Свидетельство для Церкви № 14 3 страница

В это же время в Бетховен-холле проводили свои собра­ния адвентисты. Мой отец со всей семьей достаточно регу­лярно посещал эти собрания. Адвентисты считали, что Вто­рое пришествие состоится в 1843 году. Казалось, остается очень мало времени для спасения душ, и я снова решила сде­лать все, что в моих силах, чтобы вывести грешников к све­ту истины. Однако одному человеку, столь юному и слабому здоровьем, такая грандиозная работа представлялась невы­полнимой.

У меня были две сестры — Сара, несколькими годами стар­ше меня, и сестра-близнец Элизабет. Мы обсудили между со­бой случившееся и решили заработать денег, кто сколько мо­жет, купить на них духовную литературу и начать ее безвоз­мездное распространение. Это было лучшее, что мы могли сделать, и мы с радостью стали трудиться. Я могла зарабаты­вать всего двадцать пять центов в день, но поскольку одева­лась я скромно и ничего не тратила на украшения, считая их пустыми и греховными, у меня появились средства, на кото­рые были приобретены нужные книги. Мы отдали их опыт­ным людям для пересылки за границу.

Каждый листок этих печатных материалов казался мне драгоценностью, ибо он был как бы посланником света на грешную землю, призывом приготовиться к великому гряду­щему событию. Дни напролет сидела я на кровати, обложив­шись подушками, и трясущимися пальцами выполняла воз­ложенную на меня работу. Как заботливо я складывала драго­ценные кружочки серебра, полученные за нее, ибо на них мож­но было купить литературу для просвещения и пробуждения тех, что ходят во тьме. Я не испытывала искушения истра­тить свой заработок на личные нужды — спасение душ было главным в моем сознании, а сердце мое болело за тех, кто льстит себе надеждой, будто живет в безопасности, в то вре­мя как миру возвещалась весть предостережения.

Однажды я услышала, как моя мать и сестра говорили по [39] поводу недавно прослушанной лекции о том, что душа по природе своей не бессмертна. Были прочитаны некоторые тексты из Библии, которыми служитель подтверждал свою мысль. Среди них я запомнила те, что произвели на меня на­иболее сильное впечатление: “Душа согрешающая, та умрет” (Иез. 18:4), “Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают” (Екк. 9:5), “Которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господству­ющих, единый имеющий бессмертие” (1 Тим. 6:15,16), “Тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бес­смертия, жизнь вечную” (Рим. 2:7). “Почему они должны ис­кать то, что уже имеют?” — спросила моя мать, процитиро­вав последний текст.

Я слушала эти новые мысли, испытывая сильный и жгу­чий интерес. Оставшись наедине с матерью, я спросила, не­ужели она действительно верит в то, что душа не бессмертна. Она ответила, что мы заблуждаемся и в этой, и в некоторых других доктринах. Тогда я задала следующий вопрос: “Мама, ты и впрямь веришь, что душа спит в могиле до воскреше­ния? Неужели ты думаешь, что христианин после смерти не попадает сразу в рай, а грешник — в ад?”

Она сказала: “Библия не дает нам основания считать, что есть вечно горящий ад. Если бы это имело место, о нем было бы упомянуто в Священной Книге”.

Я в изумлении вскричала: “Почему, мама? Это довольно странно слышать от тебя! Если ты веришь этой странной тео­рии, то хотя бы не говори об этом никому, ибо я боюсь, что грешники из нее сделают вывод, что им ничего не грозит, и никогда не захотят искать Господа”.

Мать отвечала: “Если сказанное мною есть то, чему учит Библия, значит это учение будет приобретать грешников для Христа, а не препятствовать их спасению. Если любовь Бо­жья не побудит бунтаря покориться, никакой ужас вечного ада не приведет его к покаянию. Кроме того, мне кажется, что [40] приобретать души для Иисуса, обращаясь к одному из самых низменных качеств сознания — жалкому страху, это невер­ный путь. Любовь Иисуса привлекает, она покоряет даже са­мые жестокие сердца”.

