КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Григорович Л.А. Марцинковская Т.Ф. Педагогика и психология. – М., 2001
7.2. Эмоциональные процессы
Эмоциональные процессы являются субъективной формой существования мотивации, выполняя две основные функции — регуляции поведения и смыслообразования, раскрывая значимость того или иного события, его благоприятность (или неблагоприятность) для достижения цели и удовлетворения потребности. Формируя эмоциональный опыт людей, эмоции помогают организовывать поведение в различных ситуациях наиболее оптимальным образом и открывают личностный смысл событий окружающего мира. Благодаря переживаниям нейтральные прежде понятия могут стать крайне важными для человека ценностями, сформировать его духовный мир и помочь войти в ту культуру, которая его окружает. Уже первые исследования эмоциональных процессов показали их несомненную связь с телесными изменениями, так как, в отличие от когнитивных процессов, эмоциональные намного ближе и прочнее связаны с работой нервной системы и с соматическими состояниями. Этот вывод позволил еще психологам античности разработать правила борьбы с аффектами, среди которых одно из первых мест занимает положение о недопустимости придавать аффекту внешнее выражение, так как плач, улыбка, сжатые зубы или нахмуренные брови только усиливают аффект и уменьшают возможности его преодоления. Фактически об этом же говорил и Дарвин, утверждавший, что эти телесные выражения (стиснутые зубы, сжатые кулаки и т.п.) являются своего рода атавизмами эмоциональных реакций, испытываемых животными в момент драки или опасности. Поэтому, утверждал он, телесные проявления и усиливают аффект. Впоследствии Р. Вудвортс и Г. Шлосберг продемонстрировали, что мимические выражения эмоций могут быть достоверно категоризованы и адекватно опознаны при внешнем наблюдении. Более подробно связь эмоциональных состояний с мышечными усилиями была выявлена в теории Джемса — Ланге. Оба ее основателя независимо друг от друга пришли к мысли об иннервации эмоциональных процессов мышечными импульсами. При этом утверждалось, что физиологические изменения организма первичны по отношению к эмоциональным состояниям и, как писал Джемс, «мы опечалены потому, что плачем, приведены в ярость потому, что бьем другого, Доимся, потому что дрожим». Несмотря на внешнюю парадоксальность этого взгляда, данная теория не только получила широкое распространение в начале XX в., но и частично подтверждается современными исследованиями в области психофармакологии и психокоррекции (рис. 5).
Последующие исследования физиологических основ эмоциональных процессов, предпринятые У. Кенноном, открыли новый механизм эмоций — нейрогуморалъный. Экспериментально доказав роль адреналина в повышении энергетики организма и тем самым в усилении аффективности поведения живых существ в экстремальных ситуациях, Кеннон назвал адреналин «гормоном борьбы и бегства». Однако обращение к вегетативной нервной системе, при участии которой выделяется адреналин, не объясняет различия между отдельными эмоциональными состояниями, о бесконечном разнообразии которых говорит непосредственный житейский опыт. Для симпатического отдела характерен широкий диффузный эффект, включающий такие компоненты, как усиление сердечной деятельности, торможение перистальтики и секреции пищеварительных желез, расширение зрачков, возрастание количества сахара в крови и т.д. Таким образом, при столь резко различающихся между собой аффектах, -как ярость и страх, в организме происходят однотипные сдвиги. Из этого следует, что не сами по себе вегетативные сдвиги определяют характер эмоций. Так, Кеннон пришел к выводу о том, что эмоции являются функцией высших нервных центров, а точнее, подкоркового центра таламуса. Он также доказывал, что типичной эмоции, регулируемой таламусом, присущи свойства рефлекса. Она является врожденной, быстро вспыхивающей и полезной по отношению к определенной категории импульсов. Связью эмоций именно с таламусом, а не с работой коры больших полушарий Кеннон объяснял и бессознательный характер многих эмоциональных реакций. Так, бесполезно, отмечал он, убеждать человека в том, что у него нет оснований для волнений, если не устранена их реальная причина, потому что причина воздействует на таламус, в то время как убеждение ограничено уровнем коры. Бессознательный характер эмоций и их связь с физиологическими коррелятами подчеркивал и 3. Фрейд, который полагал, что эмоции связаны с усилением или уменьшением чувства дискомфорта, основанного на возбуждении нервных центров глубинных отделов мозга. Однако, несмотря на большое значение физиологических параметров эмоций, Фрейд выступал против того, чтобы в процессе формирования эмоций выдвигать органические причины на первый план. Напротив, высокую динамичность эмоционального