Четверг 5 страница

– А это так?

Седрик пожал плечами:

– Откуда мне знать!

– А ваш финансовый консультант, он не мог бы…

– Что-то разузнать? Давайте просто подождем. Иногда в таких делах требуется время, потому что приходится действовать с осторожностью.

Бен кивнул и спросил:

– Но с какого боку с этим связан фонд? Я имею в виду принятый мною факс.

Седрик покачал головой:

– К Бри это не может иметь никакого отношения. Иначе это означало бы, что она сама рубит сук, на котором сидит.

– Или с которого готовится упорхнуть, – возразил Бен. – Может быть, ей просто уже надоело.

– Надоело – что?

– Сам не знаю. Так, дурацкое предположение. Забудьте.

– В этом трудно отыскать смысл.

– Да. Уже понял.

– Но вы же не бросите это дело, так ведь?

– Ни в коем случае. Но давайте попробуем еще немного подумать. Кто мог быть заинтересован в том, чтобы нанести вред фонду? Могло ли это кому-нибудь принести выгоду? Существуют ли конкурирующие проекты? Или кто-то хотел бы загрести все деньги себе? Ну, что-нибудь в этом роде?

На миг задумавшись, Седрик пожал плечами.

– Сам фонд, как мне кажется, никому не мешает, – сказал он наконец. – Никому от него ни жарко ни холодно.

– А вот как раз с этим я не согласен.

Седрик посмотрел на него с удивлением:

– Вы полагаете, что, говоря о фонде, следует критически подойти к этому вопросу в экономическом плане?

– Нет, я скорее имел в виду в чисто человеческом плане.

Седрик удивленно приподнял брови:

– Слушаю.

Бен рассказал ему про Джейми и о подозрениях Сандера, что у этого сотрудника фонда, представившегося ему как Марк, были какие-то секреты с мальчиком.

– Остановитесь! – распорядился Седрик.

Дэвид кашлянул:

– Мы сейчас посреди автотрассы…

– Сам вижу. Остановитесь!

Дэвид включил левый поворот и съехал на обочину. Седрик уже отстегнул ремень безопасности. Он рывком открыл дверцу и выскочил из машины.

– Что такое? – спросил Бен. – И часто так?

– Бывает, – подтвердил Дэвид. – К счастью, обыкновенно он выбирает более безопасные места для размышлений.

– Ах, это он размышляет, – пробормотал Бен себе под нос и повернул голову, чтобы сквозь заднее стекло посмотреть, что делает Седрик.

Тот просто стоял позади машины, засунув руки в карманы и повернувшись спиной к шоссе, уставя глаза в темноту.

– Где мы сейчас?

– На дороге М8 между Глазго и Эдинбургом. Примерно посередине.

– Может быть, мне выйти и поговорить с ним? – спросил Бен.

– Нет, он это не приветствует. Через несколько минут он наверняка вернется в машину и продолжит разговор с вами, сэр.

Бен не помнил, чтобы кто-то когда-нибудь обращался к нему «сэр». Дома в графстве Дарем этого точно никогда не бывало, а если вдруг и случалось, то только в ироническом смысле. Но Дэвид употребил это обращение определенно всерьез. Вполне серьезно он повторил его и тогда, когда спросил Бена, не имеет ли тот ничего против, если он включит по радио новости.

Не успела закончиться метеосводка, как Седрик вернулся в машину.

– Извините, пожалуйста! Можно ехать.

Дэвид ловко встроился в поток машин и как ни в чем не бывало продолжил путь.

– Я что-нибудь сказал не так? – спросил Бен.

– Нет. Ничего подобного. Просто мне нужно было немного подумать.

Седрик снова погрузился в молчание, и Бен больше не решился задавать вопросы. Наконец Седрик снова заговорил:

– Я все время думал только о себе и о том, что мне может грозить. О деньгах и коммерческих делах. Я ни на секунду не задумался о детях.

– Вы же не могли этого знать, – сказал Бен.

