Лидер как мастер единоборства 3 страница

Глава 3 ПРОЯВЛЕНИЯ ДУХА В ГРУППОВОМ ПОЛЕ

3 августа 1990 г. около половины восьмого вечера мы с Эми заканчивали семинар по вредным привычкам. Мы по­могали группе в количестве около 200 человек включиться в групповой процесс, посредством которого группа должна была отметить и обсудить все, что происходило в поле. Ког­да несколько участников рассказали о своих ощущениях в этом поле, одна молодая девушка, которая до этого явно спала, вдруг глухо вскрикнула и проснулась. Это всех пора­зило и вместо того, чтобы пройти мимо столь явного наруше­ния порядка, единодушно решили, что это должно быть частью поля, в котором мы работали. Поэтому была образо­вана небольшая группа, решившая с большей силой выра­зить поступок девушки.

В считанные минуты все поменялись местами так, что спонтанно образовались две группы. В одну из них вошли те, кто старался лучше выразить крик девушки и гюддер-

жать ее. Эта группа шумела, кричала и создавала беспоря­док и сумятицу. Одновременно другая группа с возмущением восстала против поведения первой группы.

Обстановка накалялась по мере того, как обе группы поляризовались. Первая группа шумела все громче и гром­че, тогда как спокойная группа все упорнее призывала к по­рядку. Потом группы стали вести себя агрессивно и воинст­венно по отношению друг к другу. В разгар обострения ситуации, как раз когда она казалась неуправляемой, я ска­зал участникам, что они свободно могут нападать друг на друга. Тут же все успокоились. Участники конфликта на ми­нуту притихли, осознав как близко они подошли к тому, что­бы совершить насилие. Некоторые вскакивали на ноги и на­чинали говорить о своих переживаниях по поводу случивше­гося. Трудно передать драму этого особого вечера и то, как она завершилась. Как и многие групповые процессы, разре­шение этого конфликта стало важным событием, оставившим свой эмоциональный след в его участниках.

Однако причина, по которой я рассказываю эту историю, заключается в том, что именно в этот вечер, на другом кон­це света Ирак вторгся в Кувейт, подталкивая мир к новой мировой войне. Была ли некоторая случайная связь между поразительным конфликтом в нашей группе и этим мировым скандалом? Позднее я еще буду говорить о таких случайных связях между групповыми процессами и событиями в мире.

Теперь я должен поставить неразрешимый вопрос- что порождает напряженности и конфликт в поле? Одно объяс­нение состоит в том, что поля порождаются различиями и полярностями между людьми. Подобно тому как силовые линии концентрируются вокруг полюсов магнита, многие аспекты нашего земного поля кажутся сосредоточенными вокруг человеческих различий, конфликтов и кульминаци­онных событий.

При другом подходе поле считается первопричиной всех земных событий. Поле вызывает разногласия во взаимоотно­шениях, землетрясения и грозы. Что первично—наши конф­ликты или поле, в которОхМ мы живем? Временами мы чувст­вуем, что поле порождает разногласия, как в описанном семинаре, временами нам кажется, что напротив,—эти раз­ногласия порождают поля.

Во многих странах мира человеческие проблемы понима­лись как следствие воздействия силовых полей и духов, и, поэтому считалось, что для их решения надо привлекать шаманов. Во многих странах современного мира верят в то,

что эти проблемы создаются самими людьми. Если мы вос­принимаем поле как некоторую первичную силу, порождаю­щую все на свете, то мы тем самым стоим на позиции ша­манства. Когда мы чувствуем, что наши личные настроения порождают поля, мы опираемся на психологический подход.

Таким образом, «шаманство» и психология как бы до­полняют друг друга в нашей жизни. Оба объяснения необхо­димы—одно без другого является ограниченным. В нашей работе мы пытались объединить оба эти подхода, признавая необходимость и полезность природы личного опыта для данной личности и избегая в то же время вопроса об источ­нике или причине этого опыта.

Фактически большинство форм нашего метода действуют без знания причин изучаемых событий. Можно задавать воп­росы о причине или источнике, но большей частью ответы на них не слишком помогают решить проблемы. Поэтому я убежден: лучшее, что мы можем сделать—это научиться справляться с возникающими ситуациями.

