ПЯТНИЦА 3 страница

— Ладно, расслабься. Нет такого вируса, который мог бы взять верх над мозгом Жаннет. Но она может верить в это.

— Может, на этом и стоит секта Холдстока — какое-то общее заблуждение.

— Не исключено, тут ты что-то нащупал.

— Ну, так или иначе, но заниматься этим должны ребята из Национального института здравоохранения, а не я. Ты звонила Филдингу?

Кивнув, Кейт помрачнела.

— Да. Он сказал, что не стоит беспокоиться. Он поддерживает с ними постоянный контакт, а эти бесконечные задержки — всего лишь нормальный бюрократический процесс.

— Почему я не могу отделаться от чувства, что ты ему не доверяешь?

— Потому что он очень нервничает. Я прямо физически чувствую, как он обливается потом.

— Что ж, на кону его репутация и его карьера.

— Из-за мутации? Не вижу, при чем тут она. Думаю, я сама позвоню в институт и посмотрю, что там выяснится.

— Хорошая идея. А пока ты будешь звонить, мне придется встретиться с прессой.

— Прости?

— Долгая история. Кейт улыбнулась ему:

— Ты хоть помнишь, сколько раз за последние несколько дней ты мне говорил эти слова?

— Наверно, слишком много. Скоро придет день, когда мы сядем и, если хочешь, я тебе объясню кое-какие из них, — пообещал Джек и мысленно добавил: «Тщательно отобранные».

— Очень хочу, — сказала она.

— Значит, договорились. А теперь я должен бежать. Потом позвоню.

— О, проклятье! — выпалил Джой. — Этот парень идет прогуляться в парк.

— Может, да, а может, и нет, — успокаивая брата, сказал Стэн. Джой, как всегда, был в дерганом и взвинченном состоянии. Словно по нему ползали тараканы.

Братья все утро болтались вокруг редакции «Лайт» и, наблюдая за репортерами, ждали появления этого Сэнди Палмера. Они даже не знали, на месте ли он, и поэтому позвонили в редакцию и услышали его голос по телефону. Теперь им оставалось только ждать. Наконец, примерно в половине двенадцатого он вышел и нырнул в подземку. Парень мог пойти домой или к парикмахеру или отправиться навестить мамочку. Выяснить это было невозможно. Но Джой настоял, что, куда бы он ни шел, его надо выследить. Репортер сел в девятку, и они сделали то же самое. На тот случай, если он заметит за собой хвост, они разделились — Джой сел в вагон перед ним, а Стэн — за ним. Стэн заметил, что Джой не вынимает из кармана левой руки. Если парень заметит эту его отличительную особенность, Джою придется бросать слежку и Стэн останется один.

Когда репортер вышел на «Семьдесят второй», Стэн было подумал, что он хочет просто вернуться на место происшествия. Но нет, он прямиком направился к эскалатору.

Наверху Стэн и Джой разошлись по разным сторонам улицы, и когда Палмер двинулся по Семьдесят первой в западную сторону, пропустили его на квартал вперед. Можно было не стараться. Парень был полон забот и шел себе ни разу не оглянувшись.

Стэн присоединился к Джою на углу Риверсайд-Драйв, где они и остановились, когда репортер, не замедляя шага, нырнул в парк.

Стэн постарался обратить внимание Джоя на положительную сторону такого развития событий.

— Похоже, в этом что-то есть. Помнишь, в свое время мы тоже назначали встречи в парке.

Джой потер обросший подбородок.

— Если подумать, то да. Так как будем действовать?

Стэн осмотрелся. Риверсайд-Драйв тянулась поверху, и западная часть ее была ограничена низкой стенкой, от которой вниз полого уходил зеленый склон.

— Разделимся, — сказал Стэн. — Ты иди по верхней дороге, а я двинусь по нижней…

— И я обгоню тебя, где бы ни был.

