Москва, 2002 12 страница

Духом с Вами. Е.Р.

Обычной почтой уже выслала Вам страницы «Аум», пока для внутреннего чтения, и также прокорректированное письмо №13 из «Чаши Востока» по новому исправленному английскому изданию.

Е.И.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

7 апреля 1936 г.

Родные наши, велика была радость получить прекрасную книгу Франсис. Тронуты были сердечным посвящением. Книга действительно прекрасна, и также удивительно, как она вышла ко времени. Послали поздравительную телеграмму прямо на Риверсайд, надеемся, что она дойдет. Сегодня утром получили Вашу телеграмму и поспешили ответить. Письмо адвокатам с благодарностью за энергичное ведение дел послано 14 марта, удивительно, если оно еще не дошло! Также напомнили мы и о том, что за 1923 год какие же могут быть письма от Леви, когда они до половины сентября все время были с нами, а в половине ноября мы уже уехали в Индию и передвигались до самого конца года. Часть их писем за 24-й и 25-й годы были отосланы нами из Гульмарга в одном из сундуков в Нью-Йорк. Кто из Вас их хранил, мы не знаем, ибо из прилагаемой выдержки из письма г-жи Леви Вы увидите, что сама Зина предложила ей взять письма на хранение. Также Юрий утверждает, что часть писем была в его вещах, в черном кожаном чемодане в его комнате в Нью-Йорке, куда въехала белокурая. Но, вероятно, Вы знаете, где эти вещи находятся. Прилагаемая выписка из письма г-жи Леви может быть весьма полезна для адвокатов в деле о рукописях. Оригинал самого письма пошлем пароходной почтой. В письмах трио ко мне за 34-й и 35-й годы ничего нет о шерах, делах Дома, об Институтах или о картинах, за исключением продажи картины Хиссу. Но зато имеются множество фактов в извращенном аспекте о действиях сотрудников и непозволительные упоминания об Эвелин, тоже явно искаженные, и поверх всего частые упоминания о Великом Владыке. Все эти писания произведут на адвокатов тяжелое и даже отталкивающее впечатление и могут только повредить. Для адвокатов та страшная рознь между сотрудниками, которая сквозит в каждой строке писем, может явиться охлаждающим обстоятельством и заставить бросить все дело, ибо придется вывести заключение, что на такой разъединенности строить невозможно. Ведь нельзя ожидать, чтобы посторонние люди прониклись вполне убеждением в лживости, подлости, изворотливости во зле этих предателей. Ведь, судя по некоторым намекам в Ваших письмах, наши адвокаты иногда склонны не доверять и Вам и нам, значит, как бережно нужно отнестись к ним и не загромождать их сложностью обстоятельств. Ведь из писем будет ясно, что и между Зиной и Франсис не было контакта, что же они подумают! И как им объяснить всю подтасовку, всю гнусную нарочитость писем! Подумайте об этом. Кроме того, в этих письмах часто затронуты совершенно посторонние лица с их доверительными суждениями, какое же имеем мы право доверительные суждения делать общим достоянием? А Вам, родные, хочется сказать: Эрнст был с нами и очень легко стал против нас. Одно дело минутсы, репорты, прочие официальные бумаги, даже дневник не подлежал бы оглашению, но ввиду высказанных одним из советников некоторых сомнений для пользы дела мы послали и дневник, за исключением двух страниц, которые Леви пометил, как конфиденшиал[127]. Так что ввиду стольких вредных осуждений сотрудникам не мудрее ли будет не смущать сознание адвокатов такими сложностями, в которых они потонули бы. Клевета, если она не страшна и даже полезна для будущего, то в настоящем она приносит огромный вред, ибо люди не могут еще охватить и предусмотреть всех следствий случая. Как говорят французы – «клевещите, клевещите, всегда что-нибудь останется». Вот это что-нибудь и есть тот червь, который может подтачивать строение.

