Если у тебя есть фонтан, заткни его 3 страница

Ведь любая серьезная теория развития (если это не суррогат под названием «устойчивое развитие») начинает иначе работать с этими самыми революционными настроениями. Она начинает – так ли, по-другому ли – использовать социальную энергетику для крупных трансформаций, без которых развитие невозможно. А то, что без таких трансформаций не обойдешься, как мне кажется, очевидно. Дебольшевизаторы очень любят ставить знак равенства между такими трансформациями и репрессиями! Они доиграются, отпугивая от трансформаций этим, как им кажется, беспроигрышным образом. Раньше или позже скажут: «Ах, не может быть трансформаций без репрессий? Но и жизни без трансформаций быть не может! Даешь репрессии!»

Я лично так никогда не скажу. Но это не значит, что не скажут другие. А главное – нельзя торговать страхом, трусливо прятать голову под крыло и считать, что все образуется. Не образуется! Бояться правды в нынешней ситуации означает нарваться на самые негативные и бессмысленно-кровавые сценарии развития событий. Так, значит, надо сказать правду. Хотя, конечно, говорить ее нелегко.

В 1990 году я и группа моих товарищей выпустили книгу «Постперестройка». Она размещена на интернет-сайте моей организации, и каждый может с ней ознакомиться. Если свести все содержание книги к одной стратегической (и прогнозно-аналитической) констатации, то получится следующее: «На обломках коммунизма при нынешнем развитии процессов сформируется только КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ как общественно-политическая формация и система».

Прошло 18 лет. На протяжении первых лет после написания этой книги все просто рушилось. И у тех, кто не входил в узкую профессиональную страту, не было вообще никакого представления о том, что именно формируется. Казалось, что вообще ничего не формируется, клубится хаос. Хотелось, чтобы он перестал клубиться. Во второй половине 90-х стало понятно, что нечто формируется и что это нечто – именно КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ. Начались крики по поводу того, что этого нельзя допустить.

А что значит – нельзя допустить? Казалось бы, следовало подумать о достаточно радикальной смене всего порядка вещей. О смене макросоциальных тенденций, приводящих к формированию этого самого криминального капитализма. Но, как только речь начинала идти об изменении тенденций, раздавался оглушительный визг: «Не смейте! Снова "Красный проект"? Вы зальете Россию кровью! Вы преградите ей путь к благосостоянию! Вы запустите мясорубку!»

Между там было ясно, что мясорубка-то уже запущена самими тенденциями. А также теми, кто их создал и их поддерживает.

Не желая (и не умея) переламывать тенденции, политический класс занялся тем, что это (мягко говоря, крайне упрощенное) классовое сознание воспринимало как свое ноу-хау и «супер-пупер». Он занялся не сменой макротенденций, а сменой лидерства. Так пришел Путин. И, придя, решил ряд серьезных тактических задач, как-то: централизация власти, отпор сепаратистам в Чечне, смена политического языка и так далее.

Уже решение этих задач кое-кого сильно встревожило. Но не более. Потому что макротенденции не были переломлены. А значит, специфическое социальное тело под названием КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, распухая, продолжало наливаться силой, отвечающей его субстанциональному качеству. Эта сила соглашалась подчиниться власти лишь постольку и до тех пор, поскольку и пока власть не задевала ее ключевые интересы.

«Единая Россия» готова была голосовать за любые решения Кремля. Но... Когда Кремлю показалось политически и электорально полезным провести закон о ликвидации казино и игорных автоматов – вроде бы покорная его воле сила встала на дыбы. И закон был блестяще провален. Точнее, принят... в форме, обеспечивающей суперконцентрацию игорного бизнеса в так называемых игорных зонах. При определенной способности к обобщениям это могло бы встревожить донельзя. Но текучка... Но сиюминутные политические проблемы... Короче, это осталось абсолютно неосмысленным.