При работе с полем нам необходим независимый словарь для описания событий. Дао—хороший термин, но он носит несколько неопределенный и общий характер. Дух—лучше, но каждый вкладывает в него свой смысл. Энергия Инь и Я н—способ описать поляризацию поля, но эти понятия культурно обусловлены. Можно было бы просто говорить о полярностях и труповых ролях для описания структуры поля, но такие описания являются статичными и недостаточно подчеркивают изменения, которые претерпе­вает каждая из сторон. Если пользоваться понятиями, кото­рые предполагают статику и неизменяемость, то именно эти свойства и будут проявляться при наших попытках содейст­вовать глобальным процессам.

Необходимы новые понятия для обозначения противопо­ложных энергий, полярностей и ролей. Нам нужен термин, означающий, что поляризация—не совсем продукт данных личностей и групп, что роли не статичны, а изменяются, воз­растают, ослабевают и даже исчезают со временем.

Не имея лучшего термина, я собираюсь характеризовать агрессивные и миролюбивые полярности описанного выше семинара, как проявления духа в групповом поле.

Видимо, поля нарушаются в результате взаимодействий между проявлениями духа. Любую полярность или напря­женность между полюсами можно рассматривать как напря­женность между проявлениями духа. Даже слова «мать» и «отец» являются обозначениями проявлений духа, специфи-

ческими для данного места и времени, и они изменяются со временем. Групповые поля часто поляризуются в конфлик­тах между конкурирующими лидерами, между «мы» и «они», между сторонниками и противниками, между мужчи­нами и женщинами. Поля в сфере образования поляризуют­ся на учителей и учащихся, а политические—на либералов, умеренных и консерваторов. В бизнесе также возникают по­лярности—хозяева и работники, свои и чужие, новаторы и консерваторы.

Проявления духа часто переживаются как мифические сущности. Посмотрите только, как средства массовой инфор­мации описывают национальные поля и людей в них. Героям часто приписываются качества суперменов, тогда как «пло­хие парни» ассоциируются с негодяями, монстрами и дьяво­лом. Там есть глупцы и мудрецы, голодающие и образ Ве­ликой Матери. В каждом таком поле есть злодей и герой,, борющийся за свободу.

В центре общественной жизни располагается множество вихревых конфликтующих полей, структура которых обус­ловлена напряженностью между групповыми меньшинствами и большинством, между богатыми и бездомными, черными и белыми, полицией и наркоманами и т. д. до бесконечности. Серьезная напряженность существует между меньшинством и большинством. Мы постоянно читаем о борьбе между ра­сами, этническими и религиозными группами и классами.

Принадлежность к меньшинству как проявление духа пе­реживается неграми во многих странах мира, цыганами— в Европе и евреями—среди остальных. Куда бы мы ни по­смотрели, всюду обнаруживается неприятие большинством какого-либо меньшинства. Повсюду в мире, независимо от страны, любая группа большинства будет говорить примерно одно и то же о меньшинстве. Характерные представления группового большинства о меньшинстве состоят в том, что члены меньшинства:

а) необычные, странные, опасные;

б) отвергаемые, морально ущербные или, по меньшей мере, морально чуждые;

в) не заслуживающие общественных прав;

г) неспособные и заслуживающие выполнения только самых низших социальных обязанностей;

д) неопрятные, злые, продажные или разрушающие мир;

е) несознательные и тупые;

ж) параноидальные и воинственные;

з) интеллектуально неразвитые.

Б* 31

Проекции и процессы

Вышеприведенные представления в отношении любых меньшинств, независимо от расы, веры или пола, носят уни­версальный характер. Когда мы смотрим на эти поляриза­ции изнутри, нам кажется, что это—проблемы, порожденные людьми. На самом же деле конфликт между большинством и меньшинством порожден полем. Поле разделяет людей.

Общепринятый подход к предубеждениям относительно меньшинств состоит в том, что одна группа проецирует отрицательные качества на другую группу: проекции—это отрицательные атрибуты самой этой группы. Поэтому необ­ходимо выявлять подобные проекции и избавляться от них. Данный подход основан на том, что устранение таких про­екций может улучшить отношения между группами. Очевид­но, что избавление от этих проекций необходимо, и если личность или одна из групп поступает таким образом, то проблемы решаются гораздо быстрее.