Конечно, если предатели затронут сами посторонних лиц, упомянутых в их письмах, то ввиду защиты дел придется и нам выступить с имеющимся у нас материалом, но мы это сделать можем лишь в защиту.

В такое нагнетенное время всюду вспыхивают хорошие знаки – такие, как книга Франсис, все Ваши встречи с полезными и дружественными людьми. Сообщенная Вами ратификация Пакта Колумбией показывает, что подпольная агитация не так уж действительна. Из Риги продолжают получаться самые прекрасные известия, вчера Кузене прислал газетную вырезку о лекции, бывшей в Адиаре 30 марта с демонстрацией картин Н.К. эпидиаскопом. Там сейчас очень активна чета Селлен, имя которых давно Указано было. Тюльпинк прислал прекрасное письмо, благодаря за портрет Н.К., написанный Святославом. Бедняга страшно волнуется о возможных для Бельгии событиях. Впрочем, сейчас не только культурные памятники, но даже Красный Крест не только не безопасен, но даже нарочито истребляется. Потому-то темные силы так активны против Пакта; и это пройдет.

Так, родные, просим Вас, нет, умоляем – будьте едины, ибо много тяжелого было бы избегнуто, если бы между сотрудниками царило единение. Нет ничего страшнее разъединения в общем деле! Ни на минуту не забудем, какое сейчас время. Не утяжелим еще страшную Ношу Великого Владыки. Родные, шлю всю мою любовь и веру в Вас. Прочтите это письмо и Амриде. Берегите здоровье и не забывайте о конечной Победе. В каждой битве в одном месте бывает убыль, но в другом успешное наступление. Сердцем и духом с Вами.

Е.Р.

Н.К.Рерих, Е.И.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

9 апреля 1936, г.

Родные наши Зина, Франсис, Амрида и Морис, продолжаем посылать Вам письма Леви. Конечно, его репорты, дневники и минутсы несравненно важнее для адвокатов, но если нужны еще примеры всякой лицемерности, то пусть летят и эти листочки. Прилагаем копию моего второго письма адвокатам. Конечно, Вы не скажете им, что имеете эту копию, пусть они сами, если найдут нужным, скажут Вам об этом моем письме. Люди делаются враждебными, если знают, что копия корреспонденции к ним кому-то препровождается, но в данном случае посылаю эту копию, чтобы Вы знали, в каких выражениях сказано адвокатам о наших обстоятельствах. Надеюсь, что в письме достаточное одобрение их деятельности. У Франсис имеется копия телеграммы Стейт Департмента, переданная ей прежним другом, в которой ясно сказано, что содействие должно быть оказываемо лишь американским членам экспедиции. Этим уже все сказано. Когда сообщается такая формула, всякий понимает, что к остальным членам экспедиции враждебны. Уже один такой документ открывает всю сокровенную сторону происходящего. Видел ли Шульц эту телеграмму и какие у него предположения об этом заговоре? Ведь подобные действия иначе и нельзя назвать, как настоящим заговором, который предполагает и самые зловещие последствия. А к этому заговору присоединяется еще и заговор ботаников. Видал ли Шульц всю переписку ботаников, ведь она в полном порядке у Франсис как документы чрезвычайной важности, и мы знаем: рано или поздно они понадобятся. Полагаем, что если бы Кузен осведомился о такой телеграмме Стейт Департмента, то он должен был бы задуматься. Ведь и для него, и для всех его близких существование такого документа чрезвычайно неприятно. Пусть при всех верных случаях тетке рассказывается о предательстве Глиина и о существовании писем и телеграмм, которые не выдаются лишь из уважения и нежелания чем-либо затруднить трудное время для Кузена. Можно представить себе, какие подземные мины закладываются! Хочется знать, как именно действует Комитет Защиты – ведь он образовался уже почти два с половиной месяца назад. И, наверное, за этот срок были какие-то решения и действия. Также и второй Комитет, который, судя по Вашим письмам, образовался 12 марта, тоже за этот срок, вероятно, начал какие-либо действия. Насколько работает темная рука, можно видеть из последнего письма Мориса от 20 марта.