А пухнущему социальному телу – то бишь криминальному капитализму – только это и надо. Тело продолжало расти. Блестяще справляясь с некоторыми частностями, власть ничего не могла противопоставить такому росту. Ведь не разговоры о борьбе с коррупцией надо ему противопоставлять, если речь идет о подлинном, а не о риторическом противопоставлении.

Противники моего диагноза скажут, что я мажу всех одной криминальной краской. Почему это всех? И почему наличие некриминальных людей на всех этажах власти должно быть доказательством неправильности такого диагноза? Если у вашего пациента опухоль, а вы в процессе исследования натыкаетесь на здоровые клетки, то значит ли это, что пациент здоров?

КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, разрастаясь, не может не захватывать различные социальные периферии. Не может в обществе, где долго существует КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, не возникнуть криминальной милиции, криминальной медицины, криминального образования и так далее.

КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, предоставленный самому себе, не может не двигаться по регрессивной траектории. Он будет постепенно превращаться в криминальный же феодализм и так далее. Для того, чтобы этому воспрепятствовать, надо действительно выдвинуть проект формационного преобразования, он же проект «Развитие». Декриминализация капитализма – это не борьба с коррупцией. Это вывод всего капитализма из весьма специфической стадии первоначального накопления капитала. Нельзя это сделать, не продавливая, причем весьма волевым образом, некие социальные, политические, культурные и иные макроинициативы.

Альтернативой этому является гниение. Так, может быть, кому-то и нужно гниение?

Некоторое время назад лояльный к власти «Левада-центр» вдруг предъявил результаты соцопроса верхушки среднего класса. «Левада-центр» назвал верхушкой среднего класса жителей Москвы с доходами больше полутора тысяч евро в месяц на человека, жителей Санкт-Петербурга с доходом больше тысячи евро в месяц на человека и жителей других городов России с доходами больше восьмисот евро на человека.

«Левада-центр» показал, что исследованный им контингент сильно тяготеет к отъезду из России. Это вызвало достаточно болезненную реакцию власти. Что до меня, то я совсем не уверен, что этот контингент – соль земли и опора нужных для страны трансформаций. Я думаю, что контингент столь же многолик (культурно, социально, ценностно, политически), а значит, и «разнополезен», как и другие слои населения. Но не в этом дело.

Предположим, что это актив. Этот актив может выехать из страны (хотя слова и даже намерения не всегда переходят в дела). А может и не выехать. Рассмотрим оба сценария.

Если он не выедет (и он актив), то он будет пытаться на что-то как-то воздействовать. Вопрос – на что и как. Он может воздействовать как деструктивно (пресловутым «оранжевым» образом), так и конструктивно. Тут все дело в том, кто оседлает энергию, кто отформатирует тенденции, куда будет направлен вектор активности.

А теперь предположим, что он выедет. Пусть и не сразу, а за несколько лет. Тогда сформируются правящий слой (обитатели Рублевки, а в перспективе и Сочи) как совокупный управляющий и нечто, чем надо управлять. Предположим (опять-таки не факт, повторяю – я абсолютно не загипнотизирован слоем, к которому приковано внимание «Левада-центра»), что все остальное – это пассив. Тогда образуется классическая картина гниения. Наверху – квазиафриканская элита (псевдоэлита, антиэлита), существенную часть времени проводящая за границей и наблюдающая за тем, чтобы массы находились в социальной инерции («состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения»). Вектор движения в этом случае ясен, и это отнюдь не развитие. А внизу – африканизированные массы.

