А геологическая природа 14 страница

В химическом отношении металл есть, далее, то, что может окисляться, - форма в ее крайнем противоположении нейтральности, ее сведение к формальному безразличному тождеству. Так, металл под действием легкой кислоты без труда переходит в белое: свинец, например, переводится уксусной кислотой в свинцовые белила, и аналогично обстоит дело с цинковой окисью. Наоборот, желтое и желто-красное отведено кислотам, синее и синекрасное - щелочам. Но не одни металлы меняют свой цвет при химической обработке. Гёте говорит (<Учение о цветах>, ч. II, стр. 451): <Соки всех синих и фиолетовых цветов делаются зелеными (т.е. приближаются к светлому) от щелочей и ярко-красными от кислот. Отвары из красных деревьев становятся желтыми от кислот и фиолетовыми от щелочей; но настойки из желтых растений темнеют от щелочей и почти совершенно теряют свой цвет от действия кислот>. Там же на стр. 201 (<Первая дидактическая часть>, отдел XI, № 533) мы читаем: <Лакмус есть окрашенное вещество, которое от действия щелочей может получить красно-синюю окраску: кислотами оно переводится в красно-желтое, а щелочами обратно в прежний цвет> 190.

Но так как мы рассматриваем здесь обособление индивидуального тела, то мы должны говорить пока о цвете только как о моменте, как о свойстве, обладающем, однако, возможностью стать веществом. Следовательно, цвет в своем отрыве и обособлении, цвет как металл, нас пока еще не касается. Как свойства цвета еще содержатся в индивидуальности, хотя и могут быть представлены как вещества; и эта возможность вытекает из немощи индивидуальности, которая здесь еще не стала бесконечной формой, целиком присутствующей в объективности, т.е. в свойствах. Но если и в области органического свойства представляются как вещества, то они уже относятся к царству смерти. Ибо так как в живом бесконечная форма в своем обособлении предметна в своих свойствах, 10 Гегель, т. 2

==289

тождественна с собой, то это обособление здесь уже не может быть отделено, иначе целое было бы мертвым и разложилось бы.

Как свойство цвет предполагает некоторый субъект и свою заключенность в этой субъективности; но как особенное он существует и для других и - подобно всякому свойству как таковому только для воспринимающего чувства живого существа. Эти другие - мы, ощущающие; наше зрительное ощущение определяется цветами. Для зрения существуют только цвета; образ относится к чувству осязания; зрение же только умозаключает к нему на основании смены темного и светлого. Из сферы осязания, из всеобщего бескачественного бытия физическое удалилось в самое себя; оно рефлектировано в самом себе, в своем инобытии. Тяжесть, как и теплота, относится к осязанию; теперь же перед нами всеобщая наличность, бытиедля-другого, распространение, что присуще, конечно, также теплоте и тяжести, но свойство остается при этом непосредственно предметным. Природа, развившая сначала свое чувство осязания, развивает теперь свое зрительное чувство; отсюда она переходит к запаху и вкусу. Хотя цвет существует для другого, но это другое не может отнять его у тела; следовательно, оно относится к нему только теоретически, а не практически. Воспринимающее чувство оставляет свойство таким, как оно есть; свойство существует, правда, для него, но оно не в силах похитить вто свойство. Но так как свойство принадлежит природе, то это отношение должно быть также физическим, а не чисто теоретическим, каково отношение к воспринимающему чувству живого существа; и, следовательно, свойство, раз оно принадлежит вещи, должно быть, далее, отнесено и к другому в сфере самого неорганического. Это другое, к чему относится цвет, есть свет как всеобщая стихия; свет есть другое по отношению к цвету, т.е. это тот же самый принцип, но постольку, поскольку он не индивидуален, а именно свободен. Всеобщее есть, далее, мощь этого особенного, которое оно постоянно пожирает; всякий цвет тускнеет на свету, т. е. всякий цвет неорганического тела. С окраской органического дело обстоит иначе: органическое все время возобновляет ее. Упомянутое потускнение еще не химический, а тихий, теоретический процесс, ибо особенное ничего не может противопоставить этой своей всеобщей сущности.