Конечно, и раньше бывали похищения номеров картин, если не были привинчены. Но сейчас, по-видимому, это было каким-то новым злоумышлением. Можно себе представить, каково освещение в Музее! Наверное, Морис посоветовался с адвокатами о прибавлении новых ламп, ведь теперь решительно каждое действие должно быть одобрено нашими защитниками. Ведь никогда не знаете, из какого именно действия наши же адвокаты потом могут Вам сказать – почему они не были осведомлены. Вот и посылаемые сейчас письма Леви, по нашему мнению, они сравнительно с уже высланными дневниками и репортами не имеют важного значения, но если и их хотят прочесть, то пусть прочтут и эти писания. Наверное, на суд не будут выносить частных писем, а ограничатся более важными документами, ибо в дневниках и репортах говорится гораздо полнее. Еще раз повторяю, что за 1923 год нельзя ожидать писем Леви, ибо до половины сентября мы не переписывались, будучи все время вместе, а затем в ноябре уехали в Индию и до конца года передвигались с места на место. Кроме того, если какие-либо письма и были, то, вероятно, или находятся среди тех фрагментов переписки, которая сейчас имеется в черном чемодане Юрия, или же пропали среди тех вещей, которые мы считаем пропавшими в Китайском Туркестане. Юрий Вам пишет о том, что Вы можете раскрыть его черный кожаный чемодан. Там будут и Ваши личные письма, ибо мы отослали в Нью-Йорк всю корреспонденцию и все лишние вещи перед уходом в горы. О слушании дела 6 апреля мы телеграммы не получили, из чего думаем, что оно отложено, тем более что 5 апреля была телеграмма, спрашивающая присылки писем для будущего. Кроме того, мы знаем, что «дело ширится и развивается правильно». Потому какие бы ни были новые подкопы и выпады, понимайте их лишь как возможности к новому расширению дела. Энергичны ли советы двух наших адвайзеров[128]. Брата и Фриды? Часто думаем об указанном Милликане. Ведь он может быть полезен всюду. И его знание философии помогло бы во многих особых подробностях дела.

Передайте нашим Комитетам наши лучшие пожелания и признательность за их бодрую и справедливую защиту дела. Вспоминаем письма Стокса, Косгрэва, Фосдика – все это голоса, которые останутся в анналах неслыханной эпопеи. Также и Вы, родные наши, как испытанные воины обернете каждый выпад на пользу. Именно, каждый выпад есть возможность. Ведь не мы нападаем, на нас нападают, выказав всю злую и длительную преднамеренность. Пусть всюду будет известно, что мы исчерпали все миролюбие, но на нас началась атака. Будьте бодры и мужественны, сердцем и духом с Вами.

Р., Е.Р.

Е.И.Рерих – К.И.Стурэ

9 апреля 1936 г. Naggar, Kulu, Penjab, British India

Глубокоуважаемый Карл Иванович,

Посылаю Вам Знак Великого Доверия. В дни грозного Армагеддона Знак этот дается всем воинам Света. Знаем, что Вы примете и сохраните его со всею преданностью в сердце к Великому Владыке. Прочтите «Криптограммы Востока» на стр. 117, строку четвертую снизу. В этом Знаке собраны все самые высокие символы. Такие же Знаки посланы мною в Ригу Рихарду Яковлевичу и его супруге, также всем другим отмеченным Вами лицам: Фрейману, Вайчулянису, Залькалну, г-же Лицис и г-же Драудзинь и г-же Мисинь, м-ль Аде[129] Виестур, Александру Ивановичу Клизовскому, Ф.А.Буцену и Евгению Александровичу Зильберсдорфу.

Поздравляем Вас и супругу Вашу со Светлым Праздником и шлем наши сердечные пожелания всего самого радостного.