— Да хоть в Скотленд-Ярде. Держи наготове свой мобильник, и я позвоню тебе, если решу, что он меня заметил, или увижу, что он возвращается на улицу. Ты его перехватишь и…

— Заткнись! — прошипел Джой. Он схватил Стэна за руку, и пальцы впились как когти. — Вот он!

— Кто? Где?

— Вон там. В двух кварталах. Видишь его? В бейсбольной шапочке, прислонился к стенке и рассматривает парк.

Стэн увидел ничем не примечательного человека. В нем ничего не бросалось в глаза. Он был совершенно спокоен — убивая свободное время, человек вышел подышать свежим воздухом.

— Думаешь, это наш парень? Да это может быть кто угодно.

Джой стоял как вкопанный, не отрывая взгляда от бейсбольной шапочки, как собака, сделавшая стойку на дичь.

— Это он, Стэн. Я видел его во сне и мечтал об этом моменте. Ты и не знаешь, как я мечтал о нем. — Он с хрипом дышал сквозь зубы. — Вот он, сволочь! Вот он, гад!

— Успокойся, Джой. Мы должны убедиться. Мы…

— Я-то уверен. Господи, как я уверен! Знаешь, чем он занят? Осматривает парк. Увидел, как в него вошел репортер, и проверяет, нет ли за ним хвоста. Если бы ты пошел понизу, он бы заметил тебя — и все к чертовой матери. Он бы исчез, и встреча не состоялась. Но он долбаный идиот. Думает, если кто-то следит за репортером, кто бы это ни был, то ему неизвестно, как он сам выглядит. Думает, что сидит себе спокойненько и все обзирает с высоты. Но мы-то знаем, как он выглядит, не так ли, Стэн. Мы знаем.

Чем больше Джой говорил и чем больше Стэн вглядывался, тем отчетливее он опознавал парня у стенки. Стэн едва ли не боялся поверить, что это он, боялся обмануть самого себя, потому что так хотел этой встречи. Может, не так сильно, как Джой, но долг взывал о расплате — и она будет весомой.

— Знаешь, Джой… Думаю, ты прав.

Джой продолжал смотреть. Ракета с тепловым наведением захватила цель.

— Конечно прав. — Он запустил руку в карман куртки. — Я его сделаю, Стэн. Пущу плавать его мозги по речке, а голову возьму домой как сувенир! Из черепа сделаю суповую миску и каждый гребаный вечер буду есть из нее!

Стэн успел перехватить брата за руку, не дав ему вытащить свой 38-й калибр. Вокруг было полно народу.

— Слишком много свидетелей, Джой, — быстро сказал он. — Какой смысл приканчивать его на месте, если мы оба окажемся в тюрьме? Как я говорил, самое главное мы узнали. Вот он — тот тип, который распылил все наше имущество, нашу наличность, пустил на ветер нашу репутацию. Вот так же и мы с ним поступим. Взорвем его к чертям собачьим. Устроим ему показательную казнь. И потом мы сможем сказать: помните того парня, которого в июне взрывом разнесло на ошметки? Так вот — это был тот самый, который взорвал нашу ферму и изуродовал руку Джоя. Мы нашли его и сделали. Рассчитались, как полагается.

Он почувствовал, что рука Джоя, который продолжал смотреть на мужчину, расслабилась, и он кивнул.

— Ага. Ладно. Но сделаем не только его, но все его имущество и всех, кто с ним рядом. Чтобы не лез к братьям Козловски.

Стэн понимал, что прежнего не вернешь. Они никогда не восстановят свою репутацию, но, по крайней мере, посчитаются за потерянное добро. Это хоть что-то.

— Как ты хочешь действовать?

— Он смотрит, кто выслеживает репортера. А мы проследим за ним. Выясним, где он живет, и сделаем его. Ждать не будем, Стэн. Сделаем его сегодня же вечером!

Сэнди посмотрел на часы. 12.30. Он уже полчаса бродит по парку. Послание гласило: на том же месте, в полдень. Который уже миновал. Сэнди предположил, что «то же место» означало ту же самую скамейку. Так что он какое-то время подождал рядом с ней, но Спаситель не появился. Он подумал, имеет ли он право называть Спасителя Джеком. Он не знал, настоящее ли это его имя, но все же оно лучше, чем Спаситель.

