Необходимость введения новых представлений о социо(техно)-геосферных взаимодействиях

Техническая реальность

Предварительные представления о технической реальности как системе

Взаимодействий

Система социо-геосферных

От античности до XXI века сторонники географического детерминизма утверждали, что социальные процессы обусловлены внешней средой (климатом, размерами территории, наличием рек, доступом к океану и т.д.) [91; 122. 238-240, 265-270 и далее; 83; 101]. В работе И.-Г. Фихте «Замкнутое торговое государство» [140. С. 225-357] географический детерминизм был основой для построения автархичной политико-социо-географической системы, призванной решить проблемы всемирной эксплуатации европейских колоний и ограничения потребностей человека путем его политической и культурной изоляции от остального мира. Предложенную И.-Г. Фихте систему отношений пытались реализовать при В.И. Ленине и И.В. Сталине в СССР, а позднее в Албании и Северной Корее. Но создание абсолютной изолированной системы не получалось.

Совершенно иное звучание работа И.-Г. Фихте получает в наши дни – в эпоху глобального мира транснациональных корпораций (ТНК) и Всемирной Торговой Организации (ВТО). «За последние несколько десятилетий возникла совокупность 37 тысяч ТНК, имеющих около 200 тысяч филиалов. Они образуют некую систему, охватившую всю

планету. Эта совокупность ТНК представляет собой некую единую сеть, единую систему, владеющую третью всех производственных фондов планеты, производящую более 40% общепланетарного продукта, осуществляющую заметно больше половины внешнеторгового оборота, более 80 % торговли высшими технологиями и контролирующую более 90 % вывоза капитала» [90. С. 18]. Модель И.-Г. Фихте получает второе рождение благодаря ВТО. Волей или не волей, но в масштабах планетарных экономических отношений человечество оказывается замкнутым в границах географических оболочек Земли, да еще объединенное единой экономикой. Вполне допустимо, что и остальные условия существования такой системы окажутся аналогичными экономической сюите И.-Г. Фихте.

Для преодоления недостатков подобной экономической системы существует простое решение – сохранение государств, не принятых в глобальную экономику и выступающих в качестве источников ресурсов и глобальных хранилищ всевозможных отходов как промышленных, так и социальных. Другим путем разрушения замкнутой системы будет диктат стран золотого миллиарда и Китая прочим участникам ВТО. И, наконец, последний вариант – это вовлечение в производственную и экономическую сферу ближайших космических тел – в первую очередь Луны либо как источника ресурса, либо как кладбище отходов. Но последний вариант все-таки еще является фантастическим. Какой сценарий будет реализован покажет время, но, по крайней мере, ясно, что социо-геосферные отношения выходят окончательно на планетарный уровень. В рамках именно этих новых условий будет определяться политическая и экономическая иерархия государств и развитие социума в обозримом времени.

Взаимосвязь экономических отношений и разрушения среды обитания человека, неустранимая зависимость современного человечества от состояния живой и неживой при-

роды поднимают вопрос о том воздействии, которое оказывает на нас географическая среда [51; 97; 98; 135]. Как уже неоднократно указывалось в литературе, географический детерминизм, особенно в XVIII – XIX вв., преувеличивал роль географического фактора, но в чем нельзя согласиться с его критиками, так это в преуменьшении или игнорировании влияния геосфер на развитие человечества.

Необходимо отметить труд Л. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки», в котором ученый еще в XIX в. противопоставлял свое видение взаимосвязей социума и природы «географическому фатализму», который обычно и был объектом критики. Он писал: «Мы далеки от географического фатализма, в котором нередко обвиняют теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к операции и солидарности. Таким образом, историческая ценность той или другой географической среды, предполагая даже, что она в физическом отношении при всех обстоятельствах остается неизменяемой, тем не менее, бывает различна в разные исторические эпохи, смотря по степени способности обитателей к добровольному солидарно-кооперативному труду» [83. С. 262, и далее 275, 323-324] (выделено мной – А.М.). Последние слова этой пространной цитаты особенно важны. В них русский ученый и философ выделяет особый характер социо-геосферных отношений оказывающий решающее воздействие на все стороны общественной жизни и техногенной деятельности. Но вот сознательная регламентация деятельности, проведенная через законы и учитывающая общественное мнение, в открытых демократических обществах возможна. В государствах тоталитарного типа та же регламентация осуществляется в командно-приказном порядке, и люди вынуждены ей подчиняться, не имея возможности (право то у них есть) ее изменить.