Духом с Вами.

Ел. Рерих

Е.И.Рерих, Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

12–13 апреля 1936 г.

Родные наши Зина, Франсис, Амрида и Морис, пишем в День Праздника, и настроение торжественное, ибо и конец будет Прекрасным Праздником. Надеемся, что и у Вас настроение бодрое и собираются новые возможности для торжества Правды. Последнее письмо, нами полученное, было от Франсис от 20 марта. Из-за бурь воздушная почта последние дни как-то совсем расстроилась, так, например, письмо Мориса от того же 20 марта пришло на два дня ранее. Удивляемся, получена ли танка для Мерритта, посланная еще в конце декабря? Если она почему-либо не получена, наведите справки, ибо она была послана на имя Дедлея, и сообщите нам. Последняя телеграмма Ваша спрашивает о высылке подписанных в Нью-Йорке минутсов. Все Нью-йоркские минутсы уже высланы двадцать восьмого марта. Мы не высылали наших здешних минутсов, ибо они своевременно высылались Вам в трех копиях – одна для Леви, другая для Зины и Мориса и третья для Франсис. Если бы почему-то ни одна из этих копий не сохранилась – можем выслать и нашу последнюю. Мы неоднократно запрашивали Вас об этом, но ответа еще не имеем. Также в последней телеграмме сообщается, что Фогель неизвестен. Между прочим, в письме Спенсера Келлога к Морису упоминается какой-то Фогель. Кто знает, может быть, будучи другом Келлога, он в чем-то может быть полезен. Ведь такая польза может быть очень многообразна. Кто-то может непосредственно что-то принести, а другой может где-то нейтрализовать какое-то покушение. Посылаем Вам копии писем Шклявера, а также газетные вырезки, две по-русски и одну по-испански. Все это представляет интереснейший материал для адвокатов. Пусть видят, как вред клеветы широко распространяется. Обратите их внимание на то, что «Возрождение» называет появившиеся клеветнические сведения из Вашингтона официальными. Также чрезвычайно важно сообщение Шклявера о донесении Лабулэ из Вашингтона. Все это показывает, где гнездится источник клеветы. Если клевета попала в маленькую аргентинскую газету, случайно найденную Шклявером, то можно себе представить, насколько во многих других южноамериканских газетах появилось то же самое вредное заглавие и содержание. Пусть ясно себе представят адвокаты, какой страшный неизгладимый вред наносит эта ползущая широко клевета. Указано, «чтобы адвокаты повидали японского консула и, показав ему копию имеющейся у Вас бумаги из Гаймушо (Токийское Министерство Иностранных Дел), попросили бы его вполне спокойно и дружественно подтвердить, хотя бы устно, содержание этой бумаги. Если газеты (как например, аргентинские) упоминают о каких-то интригах в связи с именем Японии, то очень важно, чтобы еще раз было подтверждено нейтральное отношение Японии, признающей высококультурное значение нашей деятельности». Указано также, что «следует написать в Южную Америку о начале исков против клеветы. Также следует принять меры, чтобы появлялись и добрые заметки в газетах». Из последнего письма Франсис мы видим бодрое сообщение о том, что адвокатами найдены в Олбани аффидэвиты Леви, относящиеся даже к самому последнему времени и подтверждающие, что мы были все время и шерхолдеры[130], и Трэстис. Если дело было отложено, то интересно знать, на какой срок и по какой причине. Может быть, адвокаты наши хотят еще более освоиться с поступающим материалом. Надеемся, что все эти посылки доходят в нумерованном порядке сохранно. Нас обеспокоило сведение от Франсис, что за неделю, предшествующую ее письму, не было от нас писем. Между тем мы все время посылаем не менее двух раз в неделю, а иногда даже и по три раза. Надеемся, что где-то не изобретено еще что-то злое для пропажи писем.