К оглавлению

==290

Ведь стихии ненавидят

То, что создано людьми, как они ненавидят и разлагают вообще все индивидуализованное. Но с другой стороны, и абстрактная всеобщая идеальность стихии всегда индивидуализована в цвете.

в. Различие 191 в обособленной телесности

§ 321 192 Принципом одного члена различия (для-себя-бытия) является огонь (§ 283), но еще не как реальный химический процесс (§ 316) и уже не как механическая хрупкость, а в этом физическом обособлении как горючесть в себе; различаясь вместе с тем вовне, эта горючесть есть отношение к отрицательному в стихийной всеобщности, к воздуху, к незаметно пожирающему (§ 282), иначе говоря-процесс воздуха в телесном. Это-специфическая индивидуальность как простой теоретический процесс, незаметное улетучивание тела в воздухе, запах.

Примечание. Свойство пахучести тел как существующая для себя материя (см.§ 126), пахучее вещество, есть масло - то, что сгорает в виде пламени. Как голов свойство пахучесть существует, например, в тошнотворном запахе металла.

Прибавление. Второе, противоположность, как она представляется в индивидуальном теле, есть запах и вкус; соответствующие чувства суть чувства различия и относятся уже к развивающемуся процессу. Они очень родственны, и в Швабии их даже не различают, так что там насчитывают только четыре чувства. Швабы говорят: <у цветка приятный вкус> вместо <приятный запах>, мы как бы обоняем языком, и постольку нос является излишним.

Если угодно формулировать данный переход строже, то он заключается в следующем. Так как безразличное темное, или металличиость, к которой мы пришли, есть в химическом отношении горючее, т. е. безусловно окисляемое, то оно есть основание, крайность, которая может быть приведена в деятельную противоположность только чем-нибудь внешним; а для этого требуется другое, отличное от первого, тело (кислород и т. д.). Эта абстрактная возможность горючести действительно горюча только 10*

==291

тогда, когда она окислена, превращена в известь; только окислив металл, кислота нейтрализуется (т. е. она взаимодействует с ним как с окислом, а не как с металлом); т.е. металл должен быть сначала определен как одна сторона противоположности, и только тогда он может нейтрализоваться. Металл как таковой способен, стало быть, составить одну сторону в химическом процессе; его безразличие односторонне, оно есть лишь абстрактная определенность и именно поэтому существенно относится к противоположности. Но эта противоположность, к которой мы переходим теперь от безразличия, есть вначале целостная противоположность, ибо мы еще не достигли односторонней противоположности химического процесса, обе стороны которого суть уже сами реальные телесности. Здесь, где мы имеем дело с противоположностью как целым, она не означает, что тело может явиться лишь одной частью в процессе сгорания, но мы имеем здесь материал для всего процесса. Это есть горючее в ином смысле, чем металл, который представляет собой горючее в обыденном значении, т.е. только одну из различных сторон процесса. Материальное же как целостная возможность противоположности есть основной принцип запаха. Запах есть ощущение этого тихого, имманентного телу угасания в воздухе, который именно потому сам не пахнет, что в нем все начинает пахнуть, что он лишь растворяет все запахи, как цвет растворяется в свете. Но тогда как цвет есть только абстрактное тождество тел, запах есть их концентрированная специфическая индивидуальность в различии,он есть все их своеобразие, обращенное наружу и тем самым себя пожирающее; ибо тело, потерявшее свой запах, делается безвкусным и вялым. Это пожирание тел есть беспроцессный процесс, в нем нет отношения к огню как к пламени, ибо пламя есть пожирание самого индивидуума в индивидуальном образе. Однако в неорганическом мире такая концентрация встречается чаще всего в виде огня; благоухания появляются преимущественно в органическом, например у цветов. Поэтому металлы, не будучи целостными телами, пахнут не сами по себе, а лишь в соединении с другим, поскольку они как бы образуют вокруг себя атмосферу и, таким образом, пожирают себя; тогда они становятся ядовитыми и приобретают поэтому столь тошнотворный вкус. Впрочем, благородным металлам это

