Идеализированные когнитивные модели ДЖ. Лакоффа 1 страница

D

В С А

D

С В А

В А

Программа содержит ряд процедур общего характера, соответствующих тем, которые постулировались в общей теории. Автор особо останавливается на рассмотрении последних двух процедур, служащих для пересмотра структур, ибо изменение места того или иного объекта в модели может сказаться и на других объектах - на тех, чьи позиции были описаны со ссылкой на данный объект, Это значит, что, прежде чем его передвинуть, необходимо проверить, можно ли передвинуть и другие объекты. Однако последние также могут быть связаны с какими-то иными объектами и т.д.

Например, если программе дано неопределенное описание:

А находится справа от В,

С находится слева от А,

D находится перед В,

то она строит следующую модель:

Если вслед за этим поступает утверждение:

С находится справа от В,

то процедура верификации сначала дает истинностное, значение 'ложно'. Это вызывает процедуру пересмотра, которая проверяет, существует ли какой-нибудь способ: перестроить модель так, чтобы сделать данное утверждение истинным. В данном случае это возможно, однако требуется еще проверить, может ли быть соответственно изменена позиция D. Посылки, которая исключала бы такое передвижение, нет, и программа строит реорганизованную модель:

Вообще, для каждого предложения в описании программа обеспечивает вызов соответствующей общей процедуры, учитывая при этом как значение данного предложения, так и контекст, в котором оно встречается. Так, если программе дается утверждение:

А расположено перед В.

то, в зависимости от настоящего состояния модели, может бы выполнена процедура (1) (если ни А, ни В не входят в структуру) или процедура (2) (в случае, если только одна из этих единиц уже есть в структуре), или процедура верификации (4), проверяющая, истинно ли данное утверждение, и затем вызывающая процедуры пересмотра модели.

Джонсон-Лэрд признает, что описанная программа является упрощенным приложением процедурной теории понимания. Одно из серьезных упрощений заключается в том, что люди обычно не считают, что для удовлетворения условий истинности пространственного отношения один объект должен располагаться точно на одной линии с другим. Они допускают определенную степень неточности, которая меняется в зависимости от форм и размеров объектов. Другое упрощение касается обработки референтных выражений: программа имеет дело только с именами собственными. В то же время, по мнению автора, основные аспекты программы отражают психологическую реальность.

Примат вопросов референции в процедурной семантике, по мнению Ф. Джонсон-Лэрда, принципиально отличает ее от других современных ему - семантических теорий, а именно, теорий лексической декомпозиции, семантических сетей и постулатов значения. Все эти, по выражению автора, «психологические теории значения» (психологические - потому, что предмет их исследований составляют способы ментального представления значений слов) схожи между собой в том, что пытаются сопоставить значениям слов какие-то выражения на некоем ментальном

языке, однако ничего не говорят о связи этих выражений с внешним миром (или с моделью мира). В теоретическом аспекте, это стремление ограничиться рассмотрением внутриязыковых отношений между лексическими единицами с точки зрения Джонсон-Лэрда, основывается на имплицитном допущении, что ментальные процессы «отвечающие» за понимание семантических свойств слов и отношений, независимы от процессов, осуществляющих референцию. Автор показывает, что данное допущение является ложным и порождает проблемы с анализом: многозначных слоя, интерпретацией дейксиса и логических, свойств пространственных отношений (см. ниже) и т.д. [Там же: 205-242].

Ф. Джонсон-Лэрд выдвигает и обосновывает свой взгляд не только на процесс понимания, но и на процесс умозаключения (Там же: 41-145], Прежде всего, он различает два типа умозаключений - эксплицитные (требующий сознательного усилия и, возможно, некоторого времени) и имплицитные (интуитивные, мгновенные, не требующие усилий и неосознанные). Для пояснения своей мысли автор[ приводит следующий пример [Там же: 127].

Предположим, мы читаем в газете текст типа:

Произошел сбой в системе связи. Авиакатастрофа привела к гибели 10 пассажиров…

По прочтении этого фрагмента мы можем сделать вывод, что пассажиры погибли в самой катастрофе. Однако сам текст не содержит такого утверждения, более того — далее может быть сказано:

...которые были арестованы после падения самолета и расстреляны как шпионы.

Таким образом, мы сделали поспешный вывод, обусловленный частично содержанием отрывка, а частично - нашими фоновыми знаниями Это и есть имплицитное умозаключение - непроизвольное, неосознанное и, чаще всего, неправильное, в силу того, что не имеет под собой достаточных оснований.