развития человека он связывал прежде всего с личностными процессами, в частности с влиянием вытесненных желаний В результате исследований эмоционального развития большинство ученых сделало вывод о том, что существует несколько уровней в развитии эмоциональной сферы человека. Простейшие эмоциональные процессы выражаются в органических, двигательных, секреторных изменениях и принадлежат к числу врожденных реакций. Но в ходе развития эмоции утрачивают свою инстинктивную основу, дифференцируются и образуют многообразные виды высших эмоций: социальных, интеллектуальных, эстетических. Экспериментальные данные свидетельствуют также о дифференцированности эмоций в отношении условий их возникновения, при этом большинство психологов предполагает двойную обусловленность эмоций: с одной стороны, потребностями (мотивацией), а с другой — особенностями воздействия (ситуацией). В современной психологии выделяют несколько основных эмоциональных процессов — аффекты, эмоции и чувства. Основные свойства аффекта
Аффекты — сильные, кратковременные, ярко выраженные эмоциональные состояния. Они возникают как реакция на неожиданные, важные для жизни обстоятельства (например, опасность) и помогают живому существу активизироваться для выхода из сложившейся ситуации. Аффекты присущи и человеку, и животным, помогая не только уйти от врага, но и реализовать благоприятные обстоятельства, быстро сориентироваться в незнакомых обстоятельствах. Чрезвычайно высокая моторная, двигательная активность и эмоциональная напряженность приводят к тому, что осознанность поведения в ситуации аффекта резко снижается. Часто в состоянии аффекта люди говорят то, что стараются скрывать при осознанных контактах, хотя и подсознательно чувствуют, что обидные слова и колкости могут нарушить связи даже с самыми близкими людьми. При этом в действительности люди обычно не испытывают тех негативных чувств, которые стараются продемонстрировать при межличностных конфликтах, хотя обида собеседника основана на убеждении в их истинности. На самом деле в состоянии аффекта люди становятся более чувствительны к состоянию других, а желание «пронять»; вывести партнера из эмоционального равновесия (т.е. довести до того же состояния эмоционального возбуждения) помогает найти слова, ранящие другого, хотя они в действительности могут и не выражать отношение говорящего. По окончании аффекта люди почти сразу же забывают о своих поступках и словах, точнее, эти события вытесняются в бессознательное, так как нарушают душевный комфорт и стабильность внутреннего мира человека. Поэтому в юриспруденции есть понятие «действия в состоянии аффекта», подразумевающее снижение ответственности за поступки, полностью не подвластные сознательной регуляции. Существует еще один вид аффекта, связанный с аккумуляцией эмоционального напряжения (иногда в течение длительного периода времени), которое разряжается в бурной эмоциональной вспышке. При этом стимулом, вызвавшим такую сильную эмоциональную реакцию, может служить незначительное событие (в отличие от первого вида аффекта, вызываемого только чрезвычайными ситуациями), например разбитая чашка или какое-то замечание. Неадекватная эмоциональная реакция на это мелкое обстоятельство показывает степень эмоциональной напряженности, разрядка которой и является аффектом. С одной стороны, этот вид аффекта имеет положительное значение, так как разрядка снижает уровень эмоционального напряжения, которое может привести к болезням, невротическим состояниям и т.д. Аффект в данном случае играет роль предохранительного клапана, «выпускающего пар». Однако существует и негативная сторона, так как и в этом случае аффект дезорганизует поведение, нарушая межличностные связи и приводя к обидам, конфликтам и т.д. Таким образом, аффект, с одной стороны, организует деятельность, помогая преодолеть новую, резко изменяющуюся ситуацию, а с другой — дезорганизует ее, обрывая связи и приводя к конфликтам, иногда трудноразрешимым впоследствии. Поэтому еще одной важной функцией аффекта является формирование аффективных следов, опыта, который помогал бы регулировать поведение, избегать ситуаций, которые могут привести к аффекту. Любой предмет, попавший в ситуацию, вызвавшую сильный аффект, как бы метится им, т.