==292

присуще в меньшей мере именно потому, что они труднее теряют свой первоначальный образ; поэтому они преимущественно и употребляются для столовых принадлежностей. Следовательно, как свет в металле, так огонь в запахе имеет частное существование, однако еще не реальное существование самостоятельной материи, серы, а лишь в качестве абстрактного свойства.

§ 322 193 Другой момент противоположности 194 - нейтральность (§ 284) - индивидуализируется в определенную физическую нейтральность соляности и в ее определения - в кислоту и т.д.- и становится при этом вкусом 195 свойством, остающимся в то же время отношением к стихии, к абстрактной нейтральности воды, в которой тело в качестве только нейтрального растворимо 196. Наоборот, содержащаяся в нем абстрактная нейтральность может быть отделена от физических составных частей его конкретной нейтральности и представлена кая кристаллизационная вода, которая, впрочем, в еще но разложенном нейтральном существует не как вода (§ 286, примечание).

Прибавление. Кристаллизационная вода 197 начинает существовать как вода только при разделении. В кристалле она должна снова перейти в скрытое состояние: но как вода она не присутствует в нем вовсе, ибо в нем нельзя обнаружить никакой влаги.

Вкус, представляющий собой третью особенность тела, снимает, будучи нейтральным, названное отношение к стихии и удаляется от нее, т.е. здесь не необходимо, как в случае запаха, непосредственное существование процесса, ибо вкус основывается на случайной встрече. Поэтому вода и соль в своем существовании равнодушны друг к другу; и вкус есть реальный процесо взаимодействия между телесными индивидуумами, а не между ними и стихиями. Значит, если горючее есть процессуальное, нераздельно слитое в едином, то нейтральное может быть, наоборот, разложено на кислоту и основание. Как абстрактная нейтральность вода, далее, безвкусна; лишь индивидуализованная нейтральность есть вкус, единство противоположностей, которое опускается в пассивную нейтральность. Определенный вкус имеют, следовательно, только такие нейтральные тела, которые

==293

разлагают свои противоположности подобно солям. Мы говорим о вкусе по отношению к нашему ощущению, но другим здесь все еще является стихия; ибо способность растворяться в воде и есть то, что сообщает вкус предметам. Металл не растворяется в воде подобно соли, потому что он в отличие от последней не есть единство противороложностей и вообще представляет собой неполное тело, (которое только в руде, например, восполняется снова; но об этом скажем ниже 198 в связи с химическим процессом.

Цвет, вкус и запах суть три момента обособления индивидуального тела. С появлением вкуса тело переходит в химический, реальный процесс; но зтот переход еще не так близок. Здесь эти определения наличествуют пока лишь как свойства тел в их отношении к всеобщим стихиям; и это есть начало их улетучивания. Мощь всеобщего есть возвышенное над противоположностью проникновение и заражение, ибо всеобщее есть сама сущность особенного: первое в себе уже содержится в последнем. В области органического гибель единичного осуществляется родом как внутренним всеобщим. В химическом процессе нам встретятся те же тела, но как самостоятельные Iсм.§ 320, прибавление] в процессе взаимодействия друг с другом, а не со стихиями. Начало этому заложено уже в электричестве, к которому мы и должны теперь перейти. Дело в том, что, как единичные, свойства находятся также в отношении друг к другу. Когда мы соотносим их в нашем акте сравнения, это на первый взгляд касается только нас одних; но в дальнейшем оказывается, что индивидуальные телесности, именно как особенные, сами относят себя к другим. Таким образом, индивидуализованные тела существуют не только с равнодушной устойчивостью, как непосредственная тотальность кристалла, обладают не только физическими различиями как различенностью по отношению к стихиям, но они находятся также в отношении друг к другу, причем оно является двояким. Во-первых, эти обособленности относятся друг к другу лишь поверхностно, сохраняя свою самостоятельность: это - электричество, проявляющееся, таким образом, в тотальном теле. Реальное же отношение заключается в переходе этих тел друг в друга; и это химический процесс, в котором выражается более глубокая сущность этих отношений.