Джонсон-Лэрд отмечает, что изучение мышления традиционно подразумевало анализ того, как человек совершает те или иные эксплицитные умозаключения; имплицитные же умозаключения, а целом, игнорировались психологами. Выявлением их роли в повседневной жизни человека, их значения для анализа связного дискурса (под «дискурсом», очевидно, здесь и далее автор понимает связный текст независимо от формы - устной или письменной - ГС.) психология обязана попыткам создания систем искусственного интеллекта. Уже первые опыты автоматического анализа естественного языка показали, что имплицитные умозаключения встречаются сплошь и рядом и лежат в основе понимания человеком любого связного фрагмента дискурса.

Механизм имплицитных умозаключений представляется автору так. Исходя из содержания дискурса и фоновых знаний человек строит некую ментальную модель. Фоновые знания сохраняются в этой модели «по умолчанию», то есть если не поступает противоречащей им информации. Иными словами, потребность в пересмотре модели, в поиске альтернативной модели возникает только в том случае, если такая информация поступает. Это объясняет высокую скорость имплицитных выводов, которые становятся такими же автоматическими, как любой когнитивный процесс, использующий в каждый данный момент времени только одну ментальную репрезентацию Но это же, с другой стороны, обусловливает слабую обоснованность имплицитных умозаключений - по сравнению с эксплицитными умозаключениями. Таким образом, принципиальное различие между двумя типами умозаключений, с точки зрения Джонсон-Лэрда, сводится к тому, имеет ли место намеренный поиск альтернативных моделей или же нет (Там же: 127-128].

Логическое мышление в повседневной жизни человека обычно совершается посредством эксплицитных умозаключений, которые, по Ф. Джонсон-Лэрду, также основаны на умении человека строить ментальные модели и ими манипулировать. Автор отрицает общепринятую и потому как бы саму собой разумеющуюся идею о том, что способность человека мыслить логично зависит от его умения пользоваться логикой как определенным инструментарием,

позволяющим формальным образом выводить следствие из посылки, будь то правила вывода, круги Эйлера, диаграммы Венна и др. В качестве подтверждения своей, как он выражается, «ереси» автор указывает, в частности, на тот факт, что правильные умозаключения делались людьми задолго до изобретения логики. Он выдвигает предположение о том, что в процессе умозаключения роль своеобразного инструмента, или средства «экстернализации», играют ментальные модели. В теории Ф. Джонсон-Лэрда они представляются в виде таблиц. К примеру, паре утверждений

All the artists are beekeepers ("Все художники - пчеловоды"),

All the beekeepers are chemises ("Bee пчеловоды - химики")

соответствует ментальная модель следующего вида:

artist=beekeeper = chemist

artist = beekeeper ⁼ chemist

artist = beekeeper = chemist

(beekeeper)=(chemist)

(beekeeper)=(chemist)

(chemist)

где скобки указывают, что соответствующие члены категорий могут быть, а могут и не быть. Иными словами, первое утверждение допускает возможность (но не обязательность) существования таких пчеловодов, которые не являются художниками, а второе, аналогичным образом, - существование химиков, не являющихся пчеловодами. Такие наглядные модели, с точки зрения автора, позволяют человеку эффективно справляться с ответами на вопросы типа: Все ли художники являются химиками? - не прибегая при этом к логическим операциям и кванторам, правилу транзитивности, кругам Эйлера и т.д.

Процесс эксплицитного умозаключения, по Джонсон-Лэрду, включает в себя следующие этапы:

1) построение конечной модели посылок,

2) формулировку предполагаемого заключения,

3) поиск моделей посылок, противоречащих этим выводам.

Так, например, из посылок:

all the A are К ("Все А являются В"),

All the С ar е В ("Все С являются В")

может быть образована модель:

a=b=с

a=b=с

(b)

(b)

и сделано неверное заключение:

All the A are С ("Все А являются С").

Однако, далее начинается исчерпывающий ряд проверочных операций, результатом которых должен стать единственно правильный вывод (если таковой возможен). Предпринимаются попытки перестроить модель так, чтобы при сохранении истинности посылок вывод оказался неверен Если таковая обнаружена, ср.:

a=b=с

a=b=с

(b)=с

(b)

то старое заключение отвергается, и процедура пытается. по возможности, сформулировать новое заключение и вновь начинает серию тестов и т.д.

