М.В. Лисаускене Как живут сибиряки

Врезка

Начиная с 1991 г. проводятся сравнительные соци­ологические исследования — мониторинг обще­ственного мнения сибиряков. На вопросы социоло­гов ежемесячно отвечали до 1500 человек — пред­ставителей городского и сельского населения. Высоким свой уровень жизни сегодня признают не более 1,5-2% сибиряков. Основная масса на­селения считает себя бедняками (55%); каждый седьмой (13%) находится за чертой бедности. Абсолютное большинство (до 90%) жителей го­родов и сел Иркутской области зафиксировали ухудшение своей жизни. На этом фоне растет социальная апатия людей. В течение 1992 и 1993 гг. лидируют проблемы вы­живания, страх перед преступностью, беспокой­ство за безопасность близких. И если опасность социального взрыва пугает 41 %, массовые погро­мы и беспорядки — 28%, то квартирная кража угрожает спокойствию 83% респондентов, а воз­можность разбойного нападения допускают 86% горожан.

Учеными давно доказано, что когда правонару­шения превышают обычный уровень, а их харак­тер отличается ростом жестокости и цинизма, они выступают индикатором кризисного состо-

яния общества. В данном случае тревожность людей опосредованно подтверждает это. Ухуд­шение криминогенной ситуации свидетель­ствует о дезорганизации общества и выступает в качестве социальной реакции на падение уровня жизни, крушение привычных традицион­ных ценностей, отсутствие интегрирующей идеи.

Сегодня у большинства нет оснований для опти­мизма. За последние два года обвально растет количество равнодушных, пассивных, разуверив­шихся людей. Каждый десятый испытывает но­стальгию по прошлому. Для 7₅ населения харак­терны чувства ярости и отчаяния. Социальная апатия вызывает у людей стремле­ние отгородиться от действительности, выжить, забившись в свою непроницаемую семейную нишу. Желание участвовать в политической борь­бе сегодня проявляет лишь 1% населения. Год назад эта цифра достигала 34%. Борьба за возрождение России значима лишь для 20% городского населения, а такая жизнен­ная ценность, как гражданская свобода, — для 12% иркутян. Для большей части (²/₃) сибиряков политические партии и движения не представля­ют интереса.

Социс. 1993. № 10. С. 47-53.

По мнению Р.В. Рыбкиной, и с этим стоит согласиться, «образ жизни насе­ления нынешней России — это уже не "социалистический" образ жизни, но отнюдь и не "западный" — не "европейский" или "американский", от которых нас отделяют целые исторические эпохи. К тому же проблема не сводится к альтернативе — возврат к "советскому" или освоение "западно­го" образа жизни. Проблема сложнее: в недрах российского общества выз­ревает какой-то "третий" тип образа жизни»²⁰.

Поляризация образа жизни проявляется в формировании двух диамет­рально противоположных образов жизни: богатой верхушки (в частности, «новых русских») и малоимущих и беднейших слоев общества. Различия эти касаются не только уровня материального благосостояния, но и всех сто­рон образа жизни — способов проведения досуга, возможностей и уровня образования детей и т.п.

Саморегуляция поведения явилась следствием двух факторов: либерали­зации экономики, включая ослабление государственного контроля за эко­номическим и политическим поведением граждан; отказа от «государствен­ного патернализма», в результате чего многим социальным группам при­шлось рассчитывать только на свои силы. Хотя многие последствия действия этих факторов оказались трагичными (например, беспризорность детей), главный результат этих перемен состоит в массовом распространении сре­ди населения нового позитивного жизненного принципа — «опора на себя». В то же время многие высокостатусные группы по-прежнему пользуются всеми благами государственного патернализма, что порождает новые соци­ально неоправданные и экономически губительные виды социального не­равенства.

Дисфункции поведения проявляются, во-первых, в развитии разнообраз­ных социальных патологий — наркомании, бродяжничества, попрошай­ничества, детской беспризорности и т.п.; во-вторых, в появлении и рас­ширении множества видов теневого поведения в самых разных сферах об­щества — политике, экономике, образовании, медицине; в-третьих, в резком росте экономической и уголовной преступности, включая корруп­цию элиты.

Вклад в развитие теории и эмпирики образа жизни в нашей стране внесли работы К.А. Абульхановой-Славской, Н.А. Аитова, СА. Аниси-мова, Е.А. Ануфриева, Г.С. Батыгина, И.В. Бестужева-Лады, Н.М. Блино­ва, Г.М. Борисова, А.П. Бутенко, Ю.Е. Волкова, Л.А. Гордона, Б.А. Гру-шина, Ю.Н. Давыдова, Т.М. Дридзе, Т.И. Заславской, А.Г. Здравомысло-ва, Э.В. Клопова, Ю.А. Левады, И.Т. Левыкина, Ю.М. Лотмана, Л.А.Оникова, Э.А. Орловой, В.Д. Патрушева, Н.М. Римашевской, М.Н. Руткевича, Р.В. Рыбкиной, П.И. Симуша, В.И. Староверова, Э.В. Струкова, В.И. Толстых, Ж.Т. Тощенко, А.С. Ципко, В.Н. Шубки-на, В.А. Ядова и многих других.

Из зарубежных исследований образа и стиля жизни можно выделить фундаментальный проект VALS (Values and Life Styles — человеческие цен­ности и стили жизни). SRI Consulting Business Intelligence {SRIC-BI)²\ создав-

²⁰ Рывкина Р.В. Образ жизни населения России: социальные последствия реформ 90-х годов // Со­
циологические исследования. 2001. № 4. С. 35.

²¹ Веб-сайт: http://www.sric-bi.com/VALS.

шая VALb в 1У/8 г., является дочерней акционерной компанией Стэнфорд ского исследовательского института (Stanford Research Institute, SRI). э_т концепция была создана Арнольдом Митчеллом и введена в 1978 г. консал тинговой фирмой SRInternational, работающей в Калифорнии. Исходная методологическая посылка состоит в убеждении, будто тип личности выр_а жается в его потребительском поведении. Первые исследования началиск в 1980 г. в США по общенациональной выборке, и позже они были воспро­изведены в ведущих странах Западной Европы: Великобритании, Германии Италии, Франции и Швеции. В теоретико-методологическом плане иссле­дование основывалось на сочетании двух подходов: иерархии потребностей А. Маслоу и концепции социального характера Д. Рисмена. На пересече­нии этих координат были сконструированы восемь типов личностей с при­сущими им специфическими стилями жизни: Actualizes, Fulfilleds, Achievers Experiencers, Believers, Strivers, Makers, Struggler. Этот документ, имеющий две версии (вторая была разработана в 1989 г.), старую и новую (VALS2), счита­ется наиболее полной методикой определения социального портрета потре­бителей, выявления социальной типологии потребителей, их ценностных ориентации, характера, моделей поведения и рыночных предпочтений. Для сегментации потребителей применяется восьмипунктовая типология. Глав­ными переменными выступают два показателя: самоориентация и ресурсы.

Дата добавления: 2015-06-04