==294

у. Тотальность в особенной индивидуальности;

электричество

§ 323 Тела 199 находятся сообразно своей определенной особенности в известном отношении к стихиям; но как оформленные целостности они относятся также и друг к другу в качестве физических индивидуальностей. Со стороны своей еще не вошедшей в химический процесс особенности они суть самостоятельные единицы, которые равнодушно сохраняются друг подле друга в чисто механическом порядке. И как они обнаруживают при этом свою самость в идеальном движении, колеблясь в самих себе (звук), так теперь они проявляют во взаимном физическом напряжении своей обособленности свою реальную самостность, которая, однако, остается пока только абстрактной реальностью в качестве их света,но света,раз личенного в самом себе. Это - область электрического 200.

Прибавление. Электричество - знаменитое явление, бывшее прежде столь же изолированным, как магнетизм, и так же считавшееся придатком к физике [см. выше § 313, прибавление]. Но если мы выше [предыдущий параграф, прибавление] наметили связь электричества с наиболее близкими к нему явлениями, то теперь мы сравним его с одной из более ранних ступеней-со звуком. Со звуком мы вступили в область образа; последний до его разложения в химическом процессе заключается в том, что он есть чистая самотождественная форма; а таковой он является как электрический свет. В звуке тело обнаруживает свою абстрактную душу; но это обнаружение его самостности относится исключительно к области механического сцепления, поскольку тело в своем постоянно упраздняющем себя движении выступает как механическая тотальность. Здесь же перед нами не такое механическое самосохранение, а сохранение себя согласно физической реальности. Наличное бытие электрического напряжения есть нечто физическое. Как звук обусловлен ударом со стороны другого тела, так и электричество тоже, правда обусловлено, поскольку для него требуются два тела. Но разница в том, что в электричестве оба тела отличны друг от друга, так что возбуждение входит в различенность; звучит же только одно тело, или, когда звучат оба, они равнодушны Друг к другу. Причина этого дальнейшего развития в том, что физически индивидуали-

==295

зованные тела, будучи тотальностью своих свойств, относятся теперь друг к другу как различные. Если для ваших чувств эти свойства разрозниваются и распадаются, то индивидуальное тело есть их объединяющая связь, подобно тому как они сочетаются воедино и в нашем представлении о вещи. Эта индивидуальная тотальность входит в известное отношение, и это отношение мы должны рассмотреть на данной ступени. Но как развитая тотальность тела есть различенная тотальность; и поскольку эта различенность остается тотальностью, она есть лишь различенность вообще, которая как таковая необходимо требует наличия двух соотносящихся членов.

Так как мы имеем дело с физическим телом как с физической тотальностью, то тем самым уже непосредственно предположено наличие нескольких таких тел; ибо умножение единого явствует из логики [§ 97, прибавление]. Если эти многие вначале тоже равнодушны друг к другу, то это равнодушие все же снимается тем, что они относятся друг к другу как различные, потому что они должны быть полаганием своих тотальностей. В этом факте своего полагания, которым они доказывают свою противопоставленность друг другу в качестве физических индивидуальностей, они должны в то же время оставаться тем, что они есть, ибо они суть вот эти целостности. Их отношение является, таким образом, вначале механическим именно потому, что они остаются тем, что они есть; тела соприкасаются, подвергаются взаимному трению. Это совершается через внешнее насилие; но так как они должны сохранить при этом свою тотальность, то это внешнее отношение не есть то соприкосновение, которое мы имели раньше. Это не разрушение, при котором вся суть в сопротивлении сцепления; это и не звучание, и не то насилие, которое прорывается в виде жара и пламени и пожирает тела. Это, стало быть, лишь слабое трение или взаимное давление поверхностей, их толчок, полагающий одно равнодушное там, где находится другое; или же есть удар по телу, пробуждение звука, полагание в виде наличного бытия его внутренней чистой отрицательности, его колебания. Таким образом, полагается раздвоенное единство и раздвоение самостоятельных тел, равнодушных друг к другу; это - магнит с его двумя полюсами как свободными образованиями, между которыми распределена его противоположность, так что середина как нааично сущая есть свободная отрицательность, не имеющая