е. в памяти остаются их эмоционально окрашенные (положительно или отрицательно) образы, которые сигнализируют о том, что обращение к ним может быть опасным. Иногда такие следы связываются со случайными объектами (одежда, время года, запах), потенциально не аффектогенными, играющими роль избы- точной страховки. Например, известен случай с женщиной, которая в течение долгого времени не могла даже смотреть на гречневую кашу, поскольку ела в тот момент, когда ей сообщили о смерти горячо любимой матери, или с молодым человеком, у которого начиналась головная боль при запахе сирени, напоминающем об аффектогенном событии. Чаще всего связь подобных, необъяснимых на первый взгляд симпатий и антипатий с аффективной ситуацией не осознается, однако сама эмоция вполне осознанна и определяет поведение людей в отношении конкретного цвета, запаха или человека. Тот факт, что аффект может нарушить деятельность людей, их отношения с близкими, уже в античности привел психологов к мысли о необходимости психотерапевтических занятий, направленных на снижение эмоциональной перегрузки. Аристотель назвал этот подход «катарсисом», очищением от аффекта, он же впервые высказал мысль о том, что искусство может быть средством такой психотерапии, снижая напряженность и не доводя ее до аффективного взрыва. Идентифицируясь с героями произведения (например, персонажами пьесы), люди переживают вместе с ними, и эти эмоции, смех и слезы, формируя искусственный аффект, снижают вероятность наступления настоящего. Таким образом, можно сказать, что некоторые положения современной арттерапии и драматизации появились уже в трудах Аристотеля. Близкое к активирующей функции аффекта предназначение имеет и стресс-неспецифический ответ организма, связанный с состоянием крайнего напряжения, которое помогает мобилизовать силы для преодоления угрожающей (стрессовой) ситуации. Стрессоры (т.е. стимулы, вызывающие стресс) могут быть как биологические (резкое изменение температуры, сильная боль и т.д.), так и психологические, при этом наиболее распространенными психологическими стрессорами являются дефицит времени, избыток информации, угроза социальному статусу или самооценке. Дефицит времени связан с чрезвычайной перегруженностью людей, которые должны в короткий промежуток времени успеть выполнить несколько заданий. Избыток информации современного человека обусловлен не только большим объемом поступающих сведений, но и тем, что их необходимо перерабатывать и учитывать в поведении. Оба вида стрессоров часто воздействуют одновременно, например в работе операторов сложных систем, которые должны в кратчайшие сроки учесть все изменения ситуации и организовать работу всех звеньев системы с учетом этой динамики. Развитие стресса проходит несколько фаз — шок (стадия тревоги), противоток (стадия активности) и усталость, истощение организма. На первой стадии, которая длится несколько секунд, живое существо адаптируется к резким изменениям ситуации, при этом любая активность снижается почти до нуля, организм как бы «замирает», пытаясь оценить новые обстоятельства. На второй стадии начинается поиск выхода из сложившейся ситуации, активность резко увеличивается, мгновенно перебираются разные способы решения проблемы и приводятся в действие. Скорость ориентировки и исполнения в состоянии стресса намного превышает время решения задачи в обычной ситуации. В том случае, если человек справляется с ситуацией, находя оптимальный способ ее разрешения, он выходит из состояния стресса. В противном случае, как и в процессе решения задач, необходимо попытаться найти новые подходы, что становится все труднее, так как времени остается все меньше, а эмоциональное напряжение нарастает. Это и приводит к третьей фазе — астении, истощению организма, иногда даже болезни. Высокая скорость деятельности в состоянии стресса часто помогает преодолеть проблемы, с которыми человек не мог справиться в течение длительного времени. Это положительный, так называемый аустресс. Быстрота и кажущаяся легкость деятельности в состоянии этого стресса в случае успеха приводит к забыванию тех переживаний, того эмоционального напряжения, который ему сопутствует. Это приводит к повторению стрессовой ситуации, так как люди, отмахиваясь от проблемы, считают, что справятся с ней тогда, когда уже действительно не останется другого выхода. Однако частое повторение стресса, даже в случае успешного его завершения, не проходит для организма бесследно, оно ускоряет наступление усталости, понижает активность защитных механизмов и может привести к болезни. В современных исследований как психологов, так и врачей приводятся данные о том, что длительное состояние стресса может привести не только к психическим болезням (депрессия, истерия и т.д.), но и соматическим (грипп, астма, даже рак). У некоторых людей, плохо переносящих ситуации, требующие высокого напряжения и активных действий, позитивного вида стресса не возникает, у них после шока развивается дистресс, т.е. полная дезорганизация деятельности, хаотичные поиски выхода из ситуации, которые лишь усугубляют ее, усиливая тревогу и растерянность. Такие люди стараются избегать стрессовых ситуаций, у них формируются способы защиты от них, наподобие следов аффекта, а любая соревновательная ситуация, экзамен и т.д. вызывают повышенную тревогу, связанную с возможностью ее перехода в стрессовую.