Часто, однако, негативные проекции даже после видимо­го их устранения возрождаются или возвращаются. Создает­ся впечатление, что некоторые конфликты при своем повто­рении создаются не людьми, а проявлениями духа. Следова­тельно, устранение проекций группы—это лишь часть всеоб­щего процесса: напряженность поля надо рассматривать так, будто поле старается самовыразиться. Метод глобального процесса подходит к конфликту как к попытке проявлений духа вступать в конфронтацию, конфликтовать между собой и познавать друг друга. В этом случае отдельные личности могут чувствовать себя так, будто они управляются или ис-лользуются духами поля.

Роли и проявления духа

Глобальное поле не имеет ни внутренних, ни внешних областей. Следовательно, мгновенные роли, которые мы при­нуждены играть в локальном поле, одновременно связаны с глобальными событиями. Атмосфера нашего мира или дух времени влияет на наши тела, наши взаимоотношения, поля­ризует, разделяет и объединяет нас с друзьями и членами семьи.

Роли, которые мы играем в поле—это «2еИ§е151ег», или духи времени, или глобальные проявления духа, как я их называю. Проявления духа—это фактически диффе­ренцированные части всеобщего глобального поля: как роли

они обнаруживаются повсюду в мире—коммунисты и капи­талисты, рабочие и менеджеры, бедные и богатые страны, герои и злодеи и т. п.

В некоторых других случаях1 я применял термин «роль» по отношению к различным частям данного поля. «Проявле­ние духа» модернизирует концепцию роли—этот термин луч­ше описывает и подчеркивает временную и преходящую природу роли в личностном или групповом поле, чем тер­мин «роль». Проявление духа напоминает нам о том, что окружающий мир способен трансформироваться.

Проявления духа подобны образам наших сновидений. Они подобны воронкам или завихрениям невидимого потусто­роннего мира, они завлекают вас, втягивают вас в свои энергетические водовороты. Когда вы отождествляетсь с не­которым проявлением духа, вы фактически переживаете эмоции, характерные для этого духа, ваше сознание тем са­мым изменяется. Вы сердитесь или важничаете, чувствуете себя героем или жертвой. Энергия этих духов делает вас угрюмым или одержимым, безумным и счастливым, вводит в подавленное или самоубийственное настроение.

Изменяющиеся проявления духа

Проявления духа, однако, не являются статичными или неизмененными состояниями или противостояниями. Если эти роли сознательно выявить путем их проигрывания или даже временного вживания в них, то они изменяются. Про­явления духа трансформируются.

Личность или роль, которая на первый взгляд казалась олицетворением зла, может проявить большую глубину чувств и сострадание, чем мы могли предполагать, если та­кую роль проанализировать. Точно так же пуританская и нравственная личность может быстро трансформироваться в личность злую или тираническую.

Даже несмотря на то, что мы пользуемся понятием «про­явление духа» как статической, неизмененной константой, на практике проявления духа трансформируются, изменяются и могут обладать удивительной пластичностью, способностью к развитию и эволюции. Злобность личности или группы может смягчиться или смениться доброжелательностью. Доб­рый может стать жестким или даже жестоким. Слабоволь­ный может стать героем, а злобный критик превратиться в мудрого учителя.

1 См, например, А. Минделл «Год первый».

Мы боимся проявлений духа из-за их способности овладеть нами как в личной, так и в общественной жизни. Всем из­вестны внезапные и возможные разрушительные последствия массовой истерии. Неожиданно для самих себя мы втягива­емся в какие-то роли и начинаем поступать иррационально и бессознательно. Чем меньше мы знаем о самих себе и о проявлениях духа в данном поле, тем легче впадаем в из­мененные состояния сознания, такие как ярость и депрессия, экстаз и паранойя. Мы боимся этих состояний из-за их воз­действия на нас и так как полагаем, что они постоянны по своему существу и неспособны к изменению.

Мы опасаемся проявлений духа также потому, что отож­дествляем с ними людей, играющих определенные роли. На самом деле, группы и личности не идентичны проявлениям духа; личность может переживать самые различные состоя­ния и проявления духа, а также способна осознавать их и извлекать из них пользу.

