Что мы знаем?

Я бегло осматриваю Бордо. Бегло - как и подобает странствующемуфилософу-перипатетику. Двигаться от центра к периферии - давняя философскаятрадиция. Двигаться, комфортно развалившись в кресле. Все мы нуждаемся в образце для подражания, или по крайней мере все мытаковой ищем. Нам нужен кто-то, живший на этом свете до нас, по чьим следаммы могли бы ступать, повторяя его судьбу - или хотя бы веря в это. Монтень -мой лидер в забеге, который называется жизнь. Всякий мыслитель подбираетсебе спортивную команду, укомплектовав ее состав звездами прошлого: побольшей части это делается для того, чтобы их можно было безнаказаннотретировать; всякий мыслитель ищет себе собрата по книжной полке. Дажепочтенный М. въехал в историю философии на Сексте Эмпирике. Прелесть даннойтрадиции в том, что покойные философы никогда не откажутся протанцевать свами тур-другой вальса. Монтень не будет презрительно кривить губы, покуда я устраиваюсьпоудобнее. Не спросит: а это еще что за толстый лысый трутень? (Тем паче чтоон и сам-то весьма рано расстался с волосяным покровом на голове.) Он нестанет допытываться, какую строчку я занимаю в мировом рейтинге философов,не будет протестовать, покуда я сижу за его столом. Во всем есть своиотрицательные стороны, и быть покойным автором каких-то там сочинений тоженесладко: вы открыты круглые сутки. Вход бесплатный. Любой может запросто квам заявиться, обронить пару идиотских или унизительных замечаний - ипопробуй такого выгони. Самовольный захват текста. Я по-свойски обнимаюМишеля за шею, изображаю ухмылку и нажимаю на спуск фотоаппарата. Вспышка!Вжик! Фотография на память.

Вопрос (гамлетовский)