ЗАЧЕМ ИМ ТОСКОВАТЬ О РАЗВИТИИ? ИМ НАДО РАЗНЫМИ СПОСОБАМИ ВБИВАТЬ В ГОЛОВУ, ЧТО РАЗВИТИЕ – ОТ ЛУКАВОГО. ЧТО ЭТО МЕТАФИЗИЧЕСКИ ЛОЖНЫЙ ОРИЕНТИР. ЧТО ИХ СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ КАК РАЗ И ЕСТЬ ПРАВИЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. ЧТО ИХ БЕДЫ ВЫЗВАНЫ «ЧУМОЙ РАЗВИТИЯ», КОТОРУЮ НАСЛАЛИ НА ИХ ГОЛОВЫ КОММУНИСТЫ («ПЕРЕСТРОЙКА»–2, –3 И ТАК ДАЛЕЕ). ЧТО ИМ НАДО КАЯТЬСЯ И КАЯТЬСЯ («ПОКАЯНИЕ»–2, –3 И ТАК ДАЛЕЕ). А ПОСКОЛЬКУ ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ЭТИ МАССЫ ОПАСНЫ, ТО НАДО СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ВЫРВАТЬ ИЗ КУЛЬТУРЫ, МЕНТАЛИТЕТА, ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ ВСЕ, ЧТО МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ПРЕСЛОВУТОЙ «РЕМИССИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ НАСТРОЕНИЙ». ИМЕННО ВСЕ, ВКЛЮЧАЯ...

Включая метафизические корни этих самых революционных настроений и их (ох уж эти умные словечки не к месту!) «ремиссий». А где же корни? Ведь большевизм же что-то породило? И это «что-то» находится в нашей культуре глубже, нежели сам большевизм.

Теоретики денацификации, взявшиеся за выкорчевывание корней фашизма в Германии, в основном принадлежали к Франкфуртской школе. Школа эта сама была изначально не чужда революционным настроениям. Но, перекочевав в США, стала существенной частью концептуальной культуры, используемой в том числе и ЦРУ. А также всеми остальным борцами с «ремиссиями наоборот». Эти теоретики и их коллеги из разного рода учреждений, тяготеющих к тем или иным конфессиям, довольно быстро сообразили, что искать и вырывать надо именно метафизические корни. Поскольку, во-первых, только они могут давать новые всходы. И, во-вторых, только их отсутствие абсолютно парализует тех, у кого их вырвали.

И что же это за корни в исследуемом нами российском случае? Прежде, чем перейти к анализу данного крайне важного вопроса, зафиксируем то, что можно назвать «промежуточными результатами».

Первое. Дебольшевизация–2 или «перестройка–2» нужна для того, чтобы переключить компьютер под названием «общественное сознание» с программы «развитие» на программу «саморазрушение» (иначе – «Танатос–2»).

Второе. Есть определенные, пока еще начальные симптомы такого «переключения компьютера».

Третье. Центральными при таком переключении должны стать псевдобелые мифы (они же «коды»). Именно они должны сыграть в «перестройке–2» ту роль, которую в «перестройке–1» играли мифы псевдодемократические.

Четвертое. Главным из псевдобелых мифов будет миф о невероятном и беспрецедентном по своей зловещности убийстве царской семьи.

Пятое. Неизвестно, выйдет ли подобная наработка за рамки «пробы пера». Этому может помешать очень многое... Вялость нынешнего российского общества... его разорванность... психотренинг, приучивший к лицезрению по телевизору разного рода жестокостей... жизненная практика, которая приучила к тому же самому ничуть не меньше, чем телевизор. И так далее. Словом, гарантии успеха нет. Но шанс на успех есть. И его нельзя сбрасывать со счетов.

Шестое. Есть попытка мобилизовать на «перестройку–2» определенные круги в РПЦ.

Седьмое. Для РПЦ эта мобилизация может иметь самые сокрушительные последствия.

Восьмое. Еще более сокрушительные последствия это может иметь для действующей власти. А значит, и для государства.

Девятое. Параллельно с этими попытками (выдаваемыми за борьбу с возможными «революционными настроениями») осуществляются системные попытки скомпрометировать уже не какой-то там большевизм, а развитие как таковое.