Ведущие и ситуативные эмоции. Их свойства
Как было сказано выше, аффект возникает в процессе развертывания ситуации, ближе к концу, но никак не прогнозирует ее, не появляется до нее. Однако эмоциональный опыт, который формируется в результате аффектов и развития эмоциональной памяти (т.е. запоминания эмоционально значимых событий), помогает становлению нового эмоционального процесса — эмоций, которые возникают еще до начала ситуации, позволяя прогнозировать ход событий и их связь с возможностью удовлетворения той или иной потребности субъекта. Таким образом, появляется возможность планировать деятельность, регулировать ее протекание в соответствии с предвосхищающими обстоятельствами, стараясь избегать неприятных ситуаций и, наоборот, развертывать ее в направлении, наиболее благоприятном для плодотворного завершения. Поэтому одними из важнейших являются эмоции успеха — неуспеха, открытые У. Макдауглом, которые показывают живому существу, есть ли смысл продолжать активность, приведет ли она к положительному результату. Субъективно ситуация, которая не станет продуктивной, воспринимается как неприятная, вызывающая отрицательные эмоции, в то время как потенциально удачная вызывает положительные эмоции. Эмоция, констатирующая фактический успех или неуспех, всегда сопровождает отдельную попытку приближения к цели. Этот 'вид эмоций имеет важное приспособительное значение, активизируя деятельность, помогая добиться результата в благоприятных условиях и пресекая неадекватные попытки субъекта добиться цели в неправильно организованной деятельности, которая постоянно приводит к неуспеху, т.е. экономя силы организма в заведомо безнадежных ситуациях. Таким образом, эмоции неуспеха играют роль «стоп-сигнала», который спасает организм от истощения в бесплодной и безрезультативной активности. У людей такое прекращение деятельности часто рационализируется — ему находится не только эмоциональное (уже не нравится), но и рациональное объяснение по типу «зелен виноград», т.е. все это уже не нужно, неинтересно и даже вредно. В то же время эмоции успеха, наоборот, фиксируют внимание человека на тех операциях, на тех, видах деятельности, которые привели ее к успеху, а потому такие деятельности, как правило, закрепляются и становятся постоянными для субъекта в определен-, ной ситуации, формируя его опыт. На такое подкрепление ссылался в частности Скиннер, который писал о устойчивости оперантного поведения, подкрепленного хотя бы частичным успехом. О роли эмоции успеха — неуспеха в развитии новых видов поведения путем подражания писал и А. Бандура, который отмечал, что маленькие дети начинают подражать определенным действиям только в том случае, если они принесли, по их наблюдениям, успех объекту подражания. Эмоции оказывают влияние и на активизацию мотивов поведения. Дело заключается в том, что потребности могут пребывать в латентном состоянии, пока какое-либо эмоциональное впечатление их не активизирует. Такие переходы из латентного в актуальное состояние обнаруживаются уже в сфере функционирования органических потребностей. Известно, какое влияние на пробуждение аппетита оказывают привлекательный вид и соблазнительный запах вкусной пищи. Эмоции связаны не только с динамикой разрядки напряжения потребности (т.е. как быстро и эффективно возможно удовлетворение потребности, достижение цели в конкретной ситуации), но и с оценкой условий протекания деятельности в ней. Любая неопределенная, непонятная ситуация вызывает отрицательную эмоцию; те же ситуации, информация о которых достаточна для адекватной ориентировки, вызывают, положительные переживания. П. Симонов, один из авторов когнитивных теорий эмоций, представил возникновение эмоции в виде формулы: Э=f[П (Ин-Ис),…], где Э— эмоция, ее степень, качество и знак; П— сила и качество актуальной потребности; (Ин - Ис) — оценка возможности удовлетворения потребности на основе опыта; Ин — информация о средствах, необходимых для удовлетворения потребности; Ис — информация о средствах, которыми субъект располагает в данный момент. При этом под информацией он понимает отражение всех средств, необходимых для достижения цели. Это знания, навыки, энергетические ресурсы организма, время для организации соответствующих действий. Низкая вероятность удовлетворения потребности (Ин> Ис) ведет к возникновению отрицательных эмоций. Возрастание вероятности удовлетворения потребности (Ис > Ин) вызывает положительные эмоции. Таким образом, кроме динамических аспектов в эмоциональном прогнозе всегда присутствует и когнитивный компонент, помогающий правильно ее оценить и связать с актуализированной в настоящий момент потребностью. С этой характерной для эмоций чертой связан и тот известный факт, что незнакомые предметы и ситуации — пища, обычаи, язык — вызывают раздражение, а иногда и агрессию у многих людей, переносящих ее и на «чужих», т.е. отличающихся от нас людей. Именно поэтому, как уже упоминалось выше, первым в самосознании возникает понятие Они, чужие, вызывающие отрицательные эмоций. В этой закономерности кроется и' та легкость, с которой в современности возможно манипулировать сознанием и поведением людей, вызывая их неприязнь к инакомыслящим, по-другому одевающимся (эмигрантам, подросткам, маргиналам и т.д.), т.е. непонятным феноменам, ориентировка в которых затруднена из-за недостаточности знаний. Правильная ориентировка и создание адекватной схемы ситуации включает в себя и анализ эмоциональных состояний других людей; поэтому эмоциональная децентрация (которая впоследствии может помочь и в преодолении познавательного эгоцентризма), необходимая для формирования общения, является и одной из; составляющих эмоционального опыта. Развитие эмоций и способность к эмоциональному прогнозу ситуации возникают постепенно, причем временная, перспектива удлиняется с возрастом. Так, ребенку 3—4 лет необходимо немедленное подкрепление своего поступка — положительным результатом, похвалой взрослого и т.д. К 7—8 годам дистанция между началом действия (ситуации) и ее окончанием, т.е. удовлетворением потребности и эмоциональной разрядкой, может составить несколько часов или дней, а взрослый человек может планировать деятельность исходя из того, что достижение цели может наступить через длительный срок — несколько месяцев и даже лет. Таким образом, удлиняется и совершенствуется способность к волевой регуляции поведения, и к построению его идеального плана. Еще одной важной функцией эмоций является смыслообразование, т.