Современная ситуация требует учитывать воздействие географической среды на человека и структуру общества, а также способы, при помощи которых общество воздействует на среду своего обитания. В предположении И.-Г. Фихте о том, что призвание человека – облагородить окружающий мир [140. С. 438-439] есть много актуального для современного этапа развития человечества. Эту мысль немецкого философа, дополненную словами Н. Карамзина: «В России две беды: дураки и дороги» я бы суммировал следующим образом: «Каково общество такова и окружающая его среда обитания». Но открытым остается вопрос о способах, конечной и промежуточных целях такого облагораживания. Кто, для кого и за какую цену облагородит геосферы, какие будут последствия – на эти и другие вопросы необходимо искать ответ, и никогда этот ответ не будет применим для всего человечества именно из-за различных географических условий, не говоря и о культурных различиях.

«Географический детерминизм » выявил взаимосвязь человеческого общества, его структурной организации и внешних географических условий. Недостатком справедливо считается выделение исключительно географического фактора как двигателя общественного развития. Существенным, но закономерным упущением сторонников этого направления было и остается игнорирование технологических возможностей человека по преобразованию как окружающей природы, так и техники [11; 101; 102]. Для того чтобы быть застрахованным от обвинений в географическом детерминизме в XXI веке, я обращу внимание на важное различие «обусловленности» и «детерминированности». Географические и, в частности, геологические факторы только обуславливают социо(техно)-био-гео систему, являясь необходимым, но недостаточным условием для человеческой деятельности. Такие природные процессы, как изменение климата, несомненно, будут и впредь оказывать влияние на развитие человеческих сообществ. Обладая пла-

стичностью общественной организации и изменяя технику и технологии, человечество стремится компенсировать внешнее влияние. Но полностью устранить его невозможно. Страны с наиболее сложной социальной и технологической организацией будут подвержены с этой стороны бóльшим потерям при катастрофах, но у них есть возможность для уменьшения вредных последствий и быстрого последующего восстановления[38].

Осознание обществами развитых стран и различными правительствами связи социального и экономического развития, с одной стороны, и загрязнения, и истощение природных ресурсов, с другой, привели к созданию экологического законодательства. Дальнейший путь пролегает через международные соглашения и установления всеобщих обязательств. Важнейшими шагами стали конференции ООН, посвященные программе «Устойчивого развития».

Целый ряд работ, посвященных экологии человека [6; 35; 46; 51; 58; 78; 97; 108; 123; 151; 153; 154; 155] и «Устойчивому развитию» [139. С. 92-93; 18], делает актуальным поиск оптимальных решений взаимодействия человека и природы [95; 96; 97; 98; 125. С. 27 – 28, 34; 165. С. 85-106]. Географический детерминизм был отвергнут большинством исследователей, но основания для этого сегодня представляются весьма спорными. Геодетерминизм подчинял человека природе, политическое освобождение и научно-технический прогресс противопоставили свободу человека всему остальному: обществу, внешним условиям. Однако поставленный вопрос о связи человечества и геосфер остался.

Влияние географических факторов на современном этапе проиллюстрирую следующей историей, обнаруженной в литературе. В 1962 г. в Ангарске произошла авария на цементном заводе. Ее причина была в использовании металлических кон-

струкций, изготовленных на заводах Круппа по методу так называемой «кипящей стали». При температуре минус 40 градусов такая сталь становится хрупкой [64. С. 93]. И в страшном сне немецким ученым и сталеварам не пришла бы в голову мысль об эксплуатации их металлоконструкций в запредельных, по их европейским представлениям, климатических условиях. В данном случае мне важно указать на прямое воздействие географического фактора на объект технической реальности, а через его разрушение и на людей, вынужденных в дальнйшем считаться со столь серьезным фактором. Он играл и будет играть важную роль в формировании технической реальности, которая не находится в идеальном пространстве, а наоборот включает в себя ее разнообразные проявления.