==296

собственного наличного бытия и наличествующая лишь в своих членах. Электричество есть чистая цель образа, освобождающаяся от него, - образ, начинающий упразднять свое равнодушие; ибо электричество есть непосредственное проявление (Hervortreten), или еще исходящее из образа, еще обусловленное им наличное бытие, или, наконец, еще не разложение образа, а лишь поверхностный процесс, в котором различия покидают образ, но имеют в нем свое условие и не обладают еще в нем самостоятельностью. Это отношение кажется случайным, потому что оно лишь в себе необходимо. Само отношение нетрудно понять; но что именно оно и есть электричество, кажется на первый взгляд странным, и, чтобы показать это, мы должны сравнить изложенное определение понятия с опытом.

§ 324 Механическое соприкосновение полагает физическое различие одного тела в другом; это различие ввиду сохранения телами их механической независимости друг от друга есть противоположное напряжение 201. В это последнее физическая природа тела в своей конкретной определенности не вступает; только как реальность абстрактной самости, как свет, и притом противоположный свет, индивидуальность проявляет себя и ввергается в этот процесс. Снятие различения как другой момент этого поверхностного процесса имеет своим продуктом неразличенный свет, который, будучи бестелесным, тотчас же исчезает и кроме этого абстрактного физического явления производит преимущественно лишь механический эффект сотрясения.

Примечание. Трудность в понятии электричества заключается, с одной стороны, в основном определении столь же физической, сколь и механической косности телесного индивидуума в этом процессе; электрическое напряжение приписывается поэтому другому-материи, которой принадлежит будто бы свет 202, выступающий в своем абстрактном отличии от конкретной реальности тела, которая сохраняет свою самостоятельность. С другой стороны, здесь перед нами общая трудность понятия вообще: свет должен быть постигнут в его связи как момент тотальности, притом теперь это уже не свободный солнечный свет, а свет как момент особенного тела, поскольку он существует в себе как его чистая физическая самостность и

==297

вступает в существование, возникая из его имманентности. Как первый свет, солнечный свет (§ 275), возникает только из понятия как такового, так и здесь (как в § 306) мы имеем возникновение света (но различенного) из некоего существования, т.е. из понятия, существующего в виде особенного тела.

Как известно, прежнее различение стеклянного и смоляного электричества 203, связанное с определенным чувственным существованием, было идеализовано усовершенствовавшейся эмпирической наукой в мысленное различенив положительном и отрицательного электричества, замечательный пример того, как эмпирическое знание, сперва стремящееся выразить и фиксировать всеобщее в чувственной форме, затем само снимает это чувственное. Если в новейшее время стали много говорить о поляризации света, то с большим правом можно было бы применить это выражение к электричеству, чем к явлениям Малю, в которых прозрачные среды, зеркальные поверхности и их различные взаимные положения вместе со многими другими условиями производят внешнее различие в явлении (Scheinen) света, но не в нем самом [см. § 278, 319 и 320]. Условия, при которых появляется положительное и отрицательное электричество, например более гладкая или более матовая поверхность, влажность и т.д., доказывают поверхностность электрического процесса, показывают, как мало входит в него конкретная физическая природа тела 204. Точно так же слабая окраска обоих электрических свечений, запах, вкус свидетельствуют о том, что напряжение этого процесса происходит лишь при начинающейся телесности в абстрактной самости света, ибо это процесс хотя и физический, но все же не конкретный. Отрицательность, каковой является снятие противоположного напряжения, есть преимущественно удар; самость, выходящая самотождественной из своего раздвоения, не идет и в этом воссоединении дальше внешней сферы механизма. Свет как искра разряда едва успевает материализоваться в теплоту; и воспламенение, могущее возникнуть из так называемого разряда, есть, по Бертолле 205 (<Statique Chimique, Partie I, Sect. Ill, not. XI), скорее прямое действие сотрясения, нежели следствие реализации света в огонь.