Приведенная процедура конечна - в силу конечности модели посылок, - но требует от человека огромных затрат времени и сил. Если поиск проводится систематически и исчерпывающим образом, вывод будет правильным, ибо процедура построена на общем принципе, лежащем в основе всех логик, хотя и не сформулированном эксплицитно ни в одной из них, а именно: заключение верно тогда и только тогда, когда не существует такой интерпретации посыпок которая ему противоречит. Однако, поскольку в процедуре не используется никакой формальный логический аппарат поиск альтернативных моделей посылок ведется случайным образом и много времени затрачивается на построение

нерелевантных моделей, нарушающих истинность посылок. Человек часто не справляется с выполнением этой процедуры, ибо рабочий объем его памяти ограничен, поиск альтернативных моделей несистематичен, а выводы не подкреплены общими принципами. Таким образом, возникновение и развитие логики как интеллектуального инструмента, по Джонсон-Лэрду, объясняется потребностью человека в экстернализации и систематизации поиска альтернативных моделей посылок [Там же: 130-133].

Автор отмечает, что описанная выше процедура (построение модели посылок, формулировка предполагаемого вывода и поиск альтернативных моделей посылок) является более адекватным инструментом для умозаключений в обыденной жизни, чем логические правила, ибо позволяет человеку делать правильный вывод там, где применение правил может привести к ошибочному заключению. Примером тому может служить языковое выражение on the right ("справа") [Там же: 261-262].

Как известно, утверждения типа

Mathew is on Mark's right ("Матфей сидит справа от Марка")

опираются на представление о том, что люди имеют внутренне присущие им правую и левую стороны. Для построения соответствующей модели требуется, по мысли автора, сначала закрепить местоположение одного индивида (например, Марка), затеи установить систему координат, основанную на его ориентации, и добавить в модель Матфея в позиции, находящейся в правой стороне поперечной оси, проходящей через Марка. Такова, по выражению автора, линейная семантика для выражений х находится справа от у.

Когда этот процесс осуществляется по отношению к нескольким людям, сидящим за круглым столом (рис. I), эта линейная семантика обеспечивает сохранение истинности умозаключений при отклонениях от поперечной оси в определенных пределах. Так, транзитивное умозаключение: А находится справа от В, В находится справа от С, Следовательно, А находится справа от С

60

приемлемо, так как А располагается довольно близко от оси, проходящей через позиции, находящиеся справа от С. Однако другое транзитивное умозаключение:

А находится справа от В,

В находится справа от С,

С находится справа от D,

…………………………………

И находится справа от I,

Следовательно, А находится справа от 1

неприемлемо, так как А находится почти что напротив I и очень далеко от оси, проходящей через позиция, лежащие справа от I.

Рис. 1. Системы координат для группы лиц, сидящих за столом [Джонсон-Лэрд 1988:2 53].

Более того - достаточно изменить план расположения за столом, и тогда даже вывод:

А находится справа от В,

В находится справа от С,

Следовательно. А находится справа от С

61

окажется неверным. Отсюда следует, что применение ментальных моделей в процессе умозаключения, в отличие от логических правил, способно обеспечить обоснованность вывода, ибо предполагает процедуру пересмотра - поиск альтернативных моделей посылок, противоречащих данному выводу. Таким образом, «критерий обоснованности чисто семантический, он состоит в невозможности построений такой модели посылок и их контекста, в которой заключение является ложным» [Джонсон-Лэрд 1988:254].

Подводя итог изложению, Ф. Джонсон-Лэрд так формулирует основные положения своей теории умозаключения [Johnson-Laird 1983: 144-145]:

1. Теория охватывает как имплицитные, так и эксплицитные умозаключения, Имплицитные умозаключения связаны с построением одной ментальной модели, в то время как эксплицитные умозаключения предполагают поиск альтернативных моделей, которые могут опровергнуть предполагаемое заключение.

2. Теория предлагает свое решение известного парадокса том, что дети могут делать правильные умозаключения до того, как они научатся применять правила логического вывода. Этот парадокс, по мнению автора, обусловлен, ложной посылкой (о том, что обоснованный вывод непременно предполагает умение пользоваться логическим инструментарием) и потому легко разрешим. На самом деле, детям не требуется ни учить правила логического вывода (как считал Ж. Пиаже), ни обладать врожденной логической способностью (точка зрения Дж. Федора). Все, что им нужно, - это усвоить условия истинности языковых выражений и влияние союзов, квантификаторов и т.д. на эти условия истинности.

