Единая технология – интуитивная иллюзия современной философии техники 2 страница

Эту мифологему разделяет итальянский философ Э. Агацци: «Плоды технологии настолько пронизывают нашу повседневную жизнь, затрагивая даже ее мельчайшие элементы, что естественное состояние современного человека есть рукотворный мир» [3. С. 27]. Но мы не будем забывать о зависимости человека от мира природы и будем не одиноки. Д.Р. Винер писал: «Можно критиковать общество конца ХХ в., попавшее в рабскую зависимость от синтетики и обедняющее богатое разнообразие нашей планеты. Но совсем другое дело – заключать на основании этих тенденций, что мы каким-то загадочным образом выпали из природы и стали существами «неестественными» или «противоестественными» [28. С. 82][30]. Только представьте наш мир без нефти, а, следовательно, без органической химии, и на выходе получите картину аналогичную «Трагедии охотников неолита при гибели последнего ма-

монта»: голод, гибель племени, выживают только те, кто успел «обзавестись» земледелием и скотоводством.

Мифологема независимости человека от природы имеет богоборческие предпосылки. Она – отголосок борьбы с религией. Э. Фромм указывал: «…люди, находясь в состоянии наивысшего реального бессилия, воображают, будто стали благодаря науке и технике поистине всемогущими» [143. С. 158]. Иллюзия независимости от природы имеет обоснование во всемогуществе, а оно, в свою очередь, подпитывает идеи технического или технологического всевластия. В гордыне своей: «… человек превратил себя в бога, потому что он изобрел техническую возможность создать второй мир вместо мира, который, как утверждает традиционная религия, был впервые создан Богом» [143. С. 158], – развивал эту идею Э. Фромм.

Этот второй мир воспринимается многими как подвластный человеку. В этот миф плохо укладывается происхождение техногенных катастроф. Но если объяснить все катастрофы влиянием «человеческого фактора», то в нем появится даже не свойственная мифам логичность и положительная эвристичность. Заменив человека автоматом или трансформировав природу человека, можно достигнуть полной гармонии – попасть в технократический эдем. Но, как и в старинной истории со змеем и яблоком[31], навязываемые нам представления обманчивы и базируются на скрытых богоборческих мотивах, а не на достижении реальной независимости.

М. Маклюэн утверждал: «непрерывно заключая технологии в свои объятья, мы привязываем себя к ним как сервомеханизмы. Именно поэтому мы, чтобы вообще пользоваться этими объектами, должны служить им – этим расширени-

ям нас самих – как богам или в некотором роде святыням» [77. С. 56, также с. 69, 73 и далее]. Сказано мифологично, т.е. сумбурно. В одной фразе смешаны и органолептика, и религия. Если технологии – наши расширения (речь, конечно, должна идти о технике, но слово «технология» звучит загадочнее), то получается, что мы служим сами себе. Глубокомысленная тавтология М. Маклюэна приведена мной для иллюстрации нелогичности этого очередного мифа, в основе которого лежит фундамент – придание технике (технологии или науке) самостоятельного онтологического статуса. Религиозные основы этого мифа у многих, разделяющих его философов, прорываются на поверхность[32].