Просидев на скамейке минут пятнадцать, он встал и прогулялся неподалеку от нее. Может, «то же место» означало парк в целом. Но очередные пятнадцать минут, когда он мерил шагами туда и обратно расстояние в десять кварталов, ровно ничего не изменили.

Похоже, что его кинули. И что теперь? Он попытался запугать Спасителя упоминанием рисунков, сказал, что не избавился от них. Неправда. Он разорвал их и спустил в унитаз в одном из туалетов «Лайт». Но если захочет, он их распечатает с компьютера сколько угодно. Вот только захочет ли?

Он вспомнил, что Бет говорила о фильме «Убить пересмешника». Есть ли у него право вытягивать Бо Ридли на свет — только ради материала?

Но аналогия тут не годилась. Он здесь, чтобы помочь Спасителю — оказать ему самую большую помощь в жизни.

Сэнди снова посмотрел на часы. Он дает ему еще пятнадцать минут и потом…

— Эй!

Сэнди подпрыгнул, поднял взгляд, осмотрелся — Спаситель стоял под деревом в двадцати футах от него. Кивком он показал вниз по склону к хайвею.

— Подожди минуту-другую, — сказал он, — и встречай меня в подземном переходе.

Сэнди проводил его взглядом, подождал предписанное время и последовал за ним. Спаситель ждал его в тени бетонного свода, который поддерживал короткий отрезок пути на Вестсайд-хайвей. Сверху сюда доносился гул уличного движения.

— Послушайте, — начал Сэнди, подходя к Спасителю, — первым делом я бы хотел сказать вам…

Спаситель поднял руку, призывая к молчанию, и внимательно всмотрелся в парк за спиной Сэнди.

— Если вас волнует, не следили ли за мной, то я ничего не заметил.

— Может, ты и прав, — кивнул он. — Я вроде тоже не заметил хвоста за тобой в парке, но в таких делах никогда нельзя быть уверенным.

Прищурившись, он еще несколько минут понаблюдал и затем повернулся к Сэнди:

— Что за дела, Палмер? Мы что, ведем какие-то игры? Я-то думал, что мы поняли друг друга: ты получаешь свое интервью — и я больше никогда о тебе не слышу.

Он был раздражен, на что у него было право, но Сэнди прикинул, что лучший способ добиться своего — это не дать загнать себя в угол.

— Это не игры, — сказал он. — Просто я понял, что вы не были искренни со мной. Не думаю, что вы работаете на правительство, и далеко не уверен, что вы были в составе «морских котиков».

— Так это или нет, какая разница? Ты получил свою историю, газета распродана подчистую…

— Откуда вы это знаете? Джек скривил губы в усмешке.

— Пришлось обойти три газетных киоска, чтобы найти экземпляр. Что значит — твои боссы могут быть счастливы. Теперь ты и сам стал большой шишкой. Так на что ты жалуешься?

Сэнди подавил желание вытереть мокрые руки о штаны. Это опасный человек, и он должен внимательно наблюдать за каждым его движением. Сэнди припомнил все, что он внушал себе в течение последнего часа. Настало время все выдать.

— И вовсе я ни на что не жалуюсь. Просто я понял подлинную причину, по которой вы не хотите видеть свое изображение в газете и не хотите, чтобы кто-то знал ваше имя. Вы в розыске.

Бинго! Спаситель в это время снова изучал парк, но когда он, моргнув, уставился на Сэнди, тот понял, что попал в точку.

— Ты с ума сошел.

— Выслушайте меня. Должно быть, вы совершили какое-то уголовное преступление. Из-за проступка вы не стали бы скрываться. Так что вас или разыскивают из-за преступления, или вы скрылись, оставив залог, или сбежали из тюрьмы.

— Ну, у тебя и фантазия. Сэнди пожал плечами:

— А что еще может быть?