е. осознание личного смысла ситуации или придания этого смысла нейтральной прежде ситуации. Мы уже говорили о том, что смысл может появиться только в результате собственного опыта, который раскрывает людям, что именно для них значит то или иное понятие. Так, предмет, не вызывавший прежде никакой эмоциональной реакции, например урок в школе, после постоянных двоек и замечаний начинает вызывать неприязнь, причем часто это отношение расширяется и неприязнь вызывает не только конкретный предмет, но и преподаватель, ведущий его, а иногда и школа в целом. Так формируются эмоциональное отношение к школе и ее личностный смысл' для человека, подразумевающий неуспех, низкий статус и снижение притязаний. Таким же образом, причем намного быстрее, формируются и положительное отношение и его личностный смысл, например, успеха, повышения самоуважения. Эмоции не только формируют смысл, но и раскрывают отличие позиций и стремлений людей (чем мое отношение отличается от других, а следовательно, и мои мотивы от мотивов окружающих). Анализ эмоциональной реакции на событие помогает увидеть бессознательный мотив, скрытый сознательным, о чем подробно говорилось в гл. 5. Наблюдение за эмоциональными реакциями (или их отсутствием) помогает также понять истинные побуждения и отношения людей. В то время как аффекты и эмоции связаны с ситуацией в целом, возникая как ответ или прогноз ее возникновения, чувства относятся к отдельным предметам. В этом и кроется причина различий этих эмоциональных процессов, их постоянства и длительности. Ситуации всегда кратковременны, ведь любое изменение даже незначительных составляющих приводит к возникновению новой, пусть и не принципиально отличающейся, ситуации и, следовательно, новой эмоции, а предметы, входящие в них, остаются стабильными, практически неизменными. Поэтому отношения к предметам, т.е. чувства, также намного более стабильны, чем эмоции. Появление чувств связано с выделением отдельных предметов из целого, т.е. с преодолением синкретизма, свойственного, как это уже отмечалось, всем детям. Необходим и определенный эмоциональный опыт, позволяющий сформировать достаточно устойчивое положительное или отрицательное отношение на основании взаимодействия с объектами чувств. Поэтому их появление относится к более позднему, по сравнению с эмоциями и аффектами, времени в онтогенезе, например избирательность в общении со сверстниками у детей появляется только к 5—5;6 годам. С различием в побудителях эмоций и чувств связан и феномен амбивалентности эмоционального состояния, при котором люди испытывают одновременно самые разнообразные.чувства —.от любви и привязанности до злости и ненависти к одному и тому же человеку. Причиной амбивалентности является расхождение между чувством и эмоцией, например чувство любви к ребенку может сочетаться с раздражением или обидой на него в конкретной ситуации. Точно так же чувство ненависти может прийти в противоречие с уважением, которое данный человек вызывает своим поведением в определенных обстоятельствах. Состояние амбивалентности (длительное или кратковременное, почти неосознаваемое) люди испытывают достаточно часто. При одномоментном наблюдении всегда сложно определить, какое из переживаний является чувством, а какое — эмоцией, настолько они сплетены друг с другом, например эмоцию влюбленности трудно отличить от чувства любви и только со временем становится ясно это различие. Различны не только длительность, устойчивость, но и функции эмоций и чувств. Если эмоции регулируют поведение, то чувства тесно связаны с мотивами, т.е. предметами потребностей. Можно сказать, что мотив сочетает в себе знание о предмете и эмоциональное отношение к нему, что и побуждает к определенной деятельности, помогает выстроить ее стратегию, преодолеть преграды. Эмоции выстраивают поведение «здесь и сейчас», в данный конкретный момент, а чувства направляют деятельность в течение длительного периода времени, иногда в течение всей жизни. Поэтому в психологии часто употребляются понятия «ведущие» и «ситуативные» эмоции, которые подразумевают функциональное различие между чувствами (ведущими эмоциональными процессами) и эмоциями (ситуативными). Изучая роль ведущих и ситуативных эмоций, К. Вилюнас подчеркивал, что они различаются как по своему воздействию, так и по специфике функционирования. Ведущие эмоции — это переживания, превращающие предметы потребностей в мотивы. Они побуждают человека к деятельности для удовлетворения определенной потребности и отвечают за ее общую направленность. Эти эмоции релевантны деятельности в целом: Ситуативные (производные) эмоции возникают уже при наличии ведущего побуждения, в процессе деятельности и выражают определенное отношение субъекта к сложившейся ситуации, они обусловлены ведущими эмоциями. Их предмет обладает лишь ситуативной значимостью для субъекта. Эти эмоции универсальны и независимы от специфики потребности (надежда, тревога, страх, восторг). Ведущие эмоции, напротив, соответствуют потребностям и распадаются на высшие и низшие (пищевые, стадные, родительские либо этические, интеллектуальные, эстетические). Говоря о роли эмоциональных процессов, необходимо помнить о том, что не только положительные, но и отрицательные эмоции играют значительную роль в психическом развитии, что было впервые доказано известным немецким психологом В. Штерном. Он исходил из того, что личность, или, как он говорил, персона, обладает определенной глубиной, т.е. представляет некоторый континуум от ясного сознания до полной бессознательности. При рождении ребенка слой осознаваемого им очень тонок и только по мере развития понимания себя и окружающего мира возрастает. Толчком к развитию сознания являются как раз отрицательные эмоции, ибо все, что вызывает положительные эмоции, соответствует внутренним установкам личности и быстро ею интериоризуется. Поскольку не существует препятствий для этого процесса, то он происходит быстро и не успевает осознаться. В то же время отрицательные эмоции показывают, что нет определенного барьера между внутренним миром личности и внешним миром, поэтому и происходит осознание как себя, так и окружающего: что же мне надо, что же меня не устраивает.