Десятое. Эти амбициозные попытки и попытки дебольшевизации–2 каким-то образом внутренне согласованы.

Одиннадцатое. Согласование весьма похоже на действия по выкорчевыванию неких метафизических корней.

Двенадцатое. Выкорчевывание метафизических корней обрекает народ и государство на беспрецедентное по унизительности гниение. Именно гниение.

Ну, так все-таки какие же корни хотят во имя неразвития выкорчевывать?

Я очень подробно разбирал политические демарши, сопровождавшие 90-летие трагической гибели царской семьи. Такая подробность была абсолютно необходима в том числе и для того, чтобы не строить концептуально-прогностическую модель (а модель «перестройки–1» – это, конечно, концептуально-прогностическая модель) на каких-то там текстах А.С.Ципко. Такое построение на единичном частном примере было бы, безусловно, некорректно. Да я и после того, как доказал неединичность высказываний по поводу покаяния–2 и их далеко не частный характер, не считаю представленный массив высказываний абсолютно репрезентативным.

Я в принципе могу предположить, что в окрестности круглой даты люди и движения, к этой дате небезразличные, осуществили, так сказать, обычное публицистическое крещендо. Что по прошествии даты все развеется, «как сон, как утренний туман». Я готов признать такую «гипотезу локальной приуроченности» правомочной. Я только не готов признать ее единственно возможной. И выдвигаю на основе приведенного материала также и другую гипотезу – «перестроечную».

Я не превращаю гипотезу в теорию. Еще раз повторю, что на пути реализации гипотетического перестроечного сценария есть, слава богу, огромные трудности, в том числе и вытекающие из негативных обстоятельств. К каковым можно отнести:

– отсутствие нынче той тяги к переменам, которая была в конце 80-х годов XX века;

– отсутствие чувствительности к моральным суррогатным истерикам, вытекающее из отсутствия чувствительности к морали как таковой;

– отсутствие былой наивности;

– отсутствие настоящей централизации информационных и иных ресурсов и так далее.

Кроме того, нет и «властной подударности» необходимого типа. ЦК КПСС еще можно было сделать виновником убийства царской семьи. Ту систему еще можно было, назвав коммунистической, атаковать с описанных мною позиций. Как обвинять Путина и Медведева в том, что они свирепо расправились с невинными царствующими особами, непонятно. Хотя... В горячие юбилейные дни раздавались восклицания о том, что царя убили чекисты (не коммунисты, а чекисты).

Помним ли мы события двадцатилетней давности? Помним ли мы их не только обычной, но и особой – эмоциональной – памятью? Если помним, то не будем пренебрегать иррациональным... Экзальтированную толпу можно убедить в самых разных вещах. Каких именно?

Стоит ли, что называется, рассусоливать? В принципе и так понятно... Политические бои не за горами (считал бы иначе – не тратил бы силы на подобную аналитику). И это будут именно бои, а не спортивные поединки. Корректности – не ждите, слишком высок накал.

Уверяю вас – рассмотреть гипотезу «перестройки–2» более чем полезно. Не надо на ней зацикливаться. Не надо превращать гипотезу в роковую предопределенность. Но анализировать, безусловно, надо. Ибо не рафинированностью отдает от всего этого, а страстным желанием некоего рафинэ оседлать подворотню даже в том случае, если по множеству своих характеристик это рафинэ оседлать подворотню не может. А может только ее подстрекнуть и тут же оказаться подмятым им же спровоцированными эксцессами.

Ровно в той же степени, в какой нельзя строить гипотезу «перестройки–2», исходя из единичных частных высказываний, нельзя строить таким образом и гипотезу о деанаптуэзации. Слово «анаптуэзация» от греческого «анаптуэ» – «развитие». Ведь не говорить же о прогрессе вообще и линейном тем более. Как-то уж очень заужено и затерто. А других адекватных латинских слов я не нашел. Наше слово «развитие», кстати, богаче, чем многие иностранные термины. Не хочу подробно обсуждать его тонкую семантическую структуру. В целом она и так понятна (раз-ВИТИЕ). Но ведь не скажешь «деразвитизация» по аналогии с «дегуманизацией». Как-то, согласитесь, плохо звучит.