Прошло несколько месяцев, прежде чем я вновь услыша­ла нечто об этом учении, но на протяжении всего этого време­ни я постоянно размышляла о нем. Поэтому, когда мысли о том, что душа не бессмертна, прозвучали в проповеди, я вос­приняла это учение как истинное. С того времени, как прояс­нилось мое понимание состояния спящих во гробе, тайна, скрывавшая в моем сознании процесс воскрешения, откры­лась, и это великое событие само по себе приобретало новое и величественное значение. Часто я находилась в растерян­ности, пытаясь согласовать немедленное воздаяние или нака­зание умерших с бесспорным фактом грядущего воскреше­ния и суда над ними. Если после смерти душа обречена на вечное счастье или вечные муки, для чего тогда нужно вос­крешение бренного тела?

Ответ на этот вопрос давала новая и прекрасная вера. Она открывала мне причину того, почему авторы богодухновенных Писаний так часто говорили о воскрешении тела: пото­му, что все умершие спят в могилах. Теперь я могла осознать всю ошибочность моих прежних представлений по этому во­просу. Для меня стала очевидна бессмысленность и бесполез­ность окончательного суда после того, как души умерших уже были подвергнуты суду, определившему их судьбу. Я поняла, что единственной надеждой для людей, потерявших близких, является ожидание славного дня, когда Жизнедатель разру­шит оковы могил и все праведные умершие восстанут и поки­нут свои темницы для того, чтобы облечься в славное бес­смертие.

Вся наша семья заинтересовалась учением о скором при­шествии Господа. Мой отец долго считался одним из столпов местной методистской церкви, а все мы были ее активными членами. Мы не скрывали наших новых верований, хотя и не навязывали их нашим братьям в неподходящее для таких раз­говоров время, и тем паче не проявляли никакой враждебнос­ти по отношению к церкви. Тем не менее нас специально по­сетил методистский служитель с тем, чтобы поставить в известность, [41] что наша новая вера и методизм не согласуются между собой. Его не интересовало, почему мы так верим, он ни разу не сослался на Библию, чтобы переубедить нас, но настаивал, что мы приняли новое и странное верование, не­приемлемое для методистской церкви.

Мой отец отвечал, что он, должно быть, ошибается, назы­вая наше верование новым и странным учением, ибо Сам Христос, наставляя Своих учеников, проповедовал о Своем Втором пришествии, говоря: “В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: "Я иду приготовить место вам”" И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я” (Ин. 14:2, 3). Когда Он был восхищен на Небеса на глазах у своих уче­ников и облако взяло Его из вида их, они как верные последо­ватели взирали туда, куда ушел их Господь. “Вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо” (Деян. 1:10,11).

Мой отец продолжал оживленно говорить, что апостол Павел под водительством Святого Духа писал, желая вооду­шевить братьев в Фессалониках: “А вам, оскорбляемым, от­радою вместе с нами, в явление Господа Иисуса с неба, с Ан­гелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмще­ние не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа, которые подвергнутся наказанию, вечной погибели от лица Господа и от славы мо­гущества Его, когда Он приидет прославиться во святых Своих и явиться дивным в день оный во всех веровавших, так как вы поверили нашему свидетельству” (2 Фее. 1:7—10), “Пото­му что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены [42] будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак утешайте друг друга сими словами” (1 Фес. 4:16—18).

Дальше отец сказал: “Это наивысший авторитет для на­шей веры. Иисус и Его апостолы с радостью и торжеством говорят о Втором пришествии, а святые ангелы провозглаша­ют, что Христос, вознесенный на небо, снова придет. Наш “проступок” заключается в том, что мы верим Иисусу и Его ученикам. Это не новое учение, и оно не является ересью”.

Служитель, оправдываясь недостатком времени, даже не попытался привести какой-либо библейский текст, подтверж­дающий его мнение о том, что мы, дескать, ошибаемся. Он посоветовал нам во избежание публичного скандала без шума уйти из церкви. Нам было известно, что и другие братья на­шей общины, разделяющие наши убеждения, сталкиваются с подобными испытаниями, и нам не хотелось, чтобы люди ду­мали, будто мы стыдимся признаться, во что верим или что мы не в состоянии подтвердить это с помощью Священного Писания. Поэтому мои родители настоятельно просили разъ­яснить им причину такого требования служителя.

Единственным ответом на их просьбу было уклончивое заявление, что мы пошли против церковных правил и что на­илучшим выходом для нас был бы добровольный уход из об­щины во избежание разбирательств. Мы отвечали, что пред­почитаем разобраться во всем, и требовали высказать, какой же грех вменяется нам в вину, поскольку мы не видели ничего дурного в том, что с любовью ожидали явление Спасителя.