— Мне стоило бы понять, что тебя не следует водить за нос. — Спаситель покачал головой и оглянулся. — Что касается сиротского приюта, это правда, но вот ту часть, где копы говорят мне, мол, иди в армию или сядешь в тюрьму, я сочинил. Большую часть жизни я попадал в неприятности и выпутывался из них. Но все же попался на взломе винного магазина.

— Винного магазина… — Сэнди боялся задать следующий вопрос. — Но ведь вы никого не застрелили, да?

— Не-а. Я просто вытащил стартовый пистолет. Но это не имело значения: я был обвинен в вооруженном грабеже. Я не мог оправдаться. В то время мне было всего девятнадцать. Мне ничего не оставалось, как удрать, оставив залог, и с тех пор я в бегах.

— Может, вас разыскивают за что-нибудь еще?

Спаситель не торопился с ответом. Он снова смотрел куда-то мимо Сэнди. Наконец он облизал губы и сказал:

— Вот дерьмо. Отодвинься.

— Что?

Он прижал его к пологой бетонной стенке перехода.

— Назад!

Повернувшись, Сэнди увидел парня примерно его возраста в обрезанных брюках и майке, с намеком на бородку, который на каком-то раздолбанном и грязном велосипеде на полной скорости летел по склону к проходу. Он держал при себе серую ручную сумку и постоянно оглядывался через плечо.

Он вытаращил глаза, когда влетел в проход и увидел, что тот занят, но Спаситель дружелюбно махнул ему и сказал:

— Эй! Как дела?

— Неплохо, — переводя дыхание, выдохнул парень.

Затем события стали развиваться с такой скоростью, что Сэнди ничего не понял. Внезапно Спаситель сорвался с места, стремительно сделал шаг вперед и двинул ногой по заднему колесу велосипеда. Седок потерял контроль над машиной, врезался в обочину и перелетел через руль. Сэнди в ужасе смотрел, как Спаситель шел за парнем, кувыркавшимся по тротуару, о который он сначала ударился грудью и приземлился так, что пятки оказались около ушей. От хруста ломающихся костей, от вопля боли Сэнди чуть не вывернуло.

Мать твою, что же это делается? — подумал Сэнди.

— Это была моя мать! — гаркнул Спаситель. Он присел на корточки рядом с парнем. Тот корчился на земле, пытаясь подняться, но, похоже, у него не действовала рука. — Ты только что ограбил мою мать!

— О, дерьмо! — слабо пискнул велосипедист.

— Мою мать! — побагровев, заорал Спаситель.

— Слышь, я не знал, — простонал воришка; каждое слово давалось ему с болью. — Ну, ничего не знал!

Спаситель повернулся к Сэнди; глаза его были полны ярости.

— Теперь твоя очередь стать героем, — сказал он, показывая на серую сумочку, лежащую рядом с велосипедистом. — Отнеси ее той пожилой леди, которую он сбил у вершины склона. Скажи, что нашел сумку на траве.

Сэнди мог только потрясенно смотреть.

— Давай, Палмер! Шевелись! Я встречу тебя у баскетбольной площадки. — Он снова нагнулся к поверженному грабителю и заорал: — Мою мать!

— Я понимаю, — прохрипел любитель срывать сумочки. — Прости… честное слово… прости.

Спаситель бросил на Сэнди очередной взгляд и быстро пошел к противоположному концу прохода, оставив Сэнди наедине с незнакомцем. Палмер осторожно подошел поближе, взял сумочку и стремглав выскочил в солнечный парк.

Мать Спасителя? Она что, была в парке? И это ее сумочка?

Он заметил кучку людей на вершине склона и торопливо побежал к ним. В центре группы на скамейке, всхлипывая, сидела пожилая женщина. Колени и руки у нее были в ссадинах, чулки порваны.

— …он взял и толкнул меня, — рассказывала она. — Я не знаю, куда он делся. Я его даже не увидела.