Ну, так вот. Деанаптуэзация – это организованная идеологическая и даже метафизическая дискредитация развития. Имеет ли место нечто в этом роде? Причем не на уровне отдельных высказываний? Ну, высказал А.Лоргус некое мнение о несовместимости христианства с развитием... Бог знает когда он его высказал – аж в 1999 году. И что? Отдельное высказывание не может быть основой для формирования столь далеко идущих гипотез. Ну, высказал и высказал... Не он первый высказывает подобное мнение... Хорошо, что высказывает, причем публично...

Можно корректно пооппонировать. И с помощью этого оппонирования начать обсуждать фундаментальные теоретические проблемы, не удаляясь при этом в башню из слоновой кости. Мне, например (как гуманитарию, как эксперту – не более), обсуждать отличие Хроноса от Кайроса или Рая от седьмого неба гораздо интереснее, чем доказывать, что Волга впадает в Каспийское море, то бишь что перепрыгнуть «историческую пропасть» шириною в 70 лет невозможно.

Так есть ли тенденция? Хотя бы просто интеллектуальная, и тем более интеллектуально-политическая? Ну, высказался А.Лоргус от лица некоей группы православных методологов... И что? Мне понятно, что такая группа есть. Но кто ее знает?.. Может быть, одни ее представители считают развитие метафизически допустимым, другие нет... Пусть они сами высказываются. Вот уж чего никогда не буду делать, так это «склеивать на соплях» некие «группы и силы».

Интеллектуалы не солдаты в строю. А если даже и солдаты, то строй – рассыпной, а не регулярный. Но главное – что они действительно не солдаты. Они действительно индивидуалисты и эксклюзивщики. И рассматривать их нужно адекватно их функциональной специфике. То есть нужно индивидуализировать каждый случай, каждый текст, каждое высказывание. Но это вовсе не значит, что нет ничего, кроме индивидуализированных случаев.

Так как же корректно перейти от случая к явлению?

Давайте применим метод дедукции. Предположим, что некто хочет истребить не саму «красную заразу» (политическая дебольшевизация), а ее метафизические корни (метафизическая дебольшевизация). Куда он прежде всего ударит, если он настоящий интеллектуал, а не только политический публицист?

Общеизвестно, куда. Он начнет бить по хилиазму как таковому. Коммунисты хотят построить Царство Божие на земле? Кто верил в построение Царства Божия на земле? Хилиасты (иначе – милленаристы), сторонники религиозного учения, согласно которому концу мира будет предшествовать тысячелетнее «Царство Божие на земле». Отсюда хилиазм (греческое «хилиас» – тысяча).

Хилиазм выражал чаяния тех, кто был растоптан социальной и иной – сугубо реальной и конкретной – вопиющей несправедливостью. Уповать на то, что эта несправедливость будет преодолена лишь в Царствии Небесном, а не на земле, эти люди не хотели. Слишком велик был гнет обрушившейся на них конкретной несправедливости. Хилиазм как таковой никак нельзя вывести за скобки христианства. Ну, не выведешь за эти скобки Апокалипсис Иоанна Богослова, да и многое другое. Не перечеркнешь походя авторитет Иринея Лионского, Тертуллиана, Аполлинария Лаодокийского и других.

Все понимают, что в основе революционной воли к изменению порядка вещей лежат именно хилиастические ожидания, выражающие в том числе и антифеодальные настроения крестьянско-плебейских масс. Да и любые антиаристократические настроения вообще. Все знают также, что для традиционных (и близких к традиционным) христианских обществ чем больше социальный гнет, чем он оскорбительнее и нестерпимее, тем выше хилиастический накал.