Поиск оптимальных решений взаимодействия человека и природы, предлагаемый в литературе, построен на основании однозначного подчинения потребностей человека и общества требованиям сохранения природы [2]. Но сохранение природы в неизменном состоянии невозможно не только из-за реалий антропогенной деятельности, но и из-за эволюции биосферы и других геосферных оболочек. Более того, неизменных условий в биосфере никогда не существовало, что и обеспечивало эволюцию на планете, и попытка человека сохранить условия неизменными означает технически осуществленное прекращение эволюции на Земле. Последнее не под силу человечеству, что утешает, но решение найденное К.Э. Циолковским, добиться конца эволюции путем уничтожения биосферы – по-прежнему пугает.

Трансформации окружающих геосфер под воздействием технической активности человечества вначале протекают стихийно. Потом под давлением происходящих изменений удачные общества находят баланс между воздействием на природу и ответной ее реакцией. Одним из главных действующих участников поиска такого баланса является научное сообщество. Ученые, удовлетворяя внутреннюю потребность в любопытстве, изучают окружающий мир и дают на основе

полученного знания рекомендации. Насколько они обоснованы и дают желаемый эффект показывает только практика.

Представления эволюционной теории познания связывают воедино биологическую эволюцию нашего вида и эволюционное представление о человеческих когнитивных способностях [59]. Немецкий философ Г. Фоллмер обосновывает утверждение о развитии нашего познавательного аппарата, как следствие общей эволюцией нашего вида: «наш познавательный аппарат есть результат (биологической) эволюции. Наши (субъективные) познавательные структуры соответствуют (объективным) структурам мира, так как они образовались в ходе приспособления к этому миру. Они согласуются (частично) с реальными структурами, потому что такое согласование делает возможным выживание» [142. С. 47]. Эта точка зрения устанавливает теснейшую связь человека и биосферы, но, что особенно важно для моей работы, устанавливает (через индивидуумов и социальные институты) взаимообусловленность технической составляющей и природы. В решение проблемы экологического кризиса подход Г. Фоллмера вносит как оптимистическую струю – человеческое познание «адекватно задачам выживания», так и пессимистическую струю – «гипотетический характер всего познания» [142. С. 52, 54], т.е. мы можем ошибаться. Предыдущие правильные результаты познания и целенаправленной деятельности по трансформации окружающего нам мира не дают индульгенцию на совершаемые здесь и сейчас поступки. В случае экологического коллапса цена ошибки может оказаться роковой для нас, и человечеству, в лице своих лучших представителей, останется только развести руками.

Чтобы избежать печального конца или уменьшить степень грядущего огорчения, необходимо объединить социум, техническую составляющую и другие геосферы в рамках единого системного представления. От этого на нас не снизойдет внеземная благодать, но принимаемые решения будут более взвешенными и адекватными окружающему нас миру.

Общество в лице политиков или заинтересованных социальных групп обращает на советы ученых внимание и превращает их в законы. Не понимая места технической реальности, ее структурных элементов, ее связи с социумом, рекомендации будут иметь отвлеченный характер. Так окончательно провалившаяся концепция ООН по Устойчивому развитию не учитывала политические и экономические интересы различных стран, в том числе США, Индии и Китая. Стоит ли удивляться ее бесславной и тихой кончине? Но ее неудача – шаг вперед по консолидации человечества в деле решения экологических проблем. Первый блин, как гласит русская пословица, не бывает удачным, но без него обойтись невозможно.

На пути формирования теории социо-геосферных взаимодействий существует множество проблем. Одна из них – место техники в этих отношениях.

Множество проблем и вопросов, порожденных теорией этногенеза, Л.Н. Гумилев маскирует изрядным чувством юмора. Это чувство ему никогда не изменяло. Давая в начале своей книги «Этногенез и биосфера Земли» четкое определение этноса, он писал: «этнос – феномен биосферы, или системная целостность дискретного типа, работающая на геобиохимической энергии живого вещества, в согласии с принципом второго начала термодинамики, что подтверждается диахронической хронологией исторических событий. Если этого достаточно для понимания, то можно не читать книгу дальше» [44. С. 15-16]. В том то и дело, что Л.Н. Гумилев, то ли маскируясь от цензуры, то ли абстрагируясь от технического фактора, на протяжение всей книги приводит примеры прямо противоположные данным основным принципам, не заостряя на этом внимание читателей[39]. Применение техники рассматривалось им как способ

преобразования ландшафта. Ее роль значительно усиливалась в тех случаях, когда ученый писал о геобиохимической энергии. В этом случае единственным отличием этноса от популяции становится искусственное преобразование энергии, возможное исключительно с опорой на науку (знания), технику и технологии. Только благодаря им социум или локальный этнос способен участвовать в потреблении энергии.