– Но я же знал то, что вы рассказали мне с самого начала. Что было несколько смертей. С виду – несчастные случаи. И что же? Поинтересовался я этим хоть раз? Спросил ли, нельзя ли что-то сделать для родственников? Об этом я даже не вспомнил.

– У вас были другие проблемы, – попытался Бен его утешить.

– О да! Ужасные проблемы! Денежные! Знаете что? Если ДЛФ провалится в тартарары, я потеряю треть состояния моего отца. Одну треть. И знаете что еще? Я этого даже не замечу, вот сколько у меня денег! Слов нет, какие ужасные проблемы!

Отвернувшись от Бена, Седрик молча смотрел в окно.

Сейчас Бен видел Седрика таким, каким ему лучше было не показываться на глазах общественности: растерявшимся молодым человеком, всего год назад вышедшим из университета.

Отец Седрика исчез, его исчезновение вызвало целую бурю в средствах массовой информации. Лорд Дарни, владелец ряда ТВ-компаний и издательств, подозревался в связях с организованной преступностью, а также за ним, по всей вероятности, числилось несколько уголовных преступлений, включая убийства. Похоже, он был своего рода Джекил и Хайд. Седрик взял на себя управление делами своего отца и работал в тесном контакте с полицией. Пропавший лорд по сей день оставался где-то в бегах. В то же самое время исчез главарь организации, занимавшейся торговлей людьми, и теперь считалось, что оба мертвы. Но наверняка ничего не было известно.

Седрик очень умело повел дела, и его очень хвалили за честный стиль работы и открытость в том, что касалось прошлого отца. Но эта внезапная вспышка откровенности показала Бену нечто новое: он почувствовал, как уязвим на самом деле Седрик и насколько ему не по душе та роль, которую он так успешно играет в глазах публики.

В машине воцарилось напряженное молчание. Уже на подъезде к Мерчистону Седрик наконец произнес:

– Дэвид, нам в Крейгмиллар!

– Сэр, если позволите, я… – начал было Дэвид.

Седрик не дал ему договорить:

– Крейгмиллар! Вы знаете, как туда проехать?

– Не очень хорошая мысль, – вступил в разговор Бен. – В такое время суток да еще на такой-то машине…

– Дэвид присмотрит за машиной.

– Зачем мы туда?

– Я хочу поговорить с этим Джейми.

Бен покачал головой:

– С Джейми. Не думаю, что после всего, что было сегодня, он захочет с кем бы то ни было говорить. А с вами и тем более не согласится. По-моему…

– Позвоните вашему приятелю Сандеру, – прервал его Седрик. – Пускай он организует встречу.

– Организует, да? Неужели вы думаете, что стоит вам появиться, и вам сразу все расскажут, только потому, что вы – это вы? Неужели вы так думаете?

Седрик посмотрел на Бена:

– Скажите ему, что я хочу поговорить с Джейми, а называть это можете, как вам угодно.

Поколебавшись, Бен взял мобильник и набрал номер Сандера.

Бен понимал, что исход этой встречи будет катастрофическим, но переубедить Седрика ему не удалось. Сандер глядел на Седрика враждебно, словно между ними были какие-то личные счеты, а Седрик держал дистанцию, словно у парня какая-то заразная болезнь. Очутившись в квартире, где жили родители Джейми, Седрик явно был потрясен: Джейми и его братья и сестры – трое родных и четверо сводных – жили по четыре человека в одной комнате, причем младшим приходилось спать на полу. Раскладной диван в так называемой гостиной служил отцу и мачехе мальчика супружеским ложем. В этом помещении обитатели квартиры ели, курили, смотрели телевизор и перекрикивали друг друга. Отец Джейми восседал на диване и оттуда то и дело сыпал угрозами в адрес галдящей ребятни, которая их игнорировала. Работал телевизор. Если мачеха Джейми еще пыталась оказать двум посетителям более или менее вежливый прием, отец Джейми при их появлении только один раз оторвался от телевизора и взглянул в сторону гостей, с тем чтобы спросить их, не собираются ли они забрать к себе на прокорм хотя бы одного из спиногрызов.

