Определение качества звучания речи

Если не касаться эстетической оценки произношения, то основными показателями качества речи являются: раз­борчивость, громкость, естественность. Речь должна быть такой, чтобы слушатель понял все, о чем говорится. В опре­деленной мере это будет зависеть от громкости; желателен такой уровень, при котором разборчивость не потребует напряжения слуха.

Наконец, естественность звукопередачи позволяет со­хранить тембральные и другие индивидуальные особенно­сти голосов.

Качество звука в первоисточнике (перед микрофоном) определяется содержанием играемого материала, мастер­ством. исполнителя и его индивидуальными данными, а также акустической средой.

В живой речи человек никогда не складывает трудно­выговариваемых фраз. Живую речь отличает простота конструкции, она понятна даже тогда, когда в ней опуще­ны некоторые части предложения. Однако в письменной речи много сложносочиненных и сложноподчиненных предложений.

Трудные словосочетания в диалоге встречаются и у опытных авторов. Но если это в меньшей мере влияет на восприятие в произведениях для индивидуального чтения, то в пьесах и киносценариях, предназначенных для актер­ского исполнения, трудные словосочетания недопустимы — каждая фраза должна быть живой, такой, какой она обра­зуется в устной речи. На практике в сценариях мы встре­чаем такие сочетания слов, что даже хорошо владеющие техникой речи актеры не в состоянии внятно произнести их. Пусть актеру и удастся выговорить неуклюжую, напи­санную наперекор нормам родного языка фразу, она чаще всего останется непонятной для зрителей; к тому же от их внимания ускользнут и последующие слова.

Отчетливое восприятие речи зависит от комплекса свя­зей между слушателем и говорящим. Так, например, че­ловек может домыслить нерасслышанное им слово, но для этого структура предложения должна быть подчинена установившимся языковым нормам. Пренебрежение к при­вычным фразообразованиям устной речи делает реплики малопонятными или же вовсе неразборчивыми.

Надо с осторожностью пользоваться диалектной речью. В отдельных случаях она и может быть оправдана сюже­том, но нельзя забывать, что для большинства зрителей она останется непонятной.

Иногда режиссеры преднамеренно предлагают актерам невнятно произнести фразу, которая по их замыслу не должна быть расслышана зрителями. Это вызовет лишь раздражение: зрителям покажется, что они пропустили важный смысловой текст.

Разборчивость речи, или, точнее, понятность, в большой мере страдает из-за скороговорки. Чем быстрее и громче произносят слово, тем сильнее выделяется в нем ударная часть, а звуки предударной или неударной части становят­ся менее отчетливыми.

При быстром произношении выпадают согласные и не­ударные гласные: речь становится «лающей», невнятной.

Согласных в русском языке гораздо больше, чем глас­ных, и влияние согласных на понятность слов велико. Например, слово «сахар». Удалите из него согласные, и вы ничего не поймете, тогда как, выбросив гласные, его понять все же можно.

А неточности произношения гласных и согласных зву­ков? В том же слове «сахар», несколько изменив согласные, получаем слово совсем иного смысла — «пахарь». С глас­ными же обращение довольно свободное. Слово «медвежо­нок» часто произносят «мидвижонак» — три гласные изме­нены, однако понятность слова не пострадала. Важно, что­бы четко и ясно была произнесена ударная гласная; неударные гласные существенного влияния на разборчи­вость не оказывают.

Слово «часы» будет понятным, если его произнесут «чесы», и ни с чем не перепутают слово «пята», произне­сенного «пита», «пета».

В своих возражениях некоторые актеры, утрируя чет­кое произношение каждого отдельного слова, спрашива­ют: этого ли от них добиваются? Разумеется, не следует старательно выговаривать каждое слово в отдельности. Но надо знать, что помимо словесной внятности сущест­вует фразовая разборчивость. Фраза может быть хорошо понятой, даже если какое-либо слово из нее «выскальзы­вает», но у фразы есть главная, смысловая, ударная часть — она-то и должна быть особенно четкой.