Кстати, о вопросах: люди постоянно о чем-нибудь меня спрашивают. Не точто бы вопросы их впрямую относились к моим занятиям, нет, но, узнав, чтофилософия - моя профессия, они, похоже, начинают относиться ко мне так,будто у меня есть специальный мешок, где сложены ответы на все вопросыбытия, и любой жаждущий может получить из моих рук бесплатную панацею. Нучисто дети, выпрашивающие подарок у Санта-Клауса. Люди обращаются ко мне, словно я - из тех Сивилл, которые дают советытрепетным читательницам женских журналов. Мне с ходу выкладывают всюподноготную: душевные муки, неоплаченные счета, неразрешимые проблемы,эмоциональная неустойчивость... Существует расхожее мнение (только не средифилософов), что есть некий склад ума, способный избавить вас от несчастий.Все чаще и чаще я задаюсь вопросом: есть ли от философии хоть какой прок?Столько столетий прошло - и что же философия, сиречь человеческое знание,может сказать в свое оправдание? Несколько лет отделяет нас от ВеликойДвойки. 2000 год - самое время подвести итог. Таким вот образом я предаюсь праздным размышлениям, сидя на солнышке состаканом «Zédé», окруженный хлебными крошками, которые отмечаютпуть, пройденный двумя сандвичами с колбасой, прежде чем они сгинули в моемжелудке. Нынешнее мое положение, возможно, почти не отличается от ситуацииотцов основателей этого древнего предприятия. Солнечный свет, стакан вина,немного праздного досуга. Какое преимущество у них - тех, кто первым простер свою мысль от краядо края мира, кто, столкнувшись с противоречиями, пытался их примирить, -какое у них по сравнению со мной преимущество? Они были умнее меня. Онипервыми вошли в дело, они застолбили территорию. Много ли переменилось с техпор, как в пятом веке в Афинах была опробована сама идея? Мы разве чтоподсели на допинг в виде Платона, вот и все. Мое преимущество: я пришел в мир на два с половиной тысячелетия позже.История прошедших времен - у меня под рукой (или я могу найти все, что мненужно, в хорошей библиотеке). Тысячи блистательных умов потрудились за меня,проделав всю кропотливую работу, результаты которой - в моем распоряжении, кмоим услугам - плеяды гениев. У меня масса времени. Ну, масса не масса, однако преизрядно; времениблагодатно-свободного, незаполненного всякой суетой, готового отозваться налюбой мой призыв. Передо мной - открытая дорога, пусть ведет она не так уждалеко. Одна из лучших книг, которую я так и не написал, должна была озолотитьменя, играя на интересе читателей к такому событию, как конец тысячелетия. Ядаже название ей придумал: «На несколько нулей больше» [один изсамых известных вестернов назывался «На несколько долларовбольше»]. Целый год я тешил себя этой мыслью, прежде чем купить специальныйблокнот, в котором до поры до времени предстояло томиться моим мыслям на сейсчет. Десять лет спустя я его перелистал - чтобы наткнуться на три короткиезаписи, раздавленного муравья и адрес, который в какой-то момент жизни я такстрастно хотел обнаружить, что, снедаемый лихорадкой поисков, перевернулвверх дном весь кабинет. Две записи, очевидно, не предназначались дляпечати, а третья являлась наброском моей биографии, которую следовалопоместить на суперобложке другой моей ненаписанной книги. Само собой, 2000 год - всего лишь еще 52 серых понедельника, еще 366дней, еще 31 622 400 секунд, но ведь точно так же обстоит дело с вашим днемрождения: для большинства людей - это вовсе не повод для радости, а вампредоставляется возможность нащупать некое основание для сравнения, для васэто - время подвести итог. Отчасти мое промедление с книгой объяснялось тем,что я ждал, а вдруг будет сделано открытие, которое перевернет всю историюнашей цивилизации. Конечно, это осознанное промедление трудноразличимо нафоне моей монументальной лени - легче выпарить из океана рыбкины слезы, чемразобраться в тонких движениях души. Временами мне есть что сказать, и немало. У меня была массасоображений, которыми я хотел бы поделиться с полицией перед отъездом изстраны. Был ли этот мой порыв спровоцирован чувством вины за то, чтополицейским пришлось потратить на меня столько времени - совершенно впустую?Неужели то давала о себе знать, находя выход в мятеже, моя давно утраченнаяпорядочность? Или всему виной моя лень, сметающая все на своем пути? Дело втом, что ложь, какой бы неуклюжей, какой бы беззастенчивой она ни была, -ложь всегда требует усилия. У правды есть одно достоинство, почему я ирекомендую говорить правду: вам нет нужды продумывать каждую мелочь.

Утверждение основания

Я исхожу из предположения, что моя врожденная леность - не леностьвовсе, а хорошо замаскированная экономия творческих сил ради созданияпотрясающего опуса, призванного ответить на все неразрешимые вопросы, надкоторыми бьется наша цивилизация. Одна книга - и путь дальше свободен. Явоистину расчищу место. Банальности. Метания мысли. Печали и скукотища.Избитые места. Со всем этим будет покончено раз и навсегда. Я рассмотрю всепривычные аспекты проблемы и все аспекты необычные, расправляясь с ними одинза одним, по мере поступления. Вот почему я не могу в двух словах объяснить суть этой книги, указатьее главный нерв. Книги, написанной не столько для потомства, сколько радисобственного удовольствия, хотя и по прошествии столетий у нее найдутсячитатели. Книги, которой не грозит приговор, выносимый мной множествузатхлых, засаленных работ, на которые я натыкался в антикварных лавках: чтоза ничтожество, что за пустая трата чернил, что за отрыжка духа, что закруги на воде от брошенного кем-то воображаемого камня. Пустые страницы,маскирующиеся под текст. Чего ради кто-то брал на себя труд это писать?Печатать... продавать... покупать... хранить? Если бы кто-нибудь эточитал...

Дата добавления: 2015-07-02