Мать Спасителя… Сэнди удивленно покачал головой. Ничего подобного. Пожилая женщина была чернокожей.

— Не вы ли это потеряли? — спросил Сэнди, проталкиваясь сквозь толпу.

Она подняла взгляд, и ее глаза, залитые слезами, расширились.

— Моя сумка!

— Откуда ты ее взял? — спросил грузный мясистый мужчина, с подозрением глядя на Сэнди.

Протягивая сумку женщине, Сэнди ткнул большим пальцем через плечо и изложил свою историю:

— Я спускался по склону и нашел ее.

— Все здесь! — воскликнула женщина, открывая бумажник. — О, спасибо вам, молодой человек! — Она протянула ему пару двадцатидолларовых купюр. — Позвольте поблагодарить вас.

Сэнди отмахнулся:

— Ни в коем случае. Ни за что. Толстяк хлопнул его по спине:

— Хороший парень!

Сэнди подчеркнуто внимательно посмотрел на часы:

— Понимаете, у меня встреча. С ней все будет в порядке?

— Мы вызвали копов. Они уже едут.

— Отлично. Всего вам хорошего, мэм, — сказал Сэнди пожилой женщине. — Мне очень жаль, что так случилось.

Она еще раз поблагодарила его, и он побежал вниз по склону к баскетбольной площадке, пытаясь восстановить в памяти события последних нескольких минут. Он понимал, что не был знаком с этой стороной жизни. Когда он рос, его знакомство с насилием ограничивалось несколькими драками на школьном дворе. Но после кровопролития в вагоне метро все переменилось. Он получил крещение огнем.

Но, как ни странно, этот последний инцидент обеспокоил его куда больше. Спаситель действовал так быстро, с такой безоглядной решительностью — вот воришка крутит педали, и не успел Сэнди моргнуть, как видит, что тот валяется лицом вниз со сломанными или вывихнутыми плечами, а Спаситель кричит ему о своей матери.

Что все это значит?

Еще больше его испугала темная жестокая радость в глазах Спасителя, когда он склонился над упавшим. Он радовался тому, что причинил ему боль. И сделал это без малейшего промедления. Это было очень, очень пугающе. И еще страшнее было думать, как с ним иметь дело один на один.

К Сэнди закралась мысль, что, должно быть, он был не в себе, но он отбросил ее. Он явился не для того, чтобы угрожать этому человеку; он хочет прийти к нему на помощь.

Но какой в этом смысл, если он имеет дело с психом? В мгновение ока Спаситель превратился из нормального человека в бешеного пса. Какое ему было дело до этого мелкого воришки? Если Спаситель был разыскиваемым грабителем, чего ради ему мешать своему коллеге-преступнику?

Сэнди ничего не мог понять.

Он нашел своего собеседника сидящим на высокой цепи, которая огораживала асфальт баскетбольной площадки. Едва только Сэнди приблизился, он снялся с места, сделав знак следовать за ним. На пару с ним Сэнди оказался в небольшой рощице.

— Почему здесь? — спросил он, оглядываясь и замечая, что они частично скрыты от остальной части парка. Ему стало как-то не по себе, когда он остался с глазу на глаз с этим человеком.

— Потому что твоя физиономия была в газете дважды на этой неделе. Как знать, когда кто-то опознает тебя?

— Да? — внезапно просиял Сэнди. Кто-то узнает его на улице. Вот классно! — Я понимаю… ну да, конечно… я понимаю, что вы имеете в виду.

Сэнди чувствовал, что мистер Хайд исчез. Похоже, что Спаситель снова стал доктором Джекилом.

— Так объясни мне, — сказал Спаситель. — Каким же образом ты собираешься изменить мою скромную преступную жизнь?

Сэнди поднял руку:

— Подождите. Первым делом объясните мне: что это за дела с вашей матерью? Она же не была ею.

— Но могла быть. Ей было бы примерно столько же лет, доведись ей пережить.

— Что пережить…

— Смерть.

Сэнди отчетливо увидел перед глазами надпись «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» и посему перешел к другому вопросу, который волновал его.