В России перед 1917 годом этот накал был беспрецедентно высок (смотри уже обсужденный мною вопрос о том, ОТКУДА народ переезжал в «ужасные коммуналки»). Но ничуть не меньше этот накал был у чешских таборитов, у анабаптистов Мюнстерской коммуны, у так называемых «Людей пятой монархии» во время Английской буржуазной революции XVII века. На нем построена «религия меча» христианского революционера Томаса Мюнцера, считающегося одним из предтеч коммунистов. Сам Мюнцер обращался в своих религиозно-идеологических начинаниях к учению Иоахима Флорского о так называемом христианстве Третьего Завета.

Так что отнюдь не русские в силу каких-то своих «пороков» породили хилиазм. Хилиазм – это мировая тенденция, причем глубоко закономерная. В России, кстати, эту тенденцию выражали не Ленин или Свердлов (они-то как раз хотели работать на ниве светской идеологии, как подлинные ученики революционных демократов), а Ф.Достоевский, В.Соловьев и многие другие. Весь русский Серебряный век был проникнут этим. Д.Мережковский, Н.Бердяев, В.Розанов, З.Гиппиус... Да мало ли еще кто? Безусловно, Н.Федоров.

Увлекавшийся тем же самым и негативно впоследствии оценивавший эти свои увлечения Сергий Булгаков говорил обо ВСЕМ русском Серебряном веке как об интеллигентской хилиастической секте. В любом случае, речь о масштабном духовном явлении, идущем через века и имеющем свои глубочайшие исторические корни.

Многие ищут эти корни в иудаизме. Мол, иудейское учение о мессии... иудейская же апокалиптическая литература периода Маккавейского восстания и гонений Антиоха Епифана... восстание Бар-Кохбы... Этот иудейский генезис, конечно, присутствует. Равно как и другой, тоже иудейский и более древний. Тут и Пророчество Исайи о всеобщем мире и установлении гармонии между человеком и природой. Тут и Пророчества Иезекииля О Новом Иерусалиме. Ну и, конечно, книга пророка Даниила, Псалмы Соломона, Книга тайн Еноха, Завет двенадцати патриархов, Апокалипсис Ездры, Апокалипсис Баруха и так далее.

Эта Ветхозаветная традиция существенна. Но непонятно, почему ее надо считать единственной. Фактически нигде в мире реакция традиционного общества на невыносимый гнет не оформлялась иначе, как через аналоги хилиазма. Все простые люди – даже в религиях, которые в принципе считают земную жизнь мороком и тем, от чего надо избавиться, – восставая, грезили о царстве справедливости на земле.

Мечта о создании на земле настоящей гармонии столь же древняя, как и человечество. Она столь же древняя, как и мечта о бессмертии, и в целом созвучна ей. Она приобретала разные обертона. Она приводила к очень разным эксцессам. Но ее нельзя изъять из человечества, не разрушив человечества. Как нельзя ее неразрушительным образом изъять из культуры – европейской, российской, общемировой. Как нельзя ее изъять из христианства, фактически из любой метафизики.

Но если у вас в сознании развился невроз дебольшевизации и вы хотите задушить все, что так или иначе отдает «большевизмом», то вы начнете свирепо РАСПРАВЛЯТЬСЯ с этим самым (далеко не однозначным и не однородным) хилиазмом вместо того, чтобы ИССЛЕДОВАТЬ его и ПОНЯТЬ. Кто и как хочет производить такую расправу? Главное здесь – «кто», которое изначально, в силу невротизации темой большевизма, было тесно ввязано с осуществлением подобного «как». Это «кто» – конечно же, белая эмиграция, пострадавшая от большевизма. Она пострадала страшно – кроваво и унизительно. И, сводя счеты с большевизмом, совершенно не собиралась проявлять академическую объективность.