Мы не ставим целью преподать урок орфоэпии или дик­ции, но плохое произношение является, пожалуй, главной причиной неразборчивости диалогов в фильмах.

Иногда актер оправдывает невнятность слов тем, что, обращаясь к партнеру, стоящему рядом, он не может гово­рить иначе как вполголоса. Что слова обращены к партне­ру,— это условность. Все, что произносится с экрана, обращено только к зрителям, ради них и должно восприни­маться ими без всякого напряжения слуха.

Сотрудники съемочной группы, хорошо знакомые с сю­жетом и текстом, порой заблуждаются в оценке произношения диалогов; они могут и не заметить невнятностей, тогда как звукооператор должен чутко реагировать на сом­нительные места и предвидеть окончательный результат.

Блеклое произношение не позволит сделать качествен­ную запись: реплики в фонограмме останутся невырази­тельными, а на фоне музыки и шумов они будут вовсе пропадать.

По меткому выражению Б. Бабочкина, попав на съемку, актеры мурлыкают текст себе под нос: «Те же самые актеры, которые так хорошо овладели спецификой мурлы­канья текста под нос, в жизни говорят не так. Они говорят нормальными и, в общем, довольно громкими голосами. Музыка голосов, которые вы слышите в жизни, на улице, в кафе, в фойе театра и т. д., очень разнообразна и по ме­лодии и по силе звука. В кинематографе полюбилась одна сила звука — минимальная и одна мелодия — предельно обедненная. Я не думаю, что это правильно и хорошо». (Б. Бабочкин, В чем специфика кино.— «Искусство ки­но», 1962, № 12).

Не считаю правильным привлечение не профессиональ­ных актеров для исполнения ролей в кино, однако иные из них говорят перед микрофоном внятней, чем кое-кто из дипломированных артистов. Несколько ролей в фильме «Асино счастье» (режиссер А. Михалков-Кончаловский, звукооператор Р. Маргачева) исполняют колхозники и рабочие. Звукозапись проводилась синхронно и полученные фоно­граммы включены в фильм. Характерно, что речь этих людей звучит с экрана четко и ясно, что же касается досто­верности интонаций, то им ее не занимать.

Способности актера работать перед микрофоном, его «звукогеничность» чрезвычайно важны для качественной звукозаписи речи. Если в самом произношении артиста излишне подчеркнуты зубные и шипящие, слушать его неприятно; если он проглатывает согласные или съедает окончания слов, текст становится неразборчивым, а голос кажется лающим. Шумное дыхание, щелканье и причмо­кивание раздражают слух. Когда актер не владеет техни­кой речи, ему не хватает одного запаса дыхания, чтобы произнести всю фразу. Расчленить же ее осмысленно, с тем чтобы «глотнуть» воздуха, не каждый умеет, и тогда часть слов произносится на «издыхании», беззвучно, их невозможно расслышать, находясь даже совсем рядом.

Иные актеры, выкрикивая, как бы выстреливая, одни слова, «съедают» другие, и тогда из целой фразы до зри­телей обрывками доходят только отдельные слова.

Работая перед микрофоном, нельзя допускать очень большой перепад между громким и тихим. Чтобы придать интонации желаемую образность, вовсе не обязательно варьировать только силу звука; для этого есть и другие приемы. Повышение актером тона, например, создает впе­чатление большой громкости, если же понизить тембр, даже не изменяя силы звука, голос может показаться бо­лее тихим, в то же время реплики будут восприниматься без напряжения. Этот пример отнюдь не исключает воз­можности форсировать голос, когда того требует сюжет. Технические средства позволяют без искажений записы­вать и крик.

Ошибочно приписывать микрофону не свойственную ему сверхчувствительность, способность чуть ли не исправ­лять дефекты дикции. Это не так. Микрофон далек от та­кого совершенного физиологического инструмента, как ухо, так же, как и объектив от человеческого глаза. В опре­деленных условиях микрофон способен выявлять нюансы, но он подчеркивает и дефекты речи, иной раз незаметные при непосредственном слушании. Поэтому за речью, про­износимой перед микрофоном, нужно следить, корректи­ровать ее, изменять так, чтобы она была ясной, четкой, выразительной.