Например, самонадеянность и высокомерие—это прояв­ление духа, которое характерно не только для белых в поле расовой напряженности; негры временами тоже могут играть эту, обычную для «белых», роль в данном поле. Таким же образом, любой—белый или черный, может вдруг обнару­жить, что переживает состояние духа, характерное для от­вергаемого или притесняемого меньшинства. Мы отличаемся от тех ролей, которые занимаем в поле. Мы слишком слож­ны и многогранны для того, чтобы находиться всего в одной роли, даже если временно захвачены этим проявлением ду­ха. Временами я чувствую себя брамином, временами—не­прикасаемым, временами—черным, временами—белым. Иногда я чувствую себя евреем или христианином, а иног­да—неверующим или фундаменталистом.

Нам знакомо, но не всегда осознается привязывание лю­дей к статическим, абсолютным ролям. Мы жестко разделяем себя: ты—лидер, я—твой последователь. Ты—белый, я—чер­ный. Ты—европеец, я—американец. Ты из племени Зулу, я— из Банту. Ты живешь на этой стороне улицы, я—на другой. Ты принадлежишь к высшей касте, я—к низшей. Мы легко забываем о том, что именно проявление данного духа застав­ляет нас входить в роли.

Когда мы работаем с этими переживаниями, они начина­ют изменяться. Когда мы сознательно анализируем свое вы­сокомерие или неприятие чего-либо, гнев или обиду, печаль или нужду, проявление духа, в котором мы находимся при этом, начинает изменяться. По ходу такого изменения мо-

жет случиться так, что соперники становятся неотличимы друг от друга. Там, где были две противоборствующие гт^ роны, вдруг обнаруживается единство!

Именно тенденция духа к изменению порождает общ­ность. Например, в случае, описанном в начале этой главы только после того, как агрессивные и шумные члены груп­пы дали выход своему буйству, а спокойной группе было позволено проявить свое упорство и воинственность по отно­шению к ним, удалось изменить проявление духа агрессив­ности и консервативности. Изменяясь, эти свойства в конце концов просто испарились, а в комнате вместо групп оста­лись отдельные личности, выступающие от всего сердца.

Я вспоминаю собственные путешествия. Прожив двадцать лет в Швейцарии и возвращаясь в США, объехав весь мир, я с удивлением задавал себе вопрос: кто я? Европеец или американец? Японец или африканец? Любое такое отождест­вление с какой-'нибудь национальностью казалось мне слиш­ком жестким. Я не мог больше отождествлять себя с одним-единственным проявлением духа в этом поле. Я иногда испытывал замешательство и недоумение, когда меня спра­шивали о том, где я живу, где я вырос, или когда и где я родился. В один день я чувствую себя просто жителем пла­неты, в другой—американцем, в третий—японским крестья­нином.

Поля должны существовать, так как везде, где бы я ни был, я чувствовал себя как бы в одном и том же месте. В каждом городе имеется свой «Нэд», работающий в ско­бяной лавке, или «Чарли», агент по продаже недвижимости, подмигивающий и зазывающий меня, когда я прохожу мимо него. Всегда имеется своя «Моника»—добродушная, мудрая и заботливая женщина. «Герр Штоффель»—лидер городка, и т. п. Хотя каждое место по-своему уникально и неповтори­мо, между разными местами имеется почти голографическое сходство. Проявления духа не имеют пространственных границ.

Духи местности

Хотя я говорю о проявлениях духа ради простоты в об­щем, тем не менее, в определенных случаях о них нельзя говорить вне связи с конкретной местностью. Следовательно, в определенных случаях мы должны учитывать также и дух местности.

Например, существует дух Лос-Анджелеса, ощущение этого города, сочетание погодных условий с широкими буль-

варами и окружающей роскошью, смога, гор и Голливуда, пляжа и красивых людей. Этот дух сильно разнится от духа Бомбея с его переполненными грязными улицами, нищими, валяющимися на тротуарах, оживленными базарами и ме­четями.