Накаленный антисемитский миф был абсолютно естествен. Он был нужен для того, чтобы мобилизовать хоть какие-то массы в России. Он имел богатое фактурное подтверждение («вот кто такие эти революционеры!»). Он, наконец, ложился на хорошо проработанную с конца XIX века «спецтематику» – «Протоколы сионских мудрецов» и все прочее.

Миф – он и есть миф. Он нужен пропагандистам, мастерам информационной войны. Но на определенных этапах он становится абсолютным препятствием на пути к пониманию действительного процесса. Содержание, требующее объективного анализа, попадает в орбиту мифов и трансформируется до неузнаваемости. Увы, это не исчерпывается темой убийства царской семьи и сходными острыми историке-политическими сюжетами. Это распространяется и на сферу фундаментальной интеллектуальной аналитики, метафизической в том числе.

Где миф – там и лубок. Антисемит приходит в антикварный магазин и видит рояль: «Что такое эти черные штучки? Это жиды?» – «Нет, гражданин, это клавиши». – «А эти белые штучки что, это жиды?» – «Гражданин, это тоже клавиши». – «Клавиши?» – «Да, клавиши» – «А из чего они?» – «Из слоновой кости». – «Во, жиды проклятые, что со слонами сделали!»

Дело не в том, что кто-то хочет табуировать тему еврейского участия в революции 1917 года. Дело в том, что обсуждать надо – находясь в адекватном состоянии. Ну, хорошо, есть у кого-то антисемитская страсть. Но ее тоже надо держать в рамках... Нет, не приличия, а хотя бы адекватности. А иначе – как в анекдоте. Так ведь на это укажут!

Кому-то, конечно, приятно говорить, что «еврей Тальберг мешал нашему Соколову расследовать еврейские ритуалы в деле царской семьи». Но, как я уже говорил в части IV, Тальберг (а) не еврей (русское сознание очень интернационально по сути и потому подчас не понимает тонких отличий). Тальберг (б) был суперантисемитом и входил в узкий круг тех, кто распространял «Протоколы сионских мудрецов». Тальберг (в) потому и не хотел, чтобы Соколов разбирался с ритуалами, что знал: это разбирательство покажет, что ритуалы не еврейские, а совсем-совсем другие.

Теперь представьте себе, что кто-то надул пузырь «наш Соколов против еврейского Тальберга». Потом – легкий укол: мол, Тальберг такой же еврей, как Будберг... или как Унгерн... И что происходит с пузырем? Кроме того, это все-таки наша история. Интересно же знать, что за ритуалы, если они были... В клубящейся, разорванной на части России ритуалы могли быть хоть каннибалистскими. И это не имеет решающего значения для оценки исторического процесса. Но ведь интересно! И не только в плане узко-историческом – в политическом тоже. Так почему не разобраться-то? Потому что всё «из слоновой кости»?

Глава II. «Корень скверн»

Пиама Павловна Гайденко – не отец Андрей Лоргус. Она в отечественной научной среде весьма серьезный авторитет. Все мы учились по ее книгам. Об экзистенциализме, в первую очередь, но и не только. Понятно, что в советскую эпоху кого допустили к возможности, цитируя обильно экзистенциалистов и излагая их мысли, публиковать что-то, того и читают. Как читали критику западной философии? Критическим духом проникались? Отнюдь. Читали, чтобы хоть таким образом приобщиться к этой самой западной (почему-то непереведенной и неопубликованной) философии. В этом было идеологическое убожище, которое я никоим образом оправдывать не намерен. Соответственно, кто печатал и хотя бы излагал – уже получал фору. Но Пиама Павловна пользовалась этой форой очень тактично. Излагала корректно. И все всегда это ценили и уважали.

Пиама Павловна, которую мы знаем по ее книгам об экзистенциализме, – это настоящий ученый. И в этом смысле – носитель советской традиции, сильная сторона которой была в строгости и эрудированности, в нормальной – глубокой и широкой – компетенции.