Вскоре после этого нам было предложено явиться на со­брание, проводимое в ризнице церкви. Народу, однако, при­шло немного. Влияние моего отца и его семьи было настоль­ко велико, что наши противники не пожелали представлять наше дело более широкому кругу верующих. Единственным выдвинутым против нас обвинением оказалось то, что мы пошли наперекор установленным ими правилам. На наш во­прос, какие же правила мы нарушили, после некоторых коле­баний было заявлено, что мы посещали другие собрания, пре­небрегая регулярными встречами со своей группой. Мы отве­чали, что одни члены нашей семьи некоторое время назад были [43] в деревне, а те, кто оставался в городе, не пропускали собра­ния в домашних группах более двух недель, причем они были фактически вынуждены оставлять эти собрания, так как их свидетельства встречали подчеркнутое неодобрение. Мы так­же напомнили присутствовавшим, что некоторые братья не посещают этих собраний по году и более и тем не менее оста­ются на хорошем счету в церкви.

Нас спросили, признаем ли мы, что нарушали церковные правила, и обязуемся ли мы соблюдать их впредь? Мы отве­чали, что не осмелимся отказаться от своей веры или отречь­ся от священной истины Господней; что мы не можем оста­вить надежду на скорое пришествие нашего Искупителя; что даже после того как братья назвали наши действия ересью, мы все равно продолжим служение Господу. Бог благословил моего отца в его защите от несправедливых обвинений, и мы покидали ризницу бодрые духом, счастливые от сознания сво­ей правоты и одобрения Иисуса.

В следующее воскресенье руководитель общины, совер­шая вечерю любви, вычеркнул наши семь имен из церковных списков и объявил об этом в собрании. Он заявил, что мы ис­ключены из церкви не за неправедные или аморальные по­ступки, ибо у нас безупречный характер и завидная репута­ция, но мы виноваты в том, что пошли против устава мето­дистской церкви. Он объявил также, что дверь открыта, и с теми, кто виновен в подобных нарушениях устава, церковь поступит так же, как и с нами.

В церкви было немало тех, кто ожидал явления Спасите­ля, и вышеописанная процедура проводилась для того, чтобы запугать их и удержать в повиновении. В некоторых случаях такая политика приносила желаемый результат, и милость Божью люди могли променять на место в церкви. Многие уве­ровали в скорое пришествие Христа, но не решались испове­дать свою веру, чтобы не быть изгнанными из общины. Вмес­те с тем вскоре после описанного случая некоторые люди по­кинули церковь и присоединились к группе ожидающих Спа­сителя.

В то время чрезвычайно ценны были слова пророка: “Ваши [44] братья, ненавидящие вас и изгоняющие вас за имя Мое, гово­рят: "пусть явит Себя в славе Господь, и мы посмотрим на веселие ваше". Но они будут постыжены” (Ис. 66:5).

Глава V. ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ СО СТОРОНЫ ФОРМАЛЬНЫХ БРАТЬЕВ

В течение шести месяцев ни единого облачка не пробега­ло между мною и моим Спасителем. Где только предоставля­лась возможность, я несла свое свидетельство и получала боль­шие благословения. Временами Дух Господень сходил на меня в такой мере, что силы покидали меня. Видеть это было не­легким испытанием для тех, кто приходил из церквей, погряз­ших в формализме, и часто я слышала замечания, которые сильно меня огорчали. Многие не могли поверить, что кто-либо может настолько исполниться Духом Божьим, чтобы лишиться всех сил. Эти обстоятельства тяжело ранили меня. Я начала рассуждать сама с собой о том, а не правильней ли будет воздержаться от провозглашения моего свидетельства на собрании и таким образом не проявлять своих чувств там, где есть противодействие в сердцах братьев и сестер, более старших и опытных.

Я решила следовать этому плану и какое-то время хранить молчание. При этом я старалась уверить себя, что отказ от провозглашения свидетельств не будет мешать моей религи­озной жизни. Я часто испытывала сильное побуждение гово­рить на собраниях, но удерживала себя от этого, хотя и пони­мала, что таким поведением огорчаю Духа Божьего. Я даже иногда уклонялась от участия в собраниях, потому что на них должны были присутствовать те, кого мои свидетельства раз­дражали. Боясь обидеть моих братьев, я позволила, чтобы страх перед людьми прервал то постоянное общение с Богом, которое принесло мне столько благословений на протяжении многих месяцев.