13.IV.36. Вчера вечером получили Ваши сердечные и прекрасные письма от 22 до 26 марта. Радовались их бодрому тону, а также и тому, что наше общее правое дело с каждым днем получает новые веские законные доказательства. Также радовались, что наши молодые адвокаты, видимо, прониклись существом дела и понимают, что для них такая победа будет великим утверждением их репутации. Кроме процесса о шерах и о таксах, если они выиграют дело о клевете, то, несомненно, тем самым они выиграют себе лишний заработок. Ведь адвокаты видят, какой страшный ущерб принесла клевета газетная. Кроме того, и циркулярные письма, рассылавшиеся трио, если и не содержат прямую клевету, то, во всяком случае, заключают вредительские намеки и прямую ложь, ибо говорят о Мастер-Институте, точно о новом Учреждении без наших имен. Именно по этому письму во Франции, в Германии и в других странах поняли, что мы выброшены из нового Учреждения. Так было ясно из писем Шклявера и других. Сообщите эту точку зрения адвокатам. Беспокоимся, получена ли танка для Мерритта? Мы хотели бы уже подумать о посылке картин, но неясность в получении танки останавливает, пока не получим точных сведений. По нынешним временам всего можно ожидать. Морис правильно говорит, что даже кража номеров картин способствовала улучшению света. Кроме того, она же способствовала и нахождению надписей о принадлежности картин Е.И. Высылаем просимую Морисом бумагу. Еще раз хотелось бы знать, по какому точному адресу может быть посылка картин? В отношении таможни и всяких прочих обстоятельств нужно знать самый точный адрес. Сообщите, пожалуйста, его. Послали Вам телеграмму о том, что предоставляем Клайд поступить по отношению к галерее как лучше по местным условиям. Если сердце ее и друзей ее подсказывает начать свою галерею, то при наличности сердечного огня все возможно. Обратите внимание, что в прошлом письме мы сообщали Вам указанное имя Мартин. Не есть ли это имя Мартин имя друга Клайд? Отсюда мы послали Клайд два письма, надеемся, что оба дошли. Конечно, напишем еще – ее письма полны такого сердечного устремления и духа строительства. Как мы уже несколько раз писали Вам, мы могли бы здесь устроить около десяти журнальных отзывов о книге Флорентины, но, как Вы знаете, для этого прежде всего нужно иметь такое же количество ее книги, ибо отзыв без посылки книги не дается. Так что если она интересуется иметь здешние отзывы – пусть пришлет и достаточное количество книг. Мы могли бы, кроме того, послать и в Хонг-Конг, и в Манилу, и в Шанхай определенным нашим корреспондентам, прося дать отзывы, если это нужно. Поистине, письмо сенайл[131] нинкомпупа к Морису превышает все меры человекообразия; если он будет настаивать на ответе, то, наверное, наши адвокаты напишут ему так же крепко, как они написали предательнице от лица Зины. В сегодняшней телеграмме мы сообщаем также и о том, чтобы по всем вопросам «Агни Йоги» сообщаться с адвокатами и действовать в законных пределах. Не забудьте, что книги были вывезены Вами по требованию г-жи Леви. Если бы Вы оставили их в своей квартире или в помещении Института, то и то и другое вызвало бы ожесточенное нарекание. Основное предложение об основании Комитета «Агни Йоги» шло отсюда, все мы и Владимир Анатольевич являемся членами этого Комитета. Устав его не был написан, но все назначения шли отсюда. Леви стал президентом механически, г-жа Леви отсюда была назначена директором этого издательства. Отсюда же были утверждены членами Комитета чета Форманов и чета Флейшеров. Указано было, что в «Агни Йоге» все назначения, утверждения и предложения идут отсюда. Если же теперь явится необходимость создания