Пиама Павловна не меняла академическую деятельность на иной род деятельности, университетскую кафедру – на амвон. Она НАСТОЯЩИЙ доктор философских наук, НАСТОЯЩИЙ член-корреспон­дент Академии наук. И кому, как не ей, заведующей сектором философских проблем истории науки Института философии РАН, сказать что-то объективное и серьезное об этом самом хилиазме. Конечно, дистанция между хилиазмом и экзистенциализмом XX века (узкий профиль Пиамы Павловны) велика. Но не настолько, чтобы снизить ценность выступления на эту тему такого авторитетного философа, как Пиама Павловна Гайденко.

Ну, так вот. В январе 2000 года состоялись Восьмые Рождественские образовательные Чтения. Впервые в рамках Рождественских образовательных Чтений прошла конференция «Христианство и философия». Председательствовала на конференции П. П. Гайденко.

27 января 2000 года П.П.Гайденко в конференц-зале Института философии РАН прочла доклад «Апокалиптика, хилиазм и эллинская философия». Пиама Павловна обрушилась на хилиазм так же, как отец Андрей Лоргус – на развитие. И сходство здесь далеко не формальное.

Пиама Павловна не обсуждала хилиазм, а пригвождала его к позорному столбу в духе того самого «противодействия ремиссии революционных настроений». Пиама Павловна достаточно умна для того, чтобы продвинуться дальше банальной дебольшевизации. И даже дальше дебольшевизации–2, являющейся, конечно же, не простым повтором дебольшевизации–1, а следующим шагом в очень определенном направлении. Творчество о. А.Лоргуса показывает, что это за направление. Ибо, как мы убедились, именно его деанаптуэзация (провозглашение развития скверной, родственной большевизму) представляет собой следующий шаг в направлении, задаваемом такими вехами, как дебольшевизация–1 и дебольшевизация–2.

Пиама Павловна движется в том же направлении. И, конечно же, делает еще один шаг на этом «большом пути». Отдавая себе отчет в том, что у родственных скверн (большевизма и развития) есть общий метафизический корень, она предлагает истреблять не бесконечные побеги, а этот самый метафизический «корень скверн». И в самом деле, что такое искоренение? Это именно истребление корня. Нащупав «корень скверн» (настаиваю – не скверны, а скверн), Пиама Павловна решила поделиться своим открытием с православной общественностью. Ее право.

Я не работал в Институте международного рабочего движения (как некогда Пиама Павловна). И тайна, в силу которой ученого может так привлекать задача искоренения, – для меня «за семью печатями». В моем понимании – это не научная, а инквизиторская задача. И вроде бы высоколобая советская общественность страдала от гнета обуреваемого инквизиторскими страстями сусловского партаппарата... Теперь этого гнета (который, не оправдывая, можно все же объяснить идеократичностью советского государства) нет. И идеократичности нет. Ну да ладно... Как говорится, дело вкуса...

Моя задача – рассмотреть концепцию «корня скверн», предложенную Пиамой Павловной, показать, что это еще один шаг на том же пути, который торит взявший некий след Лоргус. И, принимая подход автора (судить художника надо по законам, которые он сам разделяет и выбирает для себя), разобраться в том, насколько соблюдаются принятые Пиамой Павловной для себя нормы инквизиторской корректности. Она же – корректность в рамках ведения идеологической (не научной, а идеологической!) полемики.

Ведь борьба идеологий, в которую Пиама Павловна теперь включается не в силу гнета партаппарата, а по зову души, имеет свои нормы корректности. Даже если это война. Война не беспредел. Есть нормы ведения боевых действий. Соблюдаются ли хотя бы они? А если не соблюдаются, то в какой степени и почему? Куда нацелено острие удара, наносимого Пиамой Павловной? То есть номинально оно, конечно же, направлено в хилиазм.

Дата добавления: 2015-06-04