Мы организовали несколько вечерних молитвенных собра­ний в различных местах города для того, чтобы их могли посещать [45] все, кто пожелает. На одно из таких собраний как-то пришла семья, находившаяся в первых рядах противодейст­вующих мне. На этот раз, когда все присутствующие объеди­нились в молитве. Дух Господень сошел на собрание и один из членов той семьи упал словно мертвый. Его родные стали плакать над ним, растирать ему руки и применять различные средства реанимации. В конце концов силы вернулись к нему, и он начал славить Бога, успокаивая родных и торжественно провозглашая о том, что получил яркое свидетельство силы Господней, сошедшей на него. Этот молодой человек так и не смог в тот вечер вернуться домой.

Эта семья поверила, что явилась свидетелем проявления силы Духа Божьего, но никого из ее членов невозможно было убедить в том, что та же самая Божественная сила временами почивает и на мне, лишая меня моей обычной силы и напол­няя мою душу миром и любовью Иисуса. Они заявили, что моя искренность и честность не подлежит сомнению, но все же они полагают, что я обманываю саму себя, приписывая силе Господней то, что является всего лишь следствием эмоцио­нального перенапряжения.

Мой разум пребывал в сильном смущении из-за такого противодействия, и когда приблизилось время нашего очеред­ного собрания, я стала сомневаться, стоит ли туда идти. Не­сколькими днями раньше я сильно расстроилась из-за прояв­ленного ко мне предубеждения. Наконец я решила остаться дома и таким образом избежать критики со стороны моих братьев. Пытаясь молиться, я снова и снова спрашивала: “Гос­поди, какова воля Твоя относительно того, что мне надлежит делать?” И я получила ответ в сердце своем: мне было ведено верить в моего Небесного Отца и терпеливо ждать, какова будет Его воля. Я с простой детской верой покорилась Госпо­ду, помня обетование, что тот, кто последует за Ним, не будет идти во мраке.

Чувство долга побудило меня посетить собрание, и я пош­ла с полной уверенностью, что все будет хорошо. Когда мы склонились перед Господом, мое сердце изливалось в молит­ве и наполнилось покоем, который может дать только Христос. [46] Моя душа наслаждалась любовью Спасителя, и физичес­кие силы оставили меня. С детской верой я могла сказать толь­ко: “Мой дом — Небеса, а Христос — мой Искупитель”.

Один из членов семьи, которая, как уже упоминалось, не верила, что увиденное ими является проявлением силы Бо­жьей, тут же заявил, что я нахожусь в возбужденном состоя­нии, и мне, как он полагает, следует сопротивляться, а не потакать таким, по его мнению, проявлениям слабости, ко­торые я, дескать, считаю знаком Божьей милости. Однако его сомнения и противодействие на сей раз не волновали меня, ибо мне казалось, что я осталась наедине с Господом и поднялась выше всего окружающего. Едва этот человек кон­чил говорить, как вдруг один крепкий мужчина, преданный Богу и смиренный христианин, на его глазах пал ниц под действием силы Божьей, а в помещении ощущалось присут­ствие Святого Духа.

Когда я пришла в себя, то была счастлива от того, что сви­детельствую об Иисусе и рассказываю о Его любви ко мне. Я исповедала свой недостаток веры в Божьи обетования и свою ошибку, когда попыталась сдержать побуждения Духа Божье­го из-за страха перед людьми, и признала, что, несмотря на мое недоверие. Бог дает мне неожиданные доказательства Своей любви и подкрепляющей благодати. Тогда брат, высту­павший против меня, встал и со слезами на глазах признался, что его мнение относительно меня в корне неверно. Он сми­ренно попросил прощения и сказал: “Сестра Елена, я больше никогда не буду стоять на твоем пути. Бог показал мне, что мое сердце холодно и упорно, но Он сломил это упорство, явив Свою силу. Я был не прав”.