нового Комитета и Издательства, то мы предлагаем название «Агни Пресс». Ведь, может быть, «Живая Этика» так или иначе инкорпорирована г-жою Леви. Также не забудьте, что для Обществ Друзей имени Рериха отсюда были посланы байлоус[132]. На всякий случай пошлем Вам копию. Видим из Вашего письма, что Вы уже взяли регистрацию на «Ливинг Этике»[133]. Таким образом, если это наименование не будет оспариваемо, то, конечно, сохраните его. Кроме Амриды и Зеидель, можете войти все Вы. Мы уже писали о Стоксе как о президенте, если это вполне отвечает его намерениям. Ведь трио его очень боялись и не хотели его допускать в Комитет. Немного беспокоит вопрос о названии «Ливинг Этике». Ведь, как Вы помните, это название было разрешено г-же Леви для ее группы, изучавшей эти книги. Если она не регистрировала это название и отказалась от этих книг, то, естественно, что и название это может перейти в иные руки. Пусть и об этом адвокаты знают. Прекрасно, что адвокаты так твердо поняли всю нашу правоту в деле налогов. Действительно, с какой бы точки зрения ни посмотреть на это дело, во всяком случае окажется, что мы не должны были платить. Морис совершенно правильно пишет, что среди всяких поручений от Хорша Вам ничего не было дано касательно налогов. Если адвокаты считают нужным, пусть Франсис даст им аффидэвит, что письмо, писанное ею и подписанное мною в 1928 году в Дарджилинге, как она знает, касалось каких-то технических подробностей. Мы-то, конечно, понимаем, что и эта выдумка Леви уже была изобретена для какого-то вредительства в будущем. Имейте на все справедливые, законные и сильные ответы. Ведь теперь мы вступили в новую фазу, когда на все их выпады мы должны отвечать определенно и твердо, чтобы нас не упрекнули в попустительстве и недосмотрах. Вполне согласны с Зиной, что если бы удалось вследствие гонений устроить ученический концерт в другом помещении и собрать как можно больше друзей, объяснив им истинную причину, вынудившую на такой шаг, это было бы прекрасным выступлением того же Крестового Похода. Вполне одобряем отчеты Зины по Школе. Следите за настроением Завадских – ведь у них бывают люди из колонии. Печально, если две газеты из наших трех дружественных запнулись. Вышлем Вам еще одну копию статьи «Примат Духа». Странно подумать, что темные силы до такой степени быстры и изворотливы, и яры, а положительные во многих случаях бездейственно только теплы. Всегда встает этот более чем странный вопрос, когда Вы начинаете сравнивать выступления тех и других. Если злые легко верят всему злому, то почему же добрые еще более того верят всяким наветам? И вообще добрые ли они, эти верящие таким наветам? Помните, сколько нас обвиняли в каком-то большевизме. В то же время и Павлов, и Прокофьев, а теперь Билибин имеют открытый доступ в Москву, и никто из русской эмиграции им в вину этого не ставит. А теперь все иностранные газеты, включая и здешние, переполнены потрясающими похвалами всему московскому. Вот уж людская природа! Сердечно радуемся слышать, что учащиеся Школы и окончившие ее так готовы встать за правду! Этим они показывают, что их сердца не только молодые, но и живые. Вероятно, сейчас Вы читаете дошедшие дневники и репорты. Еще раз Вы понимаете все наши чрезвычайные усилия сохранить положение вещей до предельного срока. И Вы еще раз видите, насколько это было тяжко и трудно. Эрнст в своем письме говорит, что уже в 1920 году манускрипты были даны двум предательницам. Какая ложь! Ибо первые манускрипты-тетради прибыли в Америку лишь в 1925 году. Прислали через Владимира Анатольевича Шибаева на хранение. Будьте тверды и победоносны. Сердцем и духом всегда с Вами.