В концепции Л.Н. Гумилева «этнос» – «устойчивый коллектив особей, противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам […]. Именно через этнические коллективы осуществляется связь человек с природной средой, так как сам этнос – явление природы» [44. С. 174]. В данном определении для меня важно, что противопоставление этносов предполагает не только различие в поведении, но и различие природных основ поведения[40]. Здесь я бы рассмотрел положение о взаимодействии этноса с природой. Этнос – природное явление, что получило всестороннее обоснование в работах Л.Н. Гумилева, и нет необходимости вступать с ним в полемику в рамках моей работы. Но вот взаимодействие одного природного явления (этноса) с другими (другие этносы и остальная природа) требует серьезного пересмотра. Техническая составляющая –такой же участник взаимодействия, как и сам этнос. Без нее этнос не отличим от популяций других живых существ, равно как

и от других этносов. Его взаимодействие с окружающей средой отличается наличием социальной организации и технической вооруженности, а также знаниями об окружающей среде. Вне технической реальности никакие взаимоотношения этносов со средой невозможны. В противном случае они оказались бы неотличимы от взаимодействий в рамках биогеоценоза. При игнорировании роли техники создать убедительную модель общей системы хозяйствования этноса на данном ландшафте не получается. Поэтому русский философ пытается включить ее в концепцию. Л.Н. Гумилев пересказывал мнение Л.С. Берга: «Становление человечества связано не только с природными воздействиями, как у прочих животных, но и с особым спонтанным развитием техники и социальных институтов» [цит. по: 44. С. 178], – он дальше эту идею не развивает, а лишь упоминает, уклончиво маскируя под общие понятия поведения. Наконец, Л.Н. Гумилев придерживается распространенного до сего дня мнения о естественной среде обитания. При этом он опять-таки ссылается, но уже на С.В. Колесника, пишет: «Географическая среда возникла без вмешательства человека и сохранила естественные элементы, обладающие способностью к саморазвитию. Техногенная среда создана трудом и волей человека. Ее элементы не имеют аналогов в действенной природе и к саморазвитию не способны. Они могут только разрушаться, Техно- и социосфера вообще не относятся к географической среде, хотя постоянно взаимодействуют с ней» [Цит. по: 44. С. 178-179], и добавляет от себя лично: «Этот принцип был положен нами в фундамент исследования» [44. С. 179]. Хочу обратить внимание читателей на полное отсутствие мифа о демонизации и биологизации техники – редкое и отрадное зрелище. Но дальше начинаются свойственные для оригинальной концепции самобытные проблемы. Отказывая в «Этногенезе и биосфере Земли» человечеству роль географической среды, в другой работе «Конец и вновь начало» Л.Н. Гумилев приводит

примеры прямо противоположные, описывающие покорение природы древними этносами и последствия этого для ландшафта [43. 323-335]. Попытки Л.Н. Гумилева связать в единый комплекс взаимодействия социального, биологического, географического и космического характера приводили его к неоднократным попыткам учесть и техническую составляющую. Опять, не заостряя своего внимания на данной проблеме, он поместил антропосферу между мертвой техносферой и живой природой [43. С. 394-395]. Таким образом, то учитывая техническую реальность, то отказывая ей в статусе геосферы, Л.Н. Гумилев так и не нашел ей обоснованного места в своей концепции.

Интересным проблемам теории этногенеза можно позавидовать, когда сталкиваешься с другими исследованиями. Например, О.Н. Яницкий дает такое определение: «Всякое общество может быть рассмотрено как социобиотехнический организм, как совокупность многих социальных систем. Под нею (далее, экосистемой) я понимаю совокупность социальных общностей и их связей между собой и природой, позволяющих национально-территориальному макросубъекту (национально-территориальному государству) устойчиво обеспечивать свое экономическое и социальное воспроизводство и одновременно существовать в режиме относительного равновесия с окружающим миром» [165. С. 85]. В данном подходе сразу можно выявить несколько принципиальных недостатков, мешающих рассматривать предложенную модель как репрезентативную. Во-первых, это самый распространенный недостаток, в модели не представлена неживая природа, обеспечивающая саму возможность существования и развития социума, и процесс техногенеза. Во-вторых, техническая составляющая рассматривается как некоторый придаток к социо-биологической природе человечества. Наконец, связь общества и природы сведена к ремиксу фихтеанской мечты о самодостаточности государственных образований, приправленной экологическим компонентом. Увы, международная торговля и политика