Поскольку оба электричества держатся в различных телах отдельно друг от друга, здесь, как в магнетизме (§ 314),выступает то определение понятия, согласно ко-

==298

торому деятельность заключается в полагании противоположного тождественным и тождественного противоположным. Это, с одной стороны, механизирующая деятельность как пространственное притяжение и отталкивание - эта сторона, поскольку она может быть изолирована в явлении, обосновывает связь с явлениями магнетизма как такового, - а с другой стороны, физическая деятельность в интересных явлениях электрической передачи как таковой, или проводимости, и в факте индукции электричества.

Прибавление. Это электрическое отношение есть деятельность, но деятельность абстрактная, ибо она еще не стала продуктом; она имеется только там, где напряжение, противоречие еще не снято, так что в каждом присутствует его другое, оставаясь при этом самостоятельным.

Это напряжение не есть лишь внутреннее механическое напряжение частей, оно должно существенно обнаружиться вовне. Обнаружение это должно быть отлично от телесности индивидуума, ибо последний остается тем, что он есть, становясь различенным. Он, следовательно, обнаруживается только со стороны своей всеобщей индивидуальности, реальная же его телесность не входит в этот процесс; и поэтому это обнаружение носит еще абстрактно-физический характер, т.е. только всеобщая видимость (Scheinen) тела оказывается различенной. Так, тело проявляет свою физическую душу в виде света, который, однако, в противоположность непосредственному н свободному свету Солнца вызывается здесь внешним насилием. Свет есть, следовательно, способ наличного бытия тел в их отношении друг к другу; этот напряженный свет стремится дифференцироваться в другом. Но различенные проявляют себя как свет только в своем исчезновении, ибо это различие еще не самостоятельно, а лишь абстрактно. Здесь не вспыхивает поэтому, как при трении, пламя, которое есть торжествующая кульминационная точка света в пожирании тела; даже при высекании огня извлеченная из камня искра есть снятие сцепления и объединение частей в точке. Здесь же идеальность выступает как сохраняющее начало,- перед нами легкий огонь; искра холодна, это - скудный свет, еще не имеющий питания. Ибо особенная материальность напряженного тела еще не входит в процесс, но присутствует в нем лишь в своей стихийной и душевной определенности. Однако, как различенный, свет уже не чист, а имеет окраску; отрицательная искра отливает красным, положительная

==299

излучает синеватое сияние. И так как свет есть прорывающаяся из физического идеальность, то начинают преступать и остальные физические определения тотальной индивидуальности, запах и вкус, но совершенно идеальным (ideale), нематериальным образом. Электричество пахнет, оно, например, осязается, если приблизить к нему нос, как паутина; появляется и вкус, но бестелесный. Вкус имеют искры: одна искра отдает кислотой, другая-щелочью. Кроме вкуса появляется, наконец, и определенная конфигурация: положительное электричество дает продолговатую сияющую искру, отрицательная же искра больше стянута в точку, как это видно при разряде обеих искр в порошке канифоли.