Сам Джейми ретировался в тихое местечко на кухне и там в одиночестве покуривал у окна сигарету под звуки перекипающих на плите и пузырящихся бобов в томатном соусе, от которых во все стороны разлетались горячие брызги. Пахло пригорелой едой. Сандер остался на улице осматривать под руководством Дэвида машину. Джейми сверху мог за ним наблюдать.

– Здоровская тачка! – В голосе Джейми звучала усталость, он говорил, растягивая слова. – Твоя, что ли? – спросил он у Седрика, махнув в его сторону зажженной сигаретой. – Или твоего любовничка? – Кивок в сторону Бена.

Глаза у него были стеклянные. На столе стояла наполовину опорожненная бутылка водки.

– Машина принадлежит мне, – сказал Седрик.

– Так я и знал! – ухмыльнулся Джейми Бену. – Либо педик, либо гомик. – Джейми удовлетворенно покивал. – Ну и что? Возьмете с собой Сандера? Заманите в машину. Мешок на голову, а уж дома-то…

– Джейми, – перебил его Бен, – мы хотим поговорить с тобой о том, что случилось сегодня.

– Подумаешь, случилось! – Гримаса исчезла с его лица, и он со скучающим выражением посмотрел на бутылку водки. – Это же было так, в шутку! Ну, не поняли люди…

Он взял бутылку и отпил из горлышка.

Седрик неподвижно стоял рядом с Беном, засунув руки в карманы, и молчал. Мысли его, по-видимому, были где-то далеко. Глядя на это, Бен взял расспросы на себя:

– Джейми, а этот тип из фонда, Марк, – ты его хорошо знаешь?

– Конечно хорошо, хотя и не так близко, как вы друг дружку.

При этих словах Джейми опять похабно ухмыльнулся.

– В нем ничего такого? Он в порядке?

– Кто? Марк-то? Ясно, в порядке! А чего с ним может быть? Такой же трепач, как все. Но мы с ним хорошо ладим.

– Если у тебя есть что-нибудь, о чем ты хотел бы поговорить…

– Эй, мужик, ты крутой, все клево! Лады? Хватит с меня, что те из фонда мне все уши прозудели. Так что не начинай еще ты! А гомика я вообще слушать не буду.

Джейми еще раз отхлебнул из бутылки. Делать было нечего. Джейми был пьян и если даже хотел с кем-то поговорить, то уж точно не с ними.

– Джейми, меня зовут Седрик Дарни, – включился вдруг в разговор Седрик. – Я имею влияние на фонд и его сотрудников и могу этим воспользоваться в любую минуту. Если кто-то оттуда вел себя по отношению к тебе неправильно, то скажи мне об этом прямо сейчас.

Глаза Джейми округлились. Пока Седрик соображал, в состоянии ли мальчик вообще воспринимать тот язык, на котором выражал свои мысли Седрик, Джейми прикурил новую сигарету от старой.

– Ва, ва, ва, – промямлил он, не вынимая косяк из зубов. – Я ваще ни про кого ничего не сказал. О’кей? Все клевые, все супер! Ну правда, классные мужики!

Бен увидел страх на его лице.

– Джейми, в чем дело?

– Ничего! Все клево. Все идет по плану, – проговорил он, обращаясь к Седрику. – Можете себе ехать. Все идет лучше некуда. Марк – отличный парень.

– Какой Марк? – спокойно спросил Седрик.

– Каннингем. Суперский мужик.

Бен осторожно потянул Седрика за рукав. Тот понял.

– Спасибо, Джейми. Мы пошли. Но в случае чего позвони, пожалуйста! Договорились?

Джейми кивнул.

– Все клево! – крикнул он вслед уходящим гостям.

– Каннингем, – повторил Бен, когда они вышли из здания. – Каннингем была фамилия человека, который позвонил в полицию и сказал, что вызов был ложный.