не позволяет осуществить требуемое «относительное равновесие». Военные акции в Ираке и Ливии говорят о нарушенном извне равновесии. А Афганистан при талибах разве не находился в «относительном равновесии» с окружающей средой и миром, производя наркотики и не загрязняя промышленными отходами среду? Плановая экономика СССР разве не обеспечивала воспроизводства? Да вот только СССР рухнул, увлекая в пучину экономической и культурной деградации возникшие на его основе обломки.

Аналогия, призывающая рассматривать общество как «социобиотехнический организм», бесполезна. Она больше подходит к муравейнику, где вместо привычных насекомых суетятся бесчисленные лорды-дрэды, но это уже сюжет для блокбастера.

Пытаясь ответить на поставленные Л.Н. Гумилевым и рядом других философов проблемы, дам собственное определение технической реальности.

«Техническая реальность» – это полученное преобразование геосфер и человека, но так же и побочные результаты, отходы и непредвиденные последствия человеческой деятельности. Ее проявления многообразны и значительны. Она является нашей естественной средой обитания. И чтобы не погубить ее, необходимо постоянно достигать баланса[41] между осуществляемыми нами транс-

формациями и естественными геосферами. Техническая реальность возникает и формируется как результат истории социального и культурного развития человечества. Техническая реальность потому имеет статус реальности, что в ней происходят помимо прочих неучтенные и непредсказуемые человеком процессы. Несмотря на это сходство с другими реальностями (физической, биологической, геологической и др.) вне социума техническая реальность в полном объеме существовать не может и потому самостоятельным онтологическим статусом не обладает (также как психическая реальность).

Техническая реальность расширяет свои границы, используя элементы Великой Триады, в частности, научное знание. Благодаря Триаде, границы технической реальности не могут быть проведены четко, ее отделяет от естественного мира пограничная зона – поле будущей деятельности. Так, в ней находятся разведанные, но пока не используемые полезные ископаемые, как на Земле, так и на других космических телах. С глубокой древности человек использовал звезды для. Все это примеры приграничной зоны.

Вернемся ближе к обжитой Земле. Для нас техническая реальность – мир, в котором мы живем. Он создается непрерывно деятельностью миллиардов людей, и от нас зависит каким он будет. Зависит и от отдельного индивидуума, и от корпорации, и от государства с его законами, и от международного сообщества.

Техническая реальность не может существовать как особый самостоятельный мир, оторванный от деятельности по преобразованию окружающего мира. Изменению подвержено все от живой, неживой и биокосной природы

до социальной, биологической и ментальной природы человека, а также сама техника. Положительные и отрицательные обратные связи, резонансные состояния показывают, что речь идет о системе, которую необходимо рассматривать комплексно, как систему социо-геосферных отношений. Происходящие трансформации обладают широкими диапазоном, определяемым интересами и потребностями, сформированными в конкретных исторических, социальных и культурных условиях. Таким образом, техническая реальность становится возможной только как сложное взаимоотношение преобразовательной деятельности человека и геосфер. Поэтому рассматриваемые ниже представления весьма далеки от однобокой проблемы технологического детерминизма, однозначно предписывающего обществу направление его развития[42].

Техническая реальность возникает в качестве результата взаимодействий между человеком и обществом с одной стороны и геосферными оболочками с другой. Сегодня уже не отдельные орудия труда, а взаимосвязанные между собой технологии определяют промышленные, социальные и экологические процессы на нашей планете. Их полное описание выходит за рамки современных возможностей, но общие контуры протекающих взаимодействий проступают достаточно отчетливо. Это эволюционно развивающиеся процессы, перемежающиеся технико-технологическими рубежами, после прохождения которых возврат общества к прошлому невозможен, а старые, освященные опытом предшествующих поколений, представления перестают отвечать новым реалиям. Мы уже не в состоянии вернуться в «доэлектри-

ческий век», равно как и в «неокаменный», нам и незачем туда возвращаться. Современное технологически развитое человечество скорее погибнет, чем вернется к палке-копалке и охоте на мамонтов. Вместо палки будет лопата, а мамонтов в природе уже не существует.