В старину люди много внимания уделяли духу местности, но в наше время мы рассчитываем, что наши архитекторы и проектировщики города смогут сами создать соответствую­щую атмосферу данной местности. Тем не менее, мы по-прежнему чувствительны к духу местности и, подобно древ­ним людям, которые выделяли определенные области, леса и горы, как обладающие большей или меньшей энергией, нас также привлекают или отталкивают определенные места п мы интуитивно ощущаем эти «энергетические места»2.

Шаман из племени Яки, Дон Хуан, который инструктиро­вал К. Кастанеду, подчеркивал транспероональную природу наших «союзников». «Союзники»—это существа, перенося­щие «знающего» человека в другие миры. Женщина или мужчина, «обладающие знанием», должны повергнуть этих духов на землю, прежде чем они втянут его в воронку смер­ти. Удачливый воин затем «приручал» этих союзников. Духи времени и пространства—это наши союзники, способные по­мочь нам преобразовать мир.

Работа с возможными союзниками или духами с по­мощью шаманства—это только часть общего вклада Дон Хуана в работу с миром. Он показал, что независимо от того, с кем мы имеем дело—с воинами или союзниками, состав­ной частью любви к жизни на Земле является признание того, что мир—это поле боя за овладение «энергией лич­ности», за раскрытие своих собственных, личностных способ* ностей в работе с призраками и людьми, со скрытой энер­гией и в групповых ситуациях, в парапсихологии и физике.

Индивидуальная работа в этом мире нуждается в под­держке работой общественной. Групповая работа, которую* мы все способны выполнить, состоит в том, чтобы осознать, что мировые проблемы, такие как расизм, необузданная агрес­сия и равнодушие к другим людям и к миру—все это прояв­ления духа, струящиеся потоками из городов и стран, о ко­торых мы все слышим ежедневно из новостей. Они присут­ствуют повсюду—внутри и вне нас, ожидая, чтобы их пере­работали.

2 Дон Хуан в ряде книг К. Кастанеды подробно рассказывает о та­ких энергетических местах.

Упражнения по теории поля

1. Подумайте о собрании группы, в котором вы участвовали

2. Вспомните атмосферу этого собрания Представьте, что различные стороны или позиции, занимаемые на этом собрании,—это некие типы или проявления духа. Например, это могли бы быть возмутители спо­койствия и консерваторы, лидеры и их последователи.

3 Были ли на собрании другие проявления духа, трудные для выяв­ления? Или такие, о которых можно было только догадываться или ощу­щать их? Например, не боялись ли люди выступэта? Если так, не было ли это связано со скрытой атмосферой критиканства и осуждения?

4. Теперь, когда вы можете распознать некоторые из проявлений духа, формирующих данное поле, каким образом вы смогли бы сделать это поле более сознательным или полезным?

Глава 4. ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ПОЛЕ

Жизнь в группе может быть тягостной. Сколько раз мы намеревались немедленно порвать свои отношения и поки­нуть свою семью, школу, работу, друзей и даже страну? Наша жизнь в группе трудна по многим причинам, и одна из них, несомненно, заключается в стремлении группы по­рождать конфликты и хаос.

Работа с конфликтами и использование методов их раз­решения наиболее эффективны, когда люди находятся в ра­зумном, рациональном состоянии сознания, но как можно иметь дело с группами, которые слишком агрессивны, эмо­циональны, жестки или даже неистовы? Почти любое согла­шение, переговоры или другой способ разрешения конфликта будут действенны лишь в том случае, если стороны уже про­явили согласие работать с этим конфликтом. Но как можно работать с группой, когда ее отличают беспокойство, экстаз, насилие или безумие, когда никто ничего не хочет решать?

Турбулентность и саморегуляторы поля

Теория поля приходится особенно кстати в работе с груп­пой, находящейся в стадии сильного конфликта. Лучшее, что можно сделать в хаотической ситуации—это помнить, что мы живем в поле, так как понимание того, что мы имеем дело с полем, поможет справиться с завихрениями этого по­ля и хаосом.

Прежде всего я убежден в том, что наш мир подобен глобальному семинару. Каждый ведет себя в нем по време­нам так, будто здесь самое время и место для развития не­известных сторон своего «я» и для реализации всего своего потенциала. Я пришел к такому выводу потому, что подав-

з. 5744

I

ляющее большинство конфликтов, свидетелем которых мне пришлось быть, при ближайшем рассмотрении оказывались лишенными содержания. Настоящая борьба—это импульс к объединению. Это происходит каким-то неопределенным образом и вызывается некоторыми неизвестными проявле­ниями духа.

В современной физике, в теории турбулентности и возму­щений говорится об «аттракторах», организующих и придаю­щих смысл беспорядку в системах, далеких от состояния равновесия. Аттракторы предсказывают степень упорядочен­ности, которая может возникнуть в атмосфере хаоса.

К примеру, в человеческих системах аттрактором нашего индивидуального развития может быть стремление к равно­весию и гармонии. Точно так же, как все камни, сброшенные со склона горы, скатываются в долину, а каждый раскачи­вающийся маятник в конце концов замедляет ход, пока не остановится, самый худший личный или групповой хаос об­ладает тенденцией хотя бы к временной упорядоченности.

В сказках показаны многие аттракторы, которые форми­руют наши личные и групповые процессы. Независимо от того, что происходит со сказочными героями, в большинстве случаев их проблемы благополучно разрешаются. Герои сра­жаются со злодеями за принцессу, принцу удается разбудить спящую заколдованную царевну. Аналогично этому во всех обществах люди стараются перенести свои высшие идеалы на банальные события повседневной жизни, а нежность и любовь вдохновляют на борьбу в мире, где все-таки пре­обладают ревность, ненависть и убийства. Не подобна ли сама вселенная каждому из нас, стремясь познать самое себя, интегрироваться и обрести некоторую форму, для ко­торой будут характерны мир, гармония и равновесие?

Стремление системы к достижению внутреннего равнове­сия лишь отчасти можно объяснить логическим образом. Изменение—тоже непостижимый, сложный процесс: у нас нет способа обнаружить причину перемены или момент, ког­да это может произойти. Кроме того, изменение может прои­зойти в одной из частей поля без какой-либо сознательной связи с его другими частями. Например, события, происхо­дившие в большой группе в Калифорнии в канун вторжения Ирака в Кувейт, могут быть примером случайного воздейст­вия поля. Эйнштейн назвал бы это принципом нелокаль­ности, Юнг—синхроничностью, а Шелдрэйк—морфогениче-ским резонансом. Мы могли бы назвать случаем, Дао или чудом.

Поля самоуравновешиваются

Таким образом, стремление систем к достижению внут­реннего равновесия является аттрактором. В китайской философии женская энергия Инь противодействует мужской энергии Ян и уравновешивает ее, так же как за разногласи­ем следует согласие. Опытный консультант процесса знает и признает существование такого аттрактора—стремление природы самой внутренне уравновесить себя—и использует это знание для того, чтобы позволить процессам развиваться своим ходом. Он выжидает и сознательно способствует неиз­бежному природному движению. Всему свое время—время для действия и работы и время для спокойствия и тер­пения.

Так как согласие и антагонизм неизбежны, то следует ожидать, что позиция лидера может вызвать сопротивление или нападки. В самом деле, чем более прочным является по­ложение лидера, тем в большей степени надо ожидать вы­ступлений против него! Даже при наличии благосклонности, доброжелательности и человечности, лидер попеременно сталкивается с недоверием и сопротивлением. Даже гармо­ничная и уравновешенная система должна обладать динами­ческими колебаниями между равновесием и хаосом в инте­ресах своего развития.

Однако то, каким будет это стремление к равновесию— созидательным или разрушительным,—зависит от нашей способности вмешиваться в эволюцию этого поля. Стремле­ние полей к внутреннему равновесию может быть и стремле­нием к самоубийству. В своих попытках уравновесить свои различные части поле может совершенно случайно само­уничтожиться, если не найдется того, кто сможет оценить, развить и справиться с нарастанием или угасанием измене­ний в данном поле.

Помню одного мальчика, страдавшего от опухоли мозга. Когда я попросил его рассказать о том, на что по его ощу­щениям похожа эта опухоль, он сказал, что чувствует, буд­то на голове у него находится молоток. Он показал, как стучит этот молоток, и, к моему удивлению, этот молоток при каждом ударе приговаривал: «Иди, занимайся и не сиди так долго у телевизора!».