3. Теория не противоречит тому факту, что люди способны делать правильные умозаключения.

4. Теория также объясняет происхождение логики. В ней утверждается, что люди делают заключения, не прибегая к помощи логических правил; однако, некоторые умозаключения вызывают у них затруднения, что и мотивирует поиск систематических принципов, обеспечивающих обоснованность вывода.

Ментальная модель определяется Ф. Джонсон-Лэрдом как «единичный представительный образец из множества моделей, удовлетворяющих утверждению» [Джонсон-Лэрд 1988: 255] Автор особо подчеркивает, что речь не идет о выборе некоего образца из уже готового множества моделей, удовлетворяющих тексту, а напротив, понимание обычно ведет к одной-единственной модели, которая строится, исходя из условий истинности выражений. Если следующее утверждение показывает, что данная модель неверна, тогда рекурсивные процедуры пытаются перестроить модель так, чтобы она удовлетворяла имеющемуся набору утверждений. Таким образом, процедуры рассматривают данную модель как всего лишь одну из бесконечно большого множества возможных. Она является представителем всего множества, и, будучи построена на базе умозаключений, опирающихся на знания о мире, является экземпляром вероятной ситуации, описываемой текстом [Там же: 256].

Теория ментальных моделей, родившаяся у Джонсон-Лэрда в результате анализа умозаключений - имплицитных и эксплицитных - и получившая дальнейшее развитие и подтверждение благодаря -экспериментальным исследованиям и компьютерным реализациям, по утверждению автора, способна дать более адекватное объяснение проблем, связанных со значением, пониманием, дискурсом, чем другие семантические теории. Автор выдвигает предположение о том, что «ментальные модели играют центральную и объединяющую роль» репрезентации объектов, ситуаций, цепочек событий, внешнего мира как он есть, повседневных социальных и психологических поступков» [Johnson-Laird 1983: 397]. Ментальные модели позволяют человеку делать умозаключения и предсказывать ход событий, понимать явления, принимать решения и следить за их исполнением, с их помощью язык создает репрезентации, сопоставимые с теми, что возникают из опыта непосредственного взаимодействия с миром, наконец, они служат связующим звеном между словами и миром [Там же].

Вместе с тем, автор отмечает, что теория ментальных моделей еще недостаточно разработана в том, что касается определения самого понятия ментальной модели. Ряд вопросов нуждается в прояснении, например:

1. Из каких элементов (сущностей, свойств, отношений) состоят ментальные модели?

2. Какие операции над элементами участвуют в построении ментальных моделей?

3. Какие примитивные понятия лежат в основе процедурной семантики и по каким правилам происходит их сочетание друг с другом при образовании более сложных концептов?

4. Каким образом осуществляются построение интерпретация ментальных моделей?

5. Каковы базовые структуры метальных моделей и в чем заключаются их отличия от других форм ментальной репрезентации? [Там же: 397—398].

Несмотря на отсутствие точных и исчерпывающих ответов по этим вопросам, Ф. Джонсон-Лэрд считает возможным сформулировать три главных ограничения на множество возможных моделей [Там же: 398]:

1) принцип исчисляемости (computability): ментальные модели, а также механизмы их построения и интерпретации должны быть исчислимыми;

2) принцип конечности (finitism): ментальная модель должна быть конечной (что обусловлено ограниченностью человеческого мозга);

3) принцип конструктивизма (constructivism) ментальная модель состоит из символов, организованных в определенную структуру, отражающую некоторое, положение вещей я мире.

Разумеется, приведенные выше принципы представляют собой лишь самые общие требования к ментальным моделям. Однако в ходе дальнейшего изложения, посвященного более подробному анализу перечисленных им вопросов, автор формулирует дополнительные ограничение на множество потенциальных моделей. Совокупность выдвинутых ограничений, по его мнению, может рассматриваться в качестве «первого приближения» к созданию, пользуясь выражением Н. Хомского, «объяснительно адекватной теории» (explanatorily adequate theory) — именно такую цель поставив перед собой автор (Там же: 11, 399]. (Достижение этой цели он связывает с созданием типологии ментальных моделей — см. ниже.)

Вот некоторые примеры дополнительных ограничений.