Основные свойства переживания
С чувствами тесно связан еще один вид эмоциональных процессов — переживания, отличающиеся субъективностью и осознанностью. Переживания помогают связыватъ впечатления от разных органов чувств, образуя сенсомоторные сплавы. При этом субъективное переживание является носителем, воплощением образов, мыслей и идей личности. Л.С. Выготский и Л.И. Божович, доказывая ведущее значение переживания в формировании личности, считали, что оно является единицей социальной ситуации развития, соединяя две стороны психической сферы — аффективную и интеллектуальную, и определяет взаимодействие внутреннего душевного мира человека с внешней средой. С этой позицией во многом перекликаются взгляды А. Адлера, который считал, что эмоции по своему функциональному значению связаны не только с той ситуацией, в которой они появляются, но и являются важнейшей образующей характера, стиля жизни человека. Адлер также утверждал, что взгляды человека на мир и на свое место в нем, ценностные ориентации и структура характера, с одной стороны, находят отражение в определенном круге эмоциональной жизни, а с другой — определяются этими же эмоциональными переживаниями. Переживания, так же как и другие эмоциональные процессы, тесно связаны с личностными смыслами и мотивами. При этом мотивы открываются сознанию только объективно, путем анализа динамики деятельности. Субъективно же они выступают только в своем косвенном выражении — в форме переживания. Отмечая роль переживаний в процессе личностного роста, А. Маслоу выделял одномоментные переживания, которые помогают человеку по-новому увидеть и осознать окружающий мир и себя в нем, так называемые пики-переживания. Кроме таких одномоментных существуют, по мнению Маслоу, и постоянные плато-переживания, которые изменяют отношение человека к себе, к своей жизни, заставляют пересмотреть свои отношения с близкими, свои занятия, свою самооценку. Еще одним эмоциональным процессом являются настроения — наиболее продолжительные и устойчивые эмоциональные состояния, отличающиеся невысокой интенсивностью. Настроения представляют собой своеобразный эмоциональный фон поведения, |либо стимулируя активность (стенические состояния), либо, наоборот, тормозя ее (астенические состояния). Они, как и переживания, личностны, т.е. относятся не к предметам внешнего мира, но отражают картину внутреннего мира человека, его осознание своей успешности, статуса, прогнозы на дальнейшее развития событий. Настроения окрашивают любую деятельность, контакты с окружающими, направляя внимание людей на значимые для них события. Те факты избирательности восприятия и памяти, о которых говорилось в предыдущей главе, проявления установки во многом связаны с настроением человека, его увлеченностью какой-либо проблемой или унынием, депрессией от неудач. Обрадованный человек склонен воспринимать мир сквозь розовые очки, испуганный склонен, видеть лишь испугавший его объект (так называемый эффект суженного зрения). Иногда подавленное, астеническое настроение может быть и реакцией на стресс, на удачно закончившееся событие, благополучная реализация которого потребовала слишком много сил. В таком случае оно кратковременно и сменяется постепенно радостным, бодрым настроением. Один из самых важных вопросов психологии эмоций относится к решению проблемы присвоения, интериоризации знаний, получаемых людьми в процессе обучения и воспитания. Известно, что не любое значение, так же как не каждое правило или ценность, становится содержанием внутреннего мира человека. В то же время уже неоднократно говорилось о том, что только те объекты, которые вызывают эмоции, действительно побуждают к деятельности, становятся мотивами. Эмоционально нейтральные понятия либо остаются чуждыми для людей, либо вызывают поведение, направленное на приспособление к данной ситуации (например, вызвать одобрение окружающих, избежать наказания), поведение, которое заканчивается с изменением ситуации. Именно поэтому так важно сформировать не только то или иное понятие, но и определенное отношение к нему, помогающее быстро и легко войти в социальную ситуацию, социализироваться. Личностный смысл, эмоции и чувства формируются прежде всего в результате опыта, тех переживаний, которые испытали люди в процессе взаимодействия с окружающим миром. Именно этот опыт дает наиболее устойчивые предпочтения, положительные — применительно к тем людям и предметам, которые помогают деятельности, достижению той или иной цели, отрицательные — к тому, что мешает.