Затем, повернувшись к окружающим, он сказал: “Когда сестра Елена казалась такой счастливой, я подумал, а поче­му я ничего не чувствую? Почему брат К. не может пере­жить подобное? Я был уверен, что он преданный христиа­нин, так отчего бы такой силе не снизойти на него? Я вознес тихую молитву о том, что если это действительно является святым Божьим влиянием, то пусть брат К. также испытает его сегодня вечером. Почти сразу же после того, как моле­ние это изошло из моего сердца, брат К. пал ниц, повержен­ный силой Божьей, восклицая: "Дайте действовать Господу!" [47] Мое сердце обличило меня, что я противился Святому Духу, но я больше не буду огорчать Его своим упорным не­верием. Добро пожаловать. Свет! Добро пожаловать, Иисус! Я был отступником, был черствым, мне было неприятно, когда кто-либо славил Бога и испытывал полноту радости, наслаждаясь Его любовью. Но теперь мое мнение измени­лось, моему противодействию пришел конец, Иисус открыл мне глаза, и я сам теперь смогу во всеуслышание воздать Ему славу. Я говорил резкие и язвительные слова о сестре Елене, в чем раскаиваюсь и за что умоляю ее и всех присут­ствующих простить меня”.

Затем свидетельствовал брат К. Лицо его озарилось Не­бесной славой, когда брат благодарил Господа за чудо, кото­рое Он явил тем вечером. Брат К сказал: “Это место чрезвы­чайно свято, ибо на нем присутствует Всевышний. Сестра Елена, в дальнейшем ты можешь рассчитывать на нашу по­мощь и постоянную поддержку вместо жестокого противодействия, которое мы тебе оказывали. Мы были слепы к про­явлениям Божьего Святого Духа”.

Все те, кто противодействовал мне, теперь признали свою ошибку и исповедали, что это действительно работа Господа. На молитвенном собрании, последовавшем вскоре, брат, при­знавший себя неправым на прошлой встрече, на себе испы­тал силу Божью, его лицо осветилось Божественным светом и он без чувств упал на пол. Когда силы вернулись к нему, он снова подтвердил, что в невежестве своем боролся против Духа Божьего, потакая чувству, которое он испытывал против меня. На следующем собрании другой член той же семьи имел по­добный же опыт и получил такое же свидетельство. Несколь­кими неделями позже, когда большая семья брата П. объеди­нилась в молитве у себя дома. Дух Божий пронесся по комна­те и поверг ниц тех, кто молился, стоя на коленях. Мой отец, пришедший к ним вскоре, нашел их всех — и родителей и детей — без чувств, под воздействием силы Господней.

Холодная формальность начала таять под воздействием могущественной силы Всевышнего. Все противостоявшие мне [48] признали, что своими поступками они огорчали Святого Духа, и объединились в сочувствии ко мне и в любви к Спасителю. Мое сердце радовалось тому, что Божественная милость про­ложила путь, которым я иду, и так обильно вознаградила мое упование и веру. Единство и мир воцарились теперь в нашем народе, ожидающем пришествия Господа.

Глава VI. АДВЕНТИСТСКИЙ ОПЫТ

С тревогой и трепетом мы приближались ко времени (По еврейскому календарю год 5693, когда верующие адвентисты ожидали при­шествия Христа, начинался 21 марта 1843 года и заканчивался 21 марта 1844 года.), ког­да ожидалось явление Спасителя. С большой серьезностью люди стремились очистить свою жизнь, чтобы быть готовыми встретить Христа в день Его пришествия. Несмотря на проти­водействие служителей и церквей, Бетховен-холл в городе Порт­ленд каждый вечер был переполнен, особенно большое скоп­ление народа наблюдалось по воскресеньям. Пастор Стокмен был глубоко верующим, благочестивым христианином. Он имел слабое здоровье, но когда стоял перед людьми, казалось, он поднимается над физической немощью, а лицо его озарялось сознанием того, что он учит святой истине Божьей.

В его словах была торжественная, всепроникающая сила, зажигавшая огонь во многих сердцах. Иногда он выражал го­рячее желание дожить до славного события, чтобы встретить пришествие Спасителя, грядущего на облаках небесных. Во время его служения Дух Божий обличил многих грешников и привел их в лоно Церкви Христовой. Собрания, проходившие в частных домах в различных районах города, давали наилуч­шие результаты. Верующим рекомендовалось вести работу со [49] своими друзьями и родственниками, и число обращенных умножалось день ото дня.