В связи с анализом процесса создания ментальных моделей, отмечается, что последние могут либо быть результатом зрительного восприятии, либо возникнуть на базе дискурса. В первом случае единственность модели обусловлена конкретным единичным положением вещей, и здесь сложностей не возникает. Что касается дискурса, он практически неизбежно носит неопределенный характер и совместим с множеством разных ситуаций, В то же время, по мысли автора, ментальная репрезентация должна быть как можно более экономной; отсюда - принцип экономии, который требует, чтобы единичной ситуации всегда соответствовала одна-единственная модель, даже если описание носит незаконченный или неопределенный характер [Там же: 406-410].

Ф. Джонсон-Лэрд налагает ограничения на множество примитивных понятий, как и на способы их сочетания Друг с другом при образовании более сложных концептов Во-первых, он постулирует врожденность примитивов (отвергая при этом крайнюю точку зрения о врожденности всех понятий без исключения) - принцип, позволяющий ограничить множество «кандидатов» в примитивы, исключив из него понятия, которые со всей очевидностью являются не врожденными, а приобретенными, например, такие, как водородная бомба или миссис Тэтчер [Там же 412].

Другое ограничение, касающееся примитивных понятий, непосредственно следует из совместных лексикологических исследований Ф Джонсон-Лэрда и Дж. Миллера [Miller, Johnson-Laird 1976]. Оно гласит, что «...существует конечное множество концептуальных примитивов, порождающих соответствующее множество семантических полей, и имеется конечное множество концептов, или "семантических операторов", служащих для построения более сложных концептов из примитивов в этих полях» [Johnson-Laird 1983: 413]. Джонсон-Лэрд ссылается на подробно рассмотренные в книге [Miller, Johnson-Laird 1976] примеры семантических полей, примитивных понятий, составляющих их ядро, и семантических операторов.

От описания ограничений на множество ментальных моделей автор переходит к представлению собственной классификации ментальных моделей (Там же- 422-447], носящей, по его словам, пробный и неформальный характер.

Согласно авторскому мнению, все ментальные модели делятся на два класса: физические, представляющие материальный мир, и концептуальные, служащие для репрезентации более абстрактных сущностей и явлений.

Среди физических моделей выделяются следующие шесть основных типов. 1. Простая реляционная модель в виде статичного «фрейма» состоящего из:

- конечного множества символов, представляющих конечное множество физических объектов;

- конечного множества свойств символов, отражающих физические свойства объектов;

- конечного множества отношений между символами представляющих физические отношения между объектами.

2. Пространственная модель в виде реляционной модели, в которой объекты связаны между собой исключительно пространственными отношениями (символы в модели размещаются в двух- или трехмерном пространстве).

3. Темпоральная модель как последовательность пространственных «фреймов» в порядке, соответствующем порядку следования событий (необязательно в масштабе реального времени).

4. Кинематическая модель а виде темпоральной модели, обладающей психологической непрерывностью, т.е. представляющей изменения и перемещения объектов без временных разрывов (протекает в масштабе реального времени, если является результатом зрительного восприятия).

5. Динамическая модель как кинематическая модель, в которой, помимо темпоральных, существуют каузальные отношения между некоторыми фреймами, отражающие каузальные отношения между событиями.

6. Образ (Image) как отражение видимых характеристик трехмерной пространственной или кинематической модели с позиции наблюдателя, находящегося «внутри» соответствующей ситуации.

Автор отмечает, что ментальные модели, не являющиеся результатом перцепции, могут представлять разные типы ситуаций - действительные, возможные и воображаемые. Такие модели в принципе могут быть как физическими, так и концептуальными, хотя в большинстве

случаев дискурс порождает концептуальную модель [Там же 423].

Концептуальные модели предполагают наличие определенных механизмов для осуществления рекурсивного пересмотра самих себя, а также для представления сочинительных и условных связей, операций отрицания и квантификации. Так, например, дизъюнктивная связь выражается через двухместное отношение между моделями или их компонентами, означающее дизъюнкцию тех сущностей или положений, которые они представляют. Операции отрицания соответствует одноместное отношение, связанное с моделью или с ее компонентом, которое интерпретируется процедурой как несоответствие модели или ее компонента отраженному в ней/нем положению вещей. Что касается утверждений с квантификаторами типа

All the sculptors are artists,

то, как было показано выше, соответствующие им ментальные модели могут иметь вид таблицы:

sculptor = artist

sculptor = artist

(artist)

хотя, как отмечает Джонсон-Лэрд, выбор такой нотации абсолютно произволен.