Основные механизмы формирования эмоций
Еще одним способом развития эмоции и чувств является заражение, т.е. передача испытываемого одним человеком эмоционального состояния другому. Например, боль от ожога может вызвать страх и опасения не только у того, кто обжегся, но и у окружаю- щих. Испуг матери, видящей ребенка, играющего с острыми ножницами, может вызвать эмоцию и у ребенка. Однако заразить переживанием можно только в том случае, если оно чрезвычайно яркое и сильное либо если оно испытывается большим количеством людей. Поэтому в толпе люди быстрее заражаются страхом или преклонением перед человеком, на которого они бы могли не обратить внимания в другой ситуации. Необходимость чрезвычайно интенсивной эмоции, без которой невозможно «заражение», сужает область применения этого механизма развития эмоций. Гораздо более распространенным является эмоциональное опосредование, которое предполагает непрямое § (опосредованное) формирование эмоционального отношения к нейтральному прежде стимулу при помощи его ассоциации с эмоционально значимым. Широкое использование этого способа связано как с тем, что не всякой эмоцией можно заразить, так и с тем, к что не всякое событие может (и должно) стать содержанием личного опыта. Особое значение эмоциональное опосредование приобретает при формировании поведения, поэтому неудивительно, что способы его оптимизации исследовались и в бихевиоризме, и в отечественной психологии. Известный американский психолог К. Халл связывал эмоциональное опосредование со снижением (редукцией) силы потребности. Чем чаще она удовлетворяется, тем устойчивость формируемого навыка больше. Он выделил понятия первичное и вторичное С- подкрепление. Первичным подкреплением является, например, пища для голодного организма или удар электрическим током, заставляющий крысу подпрыгнуть. Соединение первичного раздражителя с изначально нейтральным стимулом придает и ему мотивирующую функцию. Например, определенное положение младенца на руках у матери, связанное с последующим кормлением (первичное подкрепление), становится вторичным, подкреплением. На основе этих положений Н. Миллером были изучены различные виды инструментального научения, связанные с удовлетворением основных человеческих потребностей. Разработанные им принципы обучения социально-адаптивному поведению легли в основу его концепции психотерапии, рассматриваемой как ^ процесс приобретения более адаптивных социальных и личных навыков. Однако мотивационное опосредование имеет и серьезные недостатки, так как в этом случае не всегда зарождается новая мотивация, и при ослаблении подкрепления такое поведение может постепенно прекратиться. Поэтому часто используется смешанный способ развития эмоционального отношения, связанный и с заражением, и с опосредованием. Яркий пример такого подхода — подражание. Для человека наиболее ярким образцом для подражания является другой человек, хотя он может подражать и другим живым существам, и даже неодушевленным предметам. При подражании развитие мотивации целиком определяется копируемым образцом, в то время как при эмоциональном заражении главным фактором является мера «глубины серьезности», т.е. глубины и устойчивости того эмоционального состояния, которым индивид хочет заразить окружающих. Именно способ проживания и выражения собственных эмоций помогает (или мешает в том случае, если индивид не умеет выразить свое эмоциональное отношение достаточно явно) формированию безусловных мотивационных отношений у других людей. Случаи, когда некоторое лицо становится устойчивым образцом для мотивационного подражания получили термин «идентификация». Важные закономерности в развитии подражания были получены в исследованиях американского психолога А. Бандуры. Он пришел к выводу, что людям далеко не всегда требуется для научения прямое подкрепление, связанное с эмоциональным опосредованием, они могут учиться и на чужом опыте. Научение через подражание необходимо в таких ситуациях, когда ошибки могут приводить к слишком значимым или даже фатальным последствиям. Бандура ввел в психологию новое понятие косвенного подкрепления, основанного на наблюдении за поведением других людей и последствиями этого поведения. Его материалы также доказали, что в развитии эмоций, особенно социальных эмоций, значительную роль играют когнитивные процессы, то, что думает человек о заданной ему схеме подкрепления, предвосхищая последствия конкретных действий. Исходя из этого, Бандура уделял особое внимание исследованию того, какие образцы или модели для подражания выбирают люди. Он обнаружил, что люди выбирают в качестве моделей для подражания окружающих своего пола и примерно одинакового возраста, которые с успехом решают проблемы, аналогичные тем, которые встают перед самим субъектом. Большое распространение имеют и образцы поведения людей, занимающих высокое положение. При этом более доступным образцам, т.е. более простым, а также тем, с которыми субъект непосредственно контактирует, подражают чаще. Исследования подражания у детей показали, что они, как правило, подражают сначала взрослым, а затем сверстникам, чье поведение привело к успеху, т.