Некоторые полагают, что при четком произношении пропадает характерность и что это вообще неприемлемей для киноискусства. Вспомним звуковые фильмы, в кото­рых снимались наши замечательные актеры Москвин, Корчагина-Александровская, Турчанинова, Гардин, Морд­винов, Гиацинтова, Андреев, Крючков, Прудкин, Яковлев и другие. Речь этих актеров всегда остается ясной, какую бы роль они ни исполняли. Одно из проявлений актерского мастерства — четкость речевого выражения при сохране­нии характерных черт образа. От исполнителя перед камерой и микрофоном требуется естественная простота, не­посредственность и ясность произношения.

Понятность произносимых в фильме фраз может зави­сеть и от мотивов связи звука с изображением, от весомо­сти каждого из них. Бывает так, что фонограмма воспро­изводит фразу четко, и тем не менее при демонстрации фильма она пропадает для слуха аудитории. Оказывается, произносимые с экрана слова «заглушены» силой зритель­ного образа, всецело поглотившего внимание зрителей. В одном видовом фильме актер читал пояснительный текст безукоризненно, но частая смена эффектных кадров — изумительные пейзажи сменялись причудливыми соору­жениями храмов, а те уступали место кадрам с диковин­ными плясками — отвлекала внимание от текста и многое оставалось недослышанным. Это не удивительно, ведь и в реальной жизни сосредоточенно разглядывая какую-либо деталь, поглотившую все ваше внимание, вы часто нe раз­бираете слов, обращенных к вам, и просите повторить ска­занное. Но в зрительном зале обратиться с такой просьбой не к кому. Следовательно, важен и выбор места, на которое должен «лечь» текст. Это в первую очередь касается слов от автора, дикторских текстов и внутренних монологов.

Понять смысл сказанных слов помогает человеку и зрение. Не случайно бывают неразборчивы дублированные фильмы — это результат несовпадения артикуляции на экране со словами, которые мы слышим. Принцип уклад­ки, признающий только два положения рта говорящего: смыкание и размыкание, иногда вносит путаницу в вос­приятие; иная фонограмма становится разборчивей, если ее слушать, не глядя на экран.

Определенное влияние на понятность речи в дублиро­ванных фильмах оказывает пренебрежение к привычным нормам фразообразования, когда, стремясь к формальной синхронности, забывают о конструкции фразы.

В фильме почти всегда покажутся неразборчивыми иносказания; слова, вымолвленные невзначай, не имеющие прямого отношения к сюжету. Этакие словечки-паразиты.

Связь между замыслом, воплощением; и зрительским восприятием — проблема обширная и сложная, но, коснув­шись понятности речи в кинофильмах, хочется заметить, что фильм делается для миллионов зрителей и авторы не имеют права «ссылаться на то, что им в фильме все понят­но... Те, кто делает фильм, должны заботиться о восприя­тии, доходчивости и понятности для аудитории всего, что происходит на экране.

* * *

Контролируя качество звукопередачи, выявляют, отве­чает ли звуковая перспектива зрительному образу и сю­жету,— близко, далеко или средним планом слышится звук. Судить надо не только о соответствии акустического эффекта зрительному содержанию конкретного эпизода, но и о связи с характером предыдущих и последующих кад­ров, примыкающих к данному отрывку.

Слушая звук во время записи первичной фонограммы, оценивая его качество, звукооператор должен себе пред­ставлять конечный результат в готовом фильме. Необходи­мо также учитывать, что каждое последующее звено тех­нологического процесса — перезапись, копирование, тиражирование и, наконец, воспроизведение фильма в ки­нотеатре—чревато издержками качества, поэтому звук в натуре перед микрофоном и в первичной фонограмме дол­жен быть добротным.

Дата добавления: 2015-07-02