Попытаемся представить человека в полностью искусственной среде, тем более, что такие условия уже не фантастика, а реальность. На космических кораблях и атомных подводных лодках человек может рассматриваться как изолированный от внешней среды, находящийся в практически искусственной второй природе. Но как тяжела эта среда для обитания, и как зависит она от поддержки извне уже без всяких допущений.Человек всегда жил в «искусственной», измененной среде, но эта искусственность невозможна без «естественности». Среда обитания человека – результат постоянной коэволюции природы и общества. Человек и впредь будет видоизменять среду своего обитания, но теперь стало понятным, что эти преобразования могут разрушить ее составляющие – живую и неживую геосферы. Предшествующая настоящему времени успешная коэволюция отнюдь не гарантирует бесконечного существования человечества. Homo sapiens, как и многие виды до него, может погибнуть в результате изменения в геосферах, 75
только теперь это будет результатом последнего дела человеческих рук, а не естественным течением событий.Человек всегда жил и будет жить в среде, созданной им самим и ограниченной возможностями живой, неживой, биокосной природы, а также технико-технологическими возможностями ее эксплуатации. Поэтому полный отказ от трансформации геосфер представляется невозможным, но и индульгенции от последствий наших действий никто не предлагает. Вопрос о среде обитания человека должен рассматриваться в плоскости того насколько, как, с какой скоростью, в каких областях и масштабах можно ее изменять. При этом необходимо учитывать возможность возвращения к первоначальным условиям [33], утилизации [34] и рекультивации территории при выбранном пути развития. И, следовательно, об ответственности индивидуума, общества, политиков, производителей, финансистов перед ныне живущим поколением [35] за последствия подобных изменений. Способность к целенаправленному изменению мира вокруг, осознанное созидание собственной среды обитания по- 76
средством орудий труда (техники) – неотъемлемая, неотделимая составляющая человека, присущая ему с момента возникновения человека как вида. Конечно, способность к орудийным действиям не является исключительной прерогативой современного человека. Такая деятельность существовала у его непосредственных предков, встречается, хотя и редко, у животных. В более простой форме – манипулятивной активности – она широко распространена в животном мире.Из вышесказанного следует: в том случае, когда рассматривается окружающая человека среда, нет смысла противопоставлять природное и искусственное. В самой постановке вопроса о конфликте между ними скрыта заведомо ложная посылка противопоставления статичных объектов. Совершенно очевидно, что среда обитания человека всегда представляла собой объект, формируемый в результате сложнейших социо(техно)-геосферных взаимодействий, становящихся возможными благодаря знаниям (на современном этапе – науке), воплощенным в технике и технологиях. Не существует оснований допускать, что человек вида Homo sapiens когда-либо существовал в некоторой «естественной среде»[36], как, собственно, и множество других видов на планете. Куда более важно попытаться вскрыть закономерности взаимозависимого развития: человека (социума) и окружающего мира.Ведь он не стал ни на йоту менее зависимым от природных процессов, а лишь сменил одни на другие. Естественные факторы, которые определяли жизнь в древности и определяют их сейчас, различны, но независимости от природы нет. Древний человек не был зависим от нефти, но больше 77
зависел от погоды. Нас волнует изменение климата, но ум не загружен раздумьями о кремне для ножа и копья.

1.3.4 Ноосферные представления (классический период)

Становление человечества как геологической силы получило описание взаимосвязи социума и природы, названного ноосферой. Этот термин был предложен Э. Леруа 1929 г. на основании лекций В.И. Вернадского. Позднее идеи Э. Леруа были развиты П. Тейяром де Шарденом, но окончательную свою форму обрели лишь в работах В.И. Вернадского. Ноосфере посвящен огромный пласт панегирической литературы, что не снижает актуальности поднятых академиком В.И. Вернадским проблем. Обращу внимание читателей на то, что ноосфера в его изложении является идеализированной, утопической и нереализуемой моделью социо-геосферных отношений. Для практической деятельности по предотвращению негативных последствий загрязнения окружающей среды представления о ноосфере должны быть адаптированы к реальности. В ней должны учитываться многочисленные факторы воздействия общества на природу, а не только научное знание. Одним из серьезных упущений было замалчивание роли техники и возвеличивание роли науки, другим – безграничная вера в разумность человечества и рациональность научной мысли. Также можно указать на игнорирование в классическом учении о ноосфере проблемы утилизации отходов промышленной и сельскохозяйственной деятельности, последствий изменения среды обитания под воздействием человека, эволюционные природные процессы и другие факторы, не получившие в трудах В.И. Вернадского должного отражения[37].

Учение о ноосфере страдает различными проявлениями утопизма [70. С. 24-26; 89. С. 73-75]. Это свойство не может рассматриваться как однозначно негативное. Без утопизма невозможно предложить какую-либо концепцию дальнейшего развития человечества. Утопизм в такого рода учениях – это разница между теорией и практикой. Активное развитие идей ноосферы, их общественное звучание приводит к появлению теорий или моделей с «меньшим» содержанием утопизма, а потому более адекватных современным реалиям. Наибольший вред утопизм приносит не в трудах первопроходцев, вынужденно упрощающих многообразие окружающего мира, а в трудах многочисленных эпигонов, возводящих утопизм в догму и запрещающих тревожить мысль классиков собственными интеллектуальными усилиями.