Знания и принципы, выработанные предшествующими поколениями, как и в древности, остаются необходимым основанием для дальнейшего развития. Именно отталкиваясь от этого фундамента, мы лучше понимаем реалии сегодняшнего дня и стремимся найти новые решения для возникших вчера проблем. Приходится с горечью констатировать, что негативное отношение к истории, в том числе и к выработанным принципам применения техники, инфантильная вера в возможность начать модернизацию с чистого листа широко распространены в нашем отечестве.

Сложность понимания технической реальности, на мой взгляд, заключена также и еще в двух принципиальных аспектах. Первый из них заключен в двунаправленности процесса социокультурной детерминации на техническую реальность и влияния самой технической реальности на процессы эволюции общества и культуры. Второй состоит в направленности технической реальности по трансформации на самое себя.

В концепциях, стремящихся к однозначной детерминации событий эволюция общественного устройства объясняется исключительно достижениями науки или техники. Но процессы социокультурные и процессы технической реальности протекают одновременно. Поэтому попытки выявить один детерминирующий фактор, а другие ему подчинить, обречены на провал. Вполне обоснованно вслед за А.П. Назаретяном говорить о техно-гуманитарном балансе. Его постоянный поиск обеспечивает существование нашего вида на планете, и поэтому обоснованно рассматривать этот поиск симбиоза общества и технической реальности как закономерный процесс эволюции Homo sapiens.

Представление о технической реальности будет бесполезно, если не выявить структурной взаимосвязи составляющих ее элементов. Наличие положительных и отрицательных обратных связей в технической реальности затрудняет выполнение этого требования. Действительно, объектом воздействия технической реальности является она сама, а также составляющие ее элементы. Таким образом, воздействие системы на саму себя обеспечивает возникновение резонансов как усиливающих, так и подавляющих протекающие в ней процессы. В таких условиях причинно-следственное описание протекающих событий будет противоречивым. Мы не сможем выявить иерархию, и получим некоторое подобие сетевой структуры, в которой отдельные элементы в определенные исторические периоды будут доминировать и определять эволюцию всей системы, а в другие периоды будут отходить на задний план, исполняя второстепенные роли. Сочетание иерархии и сетевой структуры как раз позволяет наглядно представить модель технической реальности, но не позволяет нам ее описать исчерпывающим образом. Поэтому для описания технической реальности необходимо ввести ограничение, вводящее упорядочение в предлагаемую модель. Я ставлю перед собой задачу: показать, какая техническая реальность будет адекватна современному состоянию человечества и какая существует в данный исторический период[43]. Поэтому свое описание я начну с установления иерархии, обусловленной ценностными ограничениями.

Для меня важнейшей частью технической реальности выступает человек. Вид Homo sapiens выделился из биосферы благодаря особой форме деятельности, связанной с интеллектом и орудиями труда. Он одновременно действует

и как часть биосферы, и как противостоящая ей внешняя сила. Я считаю, что порождение человека не может доминировать над своим творцом. Поэтому антропная составляющая должна определять техническую составляющую технической реальности.

На первом этапе развития человечества преобразование биосферы было доминирующим в организованной коллективной деятельности. Глобальные социо(техно)генные изменения впервые затронули именно биосферу (собирательство, охота, скотоводство, земледелие). Преобразование других геосфер идет параллельно с изменениями биосферы, но в значительно меньших масштабах. В обозримом будущем, как и в предшествующем прошлом, биосфера – источник нашего существования.

Помимо биосферы преобразовательная деятельность человека затрагивает и другие оболочки Земли. Для существования нашего вида и необходимы внутренние геосферы (ядро и мантия) и космическое пространство – Универсум.

Эти два элемента нуждаются в дополнительном обосновании.

Во-первых, они обеспечивают целостность всех геосферных взаимодействий системы планеты Земля. Во-вторых, они непосредственно влияют на биосферу и человека гравитацией, магнитными полями, геотермальным теплом, радиацией, динамикой литосферных плит, иными геофизическими (термальное, радиационное и др.) и геохимическими воздействиями.

Включение космосферы в среду обитания человека от Метагалактики до Солнечной системы обусловлено влиянием фундаментальных физических констант, явлением разбегания галактик, на уровне галактики – наличием коротационных зон, на уровне Солнца – стабильностью его излучения [139. С. 175-176]. Важным дополнением и ограничением этого подхода является учет времени передачи информации и физических воздействий скоростью света.