Седрик взглянул на него:

– Тот самый Марк Каннингем, который уговорил Джейми, чтобы он отпустил девочку и не сделал ничего плохого, хотя у него был нож? Сам лишил себя пятнадцати минут славы, отменив приезд полиции? Другой на его месте, наоборот, стремился бы ее вызвать. Вместе с полицией приезжает и пресса. Громадные заголовки: «Социальный работник остановил неуправляемого безумца». – Седрик покачал головой. – Узнайте об этом Марке Каннингеме все, что только возможно!

– Седрик, я же не детектив, я не могу…

– Я сделал так, чтобы вас освободили от текущих обязанностей, для того, чтобы вы работали на меня. Я считал, что мы об этом договорились. Завтра я хочу знать о Каннингеме все. Как вы это сделаете, меня уже не касается.

– Наймите детектива!

– Нанимайте вы, если будет нужно, и передайте мне счет, – сказал Седрик.

К Бену и Седрику подошел Сандер:

– Ну что? Он что-нибудь сказал? Мне он все время пытался объяснить, что он только пошутил. Но я вам скажу: он напугался до чертиков. Никогда не видел, чтобы он так боялся. Честно! С ним что-то не так.

– Он на все лады расхваливал фонд и этого человека.

Сандер закатил глаза:

– Господи! И вы в это поверили? Ой, что-то там нечисто, я чую это за километр. Знаешь, Бен, что я тебе скажу: из меня был бы журналист гораздо лучше, чем ты.

– Давай-ка сначала закончи школу с хорошим аттестатом, – мимоходом бросил ему Седрик. – А потом приходи к нам устраиваться.

– Хороший аттестат! – воскликнул Сандер. – Тогда оплатите мне хорошую школу!

Седрик остановился на ходу, но даже не оглянулся:

– Договорились! Но чтобы у тебя были хорошие отметки.

– Они и так хорошие, – ответил Сандер.

– Бен, выясни, что для этого надо.

Седрик сел в машину, а Дэвид захлопнул за ним дверцу.

Сандер проводил его негодующим взглядом:

– Кто он такой?

– Издатель газеты «Скоттиш индепендент». А значит, мой главный начальник.

– Что это он, решил надо мной поизгаляться?

– На твою беду, это было сказано всерьез.

– Он, кажется, воображает, будто весь мир ему принадлежит!

– Слушай, Сандер! Давай поговорим об этом завтра. Мне надо кое с кем встретиться, и было бы хорошо, чтобы ты пошел со мной.

Сандер скорчил недоверчивую гримасу:

– Куда пошел?

– Рутинная журналистская работа. Тебе интересно?

Мальчик пожал костлявыми плечами и втянул голову:

– Ну, не знаю… Надо посмотреть.

Тут Бена осенило:

– Хотя нет, не получится. Тебе же завтра в школу.

– Завтра мы рано кончаем, – сказал Сандер, заинтересовавшись.

– Как рано?

– В час.

Бен посмотрел на него искоса:

– А во сколько на самом деле?

Сандер опустил глаза и замялся:

– Урока физкультуры не будет.

– Ладно. Значит, встречаемся в час.

– А что дальше?

– Потерпи. Не все сразу, – сказал Бен, садясь в машину.

За три дня до начала событий

Она так углубилась в свое занятие, что даже не услышала его шагов.

– Шпионишь? – спросил он, закрыв за собой дверь.

Она вздрогнула.

– Не верю, – сказала она, кивая на бумаги. – Это не похоже на тебя. Это какая-то ошибка.

Он усмехнулся:

– Не строй из себя дурочку. Дело есть дело. Любезным обращением наверх не пробьешься.

– Ты убиваешь людей.

Он рассмеялся:

– Я убиваю людей? Интересная мысль! А я-то считал, что только спокойно смотрю, как они умирают.

– Какая разница? – спросила она.

– Прошу тебя! Не начинай читать мне мораль! Мораль для меня – непозволительная роскошь. Если ты можешь себе это позволить – что же, желаю удачи.

Быстро прикинув что-то в уме, она сказала:

– Ты не имеешь к этому отношения. Ты можешь пойти в полицию и сказать, что ничего об этом не знал. Тебе поверят. Точно. Ты вполне можешь остаться в стороне.

Достаточно было одного взгляда на него, чтобы ее надежда тотчас же умерла.

– Я ни в коем случае не пойду в полицию, моя дорогая! – сказал он, отбирая у нее бумаги.

– Ну, тогда я…

– Ты тоже никуда не пойдешь.

– Ты собираешься мне помешать? И что же ты сделаешь – убьешь меня?

Он посмотрел на нее с улыбкой:

– Тебя? Это привлечет внимание. У меня есть идея получше. Твоя подружка, которую ты так любишь, умрет, если я узнаю, что ты хоть единым словом проболталась.

Она попробовала сблефовать.

– Не понимаю, о ком ты, – сказала она как можно спокойнее.

– Неужели?

Достав из кармана куртки мобильный телефон, он потыкал в кнопки и протянул ей дисплей.

– Ты никого не узнаешь на этой фотографии? И сцена весьма откровенная.

Она перевела взгляд на него:

– И давно это?

– Да все время, – ответил он.

Но мог бы и не говорить ничего. Его глаза все сказали бы за него. Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Некоторое время она сидела, дрожа от страха и злости.

Должен же быть какой-то выход, подумала она. Она должна найти способ хоть кому-то сообщить о том, что ей известно. Так, чтобы никто не узнал, что это исходит от нее. Чтобы он ничего не мог заподозрить. Чтобы больше никто не умер.

В следующий раз, когда она поедет в Эдинбург, она отправит оттуда весточку, которую никто не сможет с ней связать.

«Какой-то способ, хоть какой-то, – подумала она, – должен ведь существовать».

Было раннее утро, еще не рассвело, когда Кэтлин проснулась от пульсирующей боли в лодыжке. Она попыталась отвлечься, но тут напомнила о себе кисть, а затем и голова.

Таблеток! Побольше! Немедленно!

Она приоткрыла глаза. Ощущение было такое, словно веки раздулись, как дрожжевое тесто.

Лучше держать глаза закрытыми.

Она лежала на боку. Спине было теплее, чем груди. Протянуть руку и осторожно пощупать: за спиной кто-то лежал.

Вэл.

Они лежали в постели Вэл. Вэл не шевелилась. Кэтлин услышала ее дыхание, только когда прислушалась. Оптимистка Вэл! Когда ей становится некомфортно с мужчиной, она обрывает отношения. Если мужчина от нее уходит, она пожимает плечами и выбрасывает его из головы. Вот если бы ей тоже быть хоть немножко похожей на Вэл!

Здоровой рукой Кэтлин ощупала веки. Веки опухли. Она снова приоткрыла глаза и больше уже не закрывала. В спальне не было занавесок, в окно проникал оранжевый свет фонаря, и Кэтлин разглядела светящиеся стрелки старого будильника: ровно половина шестого.

Она встала. Осторожно попробовала, сможет ли наступить на больную ногу: на нее почти нельзя было опереться. Однако ей надо дойти до ванной. Там у Вэл лежат болеутоляющие таблетки. Она почти ничего не помнила про вчерашний вечер. Но где-то в мозгу отложилось, что в ванной есть ибупрофен.

Чтобы удержать равновесие, ей пришлось опереться на раковину умывальника. Сосуды шалили. Перед глазами все потемнело, в ногах забегали мурашки. Затем чернота постепенно сменилась красным цветом, и немного спустя к ней снова вернулось зрение.

На кого ты похожа!

Остановившимся взглядом она смотрела на свое отражение в зеркале. Кошмарное наваждение, подумала она. Заплывшие глаза, бледная кожа, сальные волосы.

Когда приступ прошел и чувство равновесия восстановилось, она открыла зеркальный шкафчик над умывальником и, протянув руку, с первой же попытки нашла лекарство.

Три штуки, решила Кэтлин. Это на время успокоит боль. Она проглотила таблетки, запив их водой из-под крана. Интересно, скоро ли они подействуют? Через силу она дотащилась до кухни, села и положила ногу повыше. Самое разумное было бы сходить к врачу. Но может ли она так рисковать? Почему бы и нет! Национальное здравоохранение оказывает медицинские услуги любому гражданину Евросоюза и отнюдь не отличается строгим учетом своих пациентов. В настоящее время как раз разгорелся скандал по поводу потери базы данных с информацией о пациентах. И даже если ее фотографию (что маловероятно) опубликуют во всех газетах и покажут по всем каналам телевидения («Сбежавшая подозреваемая по делу об убийстве!»), в Лондоне все равно никто ни на кого не обращает внимания. Здесь даже поп-звезды могут безопасно передвигаться по улицам, если только за ними не увяжется орава папарацци. Она вспомнила описанный где-то случай с певцом группы «Колдплей» Крисом Мартином, который однажды приехал на свой концерт на метро. Это было здесь, в Лондоне. Мимо него ходили толпы восторженных фанатов с билетами на концерт этой группы. Ни один его не узнал.

Заплести волосы в косу. Переодеться. Некоторую проблему представляли забинтованная рука и голова.

Шапку и перчатки. Лучше варежки.

Любая проблема так или иначе разрешима.

Если они с Вэл отправятся в больницу прямо сейчас, то попадут, наверное, к ночной смене. Усталые после бессонной ночи, врачи и сестры не станут рассматривать, что за больной перед ними сидит. Она может съездить в больницу и одна. Вэл и так уже много для нее сделала. Надо поменьше втягивать ее в свои дела.

Слишком поздно.

Но пускай она хотя бы как следует выспится. Кэтлин ненадолго закрыла глаза, выжидая, когда подействуют таблетки. Облегчение все не наступало. Да подействуют ли они, наконец? Или для этого надо принять в десять раз больше? И почему вообще эти штуки выпускают такими крошечными дозами?

Кое-как поднявшись с кухонного стула, она поковыляла обратно в спальню. Снова надеть свою одежду она уже не могла. Все ее вещи были грязные, и от них нехорошо пахло. Стараясь не шуметь, она на ощупь стала искать что-нибудь в платяном шкафу Вэл и выбрала там черный свитер и черные спортивные брюки. К ним она нашла лиловые гольфы. (И где это ты, дорогая Вэл, покупаешь одежду?) Свитер и брюки были ей великоваты, так как Вэл была на десять сантиметров выше ростом, чем Кэтлин, и весила на несколько килограммов больше. В прихожей она присмотрела себе спортивные туфли, мысленно поблагодарив бога счастливого случая за то, что хотя бы размер обуви у Вэл был такой же, как у нее. Оставив подруге короткую записку, Кэтлин взяла свой мобильник, одну из зимних курток подруги, вязаную шапочку и варежки и вышла на промозглый холод лондонской улицы.

Уже через несколько минут Кэтлин поймала такси. До ближайшей больницы ехать было недалеко. Она доковыляла до приемного покоя, показалась сестре, и та записала ее как нуждающуюся в срочной помощи. Ждать предстояло около двух часов. Кэтлин было подумала, не разыграть ли приступ слабости, чтобы поскорее попасть к врачу, но совесть ей не позволила, так как тут же она увидела, как мимо нее несколько санитаров промчали на каталке человека с открытой раной живота.

Два часа! Надо было позвать с собой Вэл. Или взять что-нибудь почитать. К захватанным журналам, разбросанным на столе, не хотелось прикасаться. Тем более что для этого пришлось бы снять варежки. Но одну-то можно снять, чтобы написать эсэмэску Вэл. Еще лучше – позвонить ей и попросить прийти. Времени уже было половина седьмого.

Кэтлин взялась за мобильник. Не успела она посмотреть на дисплей, как ей стало не по себе.

Не смотри на него!

Но и это не выход. Она боялась того, кто ее преследует. Однако, поменяв номер, тоже ничего не добьешься. Может быть, это как раз важно – оставаться с ним на связи. Может быть, лучше будет ответить. И посмотреть, что произойдет. Что ей терять? Кроме своей жизни! Да и стоит ли за эту жизнь бороться.

«Однажды ты уже придумала себя новую, – размышляла она. – Получилось, может быть, не блестяще, но ведь на ошибках мы учимся. В следующий раз сделаешь лучше».

И неважно, какой будет ее жизнь в дальнейшем: главное – это ее жизнь.

Вот возьму и напишу этому мерзавцу!

Не смотри туда!

Поздно: два новых сообщения, один непринятый звонок. Первым долгом она просмотрела список звонков: звонили из дома для престарелых, где жила ее мать. Первое сообщение оказалось с ее почтового ящика. Она прослушала запись с бьющимся сердцем. Одна из сестер дома для престарелых просила ее отозваться при первой возможности. Ее мать очень плохо себя чувствует, она сильно волнуется, и у нее случился еще один инфаркт. Кэтлин тотчас же позвонила на отделение.

– Ее состояние стабильно, – сказала ночная сестра, которую Кэтлин, очевидно, оторвала от передачи дежурства дневной смене. – Вы сейчас в Лондоне? Тогда загляните к нам, пожалуйста. Вы уже давно ее не навещали.

Такого рода непрошеные советы обыкновенно отскакивали от Кэтлин, как горох. Но сегодня ее нервы были на пределе. Сколько раз ее уже так вызывали, говоря, что мать слегла, хотя срочной надобности в ее приезде не было. Одного они не могли понять: она совершенно не стремилась часто видеться с матерью.

– В настоящее время я живу в Шотландии и у меня работа! – ответила она сердито.

– На этот раз вам действительно следовало бы приехать.

– О’кей. Но сперва мне надо закончить кое-какие дела, не думаю, что во второй половине дня я сегодня…

– Во второй половине дня может быть уже поздно. Но дело ваше, вам решать. – С этими словами сестра положила трубку.

Кэтлин молча смотрела на мобильник. Похоже, сестры решили на нее нажать. На взгляд Кэтлин, в этот раз они зашли в своих стараниях слишком далеко. В первую очередь она займется своей больной ногой. Затем позавтракает вместе с Вэл. Подумает, что делать дальше. Возможно, у нее останется время, чтобы до обеда навестить мать.

Она открыла следующее сообщение. Ее опасения оправдались: сообщение было отправлено с мобильного телефона бывшего мужа.

– Миссис Кларк! – громко позвал вдруг женский голос.

Кэтлин записалась на прием под вымышленным именем. Откликаться на чужую фамилию с некоторых пор стало для нее привычным делом. Кэтлин осторожно встала и поковыляла к доктору, которая только что ее вызвала.

– Могли бы и побыстрей, – заметила доктор.

Она говорила с сильным акцентом.

– Из Германии? – спросила Кэтлин.

Женщина кивнула, даже не улыбнувшись, и провела Кэтлин в процедурную. Пол и стены были покрыты бурыми пятнами.

– Надеюсь, это не то, о чем я подумала, – произнесла Кэтлин, ни к кому не обращаясь.

– Следы дезинфекции, – ответила доктор, а Кэтлин подумала, что, если бы это была кровь, она сообщила бы об этом точно таким же тоном.

– Операции не требуется, – гласило лаконичное заключение, сделанное после подозрительно быстрого осмотра. – Я дам вам обезболивающее. Три раза по одной таблетке. Вот рецепт. Сестра наложит вам давящую повязку. Ближайшие несколько дней прикладывать холод и держать ногу повыше.

Доктор моментально скрылась, и за дело принялась сестра.