Ноосфера, как идеал социально-геосферных отношений, для своего воплощения нуждается в идеальном общественном устройстве и в идеальном же человеке – участнике описываемых событий. В реальности все устроено совсем по-другому, и первым слабым звеном всех утопий является простой, но реальный обыватель. Этот персонаж знать ничего не знает о возвышенных материях и ведет свою повседневную жизнь вопреки предписанным правилам, часто противоречит «здравому смыслу», действует согласно собственным интересам и рушит на корню всю прописанную ему великими мыслителями рациональную мировую гармонию.В.И. Вернадскому свойственна идеализация научного знания, отрыв этого знания от других информационных потоков, формирующих социум. Для нашего соотечественника единственной разумной силой, способной управлять обществом и природой, была наука. Она оказывалась полностью лишена негативных черт и, наоборот, наделялась исключительно положительными характеристиками. «Научное знание, проявляющееся как геологическая сила, создающая ноосферу, не может приводить к результатам, противоречащим тому геологи- 79
ческому процессу, созданием которого она является» [25. С. 253], – утверждал В.И. Вернадский.Все остальные факторы социального развития им не рассматриваются. Действительно, если размышлять в границах предлагаемой логики и допустить, что научное знание есть закономерное следствие эволюции геологических процессов, то мы получаем модель, в которой как геологические процессы, так и их проявление – научная мысль – могут привести огромные территории Земли или всю ее целиком к геологическому катаклизму, несовместимому с существованием человеческого вида, но с сохранением биосферы. Из палеонтологии известны массовые вымирания видов, неоднократно происходившие на планете безо всякой «научной мысли – как общепланетарного явления». В качестве примеров напомню смену автотрофной формы жизни на гетеротрофную, появление кислородной атмосферы, экологическую катастрофу пермского периода, уничтожившую около 95% всех живых существ, вымирание динозавров и т.д. Все эти экологические катастрофы происходили без влияния человека и являлись результатом геологических или космических процессов. Исходя из этого, становится непонятным, почему «научная мысль», уничтожая человечество, не окажется в полном согласии с геологическими процессами. Возводя научную мысль на уровень объективных геологических процессов придется признать, что, либо у геологических процессов, существует своя собственная телеология, и тогда у научной мысли эта телеология также присутствует и, следовательно, мы получаем вариант демонизации науки. Либо отказавшись от телеологии в геосфере, нужно признать, что и у научной мысли ее нет, и она развивается «без руля и без ветрил», равно как и без царя в голове. Но в последнее утверждение верится с трудом, учитывая не только многолетние усилия по получению высшего образования, но и тяжелый труд ученых и инженеров по получению нового знания и воплощению его в технике. Конечно, это только часть актуальных вопросов к классическому учению о ноосфере. 80
Рассматривая появление научного знания как закономерный эволюционный процесс, В.И. Вернадский интуитивно указывал на общую взаимосвязь геосфер, но так и не рассмотрел их подробно, предоставив решение этой задачи интеллекту потомков.Недостатки учения о ноосфере вполне соответствуют и отражают существующие ценностные предпочтения того времени. Их основой были объективация процесса развития научного знания, оторванного от его носителей, а также представления о всемогуществе человечества и отсутствие ограничений его вмешательства в природные процессы.Значительно позднее были вскрыты взаимосвязи между наукой и обществом, которые вынуждают пересмотреть его учение с учетом социального характера научной и технической деятельности, а также влияния геосфер на хозяйственную деятельность человечества.Необходимо указать еще на один недостаток представлений В.И. Вернадского о скорости трансформации геосфер в ноосферу. Он писал: «Ноосфера – последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории – состояние наших дней» [25. С. 482]. Но такой ноосферы не было в начале ХХ в., ни сейчас. Как указывал Н.Н. Моисеев, учение о ноосфере должно быть дополнено учением о переходном периоде, который в обозримом будущем будет определять условия коэволюции человека и природы [90. С. 287-292]. А само представление о ноосфере можно считать идеальным, т.е. недостижимым состоянием коэволюции [139. С. 142], но определяющим вектор ее развития.