Е. и Н.Р.

Какая милая карточка Мориса в детстве. Все мы долго любовались ею, и тогда уже лицо было преисполнено духовности.

Е.И.Рерих – Б.Н. и Н.И.Абрамовым

14 апреля 1936

Родные Борис Николаевич и Нина Ивановна. Спасибо за Ваши задушевные письма. Сердце мое уже давно устремлено к Вам. Не ответила на первое письмо, ибо очень нездоровилось тогда, но не было дня, чтобы не вспоминала и не думала о Вас. Много задушевного слышала я от Н.К. и Юрия о Вас и о всем содружестве[134].

Несомненно, что нечто большое связывает меня с Вами, ибо иначе не укрепилось бы это памятование. Да и Сам Владыка Сказал: «Напиши им». Вот и пишу, и хочу сказать, что радуюсь огню Вашего сердца, радуюсь всему, что пишете о себе, и что любите книгу «Беспредельность». Многим книга эта не так понятна, как другие части Учения, но мне она близка, ибо, раздвигая границы существования, вводя сознание в общую жизнь Космоса, она дает возможность ощутить и всю страшную, но и прекрасную действительность Творчества Беспредельности. Посылаю Вам лично два тома этой книги, примите их от меня на память. Скоро вышлем и третью часть «Мира Огненного», которая уже вышла в Риге и на днях должна дойти до нас. Уже дается новая книга «Аум».

Пишите о всех Ваших наблюдениях и духовных переживаниях и записывайте их. Все это чрезвычайно важно и с годами сложится в замечательную хронику. Если бы только люди поняли, что мы живем в исключительную, небывалую эпоху. Карма многих стран свертывается. Новые рекорды записываются. Конечно, записывайте и Ваши сны. Именно, люди так мало обращают внимания на самые замечательные явления в их жизни. При сознательном и углубленном отношении сны приобретут более стройный характер, и земной мозг приучится лучше и систематичнее рекордировать получаемые впечатления из мира тонкого и даже редкие проблески из Мира Высшего. Конечно, Ваша ночь – наше раннее утро, и поют птицы – солнца вестники. Так, на границе сна или пробуждения замечайте Ваши впечатления, ибо в эти секунды мы близки к Миру Тонкому. Очень характерны по времени и ночные битвы с темными силами. Действительно, битва ужасна! Вот почему так важно сейчас объединение всех светлых сил. В Тонком Мире битва эта, конечно, еще ужаснее, ибо если все там утончается, то и все усиливается и обостряется. Так, родные, держитесь все вместе тесною семьею, в единении, в самоусовершенствовании – сила Ваша. События так спешат и нагромождаются, и, как Сказано: «Глубина их не на газетном листе».

Всегда рада буду ответить на Ваши вопросы, если таковые явятся в связи с книгами Живой Этики.

Передайте, пожалуйста, мой самый сердечный привет всем членам содружества. Радостным сердцем читаем весточки от далеких и в то же время таких близких друзей.

Держа в сердце образ Преподобного, – не убоимся! Явим мужество, приличествующее воинам Света, и, отрешившись от предубеждений, ясным сознанием и чистым сердцем усмотрим расставленные светлые вехи.

Будем чаще перечитывать первую часть «Листов Сада Мории», там все предуказано, все сказано. Сумеем обновиться сознанием, чтобы войти новыми в грядущий мир. Не убоимся.

Шлю Вам, родные наши, всю бодрость духа и ласку сердца моего. Да хранит Вас Преподобный Сергий.

Духом с Вами.

Е.И.Рерих – А.И.Клизовскому

15 апреля 1936 г.

Дорогой Александр Иванович, большое, большое спасибо за присылку Вашей фотографии. Она доставила мне искреннюю радость. Несомненно, мы с Вами давно знакомы. Вторую, согласно Вашему желанию, отдала Владимиру Анатольевичу, он был очень тронут Вашей памятью о нем. Также благодарю Вас и за освещение положения дел в Обществе. Конечно, все останется между нами, тем более что Кооператив закрылся, и потому оборачиваться назад не будем, но устремимся вперед. Пекарня была мыслью Феликса Денисовича, мы понимали, что он хотел дать заработок некоторым членам Общества. Относительно Карла Ивановича Н.К. и я уже высказали свои соображения Рихарду Яковлевичу, думаю, что он Вам сообщил их. Действительно, уход сейчас был бы нежелателен. Враги раздули бы это обстоятельство и связали его с происходящим предательством в Америке. Но, конечно, если члены Общества все же решат, что они не могут работать с Карлом Ивановичем, то настаивать на его переизбрании мы не можем.