е. к достижению того, к чему стремится и данный ребенок. Бандура также показал, что дети часто подражают даже тому поведению, которое у них на глазах и не привело к успеху — они усваивают новые модели поведения как бы «про запас». Легко вызывается и подражание агрессивному поведению, особенно у детей. Так, отцы сверхагрессивных подростков служат им образцом такого поведения, поощряя их вне дома к проявлениям агрессии. Особую роль в распространении образцов поведения играют средства массовой информации, распространяющие символические модели в широком социальном пространстве. В работах Бандуры впервые исследовались и механизмы самоподкрепления, связанные с оценкой собственной эффективности, умения решать сложные проблемы. Эти исследования показали, что человеческое поведение мотивируется и регулируется внутренними стандартами и чувством своей адекватности (или неадекватности) им. Люди с высокой собственной эффективностью легче осуществляют контроль за своим поведением и действиями окружающих, более успешны в карьере и общении. Люди с низкой личной эффективностью, напротив, пассивны, не могут преодолеть препятствия и повлиять на окружающих. Таким образом, Бандура приходит к выводу, что наиболее значимым механизмом персонального действия является ощущаемая человеком эффективность попыток контроля над разнообразными аспектами человеческого бытия. Более сложным, но часто и более эффективным, чем мотивационное опосредование (особенно прямое опосредование и подкрепление), считается эмоциональное обусловливание, которое предполагает создание связи между нейтральным и значимым объектами в идеальном плане. В воображении возникает и переживание, которое постепенно распространяется на реальную действительность. В качестве примера эмоциональной обусловленности может рассматриваться игра или восприятие произведений искусства. В игре, как и при чтении, просмотре спектакля, кинофильма, слушании музыки, идентификация с героями, с переживаниями автора расширяют опыт слушателя или актера. В том случае, если внутренняя форма этого произведения совершенна, представления, возникающие у зрителей, связываются с их переживаниями, с их опытом. Поэтому порог рациональной оценки, критичности по отношению к чужим переживаниям и смыслам, достаточно высокий у каждого человека, снижается и происходит такое же «заражение» эмоцией, как и при совместном реальном переживании. Особое значение для становления психики, развития личностных смыслов и социализации, имеют социальные переживания, отражающие отношение человека к наиболее значимым объектам (нормам, идеалам, предметам культуры) того общества, в котором он живит. В каждом социуме существуют и наиболее типичные эмоции (бодрое настроение, улыбка, свойственные в общении американцам), и способы их проявления (обязательный громкий плач и отчаяние при похоронах в некоторых восточных культурах). Изучая такие типичные переживания, Л. Кольберг подчеркивал роль сенсорных образов (эталонов) в развитии сходной для многих эмоциональной оценке предметов и ситуаций. Р. Лазарус, рассматривая связь социальных эмоций с символами и обычаями, показал, что функция символов заключается в том, чтобы сигнализировать о наличии аффекта, а обычаи являются культурно-обусловленными способами выражения эмоций. Социальные переживания — это не просто эмоциональные проявления, но знаки и символы, легко прочитывающиеся членами данного общества, но не всегда понятные для посторонних. Эти положения были доказаны в работах Ж. Дюма и М. Мосс, которые проанализировали типичные для традиционных обществ способы выражения эмоций, прежде всего смеха и слез (Дюма), а также обряды и традиции, которые предполагают демонстрацию обязательных для всех эмоций, например свадьбы или похороны (Мосс). Эти психологи пришли к выводу, что все коллективные выражения эмоций обладают в глазах окружающих определенной моральной ценностью, а потому любой человек, не испытывающий (или хотя бы не проявляющий) этих эмоций в нужной ситуации и адекватным способом, совершает неэтичный поступок. В некоторой степени такой подход сохраняется и в современной культуре, однако, в наше время человека, засмеявшегося громко на похоро- нах, могут счесть просто невоспитанным и холодным, в то время как в традиционных обществах такой поступок был не просто аморальным, но и вызывающим и мог привести к серьезным последствиям для провинившегося, который тем самым поставил себя вне общества. Социальные переживания возникают главным образом благодаря заражению, подражанию, опосредованию и обусловливанию в процессе общения ребенка с окружающими, которые и передают детям те знаки и символы, которые являются эмоциональными эталонами. Такие эмоции вскрывают для ребенка смысл, который придается окружающему той социальной или национальной группой, к которой он принадлежит. Эмоциональные эталоны содержат определенные культурные знания, моральные и оценочные категории, стереотипы, адекватное (для данной культуры) эмоциональное отношение к которым оптимизирует процесс социализации.
Дата добавления: 2015-07-02; Просмотров: 1181; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |