Программа (обновление гуманитарного образования в России ( В. В. Радаев, О. И. Шкаратан социальная стратификацияучебное пособие для высших учебных заведений москва «наука» 1995 13 страница

Ортега, безусловно, считает аристократическое правление наиболее органичным способом социального управления.

«Человеческое общество, — говорит от, — по самой сущности своей всегда аристократично — хочет оно этого или нет; больше того, оно лишь постольку общество, поскольку аристократично, и перестает быть обществом, когда перестает быть аристократичным»¹⁵.

Однако Ортега вынужден признать, что в наступившем столетии происходит постепенное вырождение элитарных групп. По его выражению, «правящее меньшинство покинуло свой пост». И общество все более подчиняется безличной силе государства.

¹⁴ Ортега-и-Гассет X. Восстание масс II Вопр. философии. 1989. №3. С. 120.

¹⁵ Там же. С. 123.

3. Дебаты вокруг элитных групп Общие типологии элит (Раймон Арон и др.) Мы приведем здесь два примера различной категориальной работы в области теории элит. Первый пример представляется известной классификацией понятий Р. Арона (1905-1983 гг.) Арон пытается разделить структурное и функциональное определения элитных групп¹⁶.

«Я использую термин «элита» в наиболее широком смысле: это те, кто находится на высших ступенях иерархии в разных областях деятельности, кто занимает наиболее привилегированные позиции по уровню богатства или престижа. Термином «политический класс» лучше обозначать намного более узкое меньшинство, которое реально выполняет политические функции управления. Термин «правящий класс» в этом случае будет помещен между «элитой» и «политическим классом»: он включает в себя те привилегированные группы, которые, без осуществления политических функции, оказывают влияние и на тех, кто управляет, и на тех, кто подчиняется, либо в силу своего морального авторитета, либо в силу обладания экономической или финансовой властью»¹⁷.

Вторым примером служит попытка типологизации элит Э. Гидденсом по способу их рекрутирования, интеграции и присущих форм реализации власти. Результаты представлены в трех следующих схемах.

Схема 1. Типы элит по способу их образования

	Рекрутирование
Открытое	Закрытое
Интеграция	Высокая Низкая	Солидарная Абстрактная	Единая Учрежденная

Схема 2. Типы элит по структуре власти

	Область влияния
Широкая	Ограниченная
Власть	Централизованная	«Автократическая»	«Олигархическая»
Диффузная	«Гегемоническая»	«Демократическая»

¹⁶Aron R. Op. cit. P. 201-210.

¹⁷ lbid. P. 204.

Схема 3. Интегральные типы элит

Элиты	По способу образования	По структуре власти
Правящий (ruling) класс	Единая / Учрежденная	«Автократическая»/ «Олигархическая»
Управляющий (governing) класс	Единая / Учрежденная	«Гегемоническая»/ «Демократическая»
Властвующая элита	Солидарная	«Автократическая»/ «Олигархическая»
Лидерские группы	Абстрактная	«Гегемоническая»/ «Демократическая»
Источник: Giddens A. Elites in the British Class Structure. // Stanworth P., Giddens A. Elites and Power in British Society. Cambridge, 1974. P. 6-7.

Мы не станем утверждать, что приведенные типологии безупречны или исчерпывают содержание всех дифференцирующих признаков.

«Властвующая элита» или «группы вето» (Райт Миллс против Дэвида Рисмена) С 50-х годов развернулось несколько классических дебатов, демонстрирующих разные методологические подходы к анализу элитных групп, доводящие до взаимопротивоположного толкования основные тенденции в развитии современных стратификационных систем.

Один из таких дебатов состоялся между уже упоминавшимся Р. Миллсом, выразившим в своей концепции властвующей элиты представления более радикально настроенных интеллектуалов, и Д. Рисменом (1909 г. рождения) — автором книги «Одинокая толпа», нашедшей теплый прием у более умеренных либералов¹⁸. Признано, что наилучший сравнительный анализ подходов Миллса и Рисмена проделан У. Корнхаузером¹⁹. И мы тоже намерены воспользоваться этим классическим источником. У. Корнхаузер выделяет пять критериев для сравнения двух полярных концепции.

1. Структура власти. Миллс считает, что изрядная доля власти сосредоточена в руках одной единственной группы. Рисмен же убежден, что никакой «властвующей элиты» не существует. Эта верхняя ступень в его картине общества исчезает. Структура власти представляется достаточно аморфной и складывается из баланса действий множества групп интересов или, как называет их Рисмен, «групп вето» (veto groups), блокирующих, в случае угрозы своим интересам, действия других групп.

2. Изменения в структуре власти. Там, где Миллс в ходе исторического процесса видит возрастающую концентрацию власти, Рисмен, напротив, усматривает усиливающуюся плюрализацию сил и недетерминированность властных отношений.

¹⁸ Riesman D. The Lonely Crowd. N. Y., 1953.

¹⁹ Kornhauser W. «Power Elite» or «Veto Groups» II Class, Status, and Power. P. 210-2I8.

Схема 4. Два портрета американской властной структуры

Властная структура	Миллс	Рисмен
Уровни	Наличие единой властвующей элиты	Отсутствие властвующей элиты
Плюрализм групп интересов	Плюрализм групп интересов
Неорганизованная масса без всякой власти над элитой	Неорганизованная масса, имеющая некоторую власть над группами интересов
Изменения	Возрастающая концентрация власти	Возрастающая дисперсия власти
Функционирование	Одна группа определяет политику по всех сферах	Политика в разных сферах определяется разными группами
Манипулирование массой, осуществляемое высшей группой	Монополистическая конкуренция между организованными группами
Основы	Совпадение интересов основных институтов	Различие интересов основных организованных групп
Социальная и психологическая близость руководителей основных институтов	Чувство слабости и зависимости, независимо от высоты статуса
Последствия	Взаимное усиление интересов корпораций, армии и правительства	Ни одна группа или класс не имеет сравнительных преимуществ
Падение роли политики как публичных дебатов	Падение роли политики как реализации собственного интереса
Падение роли подотчетной власти — потеря демократизма	Падение роли эффективного лидерства
Источник: Ibid. P. 215.

3. Функционирование структуры власти. Оба исследователя наблюдают как принуждение в современной системе реализации власти замещается манипулированием. Но в отличие от Миллса Рисмен пытается доказать, что в каждой области доминирует своя группа (группы).

4. Основные структуры власти. Миллс акцентирует внимание на совпадении интересов высших групп, представляющих разные институциональные порядки, в то время как его оппонент подчеркивает несводимое разнообразие их интересов.

5. Последствия структуры власти. Миллс предупреждает о снижающемся демократизме властных структур, Рисмен же говорит об уменьшении возможностей «эффективного лидерства», дисперсии власти, которая все более приобретает ситуационный, нежели позиционный характер.

Рисмен подчеркивает также, что власть предержащие группы зависят не только друг от друга, но и от широкой общественной поддержки.

Таким образом, он делает упор не на институциональные системы и не на анализ процесса принятия решения, но на социальную обусловленность этих решений.

Различия между двумя подходами суммированы У. Корнхаузером в следующей схеме (см, схему 4 на стр. 141).

Кто управляет местным сообществом (Дельберт Миллер против Роберта Даля) Другая классическая дискуссия состоялась между исследователями властных структур местных сообществ Д. Миллером и Р. Далем. Ее выводы суммированы кратко У. Спинрадом²⁰.

Миллер, выбрав репутационный метод вычленения элиты на основе экспертных оценок, пришел к выводу о том, что более типичная структура власти представляет собой квази-монолитную пирамиду с находящейся на вершине бизнес-элитой²¹. Деловые люди, по мнению Миллера, имеют наибольшее представительство во всех ключевых структурах местной власти, в то время как все прочие группы представлены куда слабее, При этом муниципальные власти сами по себе довольно слабы, и делами заправляет экономическая элита. (Миллер, впрочем, не утверждает, что таковое положение распространено повсеместно.) Р. Даль, напротив, выбирает «событийный» подход, основанный на исследовании процесса принятия конкретных решений, жизненно важных для данного сообщества, на раскрытии мотивации групп, принимающих эти решения. По его мнению, только этот подход способен обеспечить эмпирическую верификацию элитаристских построений.

Элиту Даль определяет как контролирующую группу: «Это меньшинство, чьи предпочтения обычно оказываются решающими в спорных ключевых политических вопросах²².

Даль изучает механизмы политической номинации, общественного образования, городского развития и заключает, что более характерной является плюралистическая структура власти, базирующаяся на «дисперсных неравенствах»²³.

В интересных и продолжительных дискуссиях элитаристов и плюралистов приняли участие исследователи буквально всех теоретических направлений²⁴.

²⁰Spinrad W. Power in Local Communities // Class, Stains, and Power. P. 218—231.

²¹ Power and Democracy in America. Notre Dame, 1961. P. 38—71.

²² Dahl R. A. Critique of the Ruling Elite Model // The Logic of Social Hierarchies. P. 296.

²³ Dahl R. Who Governs? Democracy and Power in an American City. New Haven, 1961.

P. 61.

²⁴ Краткий oбзop см.: Hewitt C. J. Elites and Distribution of Power in British Society // Elites and Power in British Society. P. 46—49.

Наступление технократов и интеллектуалов (Торнстейн Веблен идр.) Начиная с 20-х годов появляется целый ряд концепций, которые, хотя и не всегда употребляя понятие «элиты», описывают сдвиги, происходящие ввысших слоях индустриального общества. Эти сдвиги связываются с приходом к власти наиболее компетентных и образованных социальных групп — управленцев, технократов, интеллектуалов.

Зачинателем традиции часто считают Т. Веблена (1857-1929 гг.), указавшего на особую роль технократии, в первую очередь инженеров, в развитии производства, науки и техники, повышении благосостояния общества. Используя особые знания и власть технических средств, технократы теснят собственников капитала с ведущих социальных позиций²⁵.

Отдавая должное трудам Веблена, заметим, что, возможно, первым в начале века обосновал выдвижение на господствующие позиции технократов-организаторов (в противовес массе исполнителей) автор всеобщей организационной науки А. Богданов (1873—1928 гг.) ²⁶.

Несколько отличается от чисто технократической версии изменений в структурах власти организационно-управленческая версия. Она фиксирует процесс прогрессирующего отделения собственности от управления, представленный, о частности, в широко известном исследовании А, Берли и Г. Минза²⁷. Власть, по их наблюдениям, переходит из рук собственников в руки наемных менеджеров — профессиональных управленцев. Наибольшую популярность управленческая версия получает с введением Дж. Бернхемом понятия «революция менеджеров»²⁸.

В дальнейшем организационно-управленческая версия усиленно прорабатывалась исследователями экономических элит, подвергавшими анализу «переплетение директоратов» («interlocking directorships»), «констелляцию интересов» собственников и управляющих²⁹.

В 60-е годы институционалист Дж. Гэлбрейт (1908 г. рождения) объединяет технологическую и управленческую версии в понятии господства «техноструктуры», охватывающей специалистов и производства, и управления. Ведущие позиции техноструктуры определяются, по его мнению, самим корпоративным характером «нового индустриального общества»³⁰.

²⁵ Veblen Т. The Engineers and the Price System. N. Y., 1936.

²⁶ Богданов А. Эмпириомонизм. M., 1906. Т. З. С. 85—142.

²⁷ Berle A. A., Means G. C. The Modern Corporation and Private Properly. Chicago, 1932.

²⁸ Burnham J. The Managerial Revolution: What is Happening in the World? N. Y., 1941.

²⁹ Whitley R. The City and Industry: The Directors of Large Companies, Their Characteristics and Connections // Elites and Power in British Society. P. 65—80; Stanworth P. Elite and Privilege // UK Society: Work, Urbanism and Inequality. L., 1984. P. 246—293; Scott J. Corporations, Classes and Capitalism. L., 1979. P. 78—79.

³⁰ Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. М., 1969.

В трактовке самого знаменитого теоретика пост-индустриализма Д. Белла (1919 г. рождения) подобие новой элиты описывается еще более широкими штрихами — как группы профессионалов, специалистов с высшим образованием, конвертирующих свои специальные знания в господство как в области хозяйства, так и во всех областях культуры. Более того, на передний план выходит скорее ученый-исследователь, а определяющей в социальной структуре пост-индустриального общества становится социокультурная позиция тех или иных групп.

«В пост-индустриальном обществе техническая квалификация становится основой, а образование — способом доступа к власти: наиболее преуспела в этом отношении элитная группа — ученые»³¹.

На приход к власти интеллектуалов, обладающих наибольшим культурным капиталом и культурой критического дискурса, обращает внимание А. Гоулднер³².

Дань этой концепции отдали и ревизионисты бывшего социалистического лагеря. Наиболее известная в этом отношении книга, принадлежащая перу венгерских социологов Дж. Конрада и И. Селейни, так и называется — «Интеллектуалы на пути к классовому господству»³³.

Правда, сами авторы впоследствии скорректировали свою позицию, учитывая двойственную роль интеллигенции в системах распределения материальных и символических ресурсов обществ «реального социализма»³⁴.

Что же касается обществ советского типа, следует признать, куда сильнее прозвучали идеи господства бюрократической, а точнее, партократической элиты, или так называемого нового класса.

Элита как «новый класс» (Милован Джилас и др.) Наиболее известный вариант описания элитарных слоев в обществах советского типа представлен югославским ревизионистом М. Джиласом в его концепции «нового класса» (сам термин вскоре завоевал популярность и среди приверженцев теории технократического господства). По его мнению, социалистические революции привели к утверждению власти особого класса, использующего как свою базу коммунистическую партию и состоящего из части вчерашних революционеров и наростов бюрократии³⁵. Получив монопольную политическую власть и подчинив ³¹ Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting L., 1974.

P. 358.

³² Gouldner A. W. The Future of Intellectuals and the Rise of the New Class. N. Y.. 1979.

³³ Konrad G., Szelenyi I. The Intellectuals on the Road to Class Power. N. Y., 1979.

³⁴ Szelenyi I. The Prospects and Limits of the East European New Class Project: An AutoCritical Reflection on the Intellectuals on the Road to Class Power II Political Society 1986— 1987. Vol. 15, N 2 (1986—87). P. 103—144.

³⁵ Djilas M. The New Class: An Analysis of the Communist System. L., 1957. P. 39—40.

государство средствам насилия, этот класс распоряжается всей национальной собственностью в странах советского типа (в том числе косвенно и собственностью на рабочую силу), обращая всю эту собственность в источник собственных привилегий. Все же прочие виды собственности попросту уничтожаются.

Несмотря на неопределенность своего юридического положения, «новый класс» — самый организованный и сознательный класс в истории.

А партийная система служит внешним оформлением и одновременно прикрытием классовой сущности его господства. Специфика «нового класса» заключается в том, что его власть и привилегии возникают не из обладания собственностью на средства производства, а напротив, монопольная власть становится способом утверждения монополии на коллективную собственность.

Славным продолжателем дела Джиласа стал М. Восленский, также исходящий из базовой посылки, что социалистическая собственность — это собственность нового класса, которая не продается и не покупается, но дается по месту во властно-политической иерархии³⁶.

Теоретических новаций у Восленского, пожалуй, немного. Но в одном отношении продвижение существенно. В описание «нового класса» вводится понятие «номенклатуры» — перечня ключевых должностей во всех сферах активности, кандидатуры на которые назначаются и освобождаются партийными комитетами строго определенного уровня.

По мнению Восленского, номенклатура не просто система должностей, но как раз и есть искомый «новый класс», Именно номенклатура присваивает и распоряжается всей массой производимой в обществе прибавочной стоимости, хотя стремится она в первую очередь не к извлечению максимальной прибыли, но к упрочению собственной власти. Описание номенклатурного организационного принципа не только позволяет прослеживать работу механизма воспроизводства «нового класса», но и открывает возможность достаточно четкого эмпирического вычленения его структурных уровней, определения условных размеров этого класса (Сам Восленский, например, оценил его масштабы уровнем 1, 5% от всего населения СССР).

Номенклатура в описании Восленского — образование относительно замкнутое. И хотя прямое наследование должностей потомками власть предержащих не принято, сама принадлежность к номенклатурным слоям наследуется сплошь и рядом. Восленский также подробно останавливается на системе привилегий членов номенклатуры и чертах их «специального» образа жизни, обособляющих ее от массы простого народа, Восленский считает номенклатуру чисто паразитическим классом и в чисто марксистском духе (буквально следуя логике первого тома «Капитала» К. Маркса) рисует способы, которыми производится эксплуатация трудящихся при советском строе.

³⁶ Восленский М. Номенклатура: Господствующий класс Советского Союза. Лондон.

1985. С. 205.

Мы же в заключение отметим, что в принципе все концепции «нового класса» конструируются в неомарксистском духе, и отчасти поэтому понятие элиты оказывается не в ходу. Хотя нетрудно заметить, что «класс» здесь — скорее метафора для обозначения социальных групп, обладающих всеми позиционными чертами властвующей элиты.

* * * Итак, перед нашим взором предстают противоречащие друг другу выводы, получаемые на основе очень разных подходов. Элитные группы выделяются по формальным позициям («мягкости кресел»), по репутации тех или иных групп в глазах населения или по оценкам экспертов, по участию этих групп в принятии важнейших решений, по тому, чьи интересы управляют общественным мнением.

Со временем элитаристские исследования перешли на солидные специализированные рельсы. Кто-то взялся за изучение политических элит, кто-то — экономических и т. д. ³⁷ Но тем не менее они пока остаются не слишком большим островом в море социологических трудов, традиционно посвящаемых проблемам более массовых низших социальных групп.

³⁷ См.: The Sociology of Elites. Vol. I. The Study of Elites: An Elgar Reference Collection.

L., 1990.

Раздел третий СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ И ВОСПРОИЗВОДСТВО Глава 8 СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ 1. Сущность, типы и формы социальной мобильности Изучение социальной мобильности было начато П. Сорокиным, опубликовавшим в 1927 г. книгу «Social Mobility, Its Forms and Fluctuation». Он писал: «Под социальной мобильностью понимается любой переход индивида или социального объекта (ценности), т. е. всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую. Существует два основных типа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной социальной мобильностью, или перемещением, подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Перемещение некоего индивида из баптистской в методистскую религиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как мужа, так и жены) в другую при разводе или при повторном браке, с одной фабрики на другую, при сохранении при этом своего профессионального статуса, — все это примеры горизонтальной социальной мобильности.

Ими же являются перемещения социальных объектов (радио, автомобиля, моды, идеи коммунизма, теории Дарвина) в рамках одного социального пласта, подобно перемещению из Айовы до Калифорнии или с некоего места до любого другого. Во всех этих случаях «перемещение» может происходить без каких-либо заметных изменений социального положения индивида или социального объекта в вертикальном направлении.

Под вертикальной социальной мобильностью подразумеваются те отношения, которые возникают при перемещении индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости от направления перемещения существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, т. е. социальный подъем и социальный спуск. В соответствии с природой стратификации есть нисходящие и восходящие течения экономической, политической и 147

профессиональной мобильности, не говоря уже о других менее важных типах. Восходящие течения существуют в двух основных формах: проникновение индивида из нижнего пласта в существующий более высокий пласт; создание такими индивидами новой группы и проникновение всей группы в более высокий пласт на уровень с уже существующими группами этого пласта. Соответственно и нисходящие течения также имеют две формы: первая заключается в падении индивида с более высокой социальной позиции на более низкую, не разрушая при этом исходной группы, к которой он ранее принадлежал; другая форма проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении ее ранга на фоне других групп или в разрушении ее социального единства.

В первом случае «падение» напоминает нам человека, упавшего с корабля, во втором — погружение в воду самого судна со всеми пассажирами на борту или крушение корабля, когда он разбивается вдребезги»¹.

Социальная мобильность может быть двух видов: мобильность как добровольное перемещение или циркуляция индивидов в рамках социальной иерархии; и мобильность, диктуемая структурными изменениями (например индустриализацией и демографическими факторами).

При урбанизации и индустриализации происходит количественный рост профессий и соответствующие изменение требований к квалификации и профессиональной подготовке. Как следствие индустриализации наблюдается относительный рост рабочей силы, занятой в категории «белых воротничков», и уменьшение абсолютной численности сельскохозяйственных рабочих. Степень индустриализации фактически коррелирует с уровнем мобильности, так как ведет к росту числа профессий высокого статуса и к падению занятости в профессиональных категориях низшего ранга (неквалифицированный труд).

Систематическое изучение вертикальной мобильности развернулось в 50—60-е годы. Большинство социологов в качестве эмпирического индикатора анализа восхождения и нисхождения избрали профессию.

Одной из самых значительных работ в послевоенный период о тенденциях мобильности в США было опубликованное в 1964 г. исследование Элтона Ф. Джексона и Гарри Д. Крокетта².

Представляют интерес полученные ими сводные данные общего уровня мобильности в США (табл. 1).

Результаты этой работы свидетельствуют о росте мобильности в рамках двух поколений. В 1957 г. сыновья реже наследовали профессии отцов, чем в 1945 г. Отмечена тенденция к восходящей мобильности, хотя примерно 25% исследуемых в обоих случаях совершили спуск по ступеням иерархии. Авторы показали, что мобильность, направленная вверх, связана больше с добровольным перемещением, чем со струк ¹ Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 373-374.

² Jackson E. F., Crockeit H. J. Occupational mobility in the USA: A point estimate and irend comparison // Americ. Sociol. Rev., 1964. Vol. 29, N 1. P. 5—15.

Таблица 1. Социальная мобильность в СШA (в %)

Характер мобильности	1945 г.	1957 г.
Мобильность в целом	61, 5	67, 7
Направленная вверх	29, 7	39, 8
Направленная вниз	27, 0	25, 7
Структурная мобильность	16, 8	14, 5
Добровольная мобильность	44, 7	53, 2

турными факторами. Эти тенденции были позднее подтверждены исследованиями многих ученых в США, Европе и бывшем СССР. Они также доказывали, что скорость социальной мобильности в США более близка к скорости, предполагаемой системой полного равенства возможностей, чем к скорости, предполагаемой системой максимальной стабильности, Здесь они скорее приняли желаемое за действительное.

Видные американские социологи Питер М. Бло и Отис Д. Данкен рассматривали каждую профессиональную группу двояко: как «потребителя» людских ресурсов и как «поставщика» рабочей силы³. Способность той или иной профессии выступать потребителем и поставщиком на рынке труда зависит от таких факторов, как временные изменения профессиональной структуры (в частности, в течение жизни одного поколения), дифференцированная рождаемость и смертность внутри категории и открытость или замкнутость профессиональной иерархии.

Анализ вскрыл интенсивную мобильность среди мужской части населения США. При этом превалировала мобильность по восходящей линии.

Более частыми были перемещения в пограничных стратах, а не через несколько ступеней. Низшие «белые воротнички» и низшие «синие воротнички» (включая неквалифицированных сельскохозяйственных рабочих) реже всех наследовали профессии отцов и были высокомобильными. Низшие «белые воротнички» совершали в основном восхождение в высшие страты, хотя какая-то их часть была вынуждена перейти в разряд «синих воротничков». Подобным же образом сыновья из семей, относящихся к категориям низших «синих воротничков», чаще становились высшими «синими воротничками», а небольшая их часть проникала даже в разряд «белых воротничков». В итоге можно сказать, что американцы городского происхождения наталкивались на реальный барьер: «белые воротнички» — «синие воротнички», однако препятствие оказывалось относительно преодолимым.

Бло и Данкен также показали относительное значение для профессиональной мобильности индивида ряда факторов, связанных с происхождением: профессии отца, национальности, величины родительской семьи, типа и размера населенного пункта, полученного образования.

Представляют интерес следующие выводы этих ученых: ³ Blan P. M., Duncan 0. D. The American occupational structure. N. Y., 1967.

1. Уровень профессиональной мобильности в США относительно высок. (Коэффициент корреляции между социально-экономическими статусами отца и сына составляет +0, 38). Статус отца оказывает влияние на статус сына в основном через образование, но социально-экономические позиции семьи также влияют на возможность карьеры, независимо от образования.

2. Расовая дискриминация в США проявляется, в частности, в худших шансах негров на профессиональный успех. Профессиональная компенсация за расходы на образование у них настолько меньше, что зачастую сводит к нулю их стремление к дальнейшему образованию, а это, естественно, ухудшает их шансы на рынке рабочей силы.

3. Городские мигранты имеют большие возможности добиться желаемого профессионального статуса, чем их отцы, по сравнению с «оседлыми» гражданами. Переезд в промышленный район сулит больший успех, чем переселение в сельскохозяйственные области. Наиболее предпочтительна миграция из индустриального района в небольшой город. Чем крупнее первое местожительство переселенца, тем больше у него шансов на профессиональный успех, независимо от масштабов последнего местожительства. Фактически и у мигрантов, и у «оседлых» выявляется прямая связь между масштабностью местности, в которой они выросли, и их профессиональными достижениями.

Дата добавления: 2015-07-02