– Неделю соблюдайте домашний режим, – сказала она.

Кэтлин поблагодарила, отказалась от предложения отвезти ее до выхода в инвалидном кресле, на пути к двери пожалела об этом и взяла такси на стоянке перед больницей.

Лишь подъехав к дому, где жила Вэл, она вспомнила о втором сообщении на мобильнике. Ее подсознание словно бы отказывалось знакомиться с тем, что там написано. Расплатившись с водителем, она похромала наверх и, добравшись до кухни, рухнула на ближайший стул.

Вэл уже приготовила чай.

– Я как раз собиралась тебе позвонить, – сказала она. – Как быстро ты обернулась!

– Случаются чудеса! – пробормотала Кэтлин и приняла одну таблетку из тех, которые вручила ей в больнице немка-доктор. – Звонили из дома для престарелых, где лежит моя мать. Хотят, чтобы я сейчас же приехала.

– Опять? – Для Вэл, как и для Кэтлин, в этих вызовах не было ничего нового.

– На этот раз все якобы в самом деле очень серьезно.

– «В самом деле очень серьезно» – интересно, что это значит, если перевести? – усомнилась Вэл.

– Тот тип, у которого находится мобильник Томаса, опять написал мне сообщение, – сказала Кэтлин.

В присутствии Вэл она почувствовала себя увереннее и набралась смелости, чтобы прочитать сообщение.

– Ишь какой словоохотливый стал, – прокомментировала Вэл. – Когда ждешь от них звонка, эти типы не звонят. А когда вообще не желаешь иметь с ними дела, они тут как тут – липнут к тебе, как куча дерьма.

Кэтлин робко улыбнулась. Она вызвала на дисплей сообщение. И снова у нее точно земля из-под ног поплыла.

Вэл вырвала у нее из руки телефон:

– Дай-ка мне.

Прочитав короткие строчки, она посмотрела на Кэтлин с тем же выражением на лице, что и прежде.

– Ну и что? – сказала она, положив телефон на стол.

– Он знает, где я сейчас.

– Это не так уж трудно. Лондон. Ну и что? Лондон немножко побольше, чем та дыра… Как она там называлась?

– Калландер.

– Итак: «Добро пожаловать в Лондон!» Любой на его месте мог бы это сообразить.

Вэл поставила тарелку на стол и принялась готовить глазунью.

– Вот мерзавец!

– Ты знаешь, кто это?

– Этот доктор. Его машина… Он мог быть тем водителем, который оттеснил меня на обочину. И он нарочно дал мне убежать, в этом я уверена.

– Для чего?

Кэтлин пожала плечами:

– Чтобы я еще больше запуталась в глазах полиции? Чтобы с меня не сняли подозрения?

Вэл выложила на тарелку идеально пожаренную яичницу.

– Нет… Может быть. А что, если он считает, что ты знаешь что-то о Томасе?

– Что такого я могу знать? – Кэтлин проткнула желток вилкой и размазала его по тарелке.

– Может быть, он думает, что Томас сообщил тебе перед смертью какой-то секрет?

– Не знаю…

Телефон звякнул, прервав ее на полуслове. Еще одно сообщение.

– Поди ж ты, какой разговорчивый! – оценила его звонок Вэл, накладывая себе тосты. – Что ему еще надо?

Кэтлин помотала головой:

– Это Ленни. Как видно, все уже знают, что я сбежала. Он пишет: «Ты такая крутая! Знал бы я раньше!» – Не удержавшись, Кэтлин невольно улыбнулась. – Вот сумасшедший!

– Ответь ему! Прямо сейчас.

– Это Ленни-то? Ленни подождет.

– Не Ленни. Тому, другому. Давай! Напиши ему ответ.

– Я и сама уже думала… Но что я ему напишу?

– Он написал тебе: «Добро пожаловать в Лондон!» Вот и ответь: «Если бы не ужасная погода».

– Что ты плетешь? Такую ерунду?

Дата добавления: 2015-06-27