— Ну ладно. Тогда скажите мне вот что: почему вы, человек, который, по всей видимости, избегает внимания, поступили таким образом?

Спаситель удивленно взглянул на него:

— А как иначе? Если бы он улепетывал где-то в стороне, я не стал бы бегать за ним, но он выскочил как раз перед нами. И дать ему удрать… было бы… ну как бы… — Он подыскивал слова. — Как бы я становился его сообщником… в ограблении маленькой старой леди. Вот так.

Сэнди уставился на него и испытал вспышку озарения, которая, похоже, прокладывала путь к общению с этим человеком.

— Думаю, что теперь я вас понимаю, — кивнул он. — Вы терпеть не можете беспорядка, но загнаны в угол в мире, где все из рук вон плохо.

— Никуда я не загнан.

— Да мы все в таком же положении. Но вы хоть что-то делаете.

— Ты с ума сошел?

— Вовсе нет. Посмотрите, что сейчас произошло. Грабеж. Это неправильно. Убедительный пример того частого беспорядка, который мешает нам жить.

— Это жизнь. Это происходит ежеминутно и каждодневно с того дня, как пещерный человек решил, что не хочет больше охотиться, и попытался стащить у своего соседа кусок бронтозавра.

— Но вы стараетесь, чтобы этого не происходило. Вы восстанавливаете порядок.

— Ты накурился или удрал из больницы? По твоим словам выходит, что я вроде как патрулирую улицы в поисках нарушителей. Я этим не занимаюсь. Хотя такие истории случаются у меня на глазах. Но он проезжал буквально рядом. Я понял, что должен сделать, и не думал, во что мне это обойдется. Абзац. Конец цитаты. Конец дискуссии.

— Но…

— Конец дискуссии.

— Вы когда-нибудь слышали о Ницше?

— Конечно. Это музыкант, верно?

— Сомневаюсь. Он был философом.

— Джек Ницше? Ну и ну. Обычно он лабал на пиано в «Камнях».

— Фридрих Ницше. Фридрих.

— Фред Ницше? Кто он такой? Брат Джека? Никогда не слышал о нем.

Он надо мной издевается, подумал Сэнди. Ну, конечно. Но у Спасителя было совершенно невозмутимое выражение, лица.

— Ницше скончался лет сто тому назад, — сообщил Сэнди. — Я изучал его в колледже. Вам конечно же стоит почитать его. В его «Воле к власти» вы получите ясное представление, кто вы такой.

— Ясное представление… то, что мне сейчас и надо. Обрести ясность. Слушай, оставим в покое философов и займемся нами с тобой. Что мне надо сделать, дабы ты исчез из моей жизни?

Сэнди показалось, что он получил оплеуху.

— Эй, послушайте, я всего лишь пытаюсь помочь вам.

— Думаю, оба мы понимаем, кому ты стараешься помочь.

— Черт побери, я могу вытащить вас с холода. Спаситель рассмеялся:

— Что ты можешь?

— На вас висит еще что-нибудь, кроме грабежа того магазина?

— К чему ты клонишь?

— Просто скажите мне.

— Нет.

— Вы уверены?

— Я старался впредь не привлекать к себе внимания.

Сэнди лихорадочно размышлял, с трудом справляясь с сердцебиением. Именно на это он и надеялся. Всего одно преступление — да, грабеж, но много лет назад, когда он был мальчишкой. Теперь он вырос, старается не высовываться и ни во что не впутываться. Беглец, пария, но когда законопослушные граждане оказались под огнем, когда их жизни угрожала смертельная опасность, кто закрыл их собой и спас? Этот человек. Этот преступник.

О боже милостивый, какое тут можно сделать кино! Надо обеспечить права.

— Я могу добиться для вас помилования! — выпалил Сэнди.

Спаситель сел на корточки и опустил голову на руки. Потер глаза.

— Вот уж не верю.

Он переполнен эмоциями, подумал Сэнди.