Использовать представления о ноосфере без учета реальных экологических и экономических процессов означает превращение идей В.И. Вернадского в догматическое учение со всеми негативными последствиями. Выявление недостатков его учения подталкивает нас к созданию такой модели геосферных взаимодействий, которая включает в себя социум.

Неотъемлемой частью современного мира являются отходы хозяйственной деятельности человека, т.е. загрязнение среды. Говоря о загрязнении, нелишне обратить внимание на то, что речь идет о динамических объектах, а не идеализированных статических. Учет динамики процессов загрязнения среды показывает, что мы изменяем и воздействуем на систему не столько с помощью добывающей и перерабатывающей техники, сколько побочными результатами. При ежегодном общемировом использовании 2 млрд. тонн потребных минеральных ресурсов, 98 млрд. тонн составляют отходы их добычи и переработки [135]. А территории, испытывающие воздействие отходов, многократно превосходят места их компактного расположения.

Для философского анализа необходимо учитывать последствия преобразовательной деятельности современного человечества. Обладая техническим могуществом, научное знание закономерно отстает в анализе возникающих явлений. Например, одним из результатов радиационного и химического загрязнения планеты являются мутагенные процессы не только у высших растений и животных, но и в среде вирусов и бактерий. Наши прогностические возможности, как обычно, не соответствуют необходимой точности. Поэтому мы, как и все предшествующее нам человечество, не видим последствий от своей деятельности. Но масштаб этих последствий несоизмеримо больше.Критика В.И. Вернадского не умаляет значения его учения о ноосфере. Как раз наоборот, наличие критики показывает, что идеи отечественного естествоиспытателя по-прежнему находятся на переднем крае развития философской мысли. Учение о ноосфере требует как развития, так и адаптации к реальным процессам.Важным дополнением работ В.И. Вернадского являются труды К.Э. Циолковского. При жизни эти мыслители не встречались и вряд ли были знакомы с трудами друг друга. Несмотря на это, думали они о техническом развитии че- 82
ловечества и взаимодействии общества и геосфер. Предложенные К.Э. Циолковским решения подчас грешили технократизмом, но в этом и ценность его философских размышлений: они доведены до логического конца и предлагают уничтожение биосферы, атмосферы, гидросферы и привычной нам биологической природы человека, а заодно и самого человечества [147. C. 466].Современное развитие биосферы идет по пути трансформации, во многом определяемой человеческой деятельностью. Это влияние будет только усиливаться. Далеко не однообразное в политическом и культурном смысле человечество, но единое в своих стремлениях удовлетворить все больше собственных потребностей и объединенное техникой и технологическими способами трансформации живой и неживой природы, стало геологической силой. Стать «разумной» этой силе в обозримом будущем вряд ли удастся, но оставлять этот процесс без попыток управления уже не представляется возможным. Рассчитывать на то, что все образуется «стихийным образом, т.е. само собой, как предполагали основатели концепции ноосферогенеза» [90. С. 192] также не получается. Необходимо предлагать варианты перехода или промежуточной стадии от «дикого» экоцида к «цивилизованному», сохраняя при этом надежду, что все происходящие трансформации не окажутся критическими для существования нашего вида и всей биосферы. Потребуются поистине «тектонические» усилия человечества, чтобы не разрушить нашу среду обитания, разумно используя способность биосферы к восстановлению, бережно используя невозобновляемые ресурсы, развивая энерго- и ресурсосберегающие технологии, переходя на новые виды энергоносителей, максимально ограничивая и контролируя загрязнения и разрушения, наносимые геосферам и околоземному космическому пространству. Для этого необходимо развивать науку, технику и технологии, своевременно переходя на новые источники ресурсов, вовлекая в переработку отходы предшествующей хозяйственной деятельности человечества. 83

ГЛАВА II

Дата добавления: 2015-06-30