Основываясь на его ощущениях, я посоветовал ему пить черный кофе, перестать смотреть телевизор и начать зани­маться. Несмотря на возражения его матери и врача, он так и поступил.

Такое вмешательство в поле постепенно разрешило конф-

6* 39

ликт между его леностью и необходимостью заниматься. Через несколько месяцев опухоль исчезла.

Явно злокачественная опухоль этим «молотком» переда­вала сообщение: дисциплина! Эта опухоль была попыткой организма уравновесить стремление ребенка к безделью, но вызывала деструктивный эффект. Без знания и умения по­мочь частям нашего «я» взаимодействовать друг с другом человеческая система будет сама уравновешиваться вплоть до самоубийства. То же остается верным и в отношении обществ и наций.

Жесткое и неосознанное напряжение одинаково легко может привести как к войне, так и к развитию большого сотрудничества и взаимопонимания.

Разум в самоуравновешиваемой системе

Самоуравновешенность приобретает особый разумный смысл в тех случаях, когда всем частям данного поля обес­печивается возможность проявить себя в полной мере. Толь­ко тогда, когда полностью присутствуют и вспыльчивость и чуткость, лидеры и возмутители спокойствия, система может успешно решать свои проблемы.

Некоторые требования, которым надо следовать, чтобы самоуравновешивающий аттрактор был разумным, известны мне уже сегодня, некоторые еще предстоит открыть. Первое требование заключается в том, чтобы выявить все различные стороны поля и проявления духа в системе. Второе требова­ние—мы должны позволить им всем выразиться.

Все части поля должны присутствовать и поощряться, даже те, которые нам не нравятся или в бесполезности кото­рых мы не сомневаемся. Лидеры и бунтовщики, подчеркнуто по-мужски грубое поведение и чувствительность, свои и чу­жие, сила и страх, критика и поддержка—все это должно иметь место и выявляться в данной системе.

Некоторые из проявлений духа идентифицировать труд­нее, так как это призраки, как я их называю, которые включают в себя или подразумевают наличие чувств в ат­мосфере. Такие «призраки» как ревность, любовь, презрение и чувство собственного достоинства должны быть выявлены и выражены. Как только идентифицированы все части поля, им всем должна быть дана возможность проявиться. Систе­ма, которая не отводит ни времени, ни места для своих призраков, в конечном итоге будет ими нарушена или раз­рушена.

Барьеры и рассогласования

Рассогласованность (неконгруэнтность)—мать напряжен­ности и конфликта: это признак того, что система самоурав­новешивается. Рассогласованность означает посылку двух противоречивых сообщений одновременно; например, о мире и гармонии можно говорить в агрессивном тоне и прерывая других. Групповые проблемы схожи с проблемами личными. Личность противится тому, чтобы обнаружить свою рас­согласованность, так как для этого надо посмотреть на скры­ваемые части своего «я». Точно так же мы боимся обнару­жить рассогласованные коммуникации в своей группе, так как в этом случае мы должны измениться сами и позволить существовать другим позициям.

Трудности в общении и конфликты между сторонами воз­никают и нарастают при естественном ходе вещей в группах, так как эти группы или личности прикованы только к одной форме поведения, одной философии или одной позиции, от­рицая существование других. У каждой группы есть барьеры или внутреннее сопротивление к принятию, признанию опре­деленных, скрываемых ими сторон, и к работе с ними.

Например, у многих групп есть барьеры, препятствующие выражению личных чувств на людях. Существует негласная договоренность между членами группы, что в группе нет места проявлению личных чувств. В одних группах будут сдерживаться агрессивные и недемократические устремле­ния. В других существуют неписанные правила, согласно которым члены группы не должны вести себя как дети. Все группы и организации обладают убеждениями и устремле­ниями, философией и поведением, которые они всячески по­ощряют, и другими, которые они осуждают, запрещают, подавляют или оказывают им активное сопротивление.

Когда группы блокируют выход за барьеры, они разла­живаются, становятся жесткими и безжизненными. Даже если внешне дела группы выглядят хорошо, скрытые депрес­сии и страхи свидетельствуют об ухудшении жизни этой группы. Люди могут быть добрыми, вежливыми и нравст­венными по отношению друг к другу, но искреннее общение при этом отсутствует.

Дата добавления: 2015-06-04