Стабильность Вселенной по отношению ко времени протекания процессов в масштабах Солнечной системы позволяет в практических исследованиях рассматривать их как неизменные и абстрагироваться от них. Равно мы рассматриваем как константные напряженность магнитного поля Земли (хотя в геологическом масштабе времени она изменяется), температуру ядра планеты и другие геофизические характеристики.

Теперь можно перечислить элементы, входящие в состав системы социо-геосферных взаимодействий: основой и самым малым активным элементом является человек – индивидуум. Несмотря на свои малые размеры и оказываемое на геосферы воздействие, именно он несет исключительную ответственность за происходящие события, из суммы отдельных поступков возникают процессы в социуме, который преобразует географическую среду (пока за исключением ядра и мантии) и ближайшую космосферу.

Необходимость введения нового представления о системе социо(техно)-геосферных взаимоотношений продиктована следующими пятью причинами.

Во-первых, основанием для подобного объединения является эволюционная взаимосвязь живой и неживой природы. Эти две части единого мира создали условия для возникновения нашего вида и обеспечивают фундаментальные ресурсы его дальнейшего развития.

Во-вторых, все предшествующее развитие философского и естественнонаучного знания о взаимодействии человека и окружающего мира приводит к необходимости интеграции разноплановых данных в рамках единого системного представления.

В-третьих, вне технической деятельности человечества, за исключением литосферы, находящейся в переходной стадии от естественного к трансформированного человеком состоянии, а также мантии и ядра, не осталось ничего на нашей планете, что сохранило бы свой первозданный облик и не несло бы следов антропогенного воздействия (прямыми тому доказательствами служат глобальный трансконтинентальный перенос и выпадение химических элементов техногенного происхождения (тяжелые металлы, радионуклиды, проч.) [92. С. 8; 150. С. 3],изменение климата и т.д.).

В-четвертых, наиболее важной для данной работы является следующая причина. Определения техники, технического, всего связанного с преобразовательной деятельностью человека, до сих пор не рассматривалось как промежуточное звено между социумом и природой. Не описав систему, в которую техническое включено как важнейший компонент, передающий энергию и вещество от природы в социум и обратно, невозможно говорить о трех элементах технического: науке, технике и технологиях. Несмотря на то, что необходимость введения единой системы социо-геосферных отношений представляется более общей проблемой, она является и наиболее сложной. Не ставя перед собой неразрешимой задачи исчерпывающим образом описать эту систему, вынужден включить ее в данную работу для описания технической реальности.

В-пятых, необходимо упомянуть о серьезной проблеме, связанной со сложностью включении экологических факторов в экономические модели. Актуальность пятого пункта продиктована опасениями фатальных изменений, происходящих в системе социо-геосферных взаимоотношений, находящихся вне контроля и даже недостаточно понимаемых.

Разработка философских концепций значительно облегчает творческую деятельность специалистов в различных областях знаний, например в развитии экологического законодательства. Установление взаимосвязей между экологией и экономикой позволит выработать помимо политических (административных) более эффективные экономические способы регулирования социально-геосферные взаимодействий. Последняя причина требует отдельного рассмотрения и настолько выходит за границы данного исследования, что считаю необходимым только обозначить ее, но не рассматривать в дальнейшем.

При отсутствии единого системного подхода могут возникать однобокие представления о фатальном разрушении окружающей среды, прогнозах ее дальнейшего истощения и, как следствие, гибели всего человечества или большей его части[44], или противоположные взгляды, не менее однобокие представления, базирующиеся на оптимистических представлениях о разрешимости всех проблем экономическим путем [124]. Только системный подход дает возможность понять сложные эволюционные процессы, в которые втянулось человечество, и за протекание которых оно теперь несет ответственность перед ныне живущими поколениями.

Формирование адекватного взгляда на социо(техно)-геосферный комплекс обусловлено фактом существования двух взаимоисключающих друг друга стратегий взаимоот-

ношения социума и природы: экологического (холистского), предполагающего рассматривать единство всех процессов на планете, и широко распространенного противопоставления человека и природы.

Если первая из обозначенных «планетарных моделей» еще находится на стадии формирования, то вторая модель «неустойчивого развития» уже реализована на практике. Основой для второй модели послужило классическое естествознание, которое противопоставляло человека окружающему его миру.

Дата добавления: 2015-06-30