Теперь о г-же Кульбитс. Вы имеете мои единственные два письма к ней и можете судить, есть ли в них нечто, чем она может злоупотребить. Последнее письмо Надежды Павловны Серафининой ко мне было помечено 9 января, с тех пор не имею никаких сведений о Ковенском Обществе и тревожусь. Конечно, я знаю, что она часто прихварывает и, кроме того, у нее личные тяжелые семейные переживания, но все же таких длительных перерывов в нашей корреспонденции раньше не случалось. Она не раз спрашивала меня о г-же Кульбитс, и я ответила. Вышлю Вам копию моего последнего ответа ей.

Вы правы, что многие затрудняются при освещении положения дел провести границу между долгом и доносом. Конечно, все зависит от внутреннего побуждения. Но каждая осведомленность так нужна на земном плане. Допустим даже, что сущность происходящего ясна, но для действий все же нужно знание точных фактов и подробностей. Потому мы так ценим каждое осведомление, когда оно сделано с чистым побуждением. Ваши соображения о карме тоже правильны. Если бы люди поменьше думали о карме и чаще о чистоте и усовершенствовании своих чувств и мыслей, то они преуспели бы гораздо больше. Самый страх порождения новой кармы уже губителен, ибо он парализует нашу энергию, накопление которой есть залог преодоления той же кармы. Много самых чудовищных извращений можно наблюдать около понимания кармы. На Востоке встречаются такие фанатики, которые из боязни усложнить личную карму вмешательством в судьбу ближнего отказывают ему в помощи и даже спокойно смотрят, как тот тонет или гибнет в пожаре, не соображая при этом, что именно этот отказ в помощи и утяжеляет их карму. Кто может сказать, когда и где мы платим свой старый долг? Лишь Архат может знать, когда и где он не должен помогать, мы же обязаны протягивать руку помощи там, где сердце подскажет. Но, конечно, всюду должна быть соблюдаема соизмеримость. Так, не порождений новой кармы следует опасаться, но лишь заботиться о ее качестве. Ничтожная карма принесет и ничтожные возможности. Карма великой ответственности хотя и тягостна, но именно она приносит и великие достижения в будущем. Потому люди не должны избегать действий и ответственности, но лишь думать при этом об усовершенствовании своих побуждений и качеств.

Ценю очень Ваше бережное и тактичное отношение ко всем членам Общества.

Теперь о Вашем сне – я понимаю его так же, как и Вы. И уверена, что мы с вами встретимся и будем работать там, где лежит сердце. Мне очень тяжело Вас огорчить, но названный Вами погиб. Тот цикл закончился. Не будем сетовать, но устремимся в будущее. Новая и славная страница истории уже слагается. Очень прошу Вас сердцем понять проснувшееся в народе сознание общего дела и своего участия в строительстве, новую любовь к родине и назревшую там жажду знания. Много прекрасных знаков. Следите за этими вехами. Истинно, завещан «Чертог Небывалый», и знаки Благоденствия неотступно стоят над страною. Так среди хаоса разрушения охраняется завещанное, и многое принимает уже верное направление. События поспешают. После этой победы Сил Света над темными полчищами Иерофант зла уже никогда не будет в восхождении. Краток срок испытания, потому так напряглись легионы тьмы. Истинно, все исчадие ада выползло на поверхность Земли! Будьте мужественны и устремите сердце в любви и доверии к данному России Воеводе – Преподобному Сергию. Светлые Силы все обернут на Благо. Неисповедимы Пути.

Дата добавления: 2015-06-04