нашем словнике были сформулированы в форме прилагательных («активный»), но не в субстантив­ной форме («активность»), которую мы считаем вторичной и которая в боль­шей мере затрудняет различение устойчивых черт и временных характеристик состояний и отношений (ср. «активность» и «неприязнь»).

В список из 1530 черт были включены все личностные конструкты, встречавшиеся в 300 проанализированных нами протоколах ТЛК не реже двух раз. Методом расщепления нами была проанализирована устойчи­вость полученной иерархии терминов по частотности. Коэффициент ран­говой корреляции Спирмена оказался достаточно высоким — 0,89 (Шме­лев, Похилько, 1985а). Линейная корреляция логарифмов частот для двух половин выборки (по 150 протоколов в каждой) равнялась 0,91.

Список из 1530 черт был классифицирован А. Г. Шмелевым. В результате появилось 60 названий кластеров, которые были использованы в качестве классифицирующих понятий для экспертных оценок сходства. Эти класте­ры были сгруппированы (на основании модели ЕРА) в 10 наборов — под одному набору на каждого эксперта.

Выделение кпассообразующих терминов.

В 1983—1984 годах в рамках дипломной работы А. Ф. Андреева, выполненной под руководством А. Г. Шмелева, был осуществлен сбор первого, предварительного массива экспертных оценок. В этот массив вошли суждения 48 независимых судей (московские психологи — сотруд­ники, а также аспиранты и студенты старших курсов МГУ). Каждый эксперт имел дело с набором из 6 классифицирующих терминов и выно­сил «импликативные суждения о сходстве» (internal judgements), относя каждый пункт из 1530 базисного списка к этим 6 классифицирующим терминам. На рис. 28 иллюстрируется фрагмент ответного листа, предъяв­ленного каждому эксперту на этом этапе построения тезауруса.

Полная инструкция эксперту требовала от него выйти в плане вообра­жения за сферу чисто интралингвистических связей слов: «Вы должны пред­ставить человека, который обладает качеством, указанным в главном списке в столбце друг под другом. Можете ли Вы сделать вывод о том, что он обладает одним из 6 качеств, перечисленных в строчку?» (см. рис. 29).

Эксперт мог «пропускать» слово, но в этом случае он должен был в явном виде указать его отнесенность к пустому нулевому классу, обведя кружком цифру «ноль» (на рис. 29 вместо кружка выборы испытуемого отмечены звездочкой). Все 1530 пунктов словника были сгруппированы в пятерки. В задачу эксперта входило отнести хотя бы один пункт из оче­редной пятерки к одному из 6 классов. Такое ограничивающее требование

	Классифицирующие термины (столбцы)
Классифицируемый термин (строки)	Добрый	Злой	Тонкий	Грубый	Смелый	Робкий	Пропуск
Предприимчивый	I				5*
Оптимист							0*
Твердый							0*
Обманщик					5.		0*
Приветливый	1*
Упорный							0*
Открытый					5*
Дерзкий				4*-
Наивный							0*
Зависли вый		2*

Рис. 28. Фрагмент ответного листа на первом этапе сбора экспертных оценок.

Рис. 29. Источники кластеров и'факторов личностных черт на разных этапах русского таксономического проекта.

было вызвано необходимостью поддержания определенного уровня бди­тельности у экспертов, чтобы они, утомленные монотонностью задания, не пропускали заведомо значимых связей между словами.

В результате этой первой серии экспертных оценок был получен мас­сив данных 1530 * 288 (где 288 = 48 экспертов * 6 классифицирующих терминов). За счет компьютерного анализа этого массива мы попытались выявить непересекающиеся корреляционные плеяды терминов. При этом мы использовали особый разработанный нами в применении к массивам такой высокой размерности вариант приближенного кластерного анализа. На каждом цикле кластеризации подсчитывались краевые суммы по 288 столбцам двумерной матрицы — так называемый маргинальный вектор. Затем рассчитывались корреляции каждой строки массива (каждого тер­мина из базового словника) с этим маргинальным вектором. В очередной кластер в качестве «кандидатов» включались все термины, получившие корреляцию выше 0,5 с текущим маргинальным вектором. Затем внутри этого кластера слов-кандидатов подсчитывались попарные корреляции, и из числа кандидатов исключались те термины, которые имели низкую среднюю корреляцию с остальными. Таким образом, из числа «кандида­тов» в конечный кластер входило ядро, для которого выделялся термин-центроид, имеющий максимальную корреляцию с остальными, а также термин, имеющий максимальную частоту в качестве конструкта в ТЛК. Для терминов-центроидов отыскивались наиболее частотные оппозиты — антонимы. Практическое программирование и расчеты по указанному ал-

горитму были осуществлены на компиляторе Фортран и ЭВМ ЕС-1055 основным соавтором по данному проекту В. И. Похилько.

Дата добавления: 2015-06-04