Автор различает следующие четыре типа концептуальных моделей.

I. Одновалентная (monadtc) модель, представляющая утверждения об объектах, их свойствах и отношении тождества между ними. Она состоит из:

- конечного множества символов, представляющих единичные объекты н свойства;

- двух бинарных отношений: тождества (=) и отсутствия тождества (*), каждое из которых может связывать любую пару символов для обозначения их идентичности или неидентичности; отсутствие тождества есть отрицание отношения тождества;

- специальной нотации, указывающая на неопределенность того, существуют ли те или иные объекты.

- 67

(Таким образом, одновалентная модель служит для представления одноместных предикатов, обозначающих свойства объектов, а также отношение тождества/отсутствия тождества.)

2. Реляционная модель, которая представляет собой одновалентную модель, дополненную конечным числом; других отношений между символами. Сюда относятся, во-первых, концептуальные аналоги различных типов физических моделей, то есть абстрактные сущности, свойства и отношения тоже могут быть представлены в статичных «фреймах», или в пространственных, темпоральных, кинематических или динамических моделях. Кроме того, к данному типу относятся модели, соответствующие таким утверждениям, как

There are more а'з, than b's,

и состоящие из конечного числа отображений символов одного множества в символы другого, ср.:

а — b

а — b

a

3. Метаязыковая модель, служащая для представления «дискурса о дискурсе». Она содержит символы соответствующие языковым выражениям, а также некоторые абстрактные отношения между ними и элементами ментальной модели любого типа (включая и саму метаязыковую модель). В числе этих абстрактных отношений Джонсон-Лэрд называет такие важные семантические отношения как 'refers to' и 'means'. Примером высказывания, предполагающего построение метаязыковой модели, может служить утверждение:

One of the men is called "Jim" ("Одного из мужчин зовут Джим").

Ему соответствует модель следующего вида:

m

"Jim" → m

m,

где символ в кавычках представляет языковое выражение, а стрелка обозначает отношение референции.

4. Теоретико-множественная модель, состоящая из конечного числа символов, непосредственно представляющих множества. Она может также включать в себя конечное число символов, обозначающих абстрактные свойства того или иного множества, и конечное число отношений (включая тождество и отсутствие тождества) между символами, обозначающими множества.

Подводя итог классификации ментальных моделей, Ф. Джонсон-Лэрд вновь подчеркивает, что представленная типология носит пробный характер и, возможно, существуют, помимо перечисленных, и другие типы моделей, которые будут обнаружены в ходе дальнейших исследования. Вместе с тем, даже эта классификация позволяет выявить следующие существенные свойства ментальных моделей [Там же: 429-430):

1) модели порождаются относительно небольшим числом элементов и рекурсивными операциями на этих элементах;

2) способность ментальных моделей служить средством репрезентации зависит от процедур, осуществляющих их построение и оценку;

3) основные ограничения на множество меентальных моделей определяются структурой мира как она воспринимается и понимается человеком (the perceived and conceived structure of the world), концептуальными отношениями, лежащими в основе онтологии, а также задачей сохранения внутренней непротиворечивости модели.

Заключительная глава книги посвящена вопросам электронного моделирования деятельности человеческого мозга. Ссылаясь на многочисленные экспериментальные исследования, автор формулирует три основополагающих свойства человеческого мышления, а именно [Там же: 451-452}:

- многоуровневую организацию мышления,

- 69

- зависимость обработки информации от контекста на любом уровне,

- взаимодействие равных уровней в процессе обработки информации.

Эти свойства, по мнению Джонсон-Лэрда, указывают на существенный принцип организации человеческого мышления - параллелизм ментальных процессов. Следовательно, моделируемая система также должна быть основана на принципе параллельной обработки. При речь не идет о полностью параллельной обработке (totally parallel processing), при которой каждая единица (unit) обрабатывается в одно и то же время, так как обработка некоторых единиц может быть начата только по завершении работы с другими, ибо использует результаты последней. К примеру, нельзя пытаться определить сочетание значений слов прежде, чем выявлены сами эти значения, а выявление значений, в свою очередь, связано с идентификацией (по крайней мере, частичной) слов; таким образом, понимание языка предполагает наличие цепочки процессов [Там 452-454}.

Дата добавления: 2015-06-04