Рефлексия привыкла рассматривать телесный индивидуум как нечто мертвое, как то, что вступает лишь во внешнее механическое соприкосновение или же в химическое отношение. Поэтому обнаружение напряжения, которым мы сейчас заняты, приписывается не самому телу, а другому телу, для которого первое является лишь носителем; это другое получило название электрической материи. Тело представляется с этой точки зрения лишь губкой, в которой может циркулировать такая материя, причем само тело остается тем,что оно есть;но тогда это не имманентная деятельность тела, а лишь передача. Далее утверждают, что электричество производит вся природа, особенно же метеорологические явления. Но какова при этом роль электричества, этого нельзя показать. Не будучи материей, экстенсивностью вещей, оно представляется подобно магнетизму в общем чем-то излишним. Объем деятельности того и другого кажется крайне ограниченным, ибо как магнетизм заключается в особенном свойстве железа указывать на север, так электричество состоит в свойстве давать искру. Но это происходит повсюду и дает очень мало или ничего. Электричество оказывается, таким образом, каким-то оккультным деятелем, подобно тому как схоластики принимали оккультные качества. Если оно действует во время грозы, то непонятно, почему оно присутствует еще где-нибудь. Но нельзя судить о таких больших явлениях природы, как гроза, по аналогии с нашей химической кухней. В самом деле, как возможно трение между тучами, когда они во всяком случае мягче губки? И так как молния сверкает тогда, когда уже идет дождь и все небо затянуто влажным покровом, то всякое электрическое напряжение должно было бы тот-

К оглавлению

==300

час же нейтрализоваться, ибо связь тучи с землей через дождевые струи представляет собой совершенный проводник 206 [см. выше, § 286]. Но если бы электричество здесь и присутствовало, то во всяком случае остается необъясненной его цель, т.е. его необходимое сочетание я связь с телесной природой. Оно является как бы общим козлом отпущения, все оказывается электрическим; но это лишь неопределенное слово, не объясняющее, какова функция электричества. Мы же понимаем электрическое напряжение как собственную самостность тела, представляющую собой физическую тотальность и сохраняющую себя в соприкосновении с другим. В электричестве мы видим гневную вспышку самого тела; здесь нет ничего постороннего самому телу, и уж во всяком случае нет чуждой материи. Юношеский задор тела прорывается наружу, оно становится на дыбы; его физическая природа восстает против отношения к другому и восстает именно как абстрактная идеальность света. Не мы только сравниваем тела, но они сами сравнивают себя и сохраняют себя в этом сравнении как физические индивидуумы; это есть начало органического, которое тоже сохраняет себя по отношению к средствам питания. Необходимость заключается тут в том, что имманентное физическое сопротивление есть деятельная сторона тела.

В этом отношении следует заметить, что в результате то, что мы имели прежде как непосредственное определение, стало теперь положенным. В самом деле, в качестве кристалла образ был непосредственно прозрачен, подобно тому как небесные тела, будучи самостоятельными, были непосредственно светом. Индивидуальное же тело не светит непосредственно, оно само не есть свет, потому что как образ оно не есть абстрактная идеальность, но, будучи развернутым и развитым единством, содержит сидерическое 206а определение как свойство в своей индивидуальности; поэтому непосредственно оно есть лишь видимость (Scheinen) другого в нем и через него. Кристалл посредством формы вернул, правда, к единству различие материального для-себя-бытия; но это единство формы в его определениях еще не есть физическая идеальность, а лишь определенная в самой себе механическая тотальность. Свет же есть именно физическая идеальность; не будучи самосветящимся, кристалл есть, следовательно, эта идеальность только в себе, ибо он проявляет ее только в реакции на другое. Но то, что он есть в себе, должно

==301

быть теперь положено; так, эта идеальность, будучи положена в развитой тотальности, перестает быть только явлением видимости, чуждым, падающим извне светом, но становится простой тотальностью свечения, видимостью, в которой самость противопоставляет себя другому. Т. е. именно потому, что единство формы с собой теперь становится положенным, кристалл сам конституируется здесь как солнце; свет, выступающий в нем как различенная самость, обнаруживает лишь его тотальность в своеобравии ее простого физического существования.

Дата добавления: 2015-07-02