Все группы верующих стекались на собрания в Бетховен-холл. Богатые и бедные, знатные и простые, служители и при­хожане — все по различным причинам стремились сами ус­лышать весть о Втором пришествии. Те, кому не хватало мес­та, уходили раздосадованными. Порядок проведения собра­ния был прост. Сначала звучала короткая, посвященная опре­деленной теме лекция, после чего в свободной обстановке де­лались увещевания и призывы. В таком большом собрании, как правило, царила необыкновенная тишина. Господь сдер­живал дух противодействия, пока Его служители разъясняли основы своей веры. Иногда Бог использовал слабых, но Дух Божий давал вес и силу провозглашаемой истине. Присутст­вие святых ангелов ощущалось в собрании, и множество лю­дей ежедневно присоединялись к небольшой группе верую­щих.

Однажды во время проповеди пастора Стокмена служи­тель Церкви христиан-баптистов пастор Браун, чье имя уже встречалось в этом повествовании, сидел за столом и с жи­вым интересом слушал проповедь. Он был глубоко взволно­ван, и вдруг его лицо стало смертельно бледным, он покач­нулся на своем стуле и упал бы на пол, если бы пастор Стокмен не подхватил его. Он уложил пастора Брауна на диван, стоявший за кафедрой, где тот без сил пролежал до конца про­поведи.

Затем пастор Браун поднялся. Его лицо было еще блед­ным, но сияло светом Солнца Праведности и являлось впе­чатляющим свидетельством. Казалось, он получил святое по­мазание свыше. Обычно пастор говорил медленно, серьезно, без какого-либо возбуждения. На этот раз его торжественные, взвешенные слова несли с собой новую силу, когда он призы­вал грешников и своих братьев-служителей оставить безве­рие, предубежденность и холодную формальность и, подобно благомысленным жителям Верии, исследовать Священные Писания, сравнивая одно с другим, “разбирая Писания, точно ли это так” (Деян. 17:11). Он умолял присутствующих служи­телей не чувствовать себя оскорбленными прямой и непосредственной [50] манерой проповеди, с какой пастор Стокмен пред­ставлял важную, интересующую всех тему. Пастор Браун ска­зал: “Мы хотим достичь людских сердец, мы хотим, чтобы грешники осознали свою вину и принесли плод истинного покаяния для спасения пока не поздно, чтобы не рыдать им потом: "Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены" (Иер. 8:20). Братья-служители говорят, что наши стрелы ранят их, так не угодно ли им отойти в сторону, не стоять между нами и народом и позволить нам достичь сердец грешников? И если они сами делают себя объектом наших обличений, нет ника­ких причин обижаться. Отойдите, братья, — эти стрелы не коснутся вас!”

Он так просто и откровенно говорил о своем опыте, что многие из тех, у кого до этого имелись предубеждения, были тронуты до слез. Все его слова и выражение лица говорили о том, что он исполнен Духом Божьим. Со священным востор­гом пастор Браун смело заявил, что считает Слово Божье сво­им советчиком, что его сомнения уходят прочь, а вера креп­нет. Со всей серьезностью он призывал братьев-служителей, членов церквей, грешников и безбожников испытать влияние Библии на самих себе и напутствовал их не позволять никому отвращать себя от поиска истины.

Пастор Браун ни тогда, ни после не порывал с Церковью христиан-баптистов и пользовался большим уважением сре­ди них. Когда он закончил говорить, пригласили встать тех, кто хотел, чтобы за них помолились. На этот призыв отклик­нулись сотни собравшихся. Дух Святой почил на собрании. Небо и земля, казалось, сблизились друг с другом. Собрание продолжалось до поздней ночи. Силу Господа чувствовали и молодые, и пожилые, и люди средних лет.

Когда мы возвращались домой, то с одной, то с другой сто­роны доносились голоса, славящие Бога, и стоило в одном месте начать славословие, как из другого квартала доноси­лось: “Слава Богу, Господь воцарился!” Люди шли к своим [51] домам со славословием на устах, и благостные звуки раздава­лись в ночной тиши. Никто из тех, кто присутствовал на ука­занных собраниях, не в состоянии были забыть эти захваты­вающие события.

Люди, искренне любящие Иисуса, могут понять чувства тех, кто с большим нетерпением ожидал пришествия своего Спасителя. Ожидаемый момент приближался. Время, когда мы надеялись встретиться с Ним, наступало. Мы приближа­лись к этому часу с чувством спокойствия и торжества. Ис­тинно верующие пребывали в радостном духовном общении с Богом, уверенные, что в светлом будущем они обретут по­кой. Никто из испытавших эту надежду и упование не сможет забыть столь драгоценные часы ожидания.

В эти недолгие недели мирские дела в основном были от­ложены. Мы тщательно контролировали каждую нашу мысль и порывы наших сердец, как будто мы пребываем на смерт­ном одре и через несколько часов наши глаза уже не увидят всего того, что окружает нас в этом мире. Никто не готовил “одежд для вознесения” для этого великого события, мы только чувствовали необходимость во внутреннем доказательстве того, что мы готовы встретить Христа, а нашими белыми одеж­дами была чистота души, характер, избавленный от греха ис­купительной кровью нашего Спасителя.

Но время ожидания прошло. Это стало первым тяжелым испытанием, перенесенным теми, кто верил и надеялся, что Иисус должен прийти, окруженный облаками небесными. Разочарование людей, ожидавших своего Господа, было ве­лико. Насмешники торжествовали и переманивали слабых и малодушных на свою сторону. Некоторые из тех, кто, каза­лось, обрел истинную веру, были сильно перепуганы, но по прошествии некоторого времени мужество вернулось к ним, и они смело встали на сторону насмешников, заявляя, что никогда всерьез не верили учению Миллера, этого безумного фанатика. Другие, малодушные и нерешительные от приро­ды, потихоньку оставляли дело Божье. Я подумала, если бы Христос на самом деле пришел, что было бы тогда с этими [52] слабыми и нестойкими людьми? Они заявляли, что любят Бога и ожидают пришествия Иисуса, но когда этого не произошло, они, казалось, вздохнули с облегчением и вновь стали беззаботными и равнодушными к истинной религии.

Мы тоже были сбиты с толку и разочарованы, но не отрек­лись от своей веры. Во многих братьях и сестрах еще тепли­лась надежда, что Иисус ненадолго задержит Свое пришест­вие, ибо Слово Господне твердо и не может обмануть ожида­ния. Мы чувствовали, что исполняем свой долг и живем со­гласно нашей вере; мы были разочарованы, но не унывали. Знамения времени указывали, что конец этому миру близок и мы должны бодрствовать и в любое время быть готовы встре­тить нашего Господа. Мы должны ожидать Его с надеждой и верой, не пренебрегая совместными встречами для наставле­ния, воодушевления и утешения, чтобы наш свет сиял во тьме этого мира.

Все расчеты времени были так просты и ясны, что даже ребенок мог их понять. От даты выхода указа персидского царя, описанного в 7-й главе Книги Ездры (457 год до Р. X.), должны, согласно Книге Даниила 8:14, пройти 2300 лет — период заканчивается в 1843 году. Таким образом, мы счита­ли, что конец 1843 года — крайний срок пришествия Госпо­да. Мы были глубоко разочарованы, когда год кончился, а Спа­ситель не пришел.

Прежде всего мы не учли одно обстоятельство: если указ вышел не в начале 457 года до Р. X., то 2300 лет еще не закан­чивались к концу 1843 года. Было установлено, что это случи­лось почти в конце 457 года до Р. X., следовательно, пророче­ский период должен был закончиться осенью 1844 года. Та­ким образом, видение о времени не замедлилось, как нам ка­залось. Мы научились полагаться на слова пророка: “Ибо ви­дение относится еще к определенному времени и говорит о конце и не обманет; и хотя бы и замедлило, жди его, ибо не­пременно сбудется, не отменится” (Авв. 2:3).

Бог проверял и испытывал Свой народ на протяжении всего 1843 года. Ошибка в исчислении пророческих периодов не [53] была замечена даже противниками — учеными мужами, ко­торые возражали всем ожидающим пришествия Христа. Уче­ные-богословы заявляли, что г-н Миллер правильно рассчи­тал время, хотя и спорили с ним относительно события, вен­чающего этот период. Но они вместе с народом, ожидающим пришествия Господа, ошибались в определении точного вре­мени исполнения пророчества.

Мы вполне убеждены, что Бог в Своей мудрости решил, что Его народу необходимо испытать разочарование, которое раскрыло бы сердца и утвердило праведность характера тех, кто ожидает пришествия Господа. Те, кто принял весть пер­вого ангела (см. Откр. 14:6, 7) из страха перед судами Божьи­ми, а не из любви к истине и желания наследовать Царство Небесное, предстали теперь в истинном своем обличье. Они первыми осмеяли тех разочарованных, которые искренне любили Иисуса и ждали Его пришествия.

Дата добавления: 2015-06-04