— Да, могу! Я могу начать кампанию. Заставлю вспомнить жизни, которые вы спасли в тот вечер. Как это вас не амнистируют!

— Легче легкого. — Спаситель посмотрел на него снизу верх. — Просто скажут «нет» — и все тут.

— Они не смогут сказать вам «нет». Вы не знаете силы прессы. Я заставлю их вернуть вас с холода.

Спаситель поднялся:

— С чего ты взял, что мне не нравится холод? Может, я гребаный полярный медведь!

— Не верю. Потому что никто не хочет быть никем, когда он может быть кем-то… настоящим кем-то!

— Ты впустую тратишь свое время. И мое тоже. — Он повернулся и стал уходить.

— Подождите! Вы не можете вот так взять и уйти! Это же шанс на всю жизнь!

— Может, для тебя. — Он даже не обернулся. — Меня это не волнует.

Встревожившись, Сэнди кинулся за ним. Он должен поговорить с ним, он должен убедить его. Но тут он остановился, осознав, что для этой цели ему никто не нужен. Он может самостоятельно вызывать мощную волну симпатии к Спасителю… и даже не придется ни на йоту отступать от истины.

Первым делом — кусок, в котором он расскажет, как у них состоялся еще один разговор со Спасителем и как этот человек признался, что единственная причина, по которой он остается неизвестным, кроется в том, что он преступник, находящийся в розыске. В подробности этого преступления Сэнди вдаваться не будет — еще не хватало, чтобы копы подняли свои архивы и вычислили Спасителя раньше его, — но он опишет его как достойного порядочного человека, виновного лишь в единственной ошибке молодости, который много лет назад скрылся от наказания, но на прошлой неделе сполна вернул свой долг обществу, вернул куда более убедительно, чем если бы сидел в камере, вернул тем, что спас жизни, а не провел годы в тюрьме. Затем он приведет рассказы других спасенных — начав с Бет. Далее он возьмет интервью у мэра, и у комиссара полиции, и у окружного прокурора. Он поставит перед ними вопрос: как насчет амнистии для героя? Неужели один плохой поступок, который он совершил, будучи подростком, перевесит его героическое поведение, доказывающее, что он изменился до мозга костей?

Он не просто подбирал слова, теперь они хлестали бурным потоком!

Вся компания стала обретать отчетливую форму. Он уже предвкушал, как другим крупным газетам придется подхватить ее — кого волнует, за они будут или против? — а дальше дебаты развернутся и на страницах таких общенациональных журналов, как «Тайм» и «Ньюсуик». И если он не потеряет мяч, то, может, он его приведет в такой журнал, как «Пипл».

А когда он добьется амнистии для Спасителя, дальше ему решать, примет ли он ее или отвергнет. Во всяком случае, Сэнди вернет ему долг.

Он направился обратно к подземке, чувствуя такое возбуждение, что порой переходил на бег. Он не мог дождаться начала работы.

— С тобой все в порядке, Джек? — спросила Кейт. Он вернулся в квартиру Жаннет прямо из парка и все не мог успокоиться.

— Немного взвинчен, вот и все, — ответил он сестре.

Ничего себе немного — еще как взвинчен. Он чувствовал, словно сидит на иголках. Все время, что он провел в парке, ему казалось, что за ним кто-то наблюдает, но он так и не смог вычислить, кто же им интересуется. И пока он шел к дому Жаннет, это чувство не оставляло его.

И теперь он стоял у окна, глядя на улицу, пытаясь определить, кто кажется тут чужаком. Он обратил внимание на парочку, что курила рядом с магазином гравюр, и на другую пару работяг, что сгружала рулоны тканей и заносила их в магазин оптовой продажи. Но никто не сидел в засаде.

Он вспомнил идиотский замысел Палмера.

Мальчишка не имел представления, с чем он имеет дело. Амнистия означала, что ему придется иметь дело с Налоговым управлением США, с ФБР, улаживать взаимоотношения с генеральным прокурором штата Нью-Йорк и с окружными прокурорами почти всех пяти округов. Именно так. А ведь «Джетс» собираются выиграть в очередных шести играх Суперкубка.

А Ницще? А «с холода»? Откуда он набрался всех этих штучек? У мальчишки явно имеется в запасе что-то еще.

Джек отошел от окна.

— Ты что-нибудь слышала из Национального института здравоохранения? — спросил он, не испытывая желания и дальше продолжать разговор о его настроении.

Кейт покачала головой:

— Ничего конкретного. Все, с кем я говорила, как воды в рот набрали.

— То есть?

— Не смогла найти ни одного, кто бы признался, что говорил с доктором Филдингом, и никого, кто бы признался, что не слышал о нем.

— Типичные бюрократические игры — вокруг и около.

— Так я и подумала, но…

— Но не услышала ничего хорошего. Она кивнула:

— Именно.

— Ты думаешь, Филдинг нам рассказал далеко не все?

— Утверждать не берусь. Но у меня появилось какое-то смутное ощущение.

Джек не мог не улыбнуться.

— «Смутное ощущение»… Типичные семидесятые. Она пожала плечами:

— На них и пришлась моя юность. — Кейт потянулась к телефону. — Я больше не хочу ходить вокруг и около. Позвоню Филдингу и напрямую спрошу его…

Джек мягко перехватил ее за руку:

— Напрямую лучше всего разговаривать лицом к лицу. Где его офис?

— В медицинском центре.

— На Первой авеню? — От них это было прямо на востоке. Двадцать седьмая выведет их. — В дорогу?

— Почему бы и нет? Нанесем доктору Филдингу маленький неожиданный визит. — Она направилась к дверям, но остановилась. — А что, если он не захочет разговаривать? Что, если он нас выставит?

Может, и попытается. Но Жаннет была так важна для его сестры, что такой же она стала и для Джека. Так что не будет никаких попыток выставить. Джек в этом не сомневался.

— Еще как будет разговаривать, — сказал ей Джек. И когда она как-то странно на него посмотрела, он добавил: — Людям нравится откровенничать со мной. Это мой дар. Вот увидишь.

— Ага, — сказал Джой, — но как мы выясним, здесь ли он живет? Может, он просто зашел в гости?

Стэн Козловски закусил изнутри щеку и пожевал ее, глядя на разукрашенный фасад здания на Западной Двадцать седьмой улице. Джой задавал ему этот вопрос, должно быть, в шестой раз, но Стэн, как и в первый раз, не знал, что ему ответить.

Они следовали за своим объектом слежки всю дорогу из Риверсайд-парка. Это было нетрудно. Похоже, он не подозревал о существовании хвоста, но они принимали все меры предосторожности, отпуская его так далеко, что один раз чуть не потеряли из виду. Они видели, как он вошел в этот дом. Поскольку они не могли последовать за ним внутрь, братья нашли укромное местечко на той же стороне улицы и продолжили наблюдение за входом.

— Есть только один способ выяснить, — сказал Стэн. — Следить за ним, куда бы он ни пошел, куда бы ни возвращался, где бы ни проводил ночь, — так и узнаем, где он живет.

— Надейся.

— Поскольку мы не знаем его имени и вообще ничего о нем…

— Мы вроде услышали, что его, кажись, зовут Джек.

— «Вроде» нам не поможет. Джек — не такое уж редкое имя. Неужто ты не понимаешь, что у нас нет иного шанса, кроме как наблюдать и ждать.

— Я не могу ждать, Стэн. Я и так жду слишком долго.

— Потерпи, Джой. Неделю назад у нас не было даже надежды, что мы его снова встретим. А теперь мы его не упустим.

— Ка-пут! — ухмыльнулся Джой.

— Это ты верно сказал. Мы… эй, а это не он? Да. Точно он. И не один. Обнимает за плечи какую-то блондинку.

— Вот черт, — проворчал Джой, когда им снова пришлось прижаться к стене. — Подцепил куколку. Просто классно